СЕРГЕЙ
Май 2001 год
Всё на свете можно посчитать. Так нас учили в институте, так я учил потом уже своих студентов. Мы можем посчитать деньги, квадратные метры. Можем измерять температуру или давление. Для того, чтобы измерить активность радионуклида, вы возьмёте радиометр. Силу тока вы измерите амперметром, а для переменного тока возьмёте гальванометр. Если захотите узнать погоду, то обратитесь к барометру за показаниями атмосферного давления. Если вам нужен точный вес, например, творога для приготовления пирога по бабушкиному рецепту, вы, не задумываясь, достанете с полки весы. А если не сможете определить, брать с собой тёплый свитер или нет, то посмотрите температуру на уличном термометре. Существует много десятков различных измерительных приборов и единиц. И я думал, что им всё подвластно.
Но оказалось, что невозможно измерить чувства. Нельзя вычислить силу любви или боли. Нельзя понять, насколько сильно ты огорчён или счастлив, и потом выразить в цифрах. Не существует формул, по которым ты вычислишь уровень сияния твоих глаз, когда смотришь на любимого человека. Оказалось, что самое главное в моей жизни как раз-таки не подчиняется измерению.
Мы поженились, как только я узнал о беременности Лизы. Мы встречались полгода, и я пока не планировал заводить с ней семью. Девушка мне нравилась, она меня привлекала, радовала. Я брал её с собой на отдых, дарил цветы, занимался с ней любовью. Всё как у всех. Потом она сказала, что беременна. И бросить ребёнка я не смог.
Я рос без отца. Помню те времена, когда приходил из школы побитый своими же друзьями из-за какой-то ерунды, которая тогда казалась концом света. Помню, как напивался в старших классах потому, что моя любимая девочка не хотела быть со мной из-за моих постоянных проблем с деньгами. Помню, как мама работала с утра до ночи, а мне приходилось прогуливать школу, чтобы заработать себе на тёплую куртку или купить, наконец-то, маме новое платье. И всё это время мне нужен был отец. Человек, который не только даст мне денег на кино или купит компьютер. Мне нужен был взрослый опытный мужчина, который всегда даст совет, пусть даже глупый, не действующий, но всего за один разговор с ним я готов был даже мыть посуду по три раза в день, хотя ненавидел это больше всего на свете.
Отец Лизы был достаточно обеспеченным человеком, поэтому я не беспокоился. Я мог без преград работать в своём университете и не бояться, что завтра мне не на что будет купить молоко ребёнку. Лиза мне нравилась. Она была довольно симпатичной, милой, она красиво улыбалась, но я не любил её. Я посчитал, что всё придёт со временем, что ребёнок сблизит нас ещё больше. На деле всё получилось совсем не так.
Через семь месяцев после свадьбы Лиза родила девочку. И это было самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел. Я боялся даже взять её на руки, чтобы не сломать ей что-то, ведь она казалась такой хрупкой. И такой милой. Милой? Да. Мила – вот так я назвал свою дочь, хоть Лиза и была против.
- Она не американка! Пусть у неё будет русское имя. Неужели мало других милых имен?- кричала она мне, но я всё равно настоял на своём.
- Сомневаюсь, что ты разлюбишь её только из-за американского имени,- ответил я ей.
Ради дочери я был готов на всё. Стать отцом в двадцать пять – это очень рано, но это так приятно. Когда я брал её на руки, казалось, мир останавливался. Всё затихало, замирало. И существовали только мы с ней. Я пел ей песни перед сном и читал сказки, хоть она ещё и не понимала их совсем. Когда Мила впервые мне улыбнулась, я почувствовал, что готов заплакать. Это была уменьшенная, улучшенная версия меня. И мне слабо верилось, что я смог сотворить такое прекрасное существо.
Лиза же стала более раздражительной, агрессивной. Она постоянно жаловалась на усталость, на занятость, хоть я брал на себя огромную часть её работы. Потом мне это просто надоело. Я пошёл к её отцу и одолжил денег. Было не очень приятно, но я тратил их не на себя. Я нанял горничную, которая делала практически всё вместо Лизы, но даже это не сблизило нас.
В университете меня загрузили научной работой, и я валился с ног. Моим студентам тоже было несладко, ведь приходилось по несколько часов просиживать, изучая то, что ещё не изучено. Одна студентка работала с особым усердием. Она делала слишком много, но между тем я ни разу не слышал от неё жалоб. Она всегда была собрана и уверенна в себе. Я представил, как бы она справилась с маленьким ребёнком. Наверное, намного лучше, чем это делала моя жена. Я сам не заметил, как мы с Ириной подружились. Мы просиживали несколько часов в пустых аудиториях, разговаривая о научной деятельности, потом о жизни, потом обо всём, что только придёт в голову. И я влюбился. И сошёл с ума.
Я гулял с ней по аллеям парка, ходил в кино. Я делал всё то, что не делал уже так давно, ведь семейная жизнь была для меня очень напряжённой. Я забыл, что такое лёгкость в отношениях. Когда Лиза уезжала к родителям, я приводил Иру домой. Мне приходилось запирать детскую, прятать фотографии, заметать следы своей семьи – как мерзко! Но оно того стоило. Кто бы знал, как красиво Ира смотрелась в этих комнатах. Ей шла спальня, и диван, и сковорода, когда она жарила мне лазанью на завтрак. Ей шла моя квартира, каждый цветок и занавеска. Ей шла роль женщины, которая может быть рядом со мной всё время и делать меня счастливым.
Но как я мог бросить свою жену? Дело было не в любви, - я её не любил, не в деньгах, - я нормально зарабатывал. Больше всего на свете я боялся потерять свою маленькую дочь. Я не знал, что сделает Лиза. Возможно, отберёт её у меня навсегда, возможно, разрешит видеться по выходным. Но мне этого мало. Я хочу возвращаться домой и знать, что там меня ждёт моя Мила. Я мучился сомнениями, но всё закончилось само собой.
Ира позвонила мне домой, а трубку взяла Лиза.
- Серёжа укладывает дочь спать,- услышал я, качая Милу.- Кто его спрашивает?
Ира всё поняла. Насколько же мудрым человеком она была! Она пришла ко мне и сказала всего пару слов, а я взамен попросил не говорить ничего моей жене. Но я врал. Мне было всё равно, узнает ли Лиза. Я хотел, чтобы об этом никогда не узнала моя дочь.
Больше я не видел Иру. Никогда. Она ушла из моей жизни так же неожиданно, как и появилась. Мы даже ни разу не столкнулись в коридоре. Разве это возможно? Я перевёлся на кафедру, находящуюся в другом здании, и навсегда потерял надежду увидеть Иру ещё раз. Я ничего не знал о её судьбе, хотя постоянно думал, вспоминал, представлял, как бы всё могло сложиться.
Но со мной рядом всегда была маленькая принцесса. Девочка, которая только хорошела с годами и с каждым днём подтверждала данное ей имя. Она была такой милой. Милая Мила. Страшная тавтология. Но она такая правдивая.
Я всегда боялся завести ребёнка. Я думал, что моя жизнь на этом закончится. Мне придётся делать всё для него, а про свои интересы забыть. Я думал, что меня больше ничего не будет радовать, ведь всё самое лучшее будет не для меня. Но я так ошибся. У меня столько радости, сколько никогда ещё не было. Я радовался рисункам, тому, как дочь кусает мне палец своим первым зубиком.
Моя жизнь не закончилась. Она словно началась заново. Я узнал столько всего, чего ещё не знал. Я узнал все разновидности кукол. И чем отличаются почти одинаковые платья. Раньше я знал всё о технике, машинах и самолётах. Сейчас же я умею перематывать лапку больному мишке, выбирать мультики про принцесс и даже заплетать косички. Я снова начал жить, только смотреть на это по-другому. Пережил выпадение первого зуба, ангину, поход в первый класс. Утренники, дни рождения, друзья и подружки. Первую любовь в седьмом классе. Слёзы из-за ссоры с подругой. Мне всё это было незнакомо, но я постигал новое раз за разом, и мне это нравилось.
В тот день я разговаривал по телефону с руководством университета, отпрашивался с работы на один день. У Милы должен был быть выпускной на следующей неделе. Я обещал провести с ней этот день. В дверь позвонили, я положил трубку и открыл дверь. На пороге стояла молодая девушка, на вид ровесница моей дочери. У неё были русые прямые волосы и большие глаза. И всё бы ничего, но передо мной стояла уменьшенная копия Ирины.
- Здравствуйте,- сказала она, а от её голоса меня покрыло мурашками.- Мне нужен Панкратов Сергей Алексеевич.
- Это я. А с кем имею честь разговаривать?- спросил я, но был полностью уверен, что брежу. Боялся услышать в ответ: «Я - Ирина», но одновременно жаждал этих слов. Я спятил на несколько секунд, пока ждал ответа от молодой девушки, стоящей у меня на пороге.
- Меня зовут Марианна. А мою маму Ирина. И если верить бабушкиному рассказу, я - Ваша дочь.
У меня внутри всё перевернулось. Мне показалось, что всё замерло на несколько часов, но на самом деле прошло, наверное, пару секунд. Я постарался прийти в себя.
- Проходи в дом,- только и произнёс я.
Лизы и Милы не было дома. Они полчаса назад ушли выбирать сумочку под цвет туфель, поэтому ближайшие несколько часов они точно не вернутся. Мы прошли в гостиную. Я предложил ей присесть, предложил чай, она отказалась, мотивируя тем, что на улице жарко. Я сел напротив и судорожно размышлял, что должен сейчас спросить или ответить. Она тоже молчала.
- Прости…я, честно, не знаю, что нужно говорить,- я едва произнёс слова. Она была так похожа на Иру. Но почему я должен был верить ей? Возможно, потому, что она была похожа и на меня, пусть и не так сильно.
- Я тоже не знаю, что говорят в таких случаях. Бабушка рассказала мне, что Вы с моей мамой познакомились в университете. Вы были её преподавателем. Женатым преподавателем. Потом вы расстались, и мы с мамой остались одни.
Я сглотнул. Помню, с какой болью смотрела на меня в тот день Ира. Мне было так жаль её, но терять всё, что уже имел на тот момент, я не хотел. Если бы я знал, что всё так обернётся… если бы… ну и что бы я сделал?
- Я клянусь тебе, что даже не догадывался о твоём существовании. Когда мы расстались с твоей мамой, она не сказала мне ничего. Потом мы больше не виделись,- я сам понимал, насколько ничтожны мои оправдания. Но я даже не мог представить, что должен был сказать этой красивой девушке. Чем можно оправдать такое?
- Я не обвиняю и тем более ничего не требую,- каждое её слово меня ранило.- Я просто хотела увидеть Вас. Бабушка говорила, что мы похожи.
Марианна улыбнулась. Я вздрогнул. На левой щеке у неё была ямочка. Такая же, как у меня. Кажется, это называется аутосомно-доминантное наследование. Передаётся только от родителей детям. Да какая к чёрту ямочка?! У неё были мои глаза! Я запаниковал.
- Знаешь, давай прогуляемся. Хочу поговорить с тобой. Расскажешь мне всё?- мне хотелось знать, как она жила без меня шестнадцать лет, о чём мечтала, чего боялась.
Я впадал в ступор, когда понимал, что никогда не видел её первых шагов, не вставал к ней ночью на крик и ни разу не отвёл в школу за руку. Я не знаю, какой она любит сок, что читает перед сном и умеет ли правильно писать слово «бухгалтер». Я столько всего пропустил в её жизни, что ничего на свете теперь меня не оправдает. Но разве я мог? Может, я должен был почувствовать, что она у меня есть. Интуитивно. Или порассуждать логически. Позвонить Ире, спросить или даже приехать. Я ничего не сделал. И потерял шестнадцать лет жизни со своим ребёнком!
Я услышал, как дверь открылась. Почему они вернулись так быстро?
- Папочка, мы дома,- я услышал голос Милы.
Она пробежала по дому и остановилась на пороге гостиной.
- У нас гости?- дочь удивилась.- Меня зовут Мила.
Я замер. Соврать одной дочери и обидеть вторую? Это было бы слишком. Нужно учиться всегда говорить правду. Правда – это то, что может нас ранить, но ложь ранит нас больнее, ведь действует постепенно и намного дольше.
- Мила, познакомься, это Марианна. Она твоя сестра,- я с трудом выговорил эти слова.
- Сестра?- я услышал голос Лизы. Жена смотрела на меня с осуждением.- Что значит сестра? У тебя был роман с другой женщиной? Сергей, я требую объяснений!
- Да, у меня был роман с другой женщиной. И это был самый лучший роман в моей жизни,- сказал я и посмотрел на Марианну. Она довольно улыбнулась. Ей льстили эти слова. Я улыбнулся в ответ и перевёл взгляд на старшую дочь. Она смотрела на меня с обидой и в то же время с интересом. Лиза готова была взорваться. Должно быть, она не простит меня. Но я знал, что Мила простит. И надеялся, что Марианна тоже.
- Мы хотели прогуляться,- обратился я к старшей дочери.- Ты не составишь нам компанию?
- Прогуляться?- крикнула Лиза. Она готова была порвать меня на куски.- Мила, ты останешься дома! А ты…
- Мама, ваши разборки меня не интересуют. Я точно знаю, что ни я, ни Марианна не виноваты в случившемся. Разбирайтесь между собой, а мне запрещать не нужно. Я тоже имею право знать правду и хочу этим правом воспользоваться. А потом я сама решу, что с этой правдой делать.
Я восхищался своей дочерью. Насколько мудрым человеком она была в свои восемнадцать лет! Это было уму непостижимо! От кого она унаследовала такие способности?
- Не хочу вас всех ссорить,- начала Марианна, и я заметил, как она расстроена.
- Ты нас плохо знаешь. Нас не нужно ссорить – мы и сами это можем без чьей-либо помощи. Мы ведь хотели прогуляться, не так ли? Мила?- я попытался улыбнуться.
- Я откажусь,- она улыбнулась мне, пусть и натянуто. Я расслабился.- Думаю, вам есть о чём поговорить, а со мной ты объяснишься позже.
Я взял со столика ключи, и мы вместе с Марианной вышли из дома.