Я слаб, но я сильнее их. Я нашел в себе силы оказаться здесь. И хотя я все забыл — и место, и время, но я не переставал ее искать, в отличие от этих людей, которые просто ограничились объявлениями на столбах и слезами и стонами перед толпами любопытствующих. И я бы спас её, если бы они не попытались уничтожить меня за её спасение. Я бы мог вернуть все как было, вернуть её им живую, если бы они могли также выкинуть меня из своих голов, как я выкинул это место из своей памяти. Они своей жестокостью обрекли её на смерть. Они не оценили бы моего поступка, и теперь расплачиваются за это. Жаль только её, она не виновата ни в моей безграничной любви, ни в их жестокости. Я не виноват, потому что любовь уничтожила бы меня. И это они на самом деле убили её. Я ненавижу их за это. Мы с ней на самом деле - жертвы их жестокости. Но я нашел в себе силы её найти.
Из снега уже торчал клок одежды. Собака копала и копала, рычала и скулила попеременно, тянула за темный кусок. Страшно и невыносимо, невыносимо любопытно, хотя я и знал, что она там.
Над снегом поднялся темный рукав пальто. Собака удвоила усилия, и теперь просто рычала, яростно копая твердый сугроб. Яма все глубже, шире и темнее. Я подхожу и вижу скорчившееся неузнаваемое тело, серую кожу, смерзшуюся и плоскую, с примерзшими черными волосами, с открытым ртом и набившимbся туда снегом и трухой осенних листьев. Волосы опутывают все лицо, открытые белые глаза покрывает нетающая ледяная крошка. Собака бешено раздирает лед и вытягивает на поверхность сугроба ледяную глыбу детского тела.
Я пришел за ней. Потому что больше никто за ней не пришел. Ни в ту ночь, когда я привел её сюда, ни на следующий день, ни месяцы спустя.