(современная почти сказка в трёх действиях)
Действующие лица:
Максим – успешный бизнесмен, около сорока лет
Лера – молодая спутница Максима
Иван Головнёв – одноклассник Максима, бывший военный
Андрей Солодов – журналист, в прошлом близкий друг Леры
Маша – сестра Антона, чуть больше тридцати лет
(вариант: Головнёва и Солодова играет один актёр; Леру и Машу – одна актриса)
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена первая
Интерьер богатой квартиры. На диване перед телевизором сидит нарядная Лера. Она изредка с нетерпением поглядывает на часы и недовольно морщится. Наконец хлопает входная дверь, появляется Максим.
Лера: (обрадованно поднимаясь ему навстречу) Ну, наконец-то! Почему ты опаздываешь? Я уже начала волноваться. Главацкие три раза звонили – где вы, да где вы? Они там за стол садятся. А ещё на меня ругаешься, что я копаюсь, а сам…
Максим: (возбуждённо) Ты не представляешь! Такое дело… (целует Леру, проходит в комнату) Я даже не знаю, как и сказать…
Лера: Да что случилось? Смельчаков исключил тебя из своих компаньонов? Да?! Какой ужас! Плакали наши денежки, квартира на Кипре…
Максим: Да нет…
Лера: (серьёзно) Точно? Ну, слава Богу. Меня прямо в жар бросило, уф-ф. (подходит к зеркалу, поправляет макияж и причёску, Максим в волнении ходит по комнате)
Максим: Тут другое.
Лера: Да? Что же? Самое страшное, что могло быть, ты уже отверг, так что, говори, не бойся, я готова ко всему.
Максим раскрывает ладонь и показывает Лере маленький игрушечный танк.
Лера: Что это?
Максим: Танк Т-72 в масштабе 1 к 72, запоминается легко.
Лера: Хм, мне это не интересно. И откуда у тебя эта игрушка? Ты купил её Главацким в подарок? (смеётся) Или отобрал у детей в песочнице?
Максим: Почти. Ты представляешь, точно такой же был у меня в детстве, как раз в песочнице, мы тогда всем двором играли, все пацаны собирались и строили дороги, траншеи, крепости – большие такие. У каждого была своя машинка, а эти – коллекционные – считались, ну… особыми, мне тогда все завидовали, ни у кого такого не было, чтобы точь-в-точь как настоящий.
Лера: (с усмешкой) Ты уж тогда выделялся.
Максим: (не замечая издёвки) Наверное. Мне его отец из командировки привёз. Индейцев и вот такой танчик.
Лера: Ну, и что? Мне мама тоже самых дорогих кукол покупала, а я их ломала… нечаянно…
Максим: Не в этом дело. В один прекрасный день у меня этот танк украли. Прямо из песочницы. На что-то я отвлёкся, убежал. А когда вспомнил, вернулся, его уже нет. Народу мимо этой песочницы к тому времени много прошло, и спросить некого. Я пла;чу, пацаны молчат, сочувствуют, отец, помню, ругался на меня – растяпа, такой-сякой. Обидно было – сил нет. А сейчас иду мимо детской площадки, вдруг ко мне подбегает мальчишка, я даже не знаю – чей, и говорит: «Дядя, тебе просили передать». И даёт мне – вот. Я посмотрел и меня, как будто током ударило, – он, мой танчик, точно мой, вот и царапина на боку – я его камушком подбил. Ну да! Я хотел спросить – откуда, глаза поднимаю, а мальчишки и след простыл.
Лера: Подумаешь – танк. Вот если бы он кошелёк с деньгами нашёл и тебе подарил, а то грязь какую-то.
Максим: Да дело не в ценности, а в самом факте, понимаешь? Это как привет из детства. Послание какое-то.
Лера: Завтра увидишь этого мальчишку и отдашь ему свою драгоценность. Не под стекло же её ставить. И скажи, пусть в следующий раз дарит что-нибудь посерьёзнее. Кстати, ты подарок Главацким купил?
Максим: (глядя на игрушку) Подарок… Ах, да купил, конечно. В машине лежит. (спохватываясь) А что мы с тобой тянемся? Нас же за столом ждут, день рождения всё-таки, собирайся, поехали быстрее, а то всё шампанское без нас выпьют.
Лера: (возмущённо) Да я готова давно. Это ты со своим танком…
Максим: (выключает телевизор, берёт Леру под руку, они направляются к двери) Ну, надо же… Столько лет… Нет, это же точно мой… (уходят)
Сцена вторая
Та же квартира. Утро следующего дня. Максим в халате ходит по комнате и разговаривает по телефону. Он явно не в духе после вчерашнего.
Максим: (в трубку) Ну, дай хоть кофе-то допить. Ну, где-то через час, раньше не приеду. Ладно, не начинай, сам таким бываешь, в прошлую пятницу… во-во. Тебе, значит, можно, а мне – ровно в девять – будь на рабочем месте. Ага. А у меня, может, любовь по утрам? А я вот не успеваю, да, вот такой я тормоз. Засиделись у Главацких. Ничего, здо;рово было. Часов в пять уж, под утро. А ты как думал? Гулять так гулять. (понижая голос и оглядываясь на дверь спальни) Меня там ихняя племянница всё на балкон таскала. Да нет, совсем девчонка – лет пятнадцать. Всё какие-то секреты мне рассказывала, пьяненькая была. И сама такая, знаешь – из ранних. Лерка почти не пила, честь мою берегла. Ага (смеётся). Да ну, дурак я что ли!
Лера (из спальни): Хватит болтать глупости! Собирайся и уезжай быстрее, дай отдохнуть.
Максим (в трубку, повышая голос): И к чему такая спешка? Совещание в 14-00, как видишь, помню… Приехал? Молодец. Сиди, жди, компаньон уже собирается. Уже галстук завязывает (туже запахивает полы халата).
Что? С чем? А-а, с комбинатом… (серьёзно) Главное не спешить. Дождёмся, пока развалится окончательно, наши уже работают, говорят – скоро. Вот тогда и начнём продавать по частям. Чем больше частей – тем больше… ну вот, понимаешь... А сейчас надо выждать, пусть себе сыпется, активы они так активами и останутся, только цена будет другая. Ну, мы же так уже делали. Да, с уральскими, помнишь? Ну вот, та же схема. По-моему, тут всё ясно. Жёстко и методично добиваем лежачего и берём то, что нам положено. А пусть попробуют. Мы им устроим как в 95-м. Ну, зачем же? Сейчас не то время. Мокруха давно не в чести, сейчас другие методы. Ладно, не телефонный разговор. Приеду, всё решим.
Начинает одеваться. Из спальни выходит зевающая Лера.
Лера: Ты ещё здесь? Поспеши, а то твой Смельчаков тебя опять опередит. Видишь, он уже на работе, а ты ещё голый.
Максим: Почему это «опять». Когда это он меня опережал?
Лера: Когда? Вспомни прошлый год. Мы на Кипр уехали, а он тут без тебя сделку провернул с этим, как его… стройматериалом.
Максим: Ты же сама захотела на солнце поваляться, загар подновить. Это, между прочим, твоя идея была. А я-то как раз предупреждал, что не время.
Лера: Ну вот, опять я виновата.
Максим: А кто же?!
Лера: (раздражённо) Не кричи на меня! И так голова болит.
Максим: Голова… (задумчиво) Был у меня приятель, давно, ещё в школе – Антон. Додик такой, всё около меня тёрся: куда я – туда и он. Смотрел на меня, как на бога. (Лера хмыкает) У меня родители богатые были, а у него – только мать, на фабрике работала, да сестра младшая. Мне жвачку привезут, он ходит, слюни глотает, мне пластинки импортные отец достанет, этот начинает канючить: дай послушать на вечер. Мне сначала льстило, давал, угощал. Он, правда, всегда возвращал вовремя и не ломал ничего. Но меня это потом так бесить стало…
Лера: Взял бы, да навешал ему.
Максим: И хотел. Да потом передумал. Пусть, думаю, при мне будет, вроде оруженосца. А он учился неплохо и списывать давал безо всякого. Причём – только мне. Другие просят, просят, а он – нет. Додик, а соображал, с кем дружить надо (Лера опять хмыкает).
Лера: Давай короче, я спать хочу.
Максим: Короче – будет не интересно. Дошло до того, что этот Антон стал за мной и после школы ходить. Я – в кружок авиамоделирования, модно тогда было, и он туда же; я – в лыжную секцию – и он за мной. Двойником моим стал. Я его открытым текстом: отстань, надоел, а он: «Макс, я хочу, как ты». Я злился-злился, а потом перестал на него внимание обращать, болтается под ногами, и пусть. Получилось так, что он мою; жизнь проживал, а свою похерил. Самые лучшие свои годы на меня потратил. Мне – что? Я в поряде, у меня уже и машина к тому времени была. И не виноват я, что он псих, прилипала хренов. Он даже в институт вместе со мной поступал, да не прошёл по баллам. Там-то мы и расстались. Я на практику на первом курсе уехал, приезжаю – где этот? А мне: в какую-то экспедицию умотал, в тайгу там или ещё куда, романтики захотел. Ну, и ладно. И ты знаешь, я про этого Антона до сегодняшнего дня не вспоминал, а сегодня почему-то вспомнил.
Лера: Интересно – почему?
Максим: А из-за тебя, наверное.
Лера: Вот как?
Максим: Ну, да. Ты тоже за мной вчера весь вечер партизанила. Думаешь, я не видел? К малолетке этой приревновала.
Лера: Я что, по-твоему…
Максим: Именно, по-моему… Тот хоть из идейных соображений столько лет меня преследовал, стремился на меня походить, а ты? Тебе ведь от меня только деньги нужны. Что не так? Или действительно любишь?
Лера: Ты что это вдруг? Спятил? Не выспался?
Максим: Успею – высплюсь. (в сторону) Не-ет, расслабляться нельзя. Мама была права: с бабами надо ухо востро. (к Лере) Ты почему вчера Главацкой нагрубила?
Лера: Я? Когда?
Максим: Не помнишь? Хочешь быть среди людей – умей себя вести. Знаешь такую поговорку: трезвый на свадьбе – шпион. Ладно, пусть это не свадьба была, но выпей ты за её собаку несчастную, что от тебя убудет?
Лера: (недовольно) Вот ещё! За эту уродину!
Максим: Тебе что – с ней целоваться? Предлагают – надо поддержать компанию, а не опускать меня. Меня! Тоже мне – трезвенница. Как дома коньяки да ликёры с подругами пить – это я могу, а как для дела – уродина. Пить надо, где следует и как следует. Таскаешься за мной, так уж таскайся, как положено. Тоже мне – Антон-Додик. (Максим уходит в другую комнату, возвращается уже в костюме). Ладно, действительно пора (притягивает её к себе), дай чмокну (холодно целуются).
Лера: (с недовольной гримасой, отталкивая Максима) Иди уже. Сколько можно. Смельчаков там один наши деньги считает.
Максим уходит.
Лера: (одна) И почему они все такие глупые? Ларка права: мужики только и отличаются, что по глубине (чувств) да по толщине (кошелька). Хм!
Возвращается в спальню.
Сцена третья
Дорогой офис. Максим стоит в дверях спиной к зрителям и громко напутствует кого-то уходящего.
Максим: И никаких уступок! Смотри, чтобы не получилось, как в прошлый раз! А будет юлить – закатай его в параграфы, чтобы задохнулся. Главное – выиграть время, тяни, как можно дольше! Понял? Всё. Давай.
Возвращается к столу. На столе куча бумаг, телефон, ноутбук, селектор. Максим недовольно отставляет стул, садится.
Ничего сами не могут. Всё придумай, расскажи, вдолби… А как за деньгами, так – первые: Максим Сергеич, дайте. Нате! (делает непристойный жест) Хрен вы у меня на корпоративах попьёте. Сначала заработайте… (роется в бумагах) Ну где? Смельчаков что ли опять всё попрятал?.. (нажимает кнопку селектора) Лена, а сегодня почта была? Не могу… а вот, нашёл, уже не надо.
Просматривает почту.
Это подождёт, та-ак, это тоже. Это могли и не присылать и без них знаем. Ско-о-олько?! Ничего себе! Ладно, до конца квартала оплатим. Та-ак. Ага. Угу. М-м-м. А это что такое? (из кипы бумаг достаёт пожелтевший старый журнал) Откуда такой раритет? Выписываем что ли? (в недоумении вертит журнал в руках) «Юный техник» тысяча девятьсот восемьдесят… ничего себе!
Берётся листать и не замечает, как встаёт из-за стола и начинает ходить по кабинету.
Не может быть! (недоумённо) Это же… (спешно перелистывает страницы) Ну да! Вот и чертёжик, который я через копирку перевёл. Перевёл, а журнал кто-то у меня заиграл, я так и не понял – кто. Но откуда? Подкинули? (Максим опасливо оглядывается вокруг, подходит к селектору) Лена, Лена! Блин, опять куда-то делась… (в селекторе что-то пикнуло) Лена, кто приносил сегодняшнюю почту? (в селекторе опять пикнуло) Как всегда – курьер? Ладно, понял. (садится на место).
Ни черта я не понял. Прямо неделя сюрпризов: то игрушки, то журналы. Это неспроста. Черная метка какая-то. Сиди, Максим, и вспоминай про свои грехи. А почему «грехи»? Нет тут никаких грехов. Это мои пропажи, меня обкрадывали, а теперь назад возвращают. По мелочи. Пока по мелочи. Но кто и, главное, – зачем?
Берёт телефон, набирает номер.
Смельчаков? Это я. Ты всё обедаешь? Да нет, ничего не случилось. Ты ешь, ешь. Слушай, почту при тебе; сегодня приносили? Ну какую? Обычную. Нет? А кто – не знаешь? Как всегда. А ты видел? Ах да, совещание же было. Да нет, ничего, ешь, не подавись. Давай.
Набирает другой номер.
Курьерская служба? Это Максим Сергеевич. Скажите, кто сегодня привозил почту в офис? Нет, мне нужна фамилия курьера. Я хочу у него спросить… Что? Уволился? Почему так быстро? Что это за семейные обстоятельства такие? А вам самим не интересно? А где живёт? Хотя… ладно, не нужно (кладёт трубку). Детектив какой-то.
Задумчиво перелистывает журнал.
Итак, что мы имеем? Некто подбрасывает мне украденные у меня же вещи и хочет… Чего же он хочет? Выкуп? Глупо – не за что. Намекает? На что? Чтобы я детство вспомнил? А зачем? Ему там одному скучно. Но я-то туда не собираюсь. А может: у тебя брали, теперь отдаём – пора и тебе делиться. Но чем? Деньгами? Ничего себе рэкет! Даже если и так, кому платить? И за что? А если не деньги…
Взволнованно ходит по кабинету.
Если вспомнить, то и я кое-что у других прихватывал. Мелочи, конечно. Помню, у Тимохи ручку подрезал, у Сонечки Захаровой – календарь-переливашку, у Игорька… Хорош! Что-то много набирается. Ну, так ведь молодые были, глупые, всё надо было, всего хотелось. Да даже если и было, всё равно руки тянулись. Подумаешь, грех какой! Так что же – время возвращать? Возвращать. Ладно, берите, я не жадный, у меня много чего есть! Как там, в умной книге: время разбрасывать камни, время их собирать. Что ж – ловите, собирайте, если унесёте!
Сцена четвёртая
Квартира. Максим и Лера, громко разговаривая и смеясь, возвращаются после очередного банкета.
Лера: Ты сегодня был неотразим! Я весь вечер тобой любовалась и даже гордилась. Как ты этого умника на место поставил: «Я знаю, откуда ноги растут – четыре буквы и все на "ж"». (Хохочет) Он, бедный, так и сел (Падает в кресло).
Максим: А чего он! Сам же первый подкалывать меня начал, вот и получил. У меня, знаешь, не заржавеет. Я не таких затыка;л! Тем более, в подпитии.
Лера: Да уж, пили сегодня – будь здоров! Официант бедный чуть с ног не свалился – туда-сюда, туда-сюда. У меня даже голова закружилась. А ты что это ему в карман сунул?
Максим: Я? Презент.
Лера: Официанту? Презент? Ему чаевые полагаются, а не презент. И что это было?
Максим: Так мелочь одна.
Лера: Какая? Ну скажи, я ведь сдохну от любопытства!
Максим: Ручка. Обыкновенная ручка.
Лера: Ручка? (Настороженно) Какая? Надеюсь, не та, которую я тебе подарила на день рождения?
Максим: (Растерянно) Ты… подарила…
Лера: Не поняла! А ну-ка, покажи карман!
Максим: (Отбиваясь от Леры) Ну, подожди! Ну, Лера! Не ту – другую, у меня их несколько.
Лера: (Строго) Покажи мою! Я жду!
Максим: Перестань! Не начинай из-за ерунды.
Лера: Ах, вот как! Мой подарок для тебя ерунда?!
Максим: Ну, нет же…
Лера: У тебя всё моё – ерунда! Для тебя и я сама – ерунда!
Максим: Замолчи!
Лера: Не замолчу! Отдать какому-то халдею золотой паркер и сказать, что это ерунда!.. Ну, конечно, мы ведь богатые, мы себе всё можем позволить.
Максим: Не начинай скандала из-за ерун…
Лера: Я это уже слышала! Вместо того, чтобы копить, как твой Смельчаков, ты раздаёшь. Первому встречному. Сначала ручки, потом деньги, потом что – акции? Конечно, отдай свой контрольный пакет и иди на все четыре стороны, на завод стружку возить!
Максим: Закрой рот, дура!
Лера: Ах, я ещё и дура?! А ты – растяпа, мямля! Помяни моё слово: Смельчаков тебя обойдёт, растопчет и фамилии не спросит. Приберёт всё к своим рукам, а ты…
Максим: Заткнись, сука! (Хватает её за руку) Заткнись, пока я тебя не пришиб на месте! Не лезь, куда тебя не просят. Мало ты меня обсасываешь! Чего тебе не хватает? (Швыряет Леру на диван)
Лера: Не подходи! Я буду кричать! Помогите! А-а-а!
Максим: Чудовище!
Лера: Псих!
Лера вскакивает с дивана и выбегает в другую комнату.
Максим: (один) Это становится интересно. А что? Раз так – может, я на верном пути? Вот они – мои камни! Теперь уж без остановки. (Идёт к столу, достаёт ежедневник и начинает листать).
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сцена первая
Скромная квартира со следами холостяцкого беспорядка. На промятом диване лежит пьяный Головнёв, курит, пуская дым в потолок.
Головнёв: (грустно) Офицеры, офицеры, ваше сердце под прицелом… Гады, такого парня загубили! (Встаёт, смотрится в грязное зеркало, начинает передразнивать) А сколько вам лет? В анкете написано… да. А на самом деле? А как у вас со здоровьем? На что жалуетесь? Ни на что? Так не бывает. А где вы служили? Когда уволились? Чёрт бы вас всех побрал! Неужели не видно, что человеку нужна работа? Деньги ему нужны, деньги – обычные средства к существованию. Сволочи, бюрократы… «Мы вам позвоним». Жди больше, Ваня, позвонят. Ты для них рожей не вышел. Под пули твоя рожа была пригодна, а для офиса ихнего – нет. Вот надену парадный мундир (открывает шкаф, ищет), был ведь где-то, пойду к Белому дому и застрелюсь. Вот вам (показывает кукиш), а не голова Ваньки-везуна. Э-эх… Был когда-то везуном, да вышел и пошёл на все четыре стороны. (Возвращается на место, закуривает, шарит под диваном в поисках спиртного. Раздаётся стук. Головнёв бросается к двери). Кто там, а? Петрович, ты? (Дрожащими руками пытается отпереть) Вот кстати…
На пороге появляется Максим. Несколько секунд он стоит молча, разглядывая Головнёва.
Максим: Привет, Головня. Не узнал?
Головнёв: Нет.
Максим: Это я, Максим. Ну? 32-я школа, 8-й «В». Никак?
Головнёв: Не-а.
Максим: Вань, ну что ты? Старым друзьям не рад? Эх, Ванька, Ванька (проходит мимо растерянного Головнёва в комнату), а ведь когда-то по одной лыжне бегали. Ну, вспоминай.
Головнёв: Я этих лыжней сотни…
Максим: …Лариса Юрьевна, классная наша, всегда говорила: «Берите пример с Вани Головнёва – сильный, справедливый – настоящий мужчина вырастет». Вырос?
Головнёв: Макс?! Ёксель-моксель! Да неужели?! Каким ветром?
Максим: Эх, Ванька, и не спрашивай. А ты, значит, здесь?
Головнёв: Как видишь. Трёшку-то жене отписал, как в Чечню поехал. Кто его знает, как оно сложиться могло… Да ты садись. Вот только выпить у меня нечего. Я бы сбегал – не на что.
Максим: Не суетись, я предусмотрел. (Достаёт бутылку коньяка) Устроит?
Головнёв: (радостно) Ещё бы! Устроит, конечно! Я не помню, когда и пил-то такой. Наверно, когда майора получил… или нет, не помню, врать не буду. Я всё больше на дешёвой сижу, экономлю. Пенсия-то – сам понимаешь.
Максим: А ты что, на пенсии?
Головнёв: Ну да. Я же в отставке. Выслужил положенное и – на заслуженный отдых. Только отдых-то мой, Максик, хуже самой лихой службы. Там я знал, что к чему, а здесь как-то совсем растерялся. Вон сегодня ходил на работу устраиваться – не берут.
Максим: Почему?
Головнёв: Не знаю, рожей не вышел.
Максим: А куда ходил?
Головнёв: Да в охрану. У нас ведь теперь одна дорога – в сторожа да в привратники. И то с трудом. Вон дружок мой по службе, Витька Федотов, сидит на шлагбауме, машинам кланяется. А ведь был – не поверишь – первым офицером в роте, два ордена только за первую чеченскую. А теперь рад по уши, что хоть к воротам приставили. Такие, брат, дела… Ты-то как?
Максим: Да я ничего.
Головнёв: Вижу – при деле. Глаз у меня на людей намётанный. Вид-то у тебя больно холёный. Бизнесмен?
Максим: Вроде того. Чужие грехи исправляю. Кто-то напартачит, а я за него дела закрываю.
Головнёв: Не понял.
Максим: Да такая катавасия, в общем, правильно ты меня определил.
Головнёв: И деньга; хорошая?
Максим: Не жалуюсь.
Головнёв: Ну да.
Максим: Наших видишь кого?
Головнёв: Давно не видал. Я ведь всё по командировкам. Училище закончил – на Урал распределили, потом на север. А там горячие точки – так и мотаюсь. Жениться, правда, успел. Только вот ушла она, пока я экстремистов мочил. Тоже – линия судьбы. А ты женат?
Максим: Живу помаленьку. Без росписи, правда.
Головнёв: Ну да, вам богатеньким надо ухо востро держать. Бабы это быстро секут: покажешь кошелёк – она хвать и за порог, а тебе адвоката. Я по телевизору видел, знаю. Этого, как его, показывали… десять миллиардов отсудила! Миллиардов! Так что берегись, Максим, эти бестии такие. Хотя, конечно, если по любви… Ну, наливай, чего на неё смотреть. Или ещё к кому в гости собрался?
Максим: Да нет, только к тебе.
Головнёв: А как нашёл-то меня?
Максим: По своим каналам.
Головнёв: Ах, ну да. По данным разведки… (поднимает стакан) За что выпьем?
Максим: А за встречу. Давно хотел повидаться, да всё некогда.
Головнёв: А давай! (выпивают) И что это ты с меня решил свой обход начать? Или случайно под руку попался. Хотя… Я ведь, помнится, в журнале первым всегда стоял. Бывало, как спрашивать, так Головнёв первый. С «Г» всё начиналось.
Максим: Не случайно, Ваня, не случайно.
Головнёв: Подожди (наливает другую) Я как-то в себя прийти не могу. Вот встреча так встреча! Сижу тут один, как перст, ну, соседка иной раз зайдёт проведать, Петрович ещё, а так – мне и поговорить не с кем. Телек вон на той неделе сломался, никак не починю. У меня, Макс, руки дрожать стали. Раньше такого не было. Я ведь на службе девяносто восемь из ста выбивал. Не веришь? Стабильно! Бывало и сто, но редко, а девяносто восемь – как с куста. Мне это там здорово помогло. Андрюшку Потапенкова, лейтенантика молодого, только из училища к нам пришёл, раз на моих глазах чехи прихватили – и в горы. Прямо на глазах, веришь? Тащат наверх и смеются. А мы тогда в разведке были, без погон, понятное дело. Они и выбрали самого бравого, решили – командир. Не ошиблись, суки. Но не допёрли, что не один он из комсостава. Двое других наших, верно, срочники были, а я стралей. Так вот, тащат… погоди, давай ещё по одной.
Наливает. Возбуждённый Головнёв расплёскивает коньяк, жадно пьёт.
Хохочут, сволочи и всё выше, выше так по тропке. Мои растерялись, а я – выхватываю пистолет и – не целясь – бах, бах – двоим прямо в лоб. Не веришь? Честное офицерское! Меня за это потом к медали представили. Вот какие руки были, а сейчас… как один тут недавно в столовке сказал – тремоло. Это музыкальное что-то. Ты не слышал такое – «тремоло»?
Максим: Слышал.
Головнёв: Ну вот.
Максим: Значит, Ваня, ты совсем один.
Головнёв: Практически. Да оно бы и ничего, только вот сердечко иногда пошаливает. Случись чего – и «скорую» вызвать некому. А так – нормально. Пенсия, конечно, маловата – не разгуляешься сильно. А работать я могу. Ох, Макс, я ведь без работы не привык. Да не берут, сволочи, никуда, даже привратником. Хотя, как Федотов, я, наверное, не смог бы… Стыдно, с орденами да в холуи. Нет уж! Я вон парадный свой надену – и к Белому дому.
Максим: Думаешь, там услышат?
Головнёв: Когда стрельну – услышат!
Максим: Сдурел? В кого ты стрельнешь?
Головнёв: В себя, Макс, в себя! Моя; жизнь никому не нужна, так в себя и стрелять надо.
Максим: Не стоят они этого. Они всем козни строят. Думаешь, мне легко?
Головнёв: Сравнил хер с гусиной шеей! У тебя, жемчуг мелок, а у меня щи…
Максим: Ну, ладно, ладно, успокойся. Разошёлся.
Пауза. Головнёв пытается наполнить стакан, но льёт мимо. Максим следит за его движениями.
Головнёв: Прости, Макс, душа горит.
Максим: Понимаю. Завгаром пойдёшь?
Головнёв: Кем?
Максим: Завгаром. Это раньше так называлось. А теперь – начальник автопарка.
Головнёв: (замирая) Ты шутишь?
Максим: Нет. У моего напарника за городом дом. В нём гараж на пять машин – целое хозяйство. Прежний завгар заболел и уволился. Нужен новый, надёжный человек. Если я скажу, он тебя возьмёт. Зарплата, сам понимаешь, хорошая.
Головнёв: Макс! Ты шутишь? Да я же по специальности инженер-автомеханик, я все дороги прошёл, огни и воды, да я… Макс, ты шутишь?
Максим: Заладил. Сказал же – нет. Мы как раз с ним на днях об этом говорили, он просил, если есть надёжный человек… Завтра я ему звякну, а там всё от тебя зависит. Только ты с этим делом (кивает на бутылку) завязывай, а то подставишь меня.
Головнёв: Я; подставлю? Да я в жизни никого никогда не подставлял! На мне вся служба держалась, полковники со мной советовались. А ты говоришь – «подставлю». Макс, а ты… понял, понял, не буду больше. Давай за это, а?
Максим: Ты пей, а я пойду, мне пора.
Головнёв: Уже? Ну, как знаешь. А я ещё посижу. Но ты не думай: я вот эту допью и всё, в завязку, не волнуйся, я добро помню.
Максим встаёт и направляется к двери. Останавливается на пороге.
Максим: А зло?
Головнёв: И зло тоже.
Максим: Помнишь, в девятом классе ты Сонечке Захаровой сюрприз хотел сделать: видеокассеты на рынке достал и меня попросил передать.
Головнёв: Не помню, у тебя память свежее, тебе положено – ты ведь с деньгами работаешь. Нет, не помню, прости.
Максим: Так вот: я эти кассеты зажал и не передал.
Головнёв: Ну и что…
Максим: Украл, понимаешь?
Головнёв: Ну и украл… Мы ведь с Сонечкой…
Максим: Украл! Назло, чтобы вам плохо было.
Головнёв: Да бог с ними…
Максим: Время собирать, Ваня, время собирать…
Головнёв: Что собирать? Мы с Сонечкой…
Максим: Время, Ваня, время… (Уходит)
Головнёв: (вслед Максиму) Да мы ведь с Сонечкой потом расписались, это она у меня квартиру забрала. Макс, а ты другу-то позвонить не забудешь? Макс! Макс! Ты приходи, слышишь? Я тебя ждать буду.
Сцена вторая
Интерьер богатой квартиры. Максим сидит за компьютером. Он спокоен и сосредоточен. Раздаётся телефонный звонок.
Максим: Алло. Привет. Да, видел: наши расчёты оказались правильными. Теперь уже скоро, последний рывок. Что поделаешь, «если долго мучиться»… да, как в песне. Ну, сколько ждали? Считай сам. Так ведь оно того стоит. Торги? По моим данным, на следующей неделе, в среду. Как раз к тому времени комбинат окончательно развалится, а тут мы – разделяй и властвуй. Главное – не прозевать момент. Конечно, слежу. Не волнуйся, всё будет как надо: сгребём обломки и построим на них… «мы наш, мы новый». Слушай, Смельчаков, а ты не хочешь в искусствоведы податься? Как – зачем? Все песни знаешь, и всё как-то к месту. Почему – спихиваю? Восторгаюсь. Ладно, шучу. В общем, готовь кубышку, этот кусок мы не упустим. Ну, пока.
Входит Лера. На ней новое платье, она проходит мимо Максима, демонстрируя свою обновку.
Лера: Как ты думаешь: если я на приём надену это платье?
Максим: (не отрываясь от ноутбука) Почему – нет?
Лера: Тебе нравится?
Максим: Красивое.
Лера: Ты хоть взгляни!
Максим: Да я и так вижу – красивое. Я такое у Главацкой видел, ей шло, и тебе идёт.
Лера: Что? Откуда у Главацкой такой шик? У неё и вкуса-то никакого нет. Да у неё ни одной приличной вещи в гардеробе, один хлам.
Максим: Ну-ну, Главацкая – дама с пониманием. Хотя, ты меня не слушай, я не особо в этом разбираюсь.
Лера: (возмущённо) У Главацкой – такое же… Надо же так сказать!
Уходит и через некоторое время появляется в другом платье.
Лера: Скажи ещё: и такое у Главацкой есть.
Максим: Нет, вот такого у неё точно нет. Это полный эксклюзив. Ты и только ты!
Лера: Это другое дело. Значит, решено: буду в этом. (Уходит в комнату, пританцовывая и напевая). Ты узнавал насчёт Славика?
Максим: Какого Славика?
Лера: (удивлённо) Как какого? Моего Славика, брата. Мы же говорили на днях. Забыл?
Максим: А что у нас со Славиком?
Лера: Ну, ты даёшь! А ещё бизнесмен – забываешь на ходу. Ты обещал ему место заведующего гаражом…
Максим: Я; обещал?
Лера: Ну да!
Максим отрывается от компьютера и растерянно смотрит на Леру.
Максим: Понимаешь… тут такое дело…
Лера: Что опять? Ну что могло произойти за два дня? Потоп? Атомный взрыв? Коллапс? Почему ты не можешь сдержать ни одного своего слова? Мы сидели в баре, тебе позвонил этот… твой друг и сказал, я же сама слышала, что ему нужен начальник гаража…
Максим: …завгар…
Лера: …завгар. Мы тут же решили, что лучше Славика никого на это место нет. У него и образование, и опыт: он с детства с машинами возится. Ты что, правда, забыл или притворяешься?
Максим: Почему? Помню, конечно. Только…
Лера: Что «только»?
Максим: Там уже взяли другого.
Лера: Как взяли? Почему опять мимо тебя? Почему ты всё время остаёшься в стороне? Все тебя обходят: Смельчаков твой, теперь этот друг… Каждый делает по-своему, тебя как будто и нет. Ведь ты обещал! Максим!
Максим: Ну что – Максим? Я сорок лет Максим.
Лера: Сорок лет, а ума нет!
Максим: Знаешь что…
Лера: Что?
Максим: Перестань меня донимать и лезть в мои дела! Занимайся вон – платьями. Хочешь, бутик тебе куплю, всё при деле будешь?
Лера: Не нужен мне твой бутик! Ты и с бутиком меня обманешь! (Начинает швырять со стола бумаги, среди прочего на пол летит и старый журнал «Юный техник»)
Максим: А ну, прекрати истерику!
Лера: Не кричи на меня!
Максим: Буду кричать!
Лера: (успокаиваясь) Я уже сказала Славику, он надеется.
Максим: Пусть надеется. В другой раз повезёт твоему оболтусу.
Лера: Ты бессердечный! И почему я с тобой живу? Жила бы с Андреем…
Максим: С Андреем?! Да ты бы с ним с голоду сдохла. Писака, журналист, правдолюб. Ты уже подсела на деньги, тебя теперь отсюда никакими пинками не сгонишь. Присосалась ко мне как пиявка!
Лера: Хамло!
Лера выскакивает из комнаты. Максим некоторое время сидит в раздумье, потом начинает собирать с пола разбросанные бумаги. Поднимает и старый журнал.
Максим: Андрей… Андрей Солодов. А ведь это из той же оперы. Ещё один камень. (в сторону Леры) Ну погоди, я тебе покажу «хамло».
Сцена третья
Нарядные Максим и Лера стоят у обшарпанной деревянной двери чужой квартиры. Грязный подъезд погружён в полумрак, однако и при таком освещении ясно видны исписанные стены, выкрашенные в зелёный свет. Изредка из-за соседних дверей доносится звон посуды и громкие голоса.
Лера: (морщась) Зачем ты привёл меня сюда? Мы же опоздаем на вечер. Вот, я уже где-то испачкалась. Зачем ты отпустил машину? Макс, я не понимаю, это что – какой-то розыгрыш?
Максим: Подожди, сейчас всё узнаешь. Не кричи, вон уже соседи выглядывают. Мы быстро, так надо.
Лера брезгливо озирается, Максим стучит в дверь. За дверью слышны шаги. Пауза, смотрят в глазок, потом не спеша поворачивается ключ в замке. Хозяин квартиры – мужчина средних лет в старом свитере, небритый и явно не избалованный достатком – недоумённо разглядывает гостей, особенно Леру.
Солодов: Вам кого?
Максим: Не узнаёшь? Эх ты, Андрей.
Лера: Андрей?
Солодов: Проходите, только тихо.
Максим втаскивает в квартиру растерянную Леру, Солодов закрывает дверь и проходит следом за ними.
Максим: Ну, здравствуй, давненько не виделись.
Солодов молчит, он смотрит на Леру, та испуганно переводит взгляд с Максима на Солодова.
Лера: Что всё это значит? Быстро объясните мне, что всё это значит!
Максим: Помолчи!
Солодов: Ты это зачем? Мы же, кажется, всё давно решили.
Максим: Знаешь, и в простых задачках иногда кроются серьёзные ошибки. Ответ сходится, а решение не верное. Бывает?
Солодов: Не знаю, я не математик.
Максим: Я тоже, но кое-что решать приходится.
Солодов: И всегда в свою пользу.
Максим: Как правило.
Солодов: Ну, так в чём дело?
Лера: Прекратите говорить загадками!
Максим: Помолчи! (к Солодову) Похоже, я поспешил.
Солодов: Да ну? А ведь как старался: и в редакции меня подлецом выставил, и кляузу на меня подписал, и её (кивает на Леру) у меня увёл.
Максим: Не увёл, а украл.
Солодов: Разве это не одно и то же?
Максим: Выясняется, что нет.
Лера: Я сама так решила…
Максим: Помолчи!
Солодов: Пусть «украл», что это меняет?
Максим: Многое, Андрей, многое. Приходит время, когда начинаешь анализировать свои поступки, понимать, что; сделал не так.
Солодов: Вот как?
Максим: Да, приходит. Пора раздавать долги.
Лера: (испуганно) Ты что, Максим? Пойдём отсюда, нас ждут, мы опаздываем… Андрей, скажи ему. Максим, нам пора!
Максим: Слышал – пора.
Солодов: Ну и? Ты хочешь вернуть мне украденное?
Лера: Какое украденное? (к Максиму) Что ты ему хочешь вернуть? Возвращай быстрее и пошли!
Максим берёт Леру за руку и толкает в комнату.
Максим: Я был не прав, прости. Вы друг другу подходите больше. Забирай своё сокровище, оно мне больше не нужно.
Лера: Меня? Какая же ты сволочь!
Максим: Наверное. Но я сознался в своём проступке и хочу исправиться.
Солодов подступает к Максиму.
Солодов: Ты… Ты… (Делает движение, похожее на замах) Знаешь, как это называется?
Максим: Как?
Солодов: Свинство.
Максим: Всего-то… Я согласен. Зато по совести.
Солодов: У таких, как ты, её нет.
Максим: Берёшь? Решай быстрее, а то я отдам её первому встречному.
Солодов: Какой же ты гад!
Лера: Вы что это, серьёзно? Максим, ты хочешь оставить меня здесь? Я не хочу, я не буду! (Кидается к Максиму, тот отстраняет её от себя).
Максим: (Лере) Твоё место здесь.
Солодов: Кто дал тебе право распоряжаться ей как вещью? Видишь, она не хочет.
Максим: А её никто не спрашивает. Я когда-то взял чужое, теперь возвращаю назад. Ну, берёшь?
Лера: (сквозь слёзы) Сволочь, гад, гад! Я из-за тебя…
Максим: Помолчи!
Солодов: Лера, оставайся. Этот тип загонит тебя в могилу. Он тебя мучает?
Лера: (плача) Да.
Максим: (к Лере) Вот видишь, какое я чудовище. Спасайся скорее! Андрей добрый, он тебя защитит. (к Солодову) Я так понимаю, мы всё решили. (Направляется к двери, Солодов за ним).
Солодов: Какое же ты ничтожество! (Разворачивает Максима за плечо и снова замахивается)
Максим: Ну! Смелее! (Солодов неловко даёт Максиму пощёчину, Максим сплёвывает и смеётся). Это твой первый мужской поступок в жизни, поздравляю! (Уходит, хлопая дверью).
Сцена четвёртая
Квартира Солодова. Заплаканная Лера сидит на табурете в прихожей, растерянный Андрей стоит рядом. Длительная пауза.
Солодов: Какой мерзавец! С человеком, как с вещью. Поиграл и бросил. И как ты могла…
Лера: Помолчи. И так тошно.
Солодов: И ведь как всё подстроил! Ты же не знала, куда вы идёте, верно? (Лера мотает головой). Конечно. Иначе бы ты не пошла.
Лера: Не пошла.
Солодов: Ну да. (Пауза). И что теперь?
Лера: Не знаю! Заладил: пошла – не пошла, знала – не знала! Тебе какое дело! Мы с тобой давно расстались!
Солодов: Я тоже так думал, а вот видишь…
Лера: Что – «видишь»? Может, ты думаешь, будет продолжение? (Оглядывает жилище Солодова) Да ни за что! В этой халупе? И с кем? С тобой?!
Солодов: Успокойся. Я не настаиваю и силой тебя не держу (Лера презрительно хмыкает). А ведь когда-то ты говорила мне совсем другое: «Люблю. На всю жизнь».
Лера: Не было этого!
Солодов: Может, и не было. С тех пор, как он посмеялся надо мной, я уже ничему не верю.
Лера: (настораживаясь) Посмеялся?
Солодов: Конечно, посмеялся. А ты не помнишь? (Лера перестаёт всхлипывать и внимательно смотрит на Солодова) Нет – правда, не помнишь?
Лера: Зачем мне помнить всякую чепуху?
Солодов: Чепуху? Вообще-то это были наши с тобой чувства… В редакцию поступил сигнал: некий предприниматель хочет поделиться с общественностью компроматом на своего конкурента. Это должно было стать бомбой, ещё бы – жареный факт! За ними охотились, а если не находили, придумывали сами. Изданию нужен был рейтинг. А тут – такая удача! С заданием послали, конечно, меня.
Лера: Почему – тебя?
Солодов: Не знаю. Наверное, я был самым ответственным, а, может, решили не рисковать более достойными. Если что – списали бы на неопытность, я ведь только начинал. В общем, приехал я на адрес, а там…
Лера: Что?
Солодов: А там – бордель, подпольный.
Лера: (начиная веселиться) Ну?
Солодов: Вместо бизнесмена на крючок попался я. Они подстроили, что я будто бы трачу редакционные деньги на девочек, развлекаюсь вместо того, чтобы работать и всё такое…
Лера: Подумаешь…
Солодов: Да нет. Если бы просто посмеялись, а то прислали наверх официальное письмо с подписями, изобличили, так сказать, продажность отечественной прессы. Устроили скандал! И Максим там расписался. Собственно, он это всё и придумал. Теперь я понимаю – зачем.
Лера: Зачем?
Солодов: Чтобы меня выгнали с работы, и чтобы ты была с ним.
Лера: Глупенький! Я с ним уже давно жила воткрытую. И историю эту с борделем придумала я, а не он. У него на это ума бы не хватило. Мне нужно было как-то уйти от тебя, повод был нужен, понимаешь?
Солодов: Так это ты?
Лера: (оживляясь) Конечно! Неужели ты думал, что я выйду за тебя замуж? Наивняк! За что тут выходить?! Посмотри на себя: ты до сир пор в тех же джинсах ходишь. Неужели ты думаешь, что с тобой будет жить приличная женщина?! Да ни за что! Ты был мне нужен, как проводник. Я через тебя, вернее через твою редакцию, с такими людьми познакомилась!
Солодов: С Максимом?
Лера: И с ним тоже. Это ведь ты брал у него своё первое интервью.
Солодов: Да, первое.
Лера: Жалко, я не знала тогда, что он окажется таким подлецом. Ну да бог с ним. Я от него и так немало поимела. Я жизнь посмотрела! А ты… Как был честным писакой, так им и остался. С тобой встречаться – только зря время терять.
Солодов: Но ведь ты говорила…
Лера: А ты верь больше! Мало ли что я кому говорила! Если всё собрать – Шахерезада умрёт от зависти.
Солодов: Слушай, а вы подходите друг другу: оба лицемеры!
Лера: Не тебе судить. Тебе до нас далеко.
Солодов: До вас? Спустись на землю: ты одна, он тебя бросил, постелил и перешагнул.
Лера: Не твоё дело! (Вскакивает и кидается к двери) Как она тут открывается? Выпусти меня!
Солодов: Куда ты пойдёшь?
Лера: Не важно! Выпусти меня!
Солодов: Подожди. Ночь на дворе, останься хоть до утра.
Лера: Ещё чего! С тобой? До утра?
Солодов: Я не буду к тебе приставать. Ты ляжешь в комнате, я – на кухне. (Лера громко хохочет). Что ты смеёшься?
Лера: А ты и вправду дурак! Чтобы я… после всего… вот здесь?
Солодов: А что? На улице лучше? Он ведь тебя к себе не пустит.
Пауза. Лера возвращается и садится на табурет.
Лера: Солодов, у тебя есть другие джинсы? Переоденься. Я останусь у тебя.
Сцена пятая
Квартира Максима. Он сидит в кресле и смотрит телевизор. Раздаётся телефонный звонок.
Максим: Алло. Ты? Что тебе ещё нужно? Я своих решений не меняю. Нет. Я прокрутил плёнку назад и исправил одну маленькую ошибочку. Ты меня понимаешь. Да, вернул украденное его владельцу. Ты? Ты хуже чем вещь, ты бездушное существо. Я не хамлю. И вообще, я не собираюсь с тобой больше разговаривать, тем более встречаться. Зачем? Какой ещё деликатный вопрос? Цацки твои я вышлю тебе завтра же. Как – куда? К Солодову, ты же теперь там обитаешь. Или нет? Ну, вот. И всё, хватит пустых разговоров. Ещё один? И тоже деликатный? Ну? Какой ещё ребёнок? Мой? Ты что, сериалов насмотрелась? Не болтай ерунды. Вчера ничего не было, а сегодня появился какой-то ребёнок. Это Солодов тебя научил? Вот к нему и обращайся. Ты теперь его принадлежность. Что? Какой суд? Какой ущерб? Да пошла ты!... (Бросает трубку, встаёт и начинает расхаживать по комнате).
Чёрт знает что! Послезавтра торги;, дорога; каждая минута, а тут лезут со всякой ерундой, с мыслей сбивают. Ребёнок, суд… да провались оно...
Вот и делай добрые дела. Хотя… Я же сказал, что своих решений не меняю. Трудности? А у кого их нет? На праведном пути, говорят, их ещё больше. Эх вы, камни, камни, набросал я вас в своё время, теперь сам же спотыкаюсь. Ну, ничего. Главное – не останавливаться. А что, так, глядишь, и перерождение наступит. Не всю же жизнь зло творить, надо и добро практиковать. (Подходит к зеркалу) Ты хоть сам себе-то не ври. Сколько можно гадом-то по земле ползать, всех ведь денег не заработаешь. Проживай то, что есть, куда больше-то. Стоп! Я ли это? Я. Что, Максим, побыл сволочью, побесился, пора на другие рельсы переходить, пора за ум браться. А зачем? А просто так, интересно. Не-е-ет, не ври. О душе беспокоишься, погибнуть боишься. Пашка Бакс не зря вторую ночь снится. Тоже хапал всеми конечностями, а как прищемили да выбросили с десятого этажа, так и притих. И куда всё делось? Растащили дружки-товарищи. А сам, небось, стоит теперь там голый и оправдывается – не брал, не обманывал. Поздно! Неужели и я так же?... Не хочу! Успеть бы, времени, как всегда, не хватает. Эх, вы, камни, камни…
Раздаётся звонок в дверь, Максим вздрагивает, медленно поднимается и идёт в прихожую, где висит видеодомофон.
Кто там? Бандероль с уведомлением? От кого? Пропусти;те.
Возвращается в комнату с маленькой коробкой в руках. Распаковывая, волнуется, трясутся руки. Из коробки на свет появляется старый брелок с автомобильной символикой.
Это тоже моё? (Вглядывается в предмет, старается вспомнить) Ну да! Это моя первая машина! Точно – у меня тогда ещё ключи украли и брелок вот этот… там был. Чьи это шутки? Господи, помоги!
Расстроенный, падает на диван.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Сцена первая
Офис Максима. Он сосредоточенно работает за компьютером. Неожиданно распахивается дверь и на пороге появляется Солодов. На его лице – довольная улыбка победителя, не типичная для его повседневного облика.
Солодов: Привет. Не ожидал?
Максим: Какого чёрта! Мы обо всём договорились. Леркины цацки я уже отправил. Что тебе нужно? Кто тебя сюда пустил? (Секретарше в коридор) Лена! Почему в офисе посторонние?
Солодов: Не трудись, там никого нет. Распустил ты своих подчинённых.
Максим: (Внимательно смотрит на Солодова) А ты чего такой довольный? С Лерой срослось? Что ж, я рад. Видишь, а ты не хотел.
Солодов: Перестань смеяться, ничтожество!
Максим: Та-а-ак. А мы осмелели! (Встаёт из-за стола и подходит к Солодову). Голос прорезался! С чего это вдруг? Лера вдохновила?
Солодов: Причём тут Лера?
Максим: Не знаю, раньше ты таким не был. Новая встреча пошла тебе на пользу. У журналиста появилось своё мнение, наконец-то.
Солодов: Зато ты; всегда отличался нахальством и грубостью. Двурушник! Я это помню ещё по школе, хоть мы и учились в разных классах.
Максим: Да, это моё оружие. Против таких, как ты, против всех. По-другому нельзя.
Солодов: Хамство, возведённое в принцип?
Максим: Если хочешь. Короче, что тебе нужно? Денег?
Солодов: У тебя одна мера.
Максим: Тогда чего?
Солодов: Сказать тебе в лицо, что ты мерзавец.
Максим: Сказал?
Солодов: Сказал.
Максим: Пошёл вон.
Солодов: Нет, так просто я от тебя не уйду. Да, я действительно переменил свой взгляд на жизнь. Теперь я буду смелее. Именно теперь, когда Лера вернулась ко мне. (Максим ухмыляется). Да – вернулась, не смейся. Она сказала, что давно так решила, ты только подтолкнул её к этому шагу. Ей было тошно с тобой, ты её мучал. В тот вечер она много чего мне рассказала: и о подстроенном вызове, и о твоих похождениях, и о…
Максим: Значит, набрал компромат и пришёл меня шантажировать.
Солодов: Нет, это твой метод. Я тебя шантажировать не буду. Мне противно иметь с тобой дело.
Максим: Что так? Испачкаться боишься?
Солодов: Не хочу и всё. Мы с Лерой начинаем новую жизнь.
Максим: Совет да любовь.
Солодов: А ты не смейся. Она замечательная, она добрая, ласковая. А ошибки – у кого их не бывает. Мы уезжаем за границу, она обещала устроить меня на работу в крупный филиал одной компании. В четверг… да, в этот четверг мы летим.
Максим: Ну-ну.
Солодов: В общем, прими мои сочувствия. Ты сам во всём виноват: нельзя быть таким наглецом и лицемером. Оставайся один со своими принципами…
Максим: Сочувствия… Что ты об этом знаешь?
Солодов: Да уж знаю. Вон сестра Антона через интернет сообщение разослала: «Помогите, брат попал в аварию». Так никто не откликнулся, даром, что одноклассники. А я деньги собрал, сегодня отвезу.
Максим: Антон? Какой Антон? Додик?
Солодов: Да – Додик. Видишь, ты и здесь хамишь.
Максим: Что с ним случилось?
Солодов: Не знаю, автомобильная авария, состояние критическое, больше пока ничего сказать не могу. Поеду – узнаю. (У Солодова звонит мобильный телефон). Алло, привет, ты уже проснулась? Что? Как уезжаешь? Куда? А как же я? Мы ведь договорились: в четверг... Что значит – ключ под ковриком? Лера, подожди! Лера!
Максим хохочет.
Максим: Ну что, вкусил настоящего счастья? Дурачок! Иди отсюда, не мешай работать. Лена! Почему в офисе посторонние?
Солодов пятится к двери, бормочет что-то невнятное. Уходит. Максим опускается в кресло, потом резко вскакивает и бежит к двери.
Солодов! Андрей, подожди! Дай мне его адрес! Антона адрес!
Сцена вторая
Квартира Антона. Обстановка небогатая, но задуманная со вкусом. На стене несколько раритетных часов, фотографии, на столе в беспорядке разбросаны бумаги. Максим и Маша проходят из прихожей в комнату.
Маша: Такое несчастье! Такое несчастье! Я говорила ему: «Не езди с этим Аликом», нет – не послушал. Он ведь всем помочь хотел, никому не отказывал. А этот Алик – ну просто жил у нас. И Антона постоянно эксплуатировал. Зачем они поехали? Куда? Антон ведь ничего нам не сказал. Если бы он отказался, ничего бы не случилось, аварии бы не было. Говорят, они не виноваты, но нам-то от этого не легче. Алик тоже в больнице, и Антон… Вы простите, я очень взволнована, врачи говорят – критическая ситуация, всё решают часы. Ох… (Садится в кресло и закрывает лицо руками) Мать там, в больнице, а у меня работа в школе, да ещё младшая заболела. Всё одно к одному. А вы, простите, кто?
Максим: Я одноклассник Антона, Максим. Я из интернета узнал…
Маша: А-а. Слава богу, сработало. Это я написала. До вас уже приходил один человек, деньги хотел передать. Я не взяла. Не до денег сейчас. Может, потом, вот кризис минует, тогда на лечение… А так зачем? Может и не пригодятся вовсе (плачет).
Максим: Ну-ну, не плачьте, всё будет хорошо. Он выкарабкается. Я, правда, с Антоном давно не виделся, но в школе мы дружили. Вместе в кружок авиамоделирования ходили.
Маша: Постойте, как вы сказали, вас зовут?
Максим: Максим.
Маша подходит к столу и некоторое время роется в бумагах.
Маша: Вот (протягивает Максиму листок). Здесь, кажется, про вас.
Максим: Что это? (Читает) «Послать Максиму: танк (зачёркнуто), журнал (зачёркнуто), брелок (зачёркнуто)…» Вот оно что. Я всё получил. Но зачем?
Маша: Не знаю. Он последнее время странный какой-то сделался. Вот (показывает на стену) часами стал увлекаться, начал коллекцию собирать. Время беречь надо, не разбрасываться им и помнить, я только сейчас, говорит, начал понимать. Он ведь так и не женился, работал инженером, жил с мамой. Ох, только бы выжил, только бы выжил… (плачет).
Максим: Ну, успокойтесь. Хотя, не знаю, может, надо и поплакать. Простите.
Звонит мобильник Маши.
Маша: Мама?! Что там?! Так. Так. У них нет нужной дозы? Как так? Извини, не перебиваю. Сколько у меня есть времени? Всего? Бегу! Ждите, я скоро! Хорошо… Хорошо… (к Максиму) Извините, я должна бежать. В больнице нет этого, как его, господи… надо срочно принести, купить, в общем, извините, подождите, если хотите… (убегает)
Максим остаётся один. Некоторое время он рассматривает часы, фотографии, перебирает на столе бумаги.
Максим: Додик-Додик… А ведь можно и не успеть! Время! Сколько я у тебя украл этого времени! А теперь оно тебе так нужно! Вернуть! Но как?
Начинает ходить по комнате, потом резко останавливается перед настенными часами.
Бред! Идиотизм! Сказка! Ну, а вдруг?!
Начинает вращать стрелку часов вперёд.
Пусть весь этот ужас пройдёт быстрее! Пусть! Пусть наступит завтра! Додик, я возвращаю тебе твоё время, я добавляю его к твоей жизни, отдаю то, что украл! Бери, слышишь, бери, не отказывайся! Живи!
Максим поочерёдно крутит стрелки всех настенных часов, потом в изнеможении опускается на пол.
Сцена третья
Квартира Антона. Взволнованная Маша склонилась над сидящим на полу Максимом, трясёт его за плечо.
Маша: Очнитесь! Вы слышите меня? Вам плохо? Максим! Очнитесь!
Максим приходит в себя, удивлённо смотрит на Машу.
Максим: Вы?
Маша: Да я, Маша. Как вы себя чувствуете? Что с вами произошло?
Максим: Не знаю. Обморок, похоже.
Маша: Вы, наверное, в прошлый раз ушли и дверь не закрыли. А сейчас вот снова пришли.
Максим: Как Антон?
Маша: Слава богу, лучше! Врачи говорят, будет жить, кризис миновал. Ещё говорят – чудо. Какое чудо? Я просто лекарство вовремя принесла. И дочери полегче стало. Просто гора с плеч! Мама впервые за эти дни заснула. Я её в больнице подменила, а потом – сюда. А тут вы. Вам лучше?
Поднимается на ноги, отряхивается, оглядывается вокруг.
Максим: Да, я пойду. Если понадобятся деньги – вот (протягивает визитку), не стесняйтесь, звоните. Я должен Антону… помочь. До свидания.
Маша: До свидания. Спасибо.
Максим уходит.
Сцена четвёртая
Максим один. Звонит его мобильный.
Максим: Алло. Смельчаков? Привет. Подожди орать, что случилось? Торги;? Помню, конечно. Завтра. Почему с ума сошёл? Как «прошли»? Какой четверг?! Сегодня только вторник. Сам ты идиот! Что я прохлопал? Что ты несёшь? Да нигде я не зависал! И трубка всегда со мной была. Не ори! Дай сказать! Дай сказать, говорю! Где ты сейчас? Я приеду. Что значит «поздно»? Улетаешь? Куда? А как же дело?.. (На том конце раздаются длинные гудки)
Некоторое время Максим стоит в глубоком замешательстве.
Ничего не понимаю. Неужели?.. (набирает номер) Лера, я слышал, ты собираешься улетать… в четверг… Уже в самолёте? С кем? Со Смельчаковым? Ай, да молодцы! Ловко, поздравляю! Впрочем, от тебя этого следовало ожидать. Извиняться – нет не собираюсь, я – так, время сверить… Да здравствует четверг! Что ж, счастливого пути, моё прошлое!
Кладёт трубку в карман и уходит со сцены. Музыка. Занавес.