Удар по лицу, сильный, пронзительный, отдающий в ушах, огромным кулаком пьяной матери - таков был её первый момент воспоминаний жизни. А какой у вас первый момент воспоминаний? Наверняка, это или какие-то радостные впечатления, или семейный ужин, или игрушки, или телевизор. У неё не было ничего из перечисленного. Она жила в тесной квартире, насквозь пропитанной ссаньём, спиртом, табаком и другой химической дрянью. Сначала её звали "Э", лет до 3. Ну типа там: "Э, как тебя, иди сюда". Потом однажды к ним пришла тётя из социальной опеки и заставила написать хотя бы какое-нибудь имя в свидетельстве о рождении. Если бы пьяная мамаша написала просто "Э", то не видать бы ей было пособие на ребёнка, так ей та женщина и сказала.
- Мы зовём её Э, - прошепелявила алкашка.
- Может быть Элла, - этой женщине из социальной защиты было совершенно безразлично, как живёт эта семья. Ей нужна была подпись. Её достали эти трущобы, она хотела жить в элитном районе и втайне мечтала, что эти хибары когда-нибудь снесут. Жизнь девочки её совершенно не волновала.
- Ха-ха, Эли из изумрудного города. А ну пшла отсюда, маленькая дрянь, - пьяная женщина отшвырнула от себя маленькую девочку, которой было интересно, что это за странная тётя пришла, от которой не пахнет ни табаком, ни спиртом, - может быть выпьете на посошок.
- Нет, спасибо. Каждый месяц 4-го числа можете приходить за пособием, - холодно произнесла женщина, развернулась и ушла. Ей было плохо от этого жуткого запаха. Она была беременна и не хотела портить себе нервы, решив, что кто-нибудь другой обязательно поможет этой девочке.
Шли годы. Но про Эллу больше никто не вспомнил. Больше никто не приходил в их старые, разваливающиеся трущобы.
Лет с 5 мать стала поить её вином. Ей было это забавно. К тому же девочка, выпив, быстро ложилась спать, а потому не мешала матери забавляться с приходящими мужиками. С 7 лет девочке нужно было идти в школу. Мать заставила её туда пойти только для того, что та не мешала ей днём.
В школе Элла первый раз стала общаться с детьми. Удивительно, но здесь взрослые не били детей, не пили и не курили, правда кричали иногда, потому что Эллу отдали в класс отстающих детей алкоголиков и наркоманов, но в школе ей было намного лучше, чем дома.
Мир трущоб - суровый мир. Элле хотелось учиться, но учителям платили мало и они не хотели вникать в проблемы детей. Так постепенно Элла стала прогуливать уроки, которых и так было мало. Она втянулась в компанию прогульщиков. Там она впервые встретила понимание со стороны людей. О ней заботились взрослые мальчики, кормили конфетами, рассказывали сказки. Ходить к кому-то в гости они могли редко. Дети оккупировали подвал, там было тепло и не было взрослых, которые могли бы им мешать.
Когда у Эллы стала появляться грудь, один парень, самый взрослый из всех, однажды напоил её и стал её первым парнем. Ей понравился секс. Это было лучше, чем побои от матери. Вполне возможно, она в первый раз в жизни ощутила, что такое любовь. Потом шло время, выпивки стало больше, Элла стала спать со всеми подряд. Чем взрослее они становились, тем больше в их жизни стало появляться наркотиков. Сначала это была анаша, лёгкая, смешная. Дети веселились и курили траву, придумывая разные истории, смеясь со всего подряд.
Потом они повзрослели, стали играть гормоны, захотелось чего-то новенького. Стимуляторы, групповой секс. Элла, не стесняясь матери, стала приводить к их жалкую трущобу всех подряд. Они пили, курили и трахались на соседних диванах: она и её мать. Это была их жизнь. Жестокая жизнь нищих трущоб.
А потом однажды у Эллы появился единственный, неповторимый и любимый мужчина. У них начались серьёзные отношения. Иногда, сквозь пьянку и угар, в ней просыпалось то: женское, детское, с мечтами о красивой жизни. Элла мечтала о том, что у неё будет красивая свадьба, белое платье невесты, что у них будет собственный дом, дети, внуки...
... но вместо белого платья невесты в её жизни появился белый героин. После смерти матери, после очередной пьянки с поножовщиной, он, любимый и неповторимый, предложил снять стресс. Так началась медленная смерть Эллы.
Она умирала долго. Героин поглощал всю её жизнь. Это началось с выкидыша. Врачи в больнице сказали, что из-за наркотиков у неё никогда не будет детей, что она должна остановиться. Но было поздно. В трущобах людям всё равно на людей. В трущобах с помощью наркотиков становятся богатыми люди из другого мира, мира пошлой роскоши. Наркотики в трущобах были везде. Кто родился в трущобах, тому было суждено там же и умереть.
Ей было около тридцати, как она уже два года ходила в чёрных очках. Её руки были сплошь покрыты вздутыми мышцами, т.к. вены уже не могли выступать и некуда было колоть наркотики, а она всё колола-колола и колола. Все знали, что она наркоманка. Она никогда не выбиралась из трущоб. Она не видела мир. Она не знала, как он выглядит.
Её тело стало мертветь, стало покрываться трупными пятнами. Её спина покрылась одним сплошным синяком. Она перестала понимать, кто она и что с ней происходит. Одним желанием было желание уколоться. Ну и иногда поесть, но очень редко...
Однажды она валялась на земле после очередного укола. Она не сдержалась и сделала это прямо за углом, рядом с домом барыги. Она лежала на земле, рядом с кустами, в месте, где никто не ходил. В трущобах мало мест, где можно ходить нормальным людям, поэтому они там не гуляют.
Мимо шла молодая девушка, которая знала Эллу в детстве, видела иногда в соседнем дворе. Девушка позвонила в скорую помощь.
- Алё, - ответили на том конце провода.
- Тут девушка, ей очень плохо. Она лежит без сознания прямо на земле, - ответила девушка.
- Ну и что, пусть лежит. Может быть она пьяная, - ответили из скорой помощи. Они ненавидели эти трущобы и не хотели спасать алкашей и наркоманов из тех мест, считая их гиблыми существами.
- Я не знаю, пьяная она или нет. Ей плохо, она ни на что не реагирует, - девушка была готова рассердиться.
- Иди, узнайте, что вы просто так звоните. Если пьяная, то нас не вызывайте, - на том конце провода раздались короткие гудки...
Через 10 минут приехали какие-то люди и увезли тело Эллы в неизвестном направлении. С тех пор её никто никогда больше не видел.