Байкал – кто же не слышал о нем… Ну хотя бы строчки из этой песни, считающейся народной. А на самом деле автор у стихов есть. Смотритель уездного училища из Верхнеудинска Дмитрий Давыдов написал их более 150 лет назад. За эти годы народ их озвучил, немного «обкатал» текст на свой лад, и песня живет. Байкал – самое глубокое и самое большое в мире пресноводное озеро – около 20 процентов объема мировых запасов пресной воды, причем чистейшей! Этакий гигантский полумесяц в горном массиве Южной Сибири протяженностью 620 км и 79 – в самом широком месте.
На Байкале и вокруг него многообразие видов флоры и фауны, причем большинство – эндемики, то есть виды, встречающиеся только здесь. За свою уникальность в 1996 году озеро Байкал было внесено в охраняемый Список природных объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО. Старшее поколение помнит замечательный фильм «У озера», посвященный проблеме защиты байкальской природы, действия которого разворачиваются в том числе и на байкальском острове Ольхон. Впрочем, интересующиеся темой все это могут найти в Интернете.
Приведу лишь слова Валентина Распутина: «Байкал, казалось бы, должен подавлять человека своим величием и размерами – в нем все крупно, все широко, привольно и загадочно – он же, напротив, возвышает его».
Так сложилось, что в былые времена, когда путешествовать по стране было проще (билет на самолет от Ростова до Москвы стоил 25 рублей, на поезд – от 14 до 19), на Байкал я не попал. Думал, уже все – не судьба. А тут случай выпал – дела срочные в Иркутске у Марины, моей верной спутницы по путешествиям в последние годы. А быть в Иркутске да не «завернуть» на Байкал?!
Конечно, проще было бы съездить в расположенный на берегу озера поселок Листвянка – 60 км по Байкальскому тракту, считай, пригородный маршрут. Но мы еще дома выбрали для знакомства с Байкалом остров Ольхон, хотя до него от Иркутска около 300 км. Ольхон – самый большой остров на озере, 71 км с севера на юг и до 15 км в самом широком месте. Но дело, конечно, не в величине, а в величии. Даже на легендарном Байкале Ольхон выделяется своей таинственностью и мистикой. Если в двух словах: Байкал – сердце Сибири, а остров Ольхон – это сердце и дух самого Байкала.
С иркутского автовокзала в Хужир, административный центр Ольхона с населением примерно 1200 жителей (а всего на острове проживают чуть больше 1600 человек) ходит маршрутка. Дорога в основном нормальная, только после перевала, на участке в Тажеранской степи ее фактически нет. Работы по прокладке нового дорожного полотна ведутся, но от этого не легче, когда подпрыгиваешь чуть ли не до потолка на «стиральной доске», протяженностью километров пятьдесят. Перед Сахюртой, где находится паромная переправа, километров 20 отличного покрытия, но на самом острове, что такое асфальт, еще не знают.
Надо отметить, что для сибиряков эти места, как для нас Черноморское побережье. Кстати, по количеству солнечных дней они сопоставимы. На восток от Сахюрты идут сплошные базы отдыха и пансионаты – заливы и песчаные бухты Малого Моря (так называется пролив, отделяющий Ольхон от материка) в июле – августе превращаются в пляжи, где вода прогревается до +23 градусов. А в другое время сюда приезжают рыбаки, охотники, фотографы и прочие любители природы.
Но нам нужен был именно Ольхон, и через десять минут мы уже пересекали пролив Ольхонские Ворота на одноименном пароме. Расстояние от причала до причала – 1,4 км, но в октябре 1909 года здесь случилась катастрофа с самыми большими в истории Прибайкалья жертвами. Ураганный ветер – сарма, по-местному (нам по песне известен ветер баргузин, дующий из Баргузинского залива, а сарма дует из долины реки Сармы), разбил о скалы пароход «Потапов», погибли более 160 человек.
Мы переправились при тихой и солнечной погоде, на палубе парома слышалась помимо русской, французская, немецкая и итальянская речь. Забегая вперед, скажу, что на экскурсии на мыс Хобой из десяти пассажиров микроавтобуса было пятеро русских, остальные иностранцы, выходцы из Азии.
Улица Хужира, на которой остановился автобус, была широченной, но малолюдной – конец сентября, туристический сезон завершается. Все дома вокруг Инфоцентра (там же и касса, где мы взяли билеты на обратный путь) пестреют вывесками с предложениями конных, водных и воздушных путешествий вокруг острова и по его окрестностям. В отель, который мы забронировали через Интернет, нас довез местный таксист Сергей. Дорога не дальняя, всего 15 минут езды, но за это время мы услышали много информации. Это сейчас Ольхон – туристическая Мекка, а в 90-е здесь люди просто не знали, как выжить. Электричества на острове не было 11 лет, животноводческий совхоз, в котором работали 300 человек, разорился, рыбозавод тоже. Сейчас местное население «кормится» в основном за счет туристического бизнеса, но тоже не сладко – летний сезон короткий, а жить надо на эти деньги весь год.
На острове несколько десятков отелей, мини-отелей и гостевых дворов. Кто-то занимается организацией конных прогулок, кто-то возит экскурсии на микроавтобусах или катерах, кто-то просто сдает комнаты в сезон или занимается изготовлением и продажей сувениров. В поселке несколько магазинов, есть где перекусить – в основном «Позные», где, кроме омуля во всех видах и прочих русских и бурятских блюд, вам подадут бурятские позы (буузы) – кушанье наподобие пельменей, только крупные и с отверстием вверху.
Разместившись в отеле, мы отправились на берег озера, которое все время притягивало синевой из окна нашего номера. Впрочем, идти до него оказалось не так уж и близко. Тем более, по песку дюн, разъезженному машинами. А нам нужен был не просто берег, а именно мыс Бурхан (Бог, Будда – по-монгольски), у которого есть и другие названия: Шаманка-Скала, Пещерный. Идти решили не через поселок, а берегом. Вершины Приморского хребта на противоположной стороне Малого Моря казались близкими, но до них, по меньшей мере, 7 – 10 км. Этот эффект называется «байкальская линза», всему виной необыкновенная прозрачность воздуха.
Чайки на Байкале крупнее наших речных, примерно, как черноморские. Местные жители не зря Байкал называют морем. Чаек особенно много у причала рыбозавода, цеха которого выглядят печально. Как и ржавеющие на берегу сейнеры. Но вид, открывшийся с холма за рыбозаводом, сразу поднял нам настроение. На лазурной глади Хужирского залива красовалась она – легендарная Шаманка-Скала! Вот когда пожалеешь, что ты – не художник. Поверьте, ни одна фотография не передает величия этого памятника природы. Нет, не напрасно мыс Бурхан считается одним из девяти чудес Азии! Конечно, тут примешивается и религиозная составляющая – по ламаистским легендам здесь бывал сам Будда. А у приверженцев шаманизма Шаманка-Скала – главная святыня всей северной Азии. Здесь, над ее двуглавой вершиной, находится призрачный дворец – обиталище хозяина Ольхона Хана Хутэ-баабая. А еще в ней есть священная пещера, куда запрещен вход всем, кроме шамана. Старинная легенда гласит: «Хан Хутэ-баабай, сделавшись царем всех шаманов, избрал постоянным местом пребывания остров Ольхон. Он стал хозяином острова, а также защитником и покровителем всей шаманской религии северного толка».
По словам известного российского ученого В.А. Обручева, который в конце XIX века исследовал Ольхон, почитание хозяина острова среди местных бурят было так велико, что, даже следуя по особо срочным делам, никто не смел проскакать верхом мимо мыса с пещерой. Коня вели за повод, а копыта его оборачивали кожей, чтобы цокот не потревожил покой Великого Духа.
Туристы, конечно, не придерживаются древних запретов, коих великое множество. Мы сами видели, что на вершине скалы был человек, и, скорее всего, не шаман. А ведь на перемычке мыса стоит табличка с надписью: «Стой! Особо охраняемая зона», запрещающая заходить на скалу. И в Иркутске шаман Виталий Александрович, напутствуя нас перед поездкой, тоже просил не заходить дальше крайней сосны. Можно по-разному относиться к мистике, но фактом является, что за последние 20 лет на скале погибли десять туристов. А с виду восхождение на нее не представляет никакой сложности для альпиниста.
Среди местного населения и сейчас сохраняется вера в таинственные силы духов, охраняющих остров. Один из добрых духов – горный старец с горы Жима, самой высокой вершины острова (1274 м). Не так давно пошел один дед с внуком по ягоды в лес, а ребенок потерялся. Искали всем островом, подключились материковые спасатели и милиция – на девятый день нашли пятилетнего малыша без всяких следов истощения и переохлаждения. А дело было в октябре, по ночам заморозки. Мальчик сказал, что его «чужой дедушка кормил и в тепле спать укладывал». Местный шаман считает, что ребенка оберегал горный старец.
С нами тоже случилось небольшое приключение у мыса Шаманка. Марину выбрал в друзья сибирский хаски – довольно крупная собака просто подошла к сидящей на берегу Марине и села рядышком. А потом еще пыталась просунуть голову ей под руку – мол, обними меня. Мы смеялись над собакой. Неизвестно, по этой ли причине или чтобы развлечься, пес улучил момент и унес ботинок Марины. Тут уже стало не до смеха. Но вскоре он отдал обувь, только перед этим улегся на спину и раскинул лапы в стороны, как бы выдвигая условие: почешите мне пузико. После этого цирка Марина забыла про усталость и растертые ноги. Тем более, что потом мы спустились к воде, и хоть и не решились искупаться, но в озеро зашли и водой байкальской освежились. Там же, в окрестностях мыса Бурхан, мы встретили закат, а в отель вернулись уже в сумерках.
Гора Жима – тоже запретное для простых людей место на острове, обиталище духов. Кто поднимался на нее, рассказывают, что потом испытываешь опустошение, упадок сил. Интересна гора и тем, что является центральной точкой Байкала – от нее равные расстояния до северной и южной кромки берега озера – по триста с небольшим километров. А в десяти километрах от горы на дне озера находится самая глубокая котловина – 1634 метра. Может, этот факт тоже сказывается на аномалиях мыса Ижимей, на котором возвышается гора? Знамениты окрестности Жимы еще и реликтовым ельником.
Для нас же самым интересным деревом на острове была лиственница. От ее хвои, окрашенной в эту пору в почти оранжевые тона, сопки острова приобрели какое-то непередаваемое очарование, особенно, когда лес смешанный – сосна и лиственница. Кстати, хвоя у лиственницы очень мягкая.
На другое утро мы поехали на обзорную экскурсию по острову: село Харанцы – урочище Песчанка – мыс Саган-Хушун (Белая Скала с бурятского) – мыс Хобой (Клык) – мыс Шунтэ-Левый (Шэнэтэ – лиственничный, там только лиственница растет) – урочище Узуры. Погода испортилась, по словам нашего гида – бурята Ильи (он же шофер и повар), начинала дуть сарма. Но, к счастью, ближе к обеду ветер утих, и на мысе Хобой нам было очень комфортно идти через лиственничный лесок. Илья готовил обед, предоставив нам свободу действий на целый час. По дороге к мысу он рассказал, что мы должны там увидеть контуры мыса Святой Нос, который находится почти в 70 километрах, и даже Ушканьи острова, до которых еще дальше. Вот такая байкальская линза, впрочем, и ветер тоже поспособствовал улучшению видимости.
Описывать природные красоты – неблагодарное дело. Скажу только, что идти по узкой дороге над обрывом более чем в сто метров глубиной – незабываемое зрелище. И мраморные глыбы скал, окрашенные в красноватые тона растущими на их плоскостях лишайниками, и желто-зеленый лесок, оставшийся за спиной! А сине-свинцовая вода внизу и до самого горизонта! И воздух, и тишина… Все это надо видеть, чувствовать.
Обедом Илья кормил нас на лесной поляне в полукилометре от мыса. Это была постоянная точка: кострище, стол с бревенчатыми скамьями на десять человек. Неподалеку были разбросаны еще несколько таких «столовых».
Обед удался на славу – особенно уха из омуля и травяной чай! За едой группа еще больше сблизилась, хотя язык наших азиатских попутчиков никто из нас не знал, а они не знали русского. После обеда было несравнимо теплее, чем утром у острова Харанцы, на Песчанке или у мыса Саган-Хушун, где надо было следить за головными уборами, чтобы их не унесло ветром. Да и самим, забираясь на скалы, учитывать порывы ветра, чтобы не потерять равновесие.
На мысе Шунтэ-Левый скалы и берега были еще величественнее, а до воды – порядка двухсот метров. Это восточный – крутой и скалистый берег острова. Потом были Узуры – маленькая деревушка и метеостанция, да еще симпатичные строения гостевого двора, особо популярного у любителей зимней рыбалки и фотографов, приезжающих со всего мира за снимками ледяных красот Ольхона. В Узурах – единственный пологий спуск на побережье большого Байкала, и камни на берегу там круглые – окатанные штормами, как где-нибудь под Лазоревкой или в Абхазии. Чем Байкал – не море?! Утром мы уже видели на Песчанке его седые волны. Кстати, Песчанка не зря так называется – там на три километра в глубь острова песчаные дюны, поросшие редкими соснами. Когда-то там был лагерь для заключенных со сроками до четырех лет. Они пилили лес и ловили рыбу неводами у берега, а вольнопоселенцы – с сейнеров. От лагеря не сохранилось построек, а вот причал для сейнеров еще остался. Точнее, заполненные камнями колодцы из бревен – лиственница не гниет в воде, на лиственничных сваях Венеция уже тысячу лет стоит. Но волны во время штормов местами сильно повредили причал за долгие годы. Лагерь закрыли еще в 1951 году.
Байкал
Пол-России пролетев за шесть часов,
После столько же тряслись мы на авто,
Миновали много рек, озер, лесов,
Чтоб Байкала насладиться красотой!
Как будто синь неба плеснули в бокал,
Как будто, и вправду, сам Будда здесь жил,
Простором лазурным сияет Байкал
У самого края поселка Хужир.
А сопки красуются в рыжих лесах:
У лиственниц хвоя вот-вот опадет.
Эх, был бы художником, я б написал
Закатный Бурхан средь пылающих вод.
Пестреют сэргэ отпущеньем грехов,
Рокочет прибой, словно в бубен шаман…
И в дюнах, и мраморных скалах Ольхон
Не остров – ожившая сказка сама!
Навеки останется в сердце Байкал
И тихий российский поселок Хужир.
…Как будто синь неба плеснули в бокал,
Как будто, и вправду, Всевышний здесь жил…
Мрамор и гранит
Благородных скал.
Синь воды хранит
Синих гор бокал.
Триста тридцать рек,
Все текут сюда.
А обратно – лишь
Ангара-река.
И все-таки самый распространенный пейзаж на Ольхоне – это степь. Но не гладкая, как у нас на Дону, а как бы волнистая, вспученная, с выходами горных пород на поверхность. Почва там небогатая, земледелие совсем отсутствует. А для животноводства хорошие условия. До начала 90-х одной из достопримечательностей острова был табун одичавших лошадей численностью более двухсот голов. Но в те трудные годы мустангов истребили охотники. Сейчас охота на острове строго регулируется, в лесах водится более трехсот маралов (олени) и столько же косуль. Много птиц, много мелких млекопитающих. Если потратить достаточно времени, то можно на камнях у мыса Хобой увидеть байкальского тюленя – нерпу. А вот орлы, которыми когда-то Ольхон славился, почти совсем исчезли.
Уезжали мы с острова Ольхон со светлой грустью, будто прощались с хорошим знакомым, о котором не забудем никогда, даже если больше не доведется встретиться.
Юрий Трущелёв.