VII
Несколько дней после того, как я случайно увидел в кафе Дашу, я не ездил к Агате. Наверное, прошла неделя. Я целую неделю не видел её и понял, что не могу без неё. Я прикипел к Агате духом и телом. И не было никакой причины расставаться с ней.
Она приехала ко мне сама. Зашла, веселая, в квартиру (дверь была не заперта) и прыгнула на меня. Я лежал на диване. Мне показалось, что на меня прыгнула какая-то пантера-оборотень – волосы черные, глаза черные, губы черные, вся одежда черная. Ощутив знакомый вес и запах, я облегченно вздохнул. Агата лежала на мне и смотрела в мои глаза. Она знала, что я никогда не оставлю её и теперь смотрела, не заболел ли я. По телефону, впрочем, мы пару раз разговаривали – она звонила на телефон Муси Владимировны. Но по телефону мы в основном молчали, я не мог ей ничего объяснить. А она не знала, о чем спросить. Она могла бы спросить что-нибудь навроде: «Ты больше не хочешь меня видеть?» И обязательно спросила бы… но спрашивать было нечего, она не сомневалась, что видеть её я хочу всегда.
Выглядел я не лучшим образом: небритый, глаза впали, губы покрылись тонким слоем омертвелой кожи.
- Ты не заболел? – спросила Агата.
- Нет.
- Точно?
- Точно.
- А чего лежишь тут… как этот… Что-нибудь случилось?
- Нет.
- У тебя, что, критические дни? – спросила она.
Я улыбнулся. Агата все-таки читала мои мысли, ну если не мысли, то желания, причем и те желания, которые я сам в себе смутно осознавал. Наверно, мне желалось, чтоб Агата сама приехала ко мне, встряхнула меня, взбодрила, накормила, вытащила на улицу, повезла в «Апатию», потом к себе домой.
Она всё так и сделала. Правда, из еды у меня практически ничего не было. Она сбегала в магазин и купила хлеба, яиц, ветчины, йогурт и сок. Приготовила яичницу с ветчиной и накормила меня. Причем ели мы вместе, без неё я бы не стал. Получалось, что как бы она готовила для себя. Еще она заставила меня сходить в душ и помыться, пока пища готовится.
Короче говоря, вела она себя идеально… не подозревая, что этим загоняет меня еще глубже в тупик. Это можно назвать духовным тупиком. Ничего не оставалось больше, все пути заканчивались – без будущего жить невозможно – из этого тупика был только один выход.
Всё вокруг меня подталкивало к этому пределу. Как-то обойти его или тихонечко отсидеться в конуре, а потом жить как-то по-своему, в обход, получалось невозможным. Мне надо было во что-нибудь поверить, что-нибудь принять, чтобы жить этим. Но опять же поверить во что-то только по необходимости иметь веру невозможно. Это то же самое, что полюбить первую встречную девушку, только потому, что необходимо кого-то любить.
С Агатой мы находимся в одной системе координат. И день рождения у нас в один день. Я люблю Агату. А Даша… Наверно, выйдет замуж за Руслана и станет в будущем женой губернатора или, возможно, даже президента нашей страны, во всяком случае – успешного и богатого человека.
Возможно, от нас с Дашей, от моего с ней знакомства, у Даши останется своя красивая печальная история любви, которую она будет беречь и лелеять в своей душе, как одну из главных своих драгоценностей: она любила прекрасного человека, доброго, как ангел, но не могла остаться с ним, поскольку понимала, что в нашем мире домохозяйств и дворцов он никогда ничего не будет иметь - этот человек всю жизнь проработает дворником. Она сохранит любовь к нему на всю жизнь где-то глубоко-глубоко внутри себя. Лелея эту историю внутри себя, жить будет Даша с сильным успешным богатым мужчиной, которого, впрочем, тоже будет любить, но иначе.