Настигает паранойя как большая волна цунами под грозовым небом, хлещет по лицу, водоросли обвиваются щекотно по коленке и маленькие камушки бьют в лицо в бок пальцами пытаешься ухватиться за песок. Соленая вода попадает в ноздри в рот как святая вода. Святая вода, которую так старательно освещают священники и пастыри на каждой богомилостливой службе.
Славная величественная сцена оперы, где на слабоосвещенной сцене маленькая фигурка полной женщины поет милым сердцу контральто, то еле слышно, то вознося горловой звук к небесам. Она облачена в платье монахини и поет на латыни молитвы. Формообразующий импульс. Panem de coelopraestitisti eis, panem de.. Звук нарастает, как в шумных паровых турбинах, а потом, как в страшном сне, вдруг что-то происходит - святые слова молитвы обращаются в Смех Механического Бога, а бедная женщина вспыхивает искрой механического робота, который все еще воспроизводит зацикленную пленку - pp-a-nnem dEe Coelopraa-вжжa-a-. В страшных конвульсиях разрывается тонкая кожа ее рук, откуда обнажается механическая железная мишура, бессмысленный вой тревоги скоростно набирает обороты громко громко громко и с отстраненным удивлением чувствуешь, как что-то тонкой струйкой течет из твоих ушей и пачкает красным шею, твои пальцы, пальцы, и как же страшно, когда пальцы твои больше ничего не чувствуют. По ним истерически проезжается красный свет прожекторов тревоги. И тогда железо восстает. Сливается в механическую какафонию и грудные турбины всех зрителей поочередно с плещущим звуком вскрывают их грудные клетки. На сцене, в белом круге прожектора, несчастно лежит трупик женщины, одетой в монахиню.
Сердце бьется где-то в животе. Большой железный вращающийся бур вместо рук. Из последних сил ты кричишь, по получается только несчастное жужжание сродни звуку запускающейся мясорубки/мясорубки. Ты был юн. Радар: царапина на коленке. Сбившиеся ориентиры воют отчаянной тревогой: в глубине твоего мяса: в глубине твоего мяса: в глубине твоего мертвого мяса. Deo Volente. Ты уснул под звук мясорубки. С этой секунды себе ты больше не принадлежишь.