Докуривая третью, за последние полчаса, сигарету, Наташа смотрела в темное окно. За окном только что закончился дождь, и мокрая улица, освещенная единственным на всю округу, фонарем, совсем не располагала к прогулкам.
Тяжело вздохнув, Наташа смяла окурок в пепельнице, встала из-за стола и подошла к большому зеркалу, висящему в коридоре. Оттуда на нее взглянула среднего роста женщина, с крашеными, иссиня-черными, волосами, в прозрачной блузке, с глубоким вырезом. Поверх блузки был надет черный, кожаный жилет, такая же юбка опускалась чуть ниже границы сетчатых чулок. Лицо Наташи было накрашено броско и вызывающе: ярко-красные губы и обильно подведенные темно-синим, глаза контрастно выделялись на фоне бледных щек и открытого лба. В ушах висели серьги с искусственными камнями, своей массивностью напоминавшие театральные люстры.
- Женщина-вамп, - сказала Наташа и печально вздохнула.
Постояв у зеркала еще пару минут, она надела лакированные, выше колена, сапоги на длинной шпильке, помахав руками, утвердилась на них, накинула куртку, повесила на плечо сумочку и вышла за дверь. Вечерняя улица была пуста, и стук ее каблуков смешался со звуком последних дождевых капель, падавших с крыш и деревьев. До остановки, с которой Наташу должен был забрать «служебный транспорт», было минут двадцать ходу. Втянув голову и сунув руки в карманы, она пошла вперед, внимательно глядя под ноги.
Возможность дополнительного заработка Наташа искала уже два месяца, то есть, с тех пор, как ее бросил муж. Вместе они прожили десять лет и вот, недавно, супруг заявил, что давно разлюбил ее, что полюбил другую и жить на две семьи у него больше нет сил. Угрозы, мольбы, уговоры, слезы и наличие семилетней дочери Нади – ничего не помогло и, собрав два чемодана и большую спортивную сумку, муж Натальи исчез, и, с тех пор, от него не было ни вестей, ни денег, которыми он обещал регулярно снабжать дочь.
Наташа работала воспитательницей в детском саду. Прекрасно понимая, что не сможет жить с ребенком на свою зарплату, женщина стала искать возможности подработать, а то и совсем поменять род деятельности, но поиски были напрасны. Она клеила объявления, предлагая свои услуги в качестве няни, но быстро бросила это занятие. Свирепствующая в городе безработица, беспощадно била по работникам образования; рынок нянь был переполнен предложениями, и это позволяло потенциальным работодателям предъявлять заоблачно высокие требования, при этом, здорово экономя на зарплате. Наташа обращалась и в кадровые агентства, выкраивая из своей зарплаты деньги на оплату их услуг. Она ходила по роскошным офисам, в которых сидели женщины с сочувствующими лицами, заполняла вороха анкет, но это не приносило результата. Агентства быстро забывали о ней, а сочувствующие женщины превращались в гарпий при одном лишь намеке на то, что, во всем мире принято возвращать деньги за услуги, которые не были оказаны.
В том же детском саду, где трудилась Наташа, работала воспитательница Аня. Наташа знала, что коллега находится в сходной ситуации и тоже растит ребенка одна, но, при этом модно одевается, пользуется дорогой косметикой и не нуждается в средствах. Просить помощи было неловко, но перспектива грядущего банкротства все-таки заставила Наташу обратиться к коллеге за советом. В тот же день, после работы, они устроились в маленьком кафе, где Аня, просто и доступно, рассказала, как именно зарабатывает на одежду и дорогую косметику. Наташа была шокирована.
- Ай, перестань! – скривилась Аня, глядя в ее расширенные глаза. – Многие из наших так же… подрабатывают, - она хихикнула. – Замужние, кстати, тоже.
- А мужьям они что говорят? – спросила Наташа.
- Например, что задерживаются на совещании, или еще что, не знаю, - сказала Аня. – Светлана Федоровна их всегда покрывает.
- Покрывает? – эхом спросила Наташа.
- Ну да. А как иначе? Она ведь у нас мама Света и бизнес этот ее.
- Как ее?
- Каком кверху, - хмыкнула Аня. – Там и из других садиков девки работают. И из школ. Есть даже из университета. А что? Какой студент не мечтает…
Аня не договорила. В ее сумке мелодично запел телефон. Наташа с завистью посмотрела на розовое, увешанное побрякушками, чудо и вздохнула.
- Да, котик, - промурлыкала Аня. – Что? Конечно. Через часик подъеду, хорошо? Ну все, жди.
Она повесила трубку и взглянула на Наташу.
- Ань, я даже не знаю…
- Подумай, - согласно и понимающе кивнула Аня, - спешить некуда. Надумаешь – скажи, подойду с тобой к маме Свете. А сейчас мне пора.
- Клиент? – мрачно поинтересовалась Наташа.
- Постоянный, - улыбнулась Аня. Она бросила на стол крупную купюру и взялась за пальто.
- А сдачу? – Наташа показала глазами на деньги.
- Фигня. Если хочешь – себе забери.
Наташа дождалась, пока официантка принесет сдачу. Остаток вечера прошел в тяжелых размышлениях. Исчезнувший муж был ее первым и единственным сексуальным партнером и мысль о том, что, согласись она на предложение коллеги, эта цифра очень быстро и многократно умножится, была непривычной и пугала. Наташа просидела на кухне допоздна, и, придя утром на работу, подошла к Ане.
- Вот и хорошо, - сказала та и улыбнулась. – Ты молодец. Работа ведь легкая, никаких извращенцев, только уважаемые и проверенные люди. Причем, они еще и платят за то, что ты со своим неблаговерным столько лет делала бесплатно! Можешь себе такое представить?
- Не могу, - честно призналась Наташа.
- Ну вот! А, может, найдешь себе постоянного спонсора. Тогда и работать не надо будет, и денег будет завались.
- Хорошо бы, - вздохнула Наталья.
- Идем, - сказала Аня, - с Крысой поболтаем.
Крыса была заведующей детсадом. Свой оперативный псевдоним она заслужила за длинную мордочку, с постоянно заинтересованными и жадными глазами. В миру заведующую звали Светланой Федоровной, ей было сорок пять лет, она носила белокурый парик и сильно красила не по годам старое, потасканное лицо. В результате этого визита, Наташа была окончательно введена в курс дела и получила немного денег на одежду и косметику.
- С тряпками я тебе помогу, - пообещала Аня.
Это было десять дней назад. Сейчас, стуча каблуками по мокрому асфальту, Наташа шла навстречу своей первой рабочей смене. Разнообразные мысли плотным роем кружили в голове женщины, может быть, поэтому она не услышала быстрых шагов сзади. Догнавший ее мужчина в спортивном костюме резким движением сорвал с плеча Наташи сумочку, толкнул ее и бросился бежать. Толчок был несильным, Наташа, еще толком не приноровившаяся к высоким каблукам, сильно покачнулась и, может еще и устояла бы, но одна из шпилек подломилась и она упала на асфальт.
- Помогите! – закричала она, глядя вслед грабителю. – Грабят!
- Чего орешь, дура! – донеслось с балкона одного из домов. – Поздно уже, дети спят!
- Сама виновата! – раздалось с другого балкона. – Сначала ходят тут, расфуфыренные, среди ночи, а потом у них вещи пропадают! Тьфу!
С третьего балкона кто-то обидно захохотал.
Наташа поняла, что никто ей не поможет. В сумочке не было ничего ценного, но она была дорогой, купленной на крысины деньги. Сапог был безнадежно испорчен, левый чулок порвался, рука болела. Как-то сразу обессилевшая Наташа сидела на холодном, мокром асфальте и думала, почему это случилось именно с ней, на пустой, тихой улице.
И пока она так думала, на этой улице произошло что-то уж совсем невероятное. Улепетывающий грабитель обернулся на бегу и, в тот же миг, его ноги странным образом заплелись. Издав удивленный возглас, мужчина со всего маху рухнул на асфальт, да так, что еще пару метров его волокло инерцией. После этого он неподвижно замер.
Наташа не поверила своим глазам. Мгновенно вернулись силы, и женщина издала торжествующий крик. Она сняла сапоги, встала и, хромая, направилась к распростертому на асфальте обидчику.
- Что, гад? – воскликнула она. – Получил? Сейчас ты у меня еще получишь!
Мужчина слабо шевельнулся. Наташина сумочка все еще была зажата в его руке и женщина, нагнувшись, вырвала ее из неподвижных пальцев. Все было цело, кроме старенького мобильного телефона, не пережившего тяжелого удара об асфальт.
- Ах, ты, - задохнулась Наташа, поочередно вынимая из сумочки осколки пластика.
Она понимала, что все погибло. Дебют не состоится, Крыса не простит провала. Наталья взглянула на того, кто обрек ее на безденежье и, размахнувшись, со всей силы ударила его ногой в бок, раз, другой, потом принялась пинать его поочередно обеими ногами.
- Гад, дурак, скотина! – восклицала она после каждого удара.
Грабитель еще раз шевельнулся.
- Мама, можно я сегодня не пойду в школу? – пробормотал он.
- Скотина! – пропыхтела Наташа. – Маму вспомнил? Сейчас я тебе покажу кузькину мать! Ага! Нравится? На! На! Еще на! Оооо!
Она вошла в раж, которому бы позавидовал любой, переевший мухоморов, берсеркер. Мужчина приходил в себя, его тело стало реагировать на удары.
- Ай! Ой! – закричал он. – Женщина, пожалуйста, не надо… Ай! Простите! Я не хотел!
- Не хотел? – поинтересовалась Наталья. – Ах, так ты не хотел, гад? На!
- Ай! – завопил мужчина. – Больно! Женщина, вы что! Милиция!
- Правильно! – сказала Наташа и громко завопила. – Милиция! Только не услышит тут тебя никто, гад! На еще!
- Ох! – простонал мужчина. – Ох, простите меня. Я не специально…
- Простить? Что ж ты, скотина, на людей бросаешься?
Тут мужчина перестал кряхтеть, перевернулся на спину и сел. От неожиданности Наташа перестала его пинать и отступила на шаг.
- Я не бросаюсь, - веско сказал мужчина. – Сынишка у меня попросил компьютер к новому году, а как можно купить компьютер на учительскую зарплату?
- Так ты учитель, что ли? – спросила Наташа.
- Физик, - мужчина кивнул головой.
- Физик-шизик, - передразнила Наташа. – Надо было вторую работу найти!
- Я искал, - сказал мужчина, - бесполезно. Вот только эту и нашел. Коллега надоумил, он у нас в школе трудовиком работает…
Наташа медленно опустилась на корточки, внимательно всмотрелась в лицо грабителя. Это был худощавый, лысоватый мужчина с большими грустными глазами.
- Тебя как зовут-то? – спросила она.
- Григорий.
- Григорий, ты морду разбил, - сообщила Наташа.
- Я еще и брюки порвал, - сказал Григорий, проводя рукой по ссадине на лбу, - последние. И подошва от кроссовки отлетела, я потому и упал. Жалко кроссовки, мне их на восемнадцатилетие подарили.
- А сейчас тебе сколько?
- Тридцать пять.
- Женат? – спросила Наташа.
- Разведен, - вздохнул Григорий.
- А чего развелся?
- Жена у меня, - сказал Григорий, - в детском саду работала, воспитательницей, а потом на панель повадилась. Нашла себе богатого спонсора и ушла. Вот такая история…
Он развел руками и грустно улыбнулся. Улыбка у него получилась очень добрая. Наташа всмотрелась в нее и решительно поднялась с корточек.
- Вставай, Григорий!
Улыбка стерлась с лица незадачливого грабителя. Внимательно глядя в лицо Натальи, он поднялся на ноги и, охнув, побледнел.
- По-моему, я ушиб колено, - сказал он.
- Ты еще и рукав порвал, - сказала Наташа.
Григорий осмотрел рукав видавшей виды спортивной куртки и печально вздохнул. Глядя на него Наташа улыбнулась и протянула ему свои сапоги.
- Пойдем, Григорий.
- В милицию?
- Нет, - рассмеялась она. – Костюм твой зашивать. Да и с лицом надо что-то делать. Пойдем.
Хромая и охая, поддерживая друг друга, они заковыляли по мокрой улице.
- А как тебя зовут? – спросил Григорий.
- Наташа, - сказала женщина. – А еще я работаю воспитательницей в детском саду…
Григорий замер и с подозрением оглядел ее туалет. Наташа рассмеялась, крепче сжала его руку и потащила за собой.
г. Симферополь, декабрь 2010 г.