–Доктор, здравствуйте…
Я сижу в мягком черном кресле, которое словно полностью обволакивает. Зачем-то тереблю визитку психолога в руках. Волнение, наверное.
Передо мной в таком же черном кресле сидит ну типичный Зигги Фрейд – седая борода и усы, легкая залысина и пиджак. Подать ему сигару, отодвинуть чуть пиджак, напялить на него жилетку и сунуть часики на цепи – и вот вам знаменитый основатель психоанализа во плоти.
Он смотрит на меня. Весьма задумчиво глядит. В руках, как я себе и представлял, блокнот и ручка.
–Знаете, доктор, кажется, у меня есть тяга с саморазрушению. В душевном плане. Особо сильно это отмечают люди, с которыми я познакомился в последние месяцы. Депрессивные записи, настроения, глупые выходки одно время.
То есть я понимал, что к этому дело и идёт. Вернее, ещё год назад знал, что я вряд ли остановлюсь. Лишь бы убрать факторы, меня сдерживающие. До поступления в университет это была семья: ну разве позволят мне домашние напиться вдрызг?
Сейчас, когда я в сотне километров от них, у меня полно свобод. Алкоголь теперь выношу вполне терпимо, можно сказать, я вполне к нему устойчив, что порождает определенные трудности – я никак не могу найти успокоения в нём. Пытался один раз по легкой пьяни закурить. Первый раз не прокатило, а во второй раз не сдержался, о чём, собственно, жуть как жалею, будучи трезвым.
«Зигги» сидел и взглядом, словно требующим продолжения, сверлил меня.
–И, доктор, знаете, я… Я давно знаю, откуда дело идет, откуда берется моя тяга к несколько деструктивному поведению. От одиночества. Я последние полгода его практически не ощущал. Я был практически счастлив. Ну, знаете ли, хороший отдых в конце лета, с людьми, а тут университет, новые знакомства и люди. Это, оказывается, хорошо врачует душу, не дает заскучать.
А в последние дней пять я почувствовал. Вот то самое, что пару лет надо мной довлело. Одиночество. Невыносимое, тяжелое, накрывающее полностью. Я, доктор, вдруг почувствовал, что вообще никому не нужен. Не стремитесь открывать рот в восклицании «А как же семья?» - понимаю я всё. Простите, у вас ничего выпить нет?..
Мой собеседник нахмурил брови.
–Нет, доктор, что вы, алкоголь в данной ситуации неуместен. Сок, чай, вода, минералка, газировка – этот набор сейчас явно облегчил бы мои потуги в психологической исповеди.
Сок? Отлично. Хорошо, что не томатный и не апельсиновый.
-На чём же я остановился? Ах да, на том, нужен ли я семье. Да нужен, само собой разумеется, нужен. Просто… Дайте я сформулирую мысль…
Доктор начал что-то писать. Вид шныряющей по бумаге ручки мешал сосредоточиться.
-Да знаете, что я кругами-то вожу? Я знаю самую главную проблему, от которой идут уже все остальные: я жажду любви. Я неисправимый романтик, и от этого в моей жизни куча косяков. «Оговорок по Фрейду» не приемлю, даже не думайте, во мне не горит чисто животный интерес оплодотворить самку. Я именно хочу любить и быть любимым.
И из-за этого, кажется, тянется цепочка моих проблем. Мне кажется, что я недостоин искренней любви. Попытки мои, коих было в жизни не так много (по пальцам одной руки Четырехпалого Джека вполне можно пересчитать), заканчивались не слишком… Удачно. Иначе бы я тут с вами не сидел, доктор.
Разумеется, если во мне что-то не так, если у меня не задалось, то следует разобраться в себе. Самокопание, превратившееся в самобичевание год назад после неудачного романтического опыта, едва не убило меня. Вот тогда я понял, что саморазрушение во мне начало набирать обороты – я впервые в жизни имитировал болезни как мог. Температура, грипп – лишь бы не выходить в школу и не видеть ту девушку, а просто лежать подбитым воробьем и не просыпаться.
Слышали выражение «Сон – лучший способ сбежать от реальности?». Я запомнил его и использую как закон жизни. И вот в последние пять дней я больше времени провожу во сне, чем в реальности. Я вдруг понимаю, что обо мне вообще никто не помнит особо, никто не жаждет встреч со мной, никто не напишет «Доброе утро», никто…
И в итоге я просто иду и сплю.
«Фрейд» хмурил лоб. Писал что-то временами. И жестом приглашал меня продолжить мой монолог.
–Я, знаете ли, хотел быть хорошим некоторое время. От меня же этого требует общество и социум? Пробовал, но вот никак. Нет у меня стимула чему-то радоваться. Один я в этом мире. На если у меня ничего не получается, значит, плохой я. Нельзя меня любить. Вообще стоит обо мне забыть в этом случае. В итоге я, как вполне логично, просто занимаюсь саморазрушением. Просто в прошлом году я сажал свою душу. Теперь я дополняю свои активы: я сажаю своё тело.
Сок меж тем в стакане уже закончился. Я смотрел в него, побалтывая остатки напитка на донышке и наблюдая за этим действом. Не отвлекаясь, задал вопрос:
–Доктор, что же со мной? Что делать мне?
Прошло секунд десять. Молчание. Я поднял голову.
И увидел себя, сидящего в придвинутом к зеркалу кресле, со стаканом в руке. Блокнот с ручкой у меня на коленях. Смятая визитка на подлокотнике кресла. А на донышке стакана – остатки виски...