Легионеры очень редко находили детей. Те, кто попадались им, были подростками пятнадцати-шестнадцати лет, смелыми и верными, почти безусловно, но... уже взрослыми. Детьми их было не назвать, как ни крути.
Отсутствие детей младшего возраста создавало иллюзию того, что человечество медленно умирает среди серых домов, мутного стекла и сквозного, ледяного ветра С.Т.Р.А.Х.а; создавало иллюзию того, что новые маленькие солнца с чистыми душами и стремлением к свободе не появляются. И это было единственным, что пугало легионеров.
Но когда они нашли в выжженном селении маленького мальчика восьми лет — болезненно-худого, загорелого и замёрзшего до крупной дрожи, — надежда вновь воскресла для них. Надежда вырастить поколение свободных людей.
Предводитель, щуря лучистые глаза цвета свободного неба, без раздумий подхватил мальчика на руки, согревая маленькие ладошки горячим сигаретным дыханием. Мальчик тоже щурился, доверчиво жался ближе, будто бы уже знал, что эти люди, да и этот худощавый человек со смелыми глазами, не причинят вреда. Предводитель мальчика и накормил, и напоил, а вечером, проводив тоскливо-мечтательным взглядом больное, мёртвое вот уже сколько лет солнце, заботливо накрыл своей потасканной курткой. Впрочем, мальчику, целый месяц скрывавшемуся по подворотням и слушавшему гнилые, лживо-ласковые речи ледяного ветра, и такое казалось роскошью.
А потом Предсказатель впервые взял мальчика в стычку с прислужниками С.Т.Р.А.Х.а. Он сам того хотел, но... оказался не готов. Даже прислужники внушали ему ужас дикий, совершенный, первозданный, такой, какой никому не хотелось бы испытать. Предсказатель прижимал мальчика к себе, а тот плакал, но упорно стискивал пальцы в кулачки. Пытался бороться. И Предводитель, видя его старания, хотел ещё сильнее победить. Появилось отчаянное желание рваться вперёд, вгрызаться в чужие глотки за свободу, быть действительно Диким. И Предводитель, утерев слёзы маленькому армейцу, ринулся в бой, отчаянно рыча, как раненый волк-главарь, до последнего защищающий свою стаю. В принципе, он и был животным. Привык бороться, хитрить и обходить капканы, жить, вечно ожидая удара в спину, и рваться в бой, срывая горло в вое. Привык быть одичалее других.
Маленький, новый армеец будто бы углядел в его движениях всё это, потому что вечером, сидя у общего костра, он тихо и восхищённо произнёс: «Хочу быть, как ты». И Предводитель почувствовал, что руки дрожали. Впервые. И Предводитель просто чувствовал, ощущал это чёртово тепло, которое было утеряно вместе с живым солнцем.
Но ответить лишь смог горькое и пепельное: «Лучше не будь таким же... Это сложно, малыш. Лучше будь... просто смелым и честным — это всё, что тебе надо сейчас». Армеец смотрел на своего Предводителя и почти-что-старшего-брата и клятвенно обещал, дрожащими от холода губами. Обещал так, как обещают умирающим людям.
— Я обещаю не плакать больше, — говорит он так пылко, что в глазах зажигаются угли храбрости и желания. «Он действительно хочет бороться», — думается счастливо предводителю.
Маленький мальчик обещает больше не плакать и присоединяется к Легиону, выводя на коже только им ведомые знаки; присоединяется к Легиону, надевая чёрную маску с гримасой дикой.
Маленький мальчик присоединяется к Легиону и бросает вызов в виде пятиконечной, острой о всех гранях звезды злобным лордам С.Т.Р.А.Х.а.
Маленький мальчик первым объявляет бой.