Полиандрический роман

               

                1

     -  Станция   "Козульки",   стоянка  поезда  три  минуты,  - хриповато-сиповатым голосом  объявила  проводник,  -  не  забывайте  свои  вещи!»    Поезд  вздрогнул,   глубоко  вздохнул  и  остановился.     Вот  тебе  и  Козульки,  -  поселка    не  видно,  -  с  одной  стороны  лес,  с  другой  непонятного  вида  строение,  древнее,    сгорбленное,  запыленное.     Остальная  территория  скрадывалась  вечерними  сумерками,  деревьями  и  обветшалыми  заборами.   По  перрону  прогуливается,   тощая  рыжая  дворняга,  за  ней  семенит    пара  куцых  щенят  такой  же  масти.    Перронные   фонари  слегка  раскачиваются  от  порывов  ветра,  поскрипывают  и  бросают   мутно-желтые  пятна  на  потрескавшийся  с  выбоинами  асфальт.  Три  минуты   созерцания  окрестностей,  оставляли  на  душе  какой-то  непонятный  осадок,   российской  провинциальной  безнадеги.   Люди  рождались  в  Козюльках,   жили  в  Козюльках  всю  свою  жизнь,  и   уходили  из  жизни,   обретя  вечный  покой  на  Козюлькинском  погосте. 
    Поезд  тронулся,  медленно   удаляясь  от  замызганной станции,  дальше   в  глубину  необъятной  России. 
    Из   коридора,   послышался  какой-то  спор и  непонятный  разговор,  приобретающий  признаки   начинающегося  скандала.   Кто-то,    кому-то,   предъявлял  какие-то  претензии.   Я   прикурил  сигарету  и  вышел  в  коридор,   попытаться  понять   суть  конфликта.   Молодая девушка,  тоненькая  и  хрупкая  как  веточка,      пыталась  оправдаться  перед   тучной  проводницей  и  начальником  поезда.    Девочка   была  зайцем  -  безбилетником.       Проводница,    тучей  нависшая  над   ней,   требовала  оплаты  проезда.    Девочка  смотрела  на  нее  огромными,  глазами,  хлопала  ресницами  и  пыталась  объяснить,   что  денег  на  оплату нет. Проводница  начала  угрожать  тем,  что  ссадит  ее  на  следующей  станции  и  как  безбилетника  сдаст милиции.   Слезы  в  любую  секунду  готовы  были   брызнуть  из  этих  прекрасных,   глубоких  как  море  глаз.    Я  подошел   и,   обратившись  к  проводнице,  попросил   оставить  девушку  в  покое, объяснив,   что  бывают  разные  ситуации,  когда  по  какой   либо   причине    нет  денег,  а  ехать  необходимо,  что  мы  все-таки люди  и  необходимо  помогать  друг  другу,  потому что  каждый  может  оказаться  в  такой  ситуации.    Девушка   посмотрела  на  меня   лучистым взглядом   благодарности,  и  я, чуть не утонул  в  нем   как  в  море,   без  надежды  на  спасение.   Какие-то  непонятные,   но  приятные,  тревожные  и  сладостные  чувства  захлестнули  меня.    Я   почувствовал  волнение,  которого раньше не  испытывал.    
     -  В  чем  же  дело,  молодой  человек?  -  сказала  проводница,  -   оплатите  за  девушку  проезд,  мы  выпишем  ей  билет,   вот  и  помогите  ей,   если  вы  спасатель  и  готовы  всех  спасать!    Вы  едите  в  купе  один,  и  девушка  вас  не  стеснит, сделайте   жест!      
     Действительно,  -  подумал  я,  как  же    сам,   сразу не  догадался  предложить   этот  вариант?   
    -  Выписывайте  билет,  деньги    сейчас  принесу,  -  сказал  я,   и  направился  в  купе.   
     Когда   принес  деньги,  билет  был  уже  выписан.   
    - Забирайте  своего  зайца,  он  ваш,  -   сказала  проводница,  -  если  хотите,  я  принесу  вам  чай.   
      От  чая  я   не  отказался,   чай  в  поезде  мне  всегда  очень  нравился,   особенно   тем, что стаканы из тонкого стекла были в подстаканниках.   Мне  нравилось  разворачивать   брикетики    рафинада,  а  затем  чайной  ложечкой  долго – долго,   перемешивать  сахар  до  полного  растворения, нравилось,   когда  чай  приносили  с  лимоном.  Чай в поезде,  с дымком,  имеет  свой  неповторимый   аромат!

  - Merci  monsieur   Vous  ;tes  un  vrai  chevalier!*  -   сказала  девушка,  когда  мы  вошли  в  купе.    Ее французский имел явный козюлькинский  диалект.
-  Почему  французский?  -  спросил  я,  -  а, не английский или итальянский, или на худой конец русский?   Я похож на француза?
-  Нет,  вы  лучше чем француз  -  сказала она слегка смутившись,  -  французов я видела только в кино, а вы настоящий, поправдишний, даже дотронуться можно.  А еще  вы очень добрый.

-   Оставить  такую  милую   девушку на  растерзание  железнодорожным  монстрам, - это  преступление!  -  сказал  я,   и  предложил    выбрать   место, которое   ей  наиболее удобно.    Она выбрала нижнюю левую полку, поставив в головах свою небольшую серую сумку.
- Меня зовут Полина, я живу под Иркутском, а сюда приезжала к маме, она болела.

     Я тоже представился и сказал, что еду в  Читу, а потом  Монголию к новому месту службы.

       Мы  сидели за  столиком  друг  против  друга,   и   некоторое  время   не  произнесли  ни  слова.     Глядя   в  её  необыкновенные  глаза,    я  пытался  понять,  что  со  мной  происходит,   я   был  охвачены  непонятным,   щемящим  предвкушением, чувствовал,  как  во  мне,  что-то  зарождается,   разрастаясь и  заполняя  всё   моё   существо.      Не  понимаю  почему,  но  необыкновенный  прилив  счастья,  неосознанной  и  непонятной  радости  охватывает  моё  сознание  проникая в душу.

-   Но  вы  мне,  так  и   не  ответили,  почему  именно  французский?  -  спросил  я.

-   Настоящие  мужчины, - ответила  девушка,  -   у  меня  представляются  в  образе  французских  кавалеров,  и русских  дворян  говорящих  на  французском  языке.   Мне нравится  Франция,  нравятся  французские  романы  Дюма,  Бальзака, Мопассана.
-  Наверно   вам  должна  нравиться  и  французская  эстрада...   Эдит  Пиаф,  Фрида  Боккара,  Мерей  Матье? - Поинтересовался я, не переставая любоваться этим прекрасным цветком в обличие девушки.

-  Я,  люблю  все,  что  связано  с  Францией.   Мой  любимый  фильм    Клода  Лелуша    «Мужчина  и  женщина»,  а  любимая  песня  Фриды  Боккра  «Когда  пела  пальма».  Мне кажется, в  прошлой  жизни  я  была  француженкой   и   Франция   моя   не познанная родина.
   Когда Полина произносила эти слова, которые были так убедительны и в тоже время наивны, она словно преображалась, расцветала, становилась еще прекрасней и   загадочней.  Я пытался представить ее в туалетах от Корден;  в  фешенебельном заграничном отеле сверкающим огнями неона, и она, как это не странно прекрасно вписывалась моим сознанием в эти интерьеры.   Я любовался ей и мне хотелось коснуться рукой этих струящихся русых локонов, спадающих на плечи; прижать к себе это хрупкое нежное создание, согреть своим теплом, защитить от всего земного зла и невзгод.

-  Мне  приходится   сожалеть  что  я  не  француз,  - заметил я, с ноткой  грусти в  голосе.     - Если бы я был французом, вряд ли ехал в этом поезде и соответственно не смог бы вам оказать хоть какую-то услугу.  Но самое грустное, я ни когда бы вас не встретил.
    Она улыбнулась, растерянным движением поправляя широкую прядь волос, упавшую на лицо, несмело сказала:  - Это правда, что вам было бы грустно?  Девушка подняла глаза и я прочитал в них не только благодарность но и что- то более глубокое и сокровенное. 
-  Полина!   Если вы не возражаете,  может перейдем на ты в разговоре?
-  Я сама хотела это предложить, но вы меня опередили.
- Ну вот, хотела предложить, а сама опять выкаешь, -  глядя в доверчивые глаза Полиночки сказал я. 
- Больше не буду...  правда, - сказала Полиночка, чуть покраснев и отведя свой взгляд в сторону, на мелькающие огни пролетающего за окном поезда полустанка.
-  Может это не  совсем удобно, но мне хочется больше о тебе  узнать, расскажи что нибудь, - попросил я,  взяв руку Полины в свою и ощутив ее легкую дрожь.
-  Что рассказать? - несколько задумавшись произнесла Полина, аккуратно высвобождая свою руку,  - у меня и биографии то, еще не сложилось...    Школа, медицинский техникум, работа в больнице.
-  Тебе нравится  работа? - Спросил я глядя в  чуть потускневшие глаза девушки.
    Немного подумав и  сделав глоток чая, девушка продолжила, чертя пальчиком на столе воображаемые линии.
-  По распределению после техникума направили на работу в Иркутский
неврологический диспансер.  Это больничка, с решетками на окнах, находится на окраине города.  Там я самая молодая, все остальные работники намного старше меня.  В процедурном кабинете, делаю уколы, перевязки, ставлю клизмы, почую больных таблетками. В общем, совершенно не интересно.  Но самое главное...     Эта больничка, больше напоминает тюрьму с особым режимом, в которой не больные а заключенные...   Причем среди этих заключенных...   есть вроде как вовсе и не больные, совсем и не психи, а их лечат, лечат, и не известно от чего.   Они в свою очередь, делают вид, что принимают лекарства, а сами эти таблетки просто выкидывают.   Проведывать этих больных ни кто не приходит,  выход за пределы диспансера запрещен.     Писать и получать письма им,  так же запрещено.   Запрещено заводить с ними разговоры на темы не касающиеся их болезни.   В больнице за этим следят не только санитары, но и главврач.   Санитары могут надеть на человека смирительную рубашку, просто связать, и даже избить больного.   Теперь подумай, может ли такая работа нравится?
-  Неужели в наше время такое возможно? - Не поверил я, глядя на Полину.   
-  Сейчас я полностью уверена, и нет ни каких сомнений в том, что эта больница специально сделана для того, чтобы изолировать неугодных кому то людей, - сказала  глядя мне в глаза Полина,  -  а, действительно психически больные люди,  являются только ширмой.
-  То, что ты рассказала просто ужасно.  Мне кажется,  я бы там не смог проработать ни одного дня.
-  Когда я пришла туда работать, нас заставили дать подписку о неразглашении служебной информации, подписать кучу бумаг о соблюдении внутреннего распорядка...   в  общем сплошной кошмар!  Но придется еще целый год терпеть и не рыпаться.  Через год, возможно смогу уволиться и, если бог даст дожить до этого счастливого момента не задержусь ни на минуту.
-  Да тема  действительно грустная,  -  заметил я глядя на Полину, почувствовав, что она несколько  расстроилась.
-  Ты же сам хотел кое что обо мне узнать...   Вот и узнал, а я нарушила подписку о не разглашении служебной информации.  Да я много чего нарушала,  правда пока все сходит с рук.    У нас работает одна женщина, врач...   Мы с ней вдвоем, пытаемся помогать этим людям, передаем письма и кое какие передачи.     Вместо лекарств иногда колем витамины.
-  Ну ты просто партизанка, герой, -  сказал я,  -  а ты представляешь,  что с вами сделают,  если узнают о ваших подвигах?   Мне кажется такие люди не перед чем не остановятся...   Они и убить могут!
-  Они и убивают, некоторые больные бесследно исчезают, а вопросы  задавать нельзя!
-  Но может заявить в милицию?  -  Предложил я.
-  Некоторых из них, привозит в больницу сама милиция.   Значит она так же причастна  к этому.   -  Ты меня прости, но я тебя обманула...   В Козульки я ездила не к больной маме, а к брату одного человека которого привезли в нашу больницу    два с половиной месяца тому назад. Первые две недели его кололи какими-то сильными лекарствами, он был словно невменяемый и целыми днями спал, а когда не спал,  не понимал где находится и что с ним произошло.   Месяц как он не принимает лекарства и немного начинает приходить в себя, хоть делает вид, что находится под воздействием этих лекарств.  Я у него пыталась узнать, каким образом он попал в нашу больницу, но он ничего не помнит.  Говорит, что был на рыбалке, выпил кружку чая из котелка и через некоторое время потерял сознание, а очнулся уже в больнице.   Он попросил меня рассказать его брату о том, что с ним произошло, где он находится и что бы Николай, - брат, не предпринимал ни каких действий, пока сам не обдумает положение в которое попал.  Когда я приехала к Николаю и спросила его о брате, он удивился и сказал, что Виктор утонул в конце мая  на рыбалке, и что тело еще не нашли, возможно оно зацепилось где то за корягу.   Спросил, - откуда я знаю Виктора.    Я все ему рассказала как просил меня Виктор и,  просила пока ни кому ни чего не говорить и не предпринимать ни каких действий.   Николай был крайне удивлен, обрадован  и сказал только, что предполагал, - это до добра не доведет, а что именно, не сказал.    Хоть и намекнул, это по всей вероятности связано с незаконными вырубками  и  продажей  леса,  здесь фигурирует почти все районное начальство, а Виктор пытался с этим бороться.  Вот такая запутанная история, - настоящий детектив.
-  Тебе нужно быть очень осторожной и не испытывать судьбу, -  попросил я Полину, против  власти не попрешь, а если что-то предпринимать, то все обдумать!  Это не женское дело встревать в такие разборки, тем более что у тебя нет ни какой поддержки.  Надеяться на волю случая нельзя, система не пощадит и раздавит, не оставив мокрого места.  В жизни есть много всего интересного на что не жалко потратить время, тем более такой замечательной, красивой девушке как ты.   У тебя наверняка много поклонников, добивающихся твоего расположения.
Тебе стоит только моргнуть глазом, и все они будут у твоих ног.  Создать семью, заняться воспитанием детишек, ждать мужа с работы, - это ли не женское счастье?
-  Ты просто не знаешь нашей жизни, - с грустью посмотрев на меня сказала  Полина.  -  Народ спивается, и встретить здесь нормального  мужика  проблема.   Лучше оставаться одной, чем горе мыкать с алкоголиком.  Да и каких детей от них можно народить?
-  Но неужели все алкаши и нет нормальных мужиков? -  спросил я глядя в глубокие Полинины глаза.  -  Может ты просто не замечаешь своего мужчину, а он где-то совсем рядом?
-  Мне кажется всему свое время, нужно ждать  и  надеяться.  Любовь нельзя зажечь искусственно, она приходит,  как вспышка, как озарение, как импульс.      

      Я любовался  этим божественным  созданием,  и  самые  высокие, нежные  чувства  водоворотом  волшебных,  ощущений,  трепетно  волновали  мою  душу.   Душа рвалась к чему-то высокому и чистому.  Не произвольно я начал читать стихи сначала Есенина, потом Пастернака и Ахматовой: 

                Тебе покорной? Ты сошел с ума!
                Покорна я одной господней воле.
                Я не хочу ни трепета, ни боли,
                Мне муж - палач, а дом его - тюрьма.

                Но видишь ли! Ведь я пришла сама;
                Декабрь рождался, ветры выли в поле,
                И было так светло в твоей неволе,
                А за окошком сторожила тьма.

                Так птица о прозрачное стекло
                Всем телом бьется в зимнее ненастье
                И кровь пятнает белое крыло.

                Теперь во мне спокойствие и счастье.
                Прощай, мой тихий, ты мне вечно мил
                За то, что в дом свой странницу пустил.

      Полина смотрела на меня широко открытыми глазами и на них наворачивались слезы,   она почувствовала, как из ее тихой, чистой нежности вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше  правил, и добродетели. Она быстрым, движением подвинулась ко мне и, взяв осторожно мою руку, нагнулась над ней и поцеловала, чуть дрогнувшими губами.   Я хотел привлечь ее к себе, но она откинулась назад, пересела прислонившись спиной к стенке, поджав ноги и смотрела на меня своими огромными, бездонными  глазами, словно хотела сказать, - "Ну, что же ты?...  Неужели не чувствуешь, что я хочу твоей нежности, прикосновения  твоих губ,  сильных и нежных рук?     Неужели не слышишь как стучит мое сердце готовое в любую секунду выпрыгнуть из груди и слиться с твоим? 


                2

       Поезд уносил нас в ночную даль на восток,  в непонятную еще нам и неизведанную таинственную страну,  страну без названия, страну в которой нет границ, где царствуют только чувства!    Возможно, эта страна называется таким простым и знакомым словом любовь.

        Через зашторенное окно вагона, наглая, бесстыжая луна пыталась заглянуть в купе, а перестук вагонных колес монотонно твердил, - ну дебил, ну дебил, ну дебил.   За окном в полуночной мгле, проплывали полустанки с грязными перонами и тусклыми качающимися фонарями, сгорбившимися как старики, обронившие мелкую монету.  Причудливые очертания деревьев в лунном сиянии, напоминали сказочных исполинов, выстроившихся почетным караулом вдоль дороги.      Да и сама ночь была необычна, - ночь с загадочной незнакомкой, в поезде который увозил меня все дальше на восток.

        Я знал и любил многих женщин, и ни когда не испытывал проблем в отношениях с ними.   Мне не составляло особого труда, познакомившись с девушкой,  через полчаса знакомства затащить ее в свою постель и отдать ей все самое дорогое.   А, что могло быть у лейтенанта Советской Армии дорогого?...  -  Только личное время и относительно крепкое здоровье.    

       Слово "любовь"...   Как  много понятий оно может в себе нести?  Можно любить родину, можно любить рыбалку, можно любить пиво с креветками, а можно любить женщину.  Много еще понятий можно определить под этим простым словом, но по отношению к женщине, которая в жизни является катализатором всех радостей и бед, счастья и горя, надежд и разочарований, политических потрясений и мировых войн, это слово как- то сужается, сжимается, не выражает всей полноты своего содержания.   Бог создал мужчину и женщину связав их неразрывно самым мощным, фантастическим, притягивающим друг друга инстинктом, - инстинктом продолжения рода.   Но всегда ли вступая в интимные отношения,  глубина чувств так сильна и созидательна, что может воплотиться в зарождении  новой жизни?      Вначале мужчина и женщина обретают взаимную симпатию, основанную на личных впечатлениях,  эта симпатия дает толчок к продолжению отношений;  они заводят разговор, пытаются лучше  узнать друг  друга,  открыть общность интересов.   Это  происходит на сознательном уровне.   
      Но, не зависимо от этого,  на уровне подсознания, неосмысленно, интуитивно происходит зарождение нового, приятного, томного, чувства нежности к женщине; появляется желание сделать ей что то приятное, хорошее, согреть ее, отдать ей всего себя без остатка.    В спонтанных фантазиях представляешь, как наливается ее животик, как бережно она прикрывает его во время случайных незначительных опасностей, оберегая наливающийся плод любви. Представляешь любимую женщину с младенцем на руках, кормящую его грудью.  Видишь каким добрым и божественным светом сияют ее глаза, сколько в них любви, счастья и веры в будущее.    Женщина с младенцем, - воплощение божественности в отношениях между мужчиной и женщиной, между матерью и ребенком.

       Пока же...  ночь, поезд, купе, мужчина и женщина, игра гормонов и незримая грань, -  переступив которую можно погрузиться в пучину страсти,  в омут ощущений и чувств.    Как много было подобных переживаний, как много было разочарований и душевной опустошенности.

       Как сложно устроен этот мир, как трудно порой человеку переступить через свое эго.  А может все что делается предначертано свыше?  Может люди просто игрушки в не  понятной игре злого или доброго рока.   Мы этого не знаем, и под перестук вагонных колес находимся в зоне реальной действительности, - ночь, купе, мужчина и женщина.   Не назойливо в голову приходят строчки Бальмонта:

                Я мечтой ловил уходящие тени,
                Уходящие тени погасшего дня.
                Я на башню всходил и дрожали ступени,
                И дрожали ступени под ногой у меня.
      
      Конечно, совсем просто приласкать девушку, коснуться руками искусного виртуоза тонких струн ее души, зажечь желание... и раствориться в неге эгоистической похоти.    В другом случае, я не придавал бы этому значения, сорвал цветок, вдохнул аромат медяной свежести...  но только не сейчас.  Обстановка располагала к самым смелым и решительным действиям. Страстное желание еще одной победы будоражило кровь, но невинность ее натуры напоминала мотылька, неосознанно приносящего себя в жертву безжалостному пламени свечи.
       Полина  разговаривала непринужденно, но больше молчала, думая о чем-то своем. Иногда, почувствовав мой взгляд на себе, умолкала, смущалась и старалась отвернуться.      Зла и подлости на земле много...  несправедливостей всяких,  обманов, - думал я, глядя в ее добрые глаза, - тебе девочка этого сейчас, пожалуй, не понять, в молодости всё кажется хорошим, светлым, а обожжешься  — поймёшь,  насколько коварен огонь любви...  можно не только обжечься но и бесследно сгореть, не оставив после себя маленькой кучки пепла.


                3

       Поезд слегка раскачиваясь, под перестук вагонных колес уносил нас в все дальше и дальше, в темную непроглядную ночь, изредка подсвечиваемую бледной луной иногда высовывающей свой нос из-за вороха  туч, лениво проплывающих по холодному небу.    Вспоминались три незабываемых года службы в западной Украине.

       По окончании военного училища, меня распределили в Прикарпатский Военный Округ.   Город Стрый, был утопающий в зелени провинциальный,  городишка с преобладанием частного сектора.  Он находился в восмидесяти километрах к югу от Львова.     Батальон входил в состав дорожно-строительной бригады, расположенной в Мукачево.    Задачей бригады было сооружение современной автомобильной дороги от города Львов, до города Чоп.  Мысль о строительстве этой трассы давно вызревала в умах правительства СССР и командования Вооруженных Сил, но почему-то все откладывалась.  Причиной для строительства этой трассы, послужили события 1958 года, когда во время чехословацких событий, для подавления чешского мятежа, Вооруженные Силы Советского Союза с трудом, по старым прикарпатским дорогам, выдвигали в Чехословакию свои войска.     Задачей нашего батальона, было сооружение мостов на этой вновь строившейся трассе.   Старая дорога существовала с незапамятных времен, и хранила в своей памяти переброски еще царских войск во всех предыдущих дореволюционных войнах, а так же во время Великой Отечественной войны - Советских войск.  Эта дорога была узкой, частями серпантинистой, часто подвергалась камнепадам.     Но надо отдать должное, эта дорога была сказочно живописной. Остроконечные ели и пихты обрамляли ее, упираясь своими вершинами в прозрачно-голубое небо и карабкались к вершинам Карпат все выше и выше.   Внизу в ущельях протекали стремительными потокам горные речки и кристальной чистоты ручьи.    Переливаясь всеми цветами радуги, брызгая и искрясь, несли они свои воды по каменистым руслам, обтекая огромные валуны  в Дунай.    К этой дороге, на всем ее протяжении лепились небольшие гуцульские деревушки, в некоторых местах еще сохранившие свою закарпатскую древнюю самобытность.   Местами вдоль дороги росли расщепеневшись заросли грецких орехов, протягивая свои ветки в сторону дороги, словно предлагая усталым путникам ореховое лакомство.

       Перед отъездом, многие мне сочувствовали... Предупреждали что бы я был осторожен, -  ведь там край бандеровцев!   Но бандеровцев за три года, пребывания в этом краю, встретить так и не пришлось.    Западные украинцы и гуцулы не чем не отличались от восточных украинцев и россиян и все страшилки перешедшие еще с времен после революционных и послевоенных были напрасны.   Местное население было спокойным, гостеприимным но несколько более религиозным чем восточные украинцы.  Они чтили все церковные праздники, соблюдали все посты, ритуалы и традиции.   Православная и католическая церковь не противореча друг другу, наставляли своих прихожан соблюдать заповеди господние. Часто можно было встретить в одной семье, - мужа православного, а жену католичку или наоборот, но это не влияло на демографическую обстановку, народ в этом краю размножался очень активно. Редко в какой семье было менее трех детей, а если и были такие семьи, то их было не много.   К военным, а особенно к офицерам относились с особым уважением и любовью. С уважением относилось все население, а женская часть с любовью.   Военные всегда любили женщин.  Женщины это чувствовали и отвечали взаимными симпатиями и любовью.   Не один офицер не откажет женщине в любви, и редко какая женщина отказывала в любви офицеру.   


                4

       Западные идеологи навязав Советскому Союзу холодную войну, всячески пытались дискредитировать, устои и нравы Советского общества.   Окружив страны социализма агрессивными блоками, они пытаются представить мировой общественности, что в Советском Союзе все плохо.        Они нагло, в западно-европейской и американской прессе утверждали, что в Советском Союзе нет даже секса!    Да...    надо быть честными по отношению к своей стране!   Действительно, много чего в Советском Союзе не было.  Но утверждать, что не было секса, это предел лицемерия и цинизма западной пропаганды!    Это у них на западе, женщины продают свою любовь за деньги и поэтому называются мерзким словом "проститутки".        В Советском Союзе проституток не было.   Советских женщин, не коснулось тлетворное влияние западного,  капиталистического мировоззрения ,  они  как правило дарили свою любовь бесплатно, безвозмездно, - редко за стакан вина или за, поужинать в ресторане.         Западные идеологи утверждали, что  в СССР также были проститутки, которые тусовались в отелях "Интурист".   Глупые, они не догадывались, что это вовсе не проститутки а агенты КГБ, работавшие под прикрытием. Они так же как и все сотрудники КГБ были на переднем рубеже борьбы с происками мирового империализма и иностранных разведок.        Самоотверженно подставляли они  свое хрупкое тело, чтобы защитить интересы отечества от посягательств вражеских спецслужб. Многие из них, за заслуги перед родиной, были представлены к высоким правительственным наградам.   Пусть,  ни кто из них не пал в бою, но они вписали золотыми буквами свою страницу,  в книгу истории о становлении Комитета Государственной Безопасности СССР.    Провокаторы утверждают, что они за оказание интимных услуг брали деньги, и преимущественно свободно конвертируемой валютой!      Да брали, но после очередного наряда по защите отечества, сдавали эти деньги в кассу  КГБ под квитанцию.  Эти деньги использовались не в личных целях на самообогащение, а перераспределялись через государственный бюджет и шли на поддержание мировой революции в странах Африки и Латинской Америки.

      Советский секс, рожденный и закаленный в горниле Великой Октябрьской Социалистической Революции, был чисто народным,  воплотившим в себе лучшие традиции - широты, глубины и необузданной удали русской натуры.  В Советском сексе, можно было услышать колыхание и дрожащий шелест листвы стройной, стыдливой русской березки, эротическую мощь бушующих сибирских рек,  космические бездонные просторы воплощения сексуальных фантазий.   Много чего не было в Советском Союзе, но Советский секс воплотил в себе все лучшее, что могли привнести в него пятнадцать союзных республик и, сделать его истинно интернациональным.     Западная Украина, Прикарпатье,  и город Стрый в частности так же внесли в становление и развитие советского секса свою скромную лепту.   
       После изнурительной военной службы, после тяжелого трудового дня, Советский народ приходил домой к родному очагу, ужинал, немного отдыхал и до глубокой ночи, а часто и до раннего утра занимался сексом, - ковал кадры для великой державы.
Советский секс, в отличии от продажного западного, в рекламе не нуждался, реклама двигатель торговли, Советский секс был не продажен.   Советские люди, в сексе видели не извращенные западные развлечения и удовлетворение похоти, а стремление обрести духовное совершенство, создание человека новой формации, усиление демографических позиций стран социализма.  Строители коммунизма, искали и находили новые формы межличностных общений в сексе, такие отношения, которые не смогли бы скомпроментировать социалистический секс, в глазах мировой общественности и стать настоящим флагманом сексуальных отношений во всем мире.    Советский секс, категорически отвергал западные извращенные формы в виде "садомазохизма", но широко приветствовал групповой секс, который  вносил в жизнь его участников  чувство коллективизма,  все богатство и многообразие интимных отношений, , накопленное многими поколениями советских людей, заставляя блистать его всеми гранями социалистического бриллианта.   Надо заметить и это очень важно, что Советский секс в отличии от западного строился на незыблемом и мощном фундаменте основ марксизма-ленинизма, и в своем становлении опирался на генеральную линию КПСС в строительстве Коммунизма.   Такие выдающиеся труды В.И. Ленина как "Шаг вперед, два шага назад", гениальная книга Л.И. Брежнева "Целина" и "Возрождение"  -  позволили Советскому народу взглянуть на секс в совершенно новом ракурсе, подняться до новых высот не доступных загнивающему западу.    Советские люди ни когда не рекламировали секс, они жили в нем, и в нем искали ответы на вопросы сегодняшнего и завтрашнего дня.  А если было необходимо умирали в нем!
       
       Батальон встречал меня без фанфар и оркестра. По растрескавшемуся асфальту плаца, важно из угла в угол ходила прихрамывая на правую заднюю лапу батальонная дворняга не понятной масти.   Перед штабом, представлявшим из себя давно не крашенный и облупившийся барак,  на утренний развод был выстроен личный состав батальона.  Развод проводил начальник штаба, невысокого роста, пузатый крепышь в звании майора. На его добром толстощеком лице, была написана полная удовлетворенность жизнью.  Он чинно, заложив руки за спину и выпятив вперед пузо прохаживался перед строем офицеров и прапорщиков, рассказывая очередной анекдот из армейской жизни.  Отличительной чертой майора было то, что в его памяти как в самом солидном архиве, хранились анекдоты на все случаи жизни не только армейской но и гражданской. Буквально по любому поводу, из ячеек памяти этого архива извлекался новый, или хорошо забытый старый анекдот, и всегда смачно в картинках рассказывался внимательной аудитории. Майор Бачинский был одесситом не только по происхождению, но и по всей своей широкой и юмористической натуре.  Когда он улыбался, даже в самый пасмурный день начинало светить солнышко.     Когда он начинал рассказывать очередной анекдот было смешно не только от остроумного содержания,  а так же, от манеры неторопливого, с характерным одесским акцентом говора.     Иногда складывалось впечатление, что анекдоты он сам выпекал как горячие пирожки,  сочиняя их экспромтом.  В батальоне ему прилепили безобидную кликуху - "Боча", видимо образованную от слова бочка.  Клички были присвоены многим, но не всем.   Как я понял, присвоению клички удостаивались только выдающиеся личности.  Например, у начальника автомобильной службы, высокого, сутуловатого старшего лейтенанта Малюжковича, была кличка "Поганель", а мне прилепили кличку "Экарус".  Почему Экарус?  Потому, что у меня длинный рост и малиновый интендантский околыш на фуражке, что по понятиям остряков батальона, ассоциировалось с венгерским автобусом - длинным и красным.  На свою кличку я не обижался, она была не дразнительная, как например у заведующего клубом прапорщика Шелковкина, которого в глаза и за глаза звали "Марусей".   Маруську ему прилепили за неуемную страсть к представительницам женского пола.  Где, и на какую бы тему не начинался разговор, этот прапорщик сводил его к рассказам о своих любовных похождениях. В самом же деле имел всего одну любовницу и бывшую жену, которой исправно платил хоть и не большие но алименты.  Мусе, своей любовнице он изменял крайне редко, в основном по пьяни и за компанию с братьями по оружию.
      
        Как и во всех Строительных частях Министерства Обороны СССР, наш батальон комплектовался исключительно среднеазиатским и кавказским контингентом, -контингентом, который в своем большинстве не знал, или делал вид, что не знает  русского языка.   Для ускорения понимания солдатами, распоряжений и приказов, офицеры и прапорщики применяли слова "аргументированного лексикона", состоящие из отборного, хорошо выверенного русского мата.    Эти слова употребленные к месту, в определенной интонации с использованием специфических жестов,  всегда достигали желаемого эффекта.  Крепкое словцо не редко было весомым аргументом и в общении офицеров между собой.

        Как и во всех Вооруженных Силах СССР, в строительных частях процветала дедовщина.   В строительных частях, дедовщина имела специфических оттенок и часто строилась по клановому признаку.  Вокруг солдата, призванного из среднеазиатских республик или Кавказа, имевшего родителя большим местным начальником сколачивалась группа присмыкающихся, в надежде на то, что после увольнения из армии, сынок этого родителя сможет помочь им обрести место под солнцем на своей малой родине.   Вот такой солдат, даже хилый по фактуре часто верховодил и держал в повиновении многих солдат, не гнушаясь избиениями и унижениями сослуживцев.  Бороться с проявлениями дедовщины было трудно, потому что командование факты дедовщины пыталось замалчивать и скрывать, не предавать огласке, дабы не портить показатели в боевой и политической подготовке.         Боевой подготовки как таковой не было, она сводилась лишь к тому, что солдаты хозяйственного взвода иногда заступали в караул по охране вещевого и продовольственного склада на территории части.   Вооружены при этом, они были карабинами  до военного образца, патроны, как бы чего не случилось, им не выдавались,  поэтому  и к караульной службе у них было отношение по нарошку.   Прислонив карабин куда нибудь к стенке, присев на корточки в укромном затемненном месте, они спокойно дремали пару часов до смены.   Хозяйственный взвод постоянно находился на территории части, за редким выездом на какие либо работы.   Основным объектом для солдат хозвзвода был свинарник, по которому нарезали круги полуголодные тощие свиньи в поисках пропитания.       Отходы из солдатской столовой причитающиеся им по закону,  съедались личными свиньями прапорщика  Бабий на его частном подворье.

       Основная часть личного состава батальона стояла лагерем в Карпатах,  невдалеке от строительных объектов.   Рядом с лагерем находился поселок, имеющий старинное, еще с времен суворовских походов название "Нижние Ворота".    Солдаты жили в армейских палатках, а офицеры и прапорщики в вагончиках.
Семьи у офицеров и прапорщиков жили в Стрыю. Пребывание  офицеров в Нижних Воротах считалось командировкой.  Поскольку офицеры и прапорщики числились командировочными, - следует простой логический вывод - значит были холостяками.   Имея казенные койки в армейских вагончиках, сказочные карпатские ночи они проводили в объятиях прекрасных, Нижне-воротских  гуцулочек.  С вечера пригубив добрую корчагу вина,  на весь  поселок  распевали популярную то время песню  - "А где твой дом гуцулочка?  -  Карпаты."

        Жены в Стрыю тоже не тосковали, поскольку в этом городе был расквартирован полк истребительной и бомбардировочной авиации.   Те офицеры, что служили в истребительном полку, были не орлами.     Они предпочитали коротать ночи за стаканом разведенного спирта и игрой в преферанс.   Сильные авиационные перегрузки не оставляли им здоровья на амурные похождения.  Те-же орлы, что служили в бомбардировочной авиации с лихвой отрабатывали за своих истребительных братьев, и были настоящими истребителями неудовлетворенной женской похоти.
      
        Наш батальон,  ни чем не отличался от любого строительного батальона.  Мы строили мосты, а одновременно строили развитое социалистическое общество и Коммуниззм.    Организация военного строительства уже,  (как вещь в себе) несла черты и признаки коммунистического строительства.   Военные строители как передавая часть социалистического общества, одной ногой стояли в прошлом, а другой приветствовала будущее!    Это заключалось в том, что за счет этого грандиозного строительства,  в корне улучшило свои жилищные условия местное население расположенное в деревнях и селах вдоль трассы.   Там где еще вчера, стояли жалкие хибары и хаты под камышовой крышей, росли как грибы после дождя добротные дома из кирпича, под крышами из оцинковки. Строительные материалы как из коммунистического рога изобилия с строительных объектов растекались малыми и большими потоками по частным деревенским подворьям.  Эти строительные материалы пропивались, продавались и банально разворовались.  При проведении проб качества бетона опор мостов, часто обнаруживалось не соответствие  марок бетона по прочности, что приводило к скандалам, а в случаях очень сильного не соответствия, к возбуждению уголовных дел.  Но это все, не влияло на ухудшение благосостояния местного населения в области жилищного строительства.  Дома продолжали строиться и радовать глаз свей добротностью.  Не редко в этих домах находили ночной приют, глубокое уважение и бескорыстную любовь, офицеры и прапорщики нашего батальона.

       Карпаты - винный край, царство не похмеленного Вакха!    В подвале каждого дома, увитого виноградной лозой, в добротных дубовых бочках вызревало прекрасное  виноградное вино.  Вино в Прикарпатье пили как воду, вместо чая и компота, от преклонных стариков до малых детей.  Возможно это и являлось причиной того, что местное население всегда находилось в хорошем настроении и уважительном расположении духа.

         Офицеры и прапорщики, не нарушая вековых традиций пили все что горит и пенится, но больше предпочитали водку из-за ее забористости.  Выпил стакан,...     через пять минут уже хорошо...    глиссернул сверху пивком и крылья вырастают как у горного карпатского орла.   Чтобы обрести орлиное ощущение полета от вина, и расправить крылья, надо накачаться им как винный бурдюк.   Пьянство в военно-строительных частях, было характерной чертой советского офицерства.  Офицеры пили много и с удовольствием.  Пили не просто так!   Пили всегда по поводу.         Советский Союз страна с вековыми питейными традициями, переходящими    из поколения к поколению еще с петровских времен и до настоящего времени.    В некоторых краях , областях, регионах имеются свои национальные и местные традиции употребления алкогольного нектара, но все они направлены на то, чтобы выпить как можно больше, а после этого хорошо покарулесить.   Или как мы любили говорить "Пофестивалить".  Например проводились неофициальные чемпионаты деревень на звание самого стойкого борца с алкоголем под девизом, "красный нос - символ пролетарской революции".   Многие офицеры, носили в карманах маленькие календарики, в которых были расписаны все советские государственные праздники, являющиеся официальными поводами для того чтобы выпить. Наиболее ортодоксальные блюстители традиций,  имели при себе  календари с церковными праздниками, из чего следовало, что дней в году катастрофически не хватает и идет наложение светских праздников на религиозные, а это уже не порядок и может являться поводом для нового тоста и повода выпить!    Существовало четкое и неоспоримое понятие, типа - "Ты мене... Уважаш?...    если уважаш, то пей!"  - "Не уважаш в харю!"    Если вдруг кто-то отказывался пить, в традиции было вылить стакан водки или вина за пазуху саботажнику.   В деревнях, перед грандиозными гулянками, вдоль стен горницы где проходила гулянка и стояли столы, -  стелили матрацы и набитые соломой тюфяки.   Было признаком хорошего тона напиться до такого состояния, чтобы отвалиться из-за стола навзничь уйдя в нирвану.      Наиболее стойкие бойцы в этом случае, кое как выволакивали потерявшегося в нерва не беднягу из-за стола и укладывали на заранее подготовленные места вдоль стены.  Традиции русского и советского пьянства, своими корнями уходят в далекое прошлое.      Как утверждают советские ученые, в старину самыми пьющими были ломовые  извозчики и сапожники,  - первые напивались в "лом",  - последние  в "стельку".  Офицеры напивались в "сиську"!   Почему в "сиську" не знаю, врать не буду, хотя кое какие догадки есть.  Возможно потому, что после усугубления тянуло к слабому полу.

       Мы строили мосты на стратегической автомобильной магистрали, в состоянии глубокого похмельного синдрома, что порой приводило к серьезным казусам. Случилось ЧП.  Две опоры мостов были выстроены на метр дальше друг от друга чем по проекту.   Когда стали укладывать мостовой пролет, он провалился между этих опор.  Скандал был настолько серьезный, что многие офицеры были понижены в должностях и воинских званиях.  Пришлось заказывать новые пролеты, а это баснословные деньги!  Но война все спишет, а на  "непобедимую и легендарную" денег государство не жалело.
        В батальоне пили все, даже политработники.  Политработники пили отдельно в своем тесном по идеологическим и политическим соображениям коллективе.  Да и как они могли пить вместе с нами, если в их прямые обязанности входило устраивать разборы полетов по пьяному делу?  Так же не бывает, что  сегодня вместе бухаем а завтра политработник читает проповеди по социалистической морали и учит как надо пить правильно и не попадаться. 

                5

         Стоял теплый летний вечер.  Город утопал в зелени, веяло свежестью, пьянящими ароматами цветущих клумб и декоративных кустарников.  Солнце насветившись за день,  неторопливо готовилось к заслуженному отдыху.   К заслуженному отдыху готовились и мы, после пусть не самого тяжелого но все-таки трудового дня.
       Дверь моего кабинета широко распахнулась, и в нее медленно вплыл Лавруша Малюжкович, обладатель уникального, внушительных размеров шнобеля.   
      Лавруша Малюжкович был по своей натуре женоненавистником.  Это совсем не означало, что он не любил женщин.  Он не любил жен.  А если быть  более точным, он категорически не допускал мысли о собственной женитьбе.  Причиной этому, была его неудачная попытка жениться и отверженная любовь.  Тем не менее у него была постоянная любовница,  дородная бабенка, лет на шесть старше его.  О таких женщинах говорят "коня на скаку остановит, и избу чужую сожжет".   Но Галочка,  могла намного больше!    Ей по жизни не хватало архимедова рычага  чтобы перевернуть весь мир, а не только тот мирок не регулярных, любовных встреч на ее территории.  Тот рычаг который мог предложить Лавр, ее устраивал но не давал полностью раскрыться глубокой, пробивной и целеустремленной натуре. Помимо Галочки, Лавр не отказывал в любви ни одной женщине, которая могла возбудить в нем эротические фантазии и отличить коленвал от швейной машинки.  Женщины любили Поганеля,  кто говорит за огромных размеров нос, подразумевая, что и все остальное тоже внушительных размеров.     Но открою маленький секрет, -  между величиной носа и другими инструментами джентельменского набора корреляции нет.

      Его идиотская улыбка и ни чего не выражающий взгляд, намекали на то, что он хочет сказать что то весьма банальное.

       -  Так...  все,  заканчивай, - выпалил он сходу, - сегодня идем к Розке!  Ты ее еще не знаешь...   познакомишься, классная телка...  понравится!
       -  Ну, я, как бы не собирался сегодня по бабам...  Хотел постираться, в парикмахерскую сходить - оброс как тарзан, Боча косяка давит,  - на грубость говорит нарываюсь!
       -  Ладно, ты еще молодой, слушай стариков,  - настаивал Лавр  улыбаясь, повернув свой уникальный нос  в сторону двери, - Стирку отложишь на субботу, а в парикмахерскую  зайдем по пути...  Надо еще успеть по граммулечке  принять для настроения.    Да, Игорек Тоже идет, надо за ним в клуб зайти.
       -  А, как же его Муся?   Она же его, мордой об батарею? - спросил я, убирая бумаги и папки с письменного стола в сейф.
       -  Для  Муси  у него отмазка есть, поглаживая ус произнес Лавр, - Его сегодня неожиданно поставили дежурным по столовой... А наряд как ты понимаешь - суточный...  Дело святое.

        Ветер ворошил листья деревьев, и за шелестом их уже был слышан перезвон колоколов соседней церквушки, призывающий прихожан к вечерней молитве. Дневная жара спала и ощущалась легкая прохлада.  Выпить по граммулечке не получилось, получилось выпить по по стакану водки и закусить маринованными патиссонами, - дешевая и сердитая закусь.  Настроение превосходное, то место где вырастают крылья чесалось, это означало что мы готовы к высокому полету. 
     Одноэтажный небольшой домик Розы утопал в роскошной зелени сада, и со стороны калитки был едва заметен.  Сад был старым и запущенным, порой приходилось пригибаться чтобы не поцарапать лицо ветками яблонь и вишни.  Дорожка была с выщербинами из старого красного кирпича, местами проросшая в швах травой.
Лавруша постучался в дверь.  Мягкий приятный голос хозяйки из-за двери спросил пароль.
     - "Мертвые не потеют",   - не задумываясь сказал Лавр, подталкивая меня вперед.
Я слегка сопротивлялся пытаясь спрятаться за Шелковкина.   Щелкнул засов замка и дверь отворилась.  Хозяйка пригласила нас в горницу.  За столом уже сидела небольшая компания из четырех особей женского пола и, симпатичного молодого мужчины лет тридцати пяти с приятными чертами лица и аккуратной военной стрижкой.   Он встал из-за стола и протянув мне руку представился: - Валера - КГБ.
Александр - КПСС - представился я оценив плоскую шутку Валеры и взаимно ответив такой же плоской шуткой.
Девушек звали Наташей, Ганной, Оксаной и Марийкой. Хозяйку соответственно Розой. 
      Розочка рассадила нас в соответствии со своим разумением, и я оказался рядом с Оксаной, из чего сделал вывод что сегодняшний вечер должен посвятить ухаживанию за ней.  Оксаночка была приятной девочкой, не полная но, с несколько пышноватыми формами, правильными чертами лица и чуть пухловатыми губками, по всей вероятности очень чувственными и нежными.  Богатая каштановая коса была уложена вокруг головы и придавала ей некоторую солидность, не соответствующую ее возрасту.  Черные выразительные глаза сочетались  с черным платьем отделанным белой тесьмой придававшей фигуре некоторую утонченность.  Как вариант на вечер она меня вполне устраивала, но что то в ней было официальное и прохладное, чего я еще не мог понять.    Игорька посадили рядом с Марийкой - они подходили друг другу по росту.  Валера видимо уже присмотрел Наташу, ведя с ней приятные беседы и обмениваясь  многообещающими взглядами и улыбками.  Лавруша присел рядом с Ганночкой, - очень симпатичной остроносенькой, тоненькой гуцулочкой.      После небольшой паузы,  хозяйка пожелала всем чувствовать себя как дома и предложила наполнить бокалы.
       Валера поднявшись и окинув компанию теплым взглядом, произнес первый тост:  - "Одна женщина чувствовала себя нечаянно забытым на этом свете существом, не имеющим никакой цели и не видя смысла жизни. Она ела, пила, спала, бодрствовала, но она не жила. Жизнь не  давала ей никаких впечатлений. Ей ничего не нужно было от жизни, кроме спокойствия, и спокойствие это она хотела найти в смерти".  -  Друзья,  давайте выпьем за женщин, чтобы свое спокойствие они обретали не в смерти, а  в  любви и умирали только от убойного сексуального истощения.
      - Валерочка!   Ты опять в своем амплуа!   Давайте выпьем за то, чтобы женщины вообще не умирали.  - Предложила Роза качая головой и грозя пальчиком Валере. - а секс должен быть безопасным как атомная энергетика!
      - Да, да...  Чтобы секс не убивал, а напротив заряжал как батарейку, - смеясь добавила  Ганночка и протянула свой бокал, чтобы чокнуться с Валерой.  Лавруша предложил Ганночке выпить за такое существенное дополнение к тосту,   на брудершафт.  Когда они начали целоваться, Ганночка возмутилась  что огромный Лаврушин нос мешает целоваться и предложила ему его немного укоротить, хоть на половиночку.  Роза  категорически возмутилась:
      - Ты что Ганка такое говоришь?  У  мужчин все взаимосвязанно...   Укоротишь нос может еще что то укоротиться!   Пусть лучше все остается так, как богом было задумано.
       Девчонки на эту реплику Розы хихикнули.      Мужчины сохранили холодное спокойствие.    Игорь рассказал анекдот на эту щекотливую тему, но он оказался не первой свежести.  Поэтому,  чтобы не обидеть рассказчика все   засмеялись, но смех был не естественный  подчеркивая  отсутствие артистического начала у слушателей.   Все и так,  в какой то степени были актерами  и  актрисами на  этой вечеринке,  играя каждый свою роль.   
      Выпитое вино, или потребность откровенности, а может все вместе взятое развязало языки гостям и хозяйке.  Все оживленно беседовали,  кто громко, кто в полголоса, а кто откровенно шепотом.  Играла музыка, звенели бокалы и вечер вступал в фазу, когда необходимо было определиться кто кого танцует.   Я обратил внимание на то, что миниатюрная симпатичная Марийка сидевшая рядом с Игорем, часто, как бы невзначай поглядывала в мою сторону и,  когда я замечал ее взгляд, она отводила  глаза.       Роза поставила новую пластинку и, объявила белый танец. Пригласив меня танцевать, она слегка приподнявшись шепнула мне на ушко:
   -  Ты не подумай, что я покушаюсь на твою сегодняшнюю независимость, просто за тебя давно рассказывал Лавруша  и, мне  захотелось с тобой познакомиться.  Лавруша сказал, что ты из самой Москвы? 
   - Из  подмосковья,  - сказал я, прижимая нежно свою партнершу  ближе к телу.              -  Это примерно как от Львова до Стрыя.
     Розочка не отстранилась, а наоборот еще плотнее прильнула ко мне прошептав:
   - Боже, какой ты высокий!  Тебе трудно подобрать себе девушку по росту.
   - Напротив.  -  Улыбнулся я, заглядывая Розочке в глаза слегка замутненные алкоголем. -  Мне очень нравятся миниатюрные девушки типа тебя и Марийки.  Мне кажется,  девушек надо выбирать не по росту, а  по симпатии.
    Так, словом за слово, Роза рассказала мне кратко, свою не простую историю жизни.  Оказывается ее бывший муж тоже был офицером, но только спецподразделения КГБ  и, погиб выполняя служебный долг в какой то из африканских  стран.   Тело погибшего  мужа, в СССР не возвратили, видимо похоронили где-то в Африке, в дали от Родины.  Попытки добиться правды от властей  успеха не принесли и, пришлось довольствоваться скудной пенсией по потери кормильца.   Валера присутствовавший на вечеринке, был лучшим другом погибшего Олега, и чем мог помогал  Розе.    Самое обидное говорила Роза, что нет даже могилки, и на которую можно было бы прийти и помянуть любимого человека.
     Розочка не стала покушаться на мою независимость и посоветовала;  раз мне нравятся миниатюрные девочки, обратить внимание на Марийку.  Но Марийка сама обратила на меня внимание, и когда был объявлен следующий белый танец, с легким смущением,  пригласила танцевать.  Легкое прикосновение к талии   Марийки, пробудило во мне необузданный порыв нежности и глупые ассоциации с Наташей Ростовой.  Я никогда не танцевал с Наташей Ростовой и я далеко не Болконский, тем более не князь.  Но что не придет в глупую голову отравленную алкоголем.  Тем не менее, как это не странно, но эта девочка буквально в первые минуты нашего близкого,  на сколько это могло быть в компании знакомства, влюбила меня.  От нее исходила какая-то фантастическая эротическая энергетика, я перестал контролировать свои действия, мысли и волю. Я словно находился под колдовским пьянящем гипнозом. Мне было так хорошо, что я ничего не хотел менять, ни куда не хотел идти, ни кого не хотел видеть, только бы оставаться рядом с ней, чувствовать ее дыхание, биение сердца, вдыхать аромат нежных волос и все полнее, полнее раствориться  в ней.
      Я не помню как закончился вечер. Не помню как со всеми распростились. Помню, что какими то улицами и переулками утопающими в зелени и благоухающими ароматами цветущего ночного города, я шел провожать Марийку.  Я еще не знал хорошо города, и совершенно не ориентировался в пространстве.   Я шел туда,  куда меня вели.  Я шел и был счастлив, потому  что рядом со мной, прижимаясь ко мне шла Марийка, женщина сказка, женщина фантастика, женщина околдовавшая меня своим чарами.
      Дом в котором жила Марийка утопал в зелени яблонь, гигантских груш и зарослях давно не вырезаемых вишен и слив. По бокам дорожки ведущей к дому с обеих сторон цвели хризантемы, пионы и душистый табак, - наполняющий воздух необыкновенным коктейлем изысканных ароматов.  Входную дверь в дом с левой стороны красиво прикрывала густая зелень  вяза и липы.  На дворе и в саду было множество уютных закоулков, как будто нарочно устроенных для игры в прятки.  Домик был не большой, но чистенький и ухоженный.  Окошки обрамляли  резные голубого цвета ставни, закрывающиеся на ночь и не позволяющие заглядывать в окна.  Убранство дома было самое простое, но поразила идеальная чистота и порядок, а еще иконка Николая Чудотворца в серебряном окладе и видимо довольно старинная  с лампадкой.   Марийка раздвинула диван, включила торшер и,  выключив верхний свет  постелила постель.  Я сидел за столом спиной к ней, курил листая журнал "Огонек".   В лампочку торшера с маниакальным упорством, обжигаясь, бился мотылек, словно камикадзе не задумываясь о бренности и скоротечности земной жизни.   Так и мы люди, порой совершаем действия и поступки, не согласующиеся с понятиями и законами более высокого разума, за что бываем иногда жестоко наказаны.   Марийка неслышно подошла сзади и нежно положив свои руки мне на плечи прислонилась щекой к моей голове.
     - Пойди в ванну, прими душ, -  прошептала она мне на ушко, щекотя его своим милым носиком, - сегодня был очень жаркий день и вечер.  Ложись, а я, сейчас приду.   Я повернулся, привлек ее к себе посадив на колени и, утопая в локонах ароматных волос стал целовать прекрасную головку, милый носик и глазки ища своими губами, губки Марийки.  Как они были сладки и отзывчивы на нежность, как они пьянили  своей свежестью и чувственностью!
      Марийка юркнула под одеяло словно маленькая мышка, и коснувшись своими ножками моих ног прижалась к ним, вздрагивая и, стала целовать мою грудь, слегка покусывая соски своими красивыми зубками.     Я чувствовал как колотится ее сердце, слышал глухое исступленное дыхание, ощущал мелкую дрожь ее губ при поцелуях.  С ее губ все время не сходила тихая улыбка, глаза светились радостью,  необузданным счастьем, ее манила неизвестность.
       Я легким движением руки, нежно подмял девушку под себя, увидел прямо перед собой, близко-близко, ее восторженно-испуганные, диковатые, огромные глаза, в которых подрагивали блики лунного света пробивающиеся сквозь слегка задернутую шелковую занавеску и ставни.  Я почувствовал как по венам разливается огонь, а мысли, сознание - все заволакивается липким, тяжелым туманом.  Марийка словно котенок затихла, подчинилась и покорилась.     Стыдливо и нежно предоставила мне делать с собою все, что хочется…
       Она дышала жаром,  от чувства любовной истомы, застонала мучительно и радостно, только мягкие губы были почему-то холодными и сочно-горьковатыми.  Поглядев в мои глаза, она тихо спросила:
    - Тебе хорошо со мной? Ты не жалеешь о сегодняшнем вечере? - на ее глазах  на вернулась слезинка.  - Господи! Как же я теперь смогу без тебя?  Лучше любить хоть одну ночь, да вот так…  Испить любовь, всю до капельки, чем прожить, промаяться, без любви сто лет.
     Потом она долго и нежно целовала меня  и  уснула,  прижавшись к моей руке  щекой, улыбаясь во сне.   Я тоже уснул провалившись в сонное беспамятство.
    
      Проснулся я, от теплых поцелуев.  Марийка губами  изучала все мое грешное тело, отыскивая самые сокровенные и чувствительные места.    Я переживал в себе какие-то не понятные, изумительные  чувства, которых никогда  ни к кому не питал.    Быть может, это было простое сексуальное влечение.  Не только половое влечение, но и какая-то едва ощутимая нить привязывала меня к этой, случайно повстречавшейся женщине.   Я  смутно разбирался в собственных переживаниях, лишь ощущая, что ими  властно правит дикий инстинкт.  Я снова и снова желал ее, желал исступленно.   После ночи  сблизившей нас,  Марийка как-то засияла, посвежела, стала еще прекрасней и желанней,  словно вдохнула в себя свежий воздух после затхлого удушья. 

     Долго наши отношения продолжаться не могли, так как Марийка была замужем и рано или поздно о тайной связи могли бы поползти слухи и сплетни.  Мне это ни чем не грозило, если не считать возможных выяснений отношений с ее мужем, который в скором времени должен возвратиться с заработков.      У Марийки могли бы быть семейные неприятности, скандалы и ни кому не нужные разборки.   Марийка мужа не любила и жила с ним без любви, исправно выполняя супружеские обязанности.  От интимных отношений с мужем радости не испытывала, а напротив тяготилась ими и чувствовала  лишь легкую брезгливость.  Причиной этому было то, что еще до замужества она была изнасилована Петром лишь для того, чтобы склонить ее к замужеству.  Петро ни когда не нравился Марийке и она всячески отвергала его ухаживания.   После изнасилования,  Марийка хотела наложить на себя руки и уже совершила задуманное, но из петли ее вытащили и откачали.    Факт изнасилования доказать было невозможно, но если бы этот факт и был доказан,  кому от этого было бы легче?  Марийкина репутация была бы все равно опорочена, а Петру светил тюремный срок и, виновницей этого сделали бы все равно ее.  Ведь как в народе говорят:  - "Сучка не захочет - кобель не вскочит".    Вот так и обженились.  Марийка все думала, - стерпится слюбится.  А вот не стерпелось и не слюбилось.  Да лучше бы из петли не вытаскивали, чем жить с нелюбимым, - горе коротать.      А потом,  Петр чувствуя Марийкину холодность стал прикладываться к стакану, а потом гулять и побивать начал.  Хотела подать на развод, - стал грозить, что совсем убьет.
     Да и собственно говоря,  что  я мог предложить Марийке кроме тайных свиданий и статуса любовницы?  Ровным счетом ничего, - поскольку сам был женат.  А история моей женитьбы длинная и совсем не интересная, хотя зарекаться нельзя, возможно и об этом когда нибудь расскажу, дабы другие люди ошибок не совершали.
Как говорят: - "Умные люди учатся на чужих ошибках, а дураки на своих"!


                6


      Через несколько дней после вечеринки и безумной страстной ночи, я работал, погружённый в неотложные дела.  Жаркий июльский день, казалось, никогда не кончится. Солнце  не торопясь выплыло, и достигло зенита,  застряло там не думая скатываться вниз.   Не произвольно в голову лезли какие-то мысли, пытающиеся вернуть мое сознание к той сладостной, незабываемой ночи.  Я почувствовал вновь непреодалимое влечение моей необузданной похоти — возбуждаемое, этой милой не забываемой женщиной.   Ее образ вновь и вновь будоражил мое сознание и рождал в душе какое-то чувство вины, какую-то неопределенность и недосказанность.    К терзаниям совести примешивалась страшная мысль, что её неопределенное, странное настроение, помешает мне опять овладеть ею.   Гнусный яд эгоизма, разъедал меня изнутри, затуманивал рассудок, мешал сосредоточиться на жизни и работе.
    Я часто, мысленно укорял себя за то, что погрузившись с головой в распутную жизнь и пьянство начинаю деградировать, становлюсь пассивным строителем коммунизма.  Мне стыдно, что будучи комсомольцем и активно интересуясь проблемами которыми живет страна, сам вношу лишь маленькую толику в это великое дело.  Я искал выход из этого замкнутого круга, кидался из одной крайности в другую, но так ничего не смог понять, пока случайно не прочитал подвернувшуюся под руку книжку Юрия Трифонова  "Дом на набережной".  Несмотря на то, что основные события книги разворачиваются в Москве, многие характерные черты и кляксы аналогичных событий разлетаются во все стороны, по весям нашей необъятной родины.   Впервые я поймал себя на мысли, что простой народ не является даже винтиками в огромной государственной машине, а является лишь ветошью, обычным расходным материалом.          Машиной является, - КПСС, Правительство, силовые структуры КГБ и МВД.   Роль винтиков выполняют государственные чиновники всех рангов.  Народ же, является простым расходным материалом, что по бухгалтерской терминологии заключено в аббревиатуре  (МБП), - малоценные и быстро изнашивающееся предметы.   Все то, что говорится с высоких партийных трибун является профанацией и одурачиванием народных масс.   Проходят съезды ЦК КПСС, принимаются постановления, но государственный паровоз пыхтя, выпуская клубы пара стоит на месте.   В то время, большая политика мне была не интересна.   Я прекрасно понимал, что даже не являюсь винтиком, а ветошь есть ветошь, - какой с нее спрос?  "Гуляй рванина, - от рубля и выше!"   И мы гуляли,  на сколько позволял нищенский бюджет советского офицера с зарплатой  170 рублей в месяц. Для кого-то это были большие деньги но после оплаты квартиры и пропивания, - денег еле-еле хватало от зарплаты до зарплаты, а иногда и не хватало, приходилось залезать в долги, тем самым еще более усугубляя свое бренное экономическое состояние.
      Так я сидел и размышлял в своем маленьком не уютном, прокуроенном  кабинете, а за окном лето и прекрасная погода, звали за город на природу, туда где щебечут птички и звенят струясь по каменистым руслам горные карпатские речушки утопающие в зелени прибрежной растительности.

       Дверь моего кабинета слегка приоткрылась и в нее просунулась голова "урюка" - узбека, - дневального по КПП.
     - Товаришь лейтенанта!   Тебя визывает на Ке-Пе-Пе какая-то Ке-Ге-Бе. - Сказала просунутая голова.
     - Войди-ка в кабинет "Спирохета убогая". - приказал я глядя на входящее чучело в солдатском растрепанном обмундировании, - Не лейтенанта, а лейтенант... Не тебя, а вас, не КеПеПе, а КПП. Когда по русски научишься разговаривать "чудило лесное"?  Кто меня спрашивает на КПП? - спросил я.
     - Говорит КеГеБе, на машина белий приехала. - сказало чудило.
     - Подтяни ремень, заправься как положено...   Не солдат, а недоразумение, иди и скажи что сейчас подойду!

     На КПП, дневальный показал мне, на припаркованный  невдалеке белого цвета "Москвич - 412", за рулем которого сидел мужчина, лица которого я разглядеть не мог.
      - Там КеГеБе живет. - сказал мне "урюк", показывая грязным пальцем в сторону стоящего автомобиля.
     - Быстро помыть руки и подстричь ногти...  Сейчас приду и проверю, - сказал я и направился к машине.
      За рулем автомобиля сидел Валера, тот самый с которым я познакомился у Розы на вечеринке.  Он вышел и мы поздоровались.
      - А мне чурка говорит, какая-то КеГеБе тебя спрашивает,  - сказал я пожимая Валере руку.
      - Он почти не ошибся, - доставая из кармана какое-то удостоверение сказал Валера.  - Разрешите представиться...  Оперуполномоченный стрыйского  райотдела КГБ  Валерий Быстров.  - Протягивая мне удостоверение, отрапортовал  улыбаясь Валера.
       - А, я у Розки подумал, что это шутка такая, - сказал я возвращая удостоверение. - Хорошая книжка...  И цвет такой приятный красенький!
       - Да уж...   Кормилица моя и поилица, - смеясь заметил Валера, -   Мини скатерть самобранка.   Может поедем затаримся  пивком и покатаемся?
       - Да можно и покататься, - согласился я, - только маленькая проблема, "финансы поют романсы", зарплата через три дня,  я сегодня не при деньгах.
       - Это не проблема, - парировал Валера, потряхивая удостоверением уполномоченного КГБ, - а, это что...  Не ксива? Зря что ли карман протирает?
       - Ну хорошо, - сказал я, - пойду предупрежу дежурного по части, что меня сегодня не будет, и подойду через пять минут.
       - Смотри, если есть проблемы, - предложил Валера, - я тебя отмажу, скажу командиру, что ты мне нужен для выполнения спецзадания.
       - Да нет, ничего...  Все нормалек,  сейчас подойду, - сказал я, и направился в сторону штаба.
       Предупредив дежурного по части, что уезжаю на сверку в Райпотребсоюз, я направился к Валере.   

       Старенький москвичек довольно резво бежал в сторону Моршина, накручивая километры на убогонький спидометр. Слева и справа вдоль дороги, бушевали изумрудной зеленью посадки грецкого ореха, одичавший сливы и ивняка. Солнце стояло в зените пыша жаром, создавая в салоне автомобиля маленький Ташкент. Слегка приоткрытые окна, воздушным потоком наполняли салон знойным запахом солнца, замешенного на ароматах цветов и разнотравья.
     - Любишь читать книжки про шпионов? - Спросил меня Валера повернув голову в мою сторону лукаво улыбаясь.
     - Как тебе сказать? В общем-то не особенно. Мне больше нравятся приключения  и фантастика.
     - Сегодня тебе представится возможность, собственными руками поймать шпиона!...   Что...  Думаешь слабо? - Спросил он вглядываясь в номера обгоняемого нами автомобиля зарубежного производства, с польскими номерными знаками.
     Я не совсем понял вопроса и намерений Валеры.
     - А, на что шпиона-то ловить? - спросил я повернувшись к нему, пытаясь обратить вопрос в шутку.
     - Вот сейчас все увидишь и поймешь...  На что ловятся настоящие шпионы, - притопив акселератор заметил Валера.
      Старенький москвичонок, как резвый жеребец,  пукнув выхлопными газами резко начал набирать обороты, обошел иномарку и заехав на двести метров вперед остановился на обочине.  Валера достав из бардачка полосатый жезл,  вышел на дорогу и показал подъезжающей иномарке  знак остановиться.  За рулем не совсем нового фольцвагена, сидел средних лет поляк с маленькими на выкате глазками, огромной как тыква лысой головой и редкой рыжей бородкой, торчавшей в разные стороны.
     - КГБ СССР...   - представился Валера поляку, на секунду мелькнув перед его носом своим волшебным удостоверением с тиснением щита и меча, как символа непримиримой борьбы с происками морового империализма.  За эту секунду поляк успел только моргнуть, испугаться; но ни как не прочитать того что написано в этом удостоверении. - Почему пан едет по трассе запрещенной к проезду иностранными гражданами?   Придется Вас арестовать и препроводить в стрыйское районное отделение КГБ, для выяснения обстоятельств нарушения режима пребывания на территории СССР.
     У поляка на лбу появилась испарина, челюсть его затряслась и он на ломаном русском языке начал объяснять, что заехал на эту дорогу по ошибке, не увидев указателя с обозначением трассы.  (Надо заметить, что указателя с обозначением трассы здесь никогда не было и он его просто  не мог увидеть априори.)   Поляк начал уговаривать Валеру, чтоб он его не арестовывал, что он готов уплатить штраф
и больше не нарушать режим пребывания на территории СССР.
     Валера достал из кармана блокнот, вынул из него листок квитанции, снял с этого листка защитную серого цвета  пленку.  На квитанции было написано: Штраф за нарушение режима пребывания в приграничной зоне Союза Советских Социалистических Республик  50 рублей, и шестизначный номер квитанции с двумя буквенными индексами.   Поляк трясущимися руками извлек из своего замшевого портмоне денежную купюру достоинством в 50 рублей и протянул Валере.  Валера в свою очередь вручил ему квитанцию о принятой сумме, и культурно объяснил как проехать в сторону города Трускавец.   Поляк развернулся и поехал, а мы продолжили поиск других шпионов. 

    - А, ты говоришь "финансы поют романсы", - укладывая денежку в карман сказал Валера.  - Сейчас поймаем еще пару шпионов и хороший ужин в ресторане нам обеспечен. В Дрогобыче открыли новый ресторан, говорят неплохой и, котлеты по "киевски"  там необыкновенные!
   - Ты же выдал ему квитанцию и придется отчитываться за деньги, - спросил я у Валеры.
   - Не переживай...  Ты обратил внимание на то, что я снял защитную пленку с квитанции, - сказал Валера посмотрев на меня, - так вот, через тридцать минут эта квитанция просто испарится и исчезнет, как будто ее никогда  не было, а поляк подумает что ее потерял. Кстати, одно из последних достижений советской науки.
     Оштрафовав еще одного польского и венгерского шпиона, глубоко осознавших степень своей вины и искренне раскаявшихся, мы заехали в придорожную забегаловку попить пива.  Стоящий за стойкой бармен, узнав Валеру пригласил нас пройти в випзал специально оборудованный для уважаемых посетителей.  Нам было предложено особое меню и чешское контрабандное пиво, которого в свободной продаже практически не бывает.
Утолив жажду и слегка перекусив, Валера предложил заехать за его девочкой и поехать в  Дрогобыч, отметиться в новом ресторане.   Позвонив Наташе, он попросил ее ровно в шесть часов быть на старом месте. 
     За Наташей мы подъехали ровно к назначенному времени.     Увидев меня она удивилась, но поздоровалась как со старым знакомым, загадочно улыбнувшись и поцеловав меня в щеку.  Я тоже поцеловал ее в щечку, уловив нежнейший аромат незнакомых мне духов. Наташа была симпатичной блондинкой с уточненными чертами лица и гибкой стройной фигуркой.  Она была одета в голубое платье с белым горошком, которое очень ей шло и подчеркивало изящность фигурки, открывая чуть выше коленок стройные ножки в миленьких белых туфельках современного фасона. Через тонкий батист платья слегка просвечивали трусики и лифчик прячущий от любопытных глаз маленькие груди.
     В Дрогобыче я еще не был и, те улочки по по которым мы проезжали произвели на меня хорошее впечатление своей ухоженностью и пышностью зеленых насаждений.
Ресторан "Океан" куда мы подъехали,  удачно вписывался в окружающее пространство и имел солидный современный вид.  Перед рестораном была огромная стоянка для автомобилей, где мы и припарковались.  Внутреннее убранство ресторана, так же соответствовало самым взыскательным требованиям.     Персонал, - официанты и администратор были в специальной, внушающей уважение униформе с приветливыми выражениями лица.  Так как мы были одними из первых посетителей сегодняшнего вечера, нам предложили выбрать столик на наше усмотрение.  Мы выбрали уютный закуток не в далеке от оркестра, и так, чтобы не светиться на проходе.  Официант быстро принес три экземпляра меню, принял заказ, и пожелав доброго продолжения вечера удалился в сторону бара. 
     Наташа заказала себе шампанское,  а мы, чтобы не мелочиться, сразу попросили принести пару бутылок "Столичной водки". На закуску заказали салат Оливье и для дамы шоколад и фрукты.  Валера попросил официанта дополнительно принести штук шесть соленых огурчиков, ну что бы было красиво оформленно.  Первая бутылка водки ушла катастрофически быстро, в течении получаса, так-как на копилось много тостов и, каждый из нас троих захотел выговориться, хотя бы через произнесенные тосты. Всем должно быть понятно, что первые тосты посвящались присутствующей даме, -  далее не присутствующим дамам и тем загадочным незнакомкам с которыми предстояло еще познакомиться.  За приятными тостами и разговорами,  мы совсем не заметили как начал подтягиваться народ, и буквально за неполный час,  почти все столики были заняты.
     - Как хорошо и вовремя мы подъехали, -  сказал я, обращаясь к Валере, - еще бы чуть позже, и нам вряд ли хватило бы места.
     - Не переживай, для нас всегда нашлась бы бронь, - улыбнулся Валера, - ты что, еще не веришь в магическую силу моей книжечки?
     - Да, книжечка у тебя действительно волшебная, - похлопав Валеру по плечу сказал я, чувствуя что тело наполняется приятной усталостью, а голова дурью.
      Наша девочка тоже порозовела, сыпала шутки и тосты за нас мужиков, - бойцов невидимого фронта, которые в течении дня смогли обезвредить трех агентов вражеских разведок. 
      После второй бутылки шампанского и третьей бутылки водки нам безумно захотелось танцевать, и мы танцевали!  Сначала танцевали коллективные танцы "твист" и "шейк", далее,  когда чуть притомились, перешли на медленные, прижимательные, - "фокстрот" и "танго".  С Наташей танцевали по очереди и она категорически запретила мне приглашать на танец женщин из-за других столиков. Когда я ее спросил почему запрещает, - просто ответила: - Они все дуры и я не хочу, что бы ты с ними танцевал, - и нащупав под столом своей ножкой мою ногу слегка к ней прижалась.   После этого танцевали с ней танго, она сунула мне в карман салфетку со своим номером телефона и сказала, что бы после завтра я ей позвонил.  Вечер был в разгаре, настроение зашкаливало, эмоции хлестали через край. Наташка было собралась на столе станцевать танец живота, но Валера категорически не рекомендовал ей этого делать.
    - Валерочка, миленький, ну почему ты не разрешаешь, - взмолилась Наташка взяв своими руками, руку Валеры и целуя ее.
    - Ты чего, икру мечешь, навернуться со стола захотела? - строго,  на сколько это было возможно в данной ситуации сказал Валера, усаживая ее в кресло.  Сам же, буквально через минуту,  когда по заявке гостей из солнечной Грузии оркестр заиграл "Лезгинку", взяв в зубы со стола сервировочный нож и расстегнув три верхние пуговицы рубашки вышел в круг.  На "Лезгинке" он не остановился и стал требовать от оркестра, чтобы сыграли рок-н-ролл, но музыканты, чуть не со слезами на глазах стали убеждать его, что рок-н-ролл они исполнять не умеют.  Здесь и мы с Наташей стали его уговаривать немного остудиться и предложили последний тост, за дружбу между народами, от которого он не посмел отказаться.  Изрядно  выпивши  и культурно отдохнув, пришли к мысли, что пора возвращаться в родные пенаты. Но возникла небольшая проблема.     Валера был вдрызг пьян и еле стоял на ногах, да и нас с Наташкой не слабо штормило. Тем не менее не совсем уверенной, а если быть точнее, совсем не уверенной походкой в обнимку мы двинулись к нашему припаркованному "Москвичику". Валера с трудом достал ключи, открыл автомобиль и усевшись на водительское сидение разблокировал  остальные двери.   Наташка села на переднее, а я на заднее сидение, за спинкой водителя.  Не успел Валера завести автомобиль, как перед нами нарисовались два гаишника, предложив ему выйти из автомобиля и предъявить документы.    Выходить из автомобиля Валера не стал...  Включив в салоне освещение он из своих рук, развернув, показал свое волшебное удостоверение. Менты отдали ему честь, извинились, но все-таки спросили, - как он в таком состоянии поведет машину?
     Достав из кармана маленький пузыречек с какими-то таблетками, одну из них он проглотил не запивая водой. 
    - Через пять минут, от алкоголя  не останется следа, не останется даже и запаха перегара. Так, что для волнений нет ни каких оснований сказал Валера гаишникам.
Действительно, буквально через пять минут лицо Валеры порозовело пропала бледность, речь стала совершенно внятная и бодрая.
    - Вот так переводятся хорошие харчи, - заметил Валера, глядя на еще не  отошедших гаишников, - Вы товаришь капитан своими действиями причинили мне моральный и материальный ущерб!  Столько водки и коту под хвост!
    - Ничего страшного, - сказал капитан еще раз отдав честь, - за то, не будете подвергаться опасности, доедете без приключений. 
    Повернув ключ в замке зажигания, Валера притопил педаль акселератора и старенький москвичок со свистом, сжигая резину рванулся вперед как необъезженный рысак кабардинской породы.     Наташка откинула спинку своего сидения и ее миленькая, пьяненькая головка стала находиться со мной на одном уровне.  Локоны  светлых волос, прядями спадали на мои колени.  Как-то изловчившись, своей левой рукой она стала гладить мою ногу, пробираясь все выше и выше к тому месту, к которому в данной ситуации пробираться не следовало.  Меня это дико возбуждало но я был вынужден терпеть это приятное издевательство и не отвечать на ее ласки. Валера мог видеть этот цирк в зеркало, а я хоть был  пьян понимал, гусей дразнить не к чему.
   
      На следующий день Валера заехал ко мне в часть и пригласил поехать пообедать. За обедом я намекнул ему что Наташа проявляла ко мне не здоровый интерес и просила позвонить. Валеру это ни сколько не удивило, не огорчило, а даже наоборот несколько развеселило.
    - Наташенька хорошая девочка, - с доброй улыбкой сказал Валера, - непременно позвони ей, и постарайся не разочаровать.  Между прочем вчерашний фестиваль  с шпионами и поездка в ресторан, - это ее инициатива.    Ей захотелось познакомиться с тобой поближе и она попросила меня помочь...  а ты знаешь, - женщинам отказывать нельзя, - наживешь врага.
     - Валер, но ведь она же твоя девушка, - пытался возражать я, - неужели ты не ревнуешь и допускаешь, что она еще с кем то может заниматься любовью?
     - Скажи мне, ты бы согласился каждый день кушать только икру, омаров, ну еще устриц?  Это деликатесы, но они тоже надоедают. Иногда хочется и жаренной картохи с шкварками или гречневой каши с молоком. - Пытался убедить меня Валера. Смена эмоциональных ощущений, наслаждение новыми чувственными переживаниями, не люблю такое слово как "похоть", но и удовлетворение похоти, пусть даже с штрихами некоторой вульгарности, все это допустимо если не прибегать к крайностям!  Чем же женщины хуже нас мужиков?   Зачем им отказывать  в  праве жить полной жизнью на сколько это возможно?    Они более чувственны чем мы!
    Мне было трудно что либо возразить,  но и принять новую парадигму отношений я не мог.  Для себя я допускал право иметь жену, любовницу и еще одновременно крутить  юзлы-музлы  с двумя, тремя женщинами.     Но для них не представлял это возможным.  Что это как не вульгарный, ни чем не оправданный жалкий эгоизм.
- Мне было бы более грустно, если бы ты разочаровал девочку, - пояснил Валера.          -  Она очень тонко чувствует фальшь в отношениях, она как художник ищет в сексе новые краски, оттенки, штрихи, новые способы получения и отдачи эмоций.  Так что обязательно позвони ей и постарайся понравиться, ты почувствуешь на сколько она может быть благодарна за искренность...  А то, что ты меня предупредил, хоть я и сам знал для чего это все затевается, - хорошо, говорит о твоей порядочности.   Я уверен, Наташенька найдет чем тебя удивить и восхитить!


                7

    Позвонив Наташе мы договорились встретиться в пятницу вечером на вокзале и поехать в Трускавец.  В Трускавце, компактном курортном городишке - зеленом, чистеньком и уютном, мы без труда отыскали небольшой пансионат "Ветеран" который отличался не только изящными архитектурными формами но и ландшафтным дизайном, представляющим заграничный  стиль дополненный местным прикарпатским колоритом.   Вывеска перед входом гласила, что это пансионат реабилитации ветеранов Великой Отечественной войны и жертв блокадного Ленинграда.   Я спросил у Наташки к какой категории относимся мы, - к жертвам или к инвалидам?  Наташа сказала что к инвалидам.
     Администратор пансионата,  красивая стройная женщина с тонкой талией и длинными стройными ножками от ушей, проводила нас в подготовленные  апартаменты, включающие в себя три комнаты, сауну и небольшой круглый бассейн с подсветкой. Администратора звали Викторией и как я понял она была Наташиной подругой.  Виктория показала нам спальню с огромной деревянной кроватью, на которой можно было бы разместить шесть инвалидов с ногами и двенадцать безногих. Кровать была застлана красивым гобеленовым покрывалом с изображением разбросанных розовых лепестков и роз.     Около кровати с двух сторон стояли тумбочки, на которых,  настольные лампы с красивыми абажурами в тон обоям и гобеленовому покрывалу.  С права от окна стоял туалетный столик с красивым зеркалом и пуфиком, тоже очень необходимая инвалидам вещь.  Убранство гостиной и кабинета так же были на высшем уровне.   Осмотрев апартаменты я понял, что только в СССР могут проявлять такую заботу о ветеранах  и  инвалидах Великой Отечественной войны.  Особенно ветеранам, наверно нравится плавать в бассейне с подсветкой.
    Не успела за Викторией закрыться  дверь, Наталья кошачьей походкой подошла ко мне и привстав на носочки потянулась своими губами к моим для поцелуя.
   - Тебе нравится мой сюрприз? - Тихонько спросила она коснувшись моих губ.
   - Да, сюрприз царский, я себя чувствую настоящим инвалидом, - прошептал я притягивая и прижимая девочку к себе. Ты просто прелесть!
   - А ты противный, и я проверю какой ты инвалид. - Расстегивая мой брючный ремень и заглядывая в глаза прошептала Наташа. 
Ее глаза, - были глазами дикой кошки, - Пумы, подбиравшейся к своей добыче.  Она уже глазами пожирала и терзала мое тело, а руками расстегнув пуговички гульдика на моих брюках приступила расстегивать рубашку. Когда я сделал попытку снять с нее платье, она отстранила мою руку и нежно прошептала, - Я сама.
    Я испытывал ощущение загнанного в клетку развратника, которого должна растерзать хищница женского пола.   Обычно, все инициативы в интимных  отношениях  с женщинами исходили от меня,  но сегодня я сам стал жертвой приятной, завораживающей агрессии.  Скинув на пол покрывало, вместе с лепестками роз и отогнув край одеяла,  она увлекла меня в царство простыней, как-то на ходу мгновенно освободившись от платья.  Забавные трусики и лифчик, она все-таки разрешила снять мне и, я это сделал нежно и профессионально. 
    Что было потом, наверно описывать не совсем прилично, ведь интимные отношения  потому и являются интимными, что предполагают некоторую маленькую тайну которая не подлежит широкой огласке.  Могу только сказать следующее.    До этой ночи, проведенной с Наташей я полагал себя сведущим в амурных делах и, чуть ли не профессором сексуальных отношений.   На самом-же деле, окунувшись в омут необузданной похоти и, ни чем не ограниченной свободы проявления женской фантастической изобретательности, понял, что только женщина может научить мужчину, быть мужчиной в постели.  Ночь любви проведенная с Наташей, зародила во мне мысль о том, что настоящий секс и космос находятся где-то близко друг к другу! И это не просто физические и эмоциональные, космические перегрузки, это полет к новым любовным галактикам, полет в безумное пространство страсти!
     Ночь пролетела как один час, я не понимал что со мной происходит;  изнемогая от дикой усталости и опустошенности, на доли секунды терял сознание и проваливался в   черную бездну, но тут же возрождался как "Феникс" и вновь обретал непонятно от куда-то взявшиеся силы чтобы любить, любить и любить.   
     На улице уже рассвело, но неистовая страсть продолжала кипеть как пробудившийся и на полную мощь извергающийся вулкан вожделения и ненасытного желания!    Только чуть позже, когда сквозь приоткрытое окно в спальню ворвался утренний  гомон  птиц  и  аромат пробуждающегося  от  сна  разноцветья,  словно сговорившись, но не сказав друг другу ни слова,  мы уснули в тех позах в которых настиг нас сон.
    Проснувшись первым, я любовался безмятежным сном моей милой девочки.  Она блаженно спала на спинке, раскинув руки и ножки в стороны;  на ее личике порой проявлялась бессознательная лукавая улыбка внезапно пропадающая и переходящая
в насупленность, она словно на что-то обижалась и надувала губки, потом снова нежно улыбалась.  Склонившись над ней, легкими прикосновениями губ я целовал пальчики ее стройных красивых ножек, щиколоточки, постепенно подбираясь к острым коленкам и выше к бедрам и еще выше и выше.  Сосочки ее маленькой нежной девичьей груди набухли как крохотные орешки, и манили мои губы к этому изысканному лакомству.   Белокурые локоны и пряди тонко-ароматных волос, веером разметались по подушкам, каскадами спадая на простыни.     Солнышко не могло остаться равнодушным к этой безмятежной, блаженной красоте и, играя через листву деревьев солнечными зайчиками так же ласкало это божественное милое тело.  Я любовался Наташкой и меня переполняли чувства нежности и любви к этому милому человечку, еще вчера для меня совсем чужому, а уже сегодня такому родному и близкому. 
    Резкий телефонный звонок нарушил идиллию, Наташенька во сне, сначала нахмурилась, потом приоткрыла глазки и сразу не понимая где она находится, что-то начала припоминать.  В ее глазах появились маленькие черные чертики, она повернулась ко мне и улыбаясь потянулась к моим губам.
    - Что это было? - спросила она легко касаясь своими губками моих.
    - Ничего страшного, обычный телефонный звонок, - запустив свои ладони в белокурые локоны струившихся волос и придерживая ее головку сказал я.
    - Нет, я не об этом...    Что было этой ночью?...   Что ты натворил?...   Разве можно так поступать с честными девушками?
    Я на мгновение растерялся и испугался, - не понимая о чем идет речь.  Что было не так, чем я провинился?  Возможно в порыве страсти был груб или вульгарен...  может чересчур откровенен в ласках и распущен?
    - Наташенька, солнышко, прости, я был очень груб?
    - Дурачек!...   Ты был волшебником, я себя ощутила в каком-то другом мире, в космосе, в другом измерении!   У меня такого еще ни когда небыло!  Это фантастика!  Я еще хочу также.
     Вторично зазвонил телефон, я взял трубку.  Виктория,  приглашала в столовую завтракать.  Если не хотите спускаться в столовую, могу организовать завтрак в номере предложила она. 
   - В номере, в номере, - закричала в трубку Наташка, - Викусинька неси еду в номер, мы тебя ждем.
    Приняв душ,  я  стал искать свои трусы, но найти что либо было весьма трудно, вся одежда была в беспорядке разбросана по спальне, словно ее раскидал ворвавшийся вихрем смерч.  Но я их все-таки нашел, они приютились на абажуре настольной лампы.   Труднее всего было найти Наташкин лифчик, непонятно каким образом оказавшийся на одном из рожков хрустальной люстры под самым потолком.
    - Да, погуляли!  -  мило и хитро улыбаясь сказала Наташенька. -  Совсем скоро, всего через девять месяцев я рожу тебе прекрасного курчавенького мальчишку, с такими же милыми родинками как у тебя.  Ведь ты же так старался этой ночью, а может лучше девочку, дочку?...   Такую же полоумную как я сама!
     Я только попытался что-то возразить, как в дверь постучали и Виктория на сервированной  тележке  привезла завтрак, и бутылку шампанского "Абру-Дюрсо".
   - Викуся! Ты представляешь? Я почти всю ночь не сомкнула глаз! - начала трагически жаловаться Наташа Виктории, - этот мужчина до восхода солнца не дал мне сомкнуть глаз, наполнял мой маленький бутончик нектаром...    Он так старался и так был нежен, что я не в силах была ему отказать во взаимности.  Теперь, мне хочется  в качестве вознаграждения, месяцев через девять подарить ему прекрасного малыша!
   - Наташка!...   Да ты сумасшедшая! -  возмутилась Вика,  -  пеленки, распашенки, какашки...   Фу,  какая гадость.  От одной мысли, что можно заполучить такой подарочек, из любого мужчины можно сделать в считанные секунды импотента!  Мне кажется надо заводить детей, когда перевалит за тридцать пять.  Ну соответственно, по обоюдному согласию с любимым мужчиной.   А, до этого времени, лучше тренироваться их делать, это как раз то, чем вы занимались.  Еще лучше в хорошей компании...  Например в троем.
   - Это идея!  -  Воскликнула Наташка целуя Викусю в щечку, -  секс в троем в бассейне,  с шампанским в бокалах!   Можно еще много свечек зажечь...  Класс!   Ты Викочка просто прелесть.  После завтрака идем втроем в бассейн...  Тренироваться!
   - Наташь! Ну наверно надо и Сашу спросить?  Может он не выдержит такой тренировочной нагрузки, - заметила Виктория.
   - Конечно не выдержит!  Еще не известно кто не выдержит! -  засмеялась Наташка,      - ему еще парочку таких как мы телочек, он и их выдержит!  А вот мы, это еще вопрос!
   - Ну Наташка!  Ты меня заинтриговала, я уже начинаю закипать.  Давайте, жуйте быстрее свой завтрак, хватаем шампанское и в бассейн!  Сегодня обойдемся без свечей, а если Санька до завтра останется жив, и соответственно здоров, я завтра раздобуду свечи, а если повезет и розовые лепестки...  Пусть тоже плавают в бассейне...  Красота!
   - Саш! А ты то в самом деле согласен в бассейн на троих? - Хитро улыбаясь спросила меня Наташа, - не боишься двух полоумных, озабоченных девочек?
   - Я думаю, вы давно уже все решили за меня, и мне остается как пионеру сказать: "Всегда готов!"
     Как не странно, но эти разговоры о возможности секса в бассейне с двумя потрясными девчонками,  наполнили мой организм не только адреналином но и тестостероном, который в любую секунду мог брызнуть даже из ушей!  Чудное тело Наташеньки за эту бурную ночь я изучил как Магелан Дарданеллы, а вот что скрывается под тонким льняным платьицем Виктории для меня пока остается загадкой!   Загадкой является не только потрясающей красоты и стройности фигура, но  также тонкие струны эротической чувственности и поэтической натуры.
     Жизнь – это не только служба, а служба – далеко не вся жизнь, поэтому зачем себя искусственно ограничивать принципами и постулатами "Морального кодекса строителя коммунизма" и воинскими уставами.  Секс втроем,  это уже один из первых шагов развития чувства коллективизма и беззаветного самопожертвования, привнесение себя на Голгофу любви.  Что может быть более святого, чем  отдать себя без остатка ближнему, сжечь себя в огне страсти.
     Приглушенный верхний свет, изумительная подсветка бассейна  отделанного белым и розовым мрамором,  пробуждали в душе самые возвышенные чувства, настраивая нас на нежность и эмоциональность.  Обвив мою шею руками и скрестив ножки на моей талии Наташенька из своего ротика переливала шампанское в мой рот.  Это шампанское приобретало совершенно новые вкусовые нотки и после затяжного поцелуя оставляло фантастическое послевкусие.  Мы с Наташей так увлеклись друг другом, что даже не заметили вошедшую Викторию.     Она была сказочно обворожительна!   Волосы, ранее собранные в прическу, сейчас каскадами спадали на плечи и струясь,  огибали тонкий, точенный стан спрятанный под белым шелковым халатиком, с китайскими драконами  и цветами сакуры.  Под халатиком ни чего не было, кроме стройного, молодого, тронутого легким бронзовым загаром девичьего тела.  Скинув халатик и представ перед нами в своей естественной первозданности Виктория спустилась к нам в бассейн.
     Я тоже хочу шампанское из мужских губ, - приобняв меня за шею с другой стороны и приоткрыв свой красивый ротик, лукаво заглядывая в мои глаза, томно произнесла Викусинька.   Я набрал вина и  в поцелуе  напоил ее этим любовным нектаром.  Наташа и Вика по очереди открывали свои ротики и я утолял их жажду. Но жажда другого характера с нарастающей силой, одурманивая сознание и возбуждая чувственность воспаляла нас.  Тело Вики было другим чем у  Наташи, она была так же тонка и стройна но под бархатистой благоухающей фиалковым ароматом кожей, ощущались более крепкие слегка, накаченные мышцы.  Прелесть и игру этих мышц я полностью ощутил лишь после того, как мы слились в единое целое и, я ощутил мышцы там, где их в принципе у многих женщин никогда не было.  Они сжимались, разжимались, вибрировали, дрожали, расслаблялись, -  доставляя неописуемое наслаждение и сладостный восторг.     Складывалось фантастически-сказочное впечатление,  от  виртуозного владения своим эротическим инструментарием.  Каждая девочка была королевой любви и дарила мне свою самобытную нежность и избыточность чувств;   я отвечал им взаимностью.  Мы так увлеклись играми, что потеряли счет времени, отыскивая новые аккорды и доминанты чувственности, импровизируя и уносясь в галактики неземного наслаждения!  Можно было все, и все было можно!  Я бессознательно боялся попасть впросак, боялся показаться слишком робким или, наоборот, слишком бесцеремонным, медлительным или, наоборот, торопливым.   В этой игре я был не ведущим, а ведомым, отдав себя без остатка на растерзание двум сексуальным тигрицам, пожирающим ласками мое тело, душу и чувства.  Девочки так увлеклись этой игрой, что порой сливались в лесбийских ласках на некоторое мгновение оставляя мне секунды передышки, чтобы потом вновь терзать мою душу и плоть. 
     На следующий  день любовные игрища втроем продолжались не только в бассейне но и в постели, дополняя впечатление плотского наслаждения новыми красками, штрихами и цветами.  Необузданное воплощение эротических фантазий не имело границ как космическое пространство,  унося нас в новые неизведанные чувственные миры!
     Однажды,  одна очень приятная дама после совместно проведенной ночи любви сказала:  -  "Что вы мужчины влачитесь за каждой юбкой?...   У всех женщин все одинаково-продольное!  Еще не у одной нет поперечного."   Да  действительно, поперечного у них в этом сказочном месте нет,  оно и не нужно, но все они настолько разные  и непохожие друг на друга как цветы!    Есть девушки нежные тонкие и простые в любовных отношениях, как полевые цветы, - излучающие нежный аромат лесов, лугов и полей с нотками горьковатой полыни и степного ковыля, а есть изысканные, яркие, на первый взгляд неприступные и пафосные как садовые цветы взлелеянные трудолюбивым садовником.  Кажущаяся неприступность обманчива, под ее личиной скрываются очень чувственные, несколько сдержанные до определенной поры натуры, которые от нежного прикосновения и ласк,  раскрывается как бутоны прекрасной розы даря нам один за другим все лепестки своей трепетной души, порой доходя до полного самопожертвования.   Такие девушки воспитывались в приличных обеспеченных семьях,  под неприступным контролем родителей и попечителей, часто их душевные порывы сдерживались нормами внушаемой им морали и назидания.  Их душевные качества,  и взгляды на отношение между мужчиной и женщиной формировались исключительно на классических русских французских романах.  Они абсолютно не приемлют пошлости, грубости и вульгарности.  Пытаются строить отношения на возвышенных уровнях при этом добиваясь легкого доминирования.   Но стоит  им слегка раскрыться, несколько потерять в порыве нежности  и ласк контроль над собой, они взрываются как вулкан страстей, выплескивая, извергая из себя все то сдерживаемое и накопленное за долгие годы любовного воздержания.  Эти женщины более склонны в плотских отношениях к элементам извращенности и развратности, это их заводит и дико возбуждает.  На другой день они стыдятся, их мучают угрызения совести.  Они думают, что мужчина их будет презирать за такую чувственность, но опять потеряв бдительность таяют от ласк словно воск и позволяют лепить из себя,  развратных извращенных любовниц, отдаваясь самозабвенно до остатка, как последний раз в жизни.
    Наше пребывание в пансионате подходило к концу,  и за это короткое время мы настолько влюбились друг в друга и в те откровенные отношения сложившиеся между нами, что не представляли минуты прощания.  Мы не сказали Виктории прощай, мы сказали ей до свидания, до скорого свидания, потому что подарили друг другу частицу себя и вновь должны обязательно соединиться в единое целое, как капли ртути.


                8


      Понедельник день тяжелый.  Хочешь не хочешь, а службу родине не отменишь.  С утра пораньше ко мне в кабинет зашел замполит и напомнил о том, что бы я не забыл провести политинформацию в хозвзводе и, обязательно показал ему конспект этого занятия.   На политинформации, необходимо было сформировать у солдат понимание текущей обстановки в стране, на примерах показать преимущества социализма против капитализма и нацелить их на добросовестное выполнение воинского долга.
Я попросил замполита о том, чтобы он разрешил мне провести не политинформацию, а просто беседу с солдатами на какую нибудь тему по искусству, - например почитать стихи Есенина или Пушкина, можно провести беседу о писателях или художниках.  Эта тематика мне близка и я мог бы рассказать им много нового, с чем они не знакомы.  Беседы и разговоры с солдатами о искусстве позволяют пробудить в них чувства прекрасного,  и человек научившийся понимать прекрасное не будет заниматься дедовщиной и не допустит не уставных  взаимоотношений по отношению к сослуживцам.   
      Замполит был непреклонен, и предложил мне заниматься беседами о искусстве в свободное от службы время.  В служебное же, проводить в жизнь линию нашей партии, так как только она - "Ум, честь и совесть нашей эпохи".    Вот и пришлось целый час  рассказывать какие гениальные решения были приняты съездом КПСС, и какой огромный автозавод построили в Татарстане.  Не смотря на то, что я попытался скучной КПССовской тематике придать более живое повествование, рассказав анекдот на актуальную тему, почти весь взвод дремал, а кто-то из солдат откровенно спал, не стесняясь похрапывать:

  Муж застал жену с любовником:
- Не будь я членом партии, я бы поломал тебе все ребра! Не будь я членом партии, я бы выбросил тебя из окна! — кричит муж.
- Слава КПСС! Слава КПСС! — воздевает руки жена.

   Солдаты моего юмора честно говоря не поняли, так как все были холостяками, а может быть просто плохо знали русский язык, а я не знал грузинского, армянского и узбекского вовсе.    Конспект писать не хотелось,  и поэтому поставив в тетради для конспектов  дату проведения политинформации я написал всего два слова: "Слава КПСС!"   Замполит за такой краткий конспект попытался на меня наехать, но я свалил на сверку в Райпотребсоюз. 
      Сверка в Райпотребсоюзе была одним из приятных событий.  Девочка бухгалтер, которая вела учет поставок продовольствия в нашу часть была самобытно красива.   Она  обладала красотой не яркой  броской, а напротив очень нежной и земной, абсолютно не порочной.  Миниатюрную  стройную фигурку облегало тонкое ситцевое платьице, -  голубое в белый горошек.  Красивые ноги  с острыми коленочками могли свести с ума любого мужчину, знающего толк в женских ножках!   Русые волосы  с забавной челкой  слегка прикрывавшей хорошенький лобик, были подстрижены до плеч придавая  миленький вид головке.  Её большущие,  синие-бирюзовые  глаза светились затаенной чуть прикрытой  загадочностью, через которую все-таки можно было разглядеть  огоньки искусно скрываемой страсти.   Длинные ресницы кончики которых слегка загибались вверх придавали всему ее облику чуть затаенную эротичность.  Личико имело правильные черты и в нем замечались гуцульские нотки, видимо кто-то из предков был гуцулом или гуцулкой.
В общем это была не девочка, а конфетка, и мне очень захотелось снять  этот забавный  ситцевый  в  горошек фантик,  и попробовать на вкус содержимое.  Я смотрела на нее, утонченную и привлекательную в этом  очень простеньком и не дорогом платьице и думал лишь о грубом, примитивном, безумном сексе.
     К этому.  времени я уже снимал хоть и убогую, но квартирку, и низкие окна моей комнаты выходили прямо на тротуар.   Это было очень удобно.  Стоило мне приоткрыть окно и  любой гость или гостья, без   особых усилий,  сделав шаг влево прямо через окно,  попадали в мою комнату.   Хозяйка квартиры,  одинокая тридцати пяти летняя   сдобная дамочка  проживала в этой квартире,  и занимала  отдельную комнату.   Хозяйка была разведенкой и воспитывала мальчика лет девяти, такого же глупенького и пухленького.  Она несколько раз пыталась залезть ко мне в постель, но это единственная в моей жизни женщина которой я не позволил этого сделать.  Нельзя сказать что она совсем не симпатичная или уродина, - наоборот при своей чуть излишней полноте она очень неплохо выглядела и была довольно смазлива, но у меня вызывала какое-то чувство брезгливости из-за того, что от нее порой  воняло потом, а в ее комнате ни когда не было порядка.  Я хоть был и одиноким мужчиной, но строго два раза в неделю мыл в своей комнате полы, протирал  пыль и наводил элементарный порядок.  По возможности у меня всегда в зависимости от сезона на столе в вазе стояли цветы.  Больше всего мне нравилось покупать не дорогие букетики полевых цветов, - ромашек, колокольчиков, васильков.  Полевые цветы привносили в мое настроение приятные воспоминания о детстве, проведенном в родном Подмосковье. 
     И так, в этот прекрасный летний вечер  порог моего окна переступили прекрасные ножки  Иванны, - это имя милой девочки из Райпотребсоюза.   Она сначала стеснялась войти через окно, говорила это не прилично, но мне удалось ее убедить в обратном.   Осмотрев мою норку, она нашла ее очень даже уютненькой,  для холостяка, а букетик ромашек ввел девушку в восторг.  Она сказала, что владелец этой комнаты - романтическая натура, что так редко встречается среди мужчин.     Да я действительно,   из- за переизбытка тестостерона в крови и ветра в голове был романтической натурой, - то-бишь быстро заводил романы.  Но мне катастрофически не везло, непонятно по какой причине,  все  любовные романы  были непродолжительны, и своей вины я в этом не усматривал, - это был какой-то фатум!   Свидания с Иванной я ждал с замиранием сердца, я еще не знал каким образом буду развешивать лапшу на ее маленькие красивые ушки, но из моих больших лопоухих ушей, тестостерон готов был вырваться как из брандспойта, а по нижней части поясницы табунами бегали бешеные хотюнчики - мурашки. 
      Интерьер моей халупы был убог и жалок, - вся  мебель,  состоящая из старого скрипучего дивана, простого кухонного стола и шифоньера, принадлежала хозяйке квартиры.  Для того что бы вид был не так убог, диван пришлось застелить красивым покрывалом, на шкаф приклеить картинки красивых женщин, а стол украсить скатертью и вазой с цветами.   Полы в комнате были дощатые и перед вселением я их покрасил собственными руками.  Еще в комнате было четыре старинных стула, довольно прочных и невзирая на их почтенный возраст в сравнительно приличном состоянии.   На стенке против дивана я повесил репродукцию Куинджи - березовая роща.  Около дивана, мной лично была сколочена из досок и поставлена тумбочка, на которой стоял катушечный магнитофон "Комета" и настольная лампа под абажуром из красной ткани.   В общем если выключить верхний свет и включить настольную лампу, убогая обстановка несколько размывается и теряет очертания, придавая помещению мягкую не назойливую интимность.   Вот в эти холостяцкие сети и попалась золотая рыбка по имени Иванна.
      Мое финансовое положение на текущий момент было не устойчивое и лучшего, чем батон белого хлеба, пары сырков "Дружба" и бутылки "Солнцедара" я предложить не мог.   Но это не главное.  Главное,  я чувствовал легкий трепет  и несколько затаенный страх девочки перед тем, что должно произойти.    Она прекрасно понимала,  что эту ночь мы поделим на двоих, растворившись друг в друге.
У нее была очаровательная улыбка, — лукавое прищуривание глаз и милое, мечтательное сияние лица, — улыбка была прекрасна и нежна.    Затаенная провинциальная мечта светилась в ее глазах.
     Наполнив до половины два граненных стакана  солнцедарной "бормотухой" и разрезав сырок на две половинки я предложил выпить на брудершафт, - за любовь.  Девочка была воспитанной и понимая, что в гостях себя надо вести прилично, выпить на брудершафт не отказалась.  Ее влажные от вина горячие губки слились с моими, и я почувствовал прилив нежной похотливой истомы.  Боже...  Как она была хороша и желанна и мне стало стыдно, что такую девушку я угощаю не шампанским.
      - Мне хочется танцевать, - взглянув на меня сказала Иванна, - у тебя есть что нибудь медленное?
      - Да, конечно, сейчас поставлю. - нагнувшись к магнитофону я нажал кнопку.  Лента предварительно была перемотана, и оставалось только включить музыку.  Что была за композиция не помню, это не так важно, главное медленный танец и тонкий стан партнерши.   Положив руки на гибкую талию девушки, притянул ее к себе почувствовав легкое прикосновение еще не сформировавшихся, словно подростковых грудей с тугими крупинками сосцов.   Иванна приподняла головку и бархатным, слегка смущенным взглядом посмотрела мне в глаза.
     - Саша  можно я задам тебе вопрос? - почти шепотом, вкрадчиво спросила она.  -  У тебя есть девушка?
     - Нет мой сладенький...  Девушки у меня к сожалению нет, очень давно, одна девушка, которую я любил обманула меня и с тех пор я просто никому из них не верю.  -  сказал так же легким шепотом я, глядя в ее сине-бирюзовые глаза, которые при томном, мягком свете настольной лампы казались агатовыми.
     - Неужели из-за одной,  можно не верить всем девушкам?
     - С тех пор прошло много времени и я верил, что встречу наконец-то свою любовь и, смогу забыть ту боль и обиду которую перенес.  - Прошептал я, целуя лобик и головку Иванны, вдыхая завораживающий аромат ее шелковистых волос.  -  Сегодня наш с тобой вечер...  Я хочу чтобы он никогда не кончался.  С тобой так  хорошо, что я чувствую как оттаивает мое сердце замороженное обманом.
     Иванна подняла головку взглянуть на меня, я слегка нагнулся отыскивая своими губами нежные губки девушки, пьянящие хмельной сладостью.
Наши губы соединились, мой язычек коснулся ее дрожащего язычка.  Она невольно прижалась ко мне и я ощутил  легкую дрожь и биение сердечка.    Девочка таяла словно воск.  Левой рукой прижимая девушку за талию к себе, правой,  нежно нащупал верхнюю пуговичку ее голубого в горошек платьица аккуратно расстегнув.  Также поддалась и вторая, а за тем третья пуговка.   Иванна не сопротивлялась, отвечая нежностью на мои ласки и поцелуи.   Откинув покрывало я увлек девушку в постель, поспешно раздевшись,  оставив на полу брюки и рубашку.   Я целовал ее нежные  чудно-округленные  плечи,  шейку, маленькие девичьи груди  -  опускаюсь ниже к животику.  Девушка млела,  издавая слабые сладостные стоны.  Нащупав тонкие трусики с кружевными оборочками, нежно, играючи снял их,  откинув в сторону.  Когда девушка оказалась подо мной, она сама, не произвольно несколько развела ножки в стороны позволив пальчикам моей руки еще немного похулиганить в самых сокровенных местечках  покрытых пушистыми волосками.  Я гладил и ласкал пальчиками маленький пушистый треугольничик, чувствуя как наливаются и становятся упругими нижние маленькие губки, чуть ставшие влажными и готовыми открыть заветный бутончик для более чувственных ощущений.  Мы слились в единое целое.  Иванна уже не могла сдерживать сладостные стоны и легкую дрожь.  Я ощутил на своей спине легкое прикосновение ее пальчиков, которое усиливалось,  и в некоторые моменты  ее ноготки впивались в мою спину,  еще более возбуждая  меня. Наши тела в такт прижимались друг к другу, я чувствовал сладостное нарастание,  прилив теплоты  и  вдруг все это сладостное нарастание достигнув своего апогея изверглось в девочку, обжигая меня сладострастным интимным опиумом.  Иванна почувствовав это,  прижалась ко мне еще сильнее, застонала, вздрогнула и легкая дрожь прокатилась по всему ее хрупкому нежному тельцу.  Она  несколько раз слегка  вздрагивала,  затем  ее  сладенькие губки потянулись к моим губам за  поцелуем.   
     -  Ты меня любишь?  -  нежно проводят своей ручкой по моему бедру  и  глядя в мои глаза  с  затаенной  грустью в голосе спросила девочка. -  Тебе хорошо со мной?
     -  Ты очень хорошая,  ты просто прелесть и разве можно тебя не любить?
     -  А ты женишься на мне?
     -  Иваннушка!  Ты же меня еще совсем не знаешь.  Мы должны лучше узнать друг друга.  Повстречаться, подружить.  Понять, - подходим ли мы друг другу по характерам.
    -  Я уже все поняла, мы подходим друг другу и я хочу быть твоей.
    -  Ну а ты меня любишь?  -  улыбаясь и гладя красивые волосы девушки спросил я.
    -  Я влюбилась в тебя сразу как только увидела,  я  только боялась  что ты не обратишь на меня внимание.  А когда шла сюда я уже тогда решила, что буду  твоей.
    -  Ты знаешь, женитьба дело серьезное,  и в этом вопросе торопиться нельзя.  Мы непременно поженимся,  ты мне нарожаешь кучу детишек  и  у  нас будет  огромная, преогромная  семья.
    -  Нет,  я не хочу огромную преогромную семью, я хочу только одного ребенка, мальчика или девочку.  -  Возразила Иванна,  хитрой  улыбкой глядя в мои глаза.  - Я хочу любить только тебя,  а если будет много детей, не останется времени на себя.
    -  Вот видишь,  мы еще не поженились, а у нас возникают разногласия.  Я  всегда мечтал о том, что у меня будет много детей, минимум четверо, - две девочки и два мальчика.
    -  Да ты с ума сошел, такую ораву.  Я еще могла бы согласиться на двоих, а четверо...  Это перебор!
    -  Видишь, ты уже согласна на двоих, а через пару часов, когда мы с тобой еще позанимаемся любовью...   Ты согласишься и на четверых.   А  далее когда мы совсем, хорошо узнаем друг друга, ты мне скажешь: - "Я рожу тебе столько детей, сколько ты захочешь!"
    -  Нет, нет и нет!  -  Воскликнула в ужасе Иванна.  Я что корова рожать каждый год по теленку?
    -  Не по теленку, а по ребенку.  Господь так сказал Адаму и Еве:  -  Живите, плодитесь и размножайтесь!"    -  Ты читала Библию?
    -  Нет не читала и читать не собираюсь...  И вообще ни в какого Бога я не верю, я атеистка, а Бог это все бабкины придумки!  Ни какого бога нет, и ни кто его не видел!
    -  Если люди не видели Бога, это не говорит о том, что его нет.  Много чего не дано увидеть людям, например - микробы или вирусы.  Мы их не видим, но они же есть, существуют.
    -  Вирусы и микробов можно увидеть в микроскоп, а твоего бога и в телескоп не увидешь.  Космонавты в космосе были, а Бога там не увидели.
    -  Бог это не старичек  который сидит на облаке и взирает на землю, Бог это вселенский разум, это совокупность всех влияний, космических, природных которые оказываются как на саму вселенную так и на каждую планету, в том числе и на землю,    людей, животных, растительность.  Человек постигает тайны божественности через науку и только наука, по крупицам приближает человека к пониманию божественности.
    -  А зачем тогда церковь? -  Возразила девушка.  -  Всякие иконы, храмы, проповеди, попы в конце концов?
    -  Церковь имеет многовековую историю, - продолжил я глядя на Иванну,  -  что там многовековую, тысячелетнюю. Церковь сначала утверждала что земля плоская, потом наука доказала что планета шарообразная. Много чего было в истории церкви, были крестовые походы инквизиции, на кострах сжигали ученых как исчадие сатаны.  Но науку остановить нельзя, а сейчас сами церковники пользуются достижениями науки, -  лечатся в больницах, летают на самолетах и ведут проповеди по радио.  Вся проблема только в том, что мир вокруг нас меняется открывая новые горизонты познания, а церковь приверженна старинным канонам,  меняться не хочет, а может просто не может в виду своей косности.
    -  Почему Бог, если он есть допускает несчастья, катастрофы, войны в конце концов?  -  спросила девушка.
    -  Войны, катастрофы, несчастья,  - допускает не  Бог, а люди.  Бог наделил их разумом, дал способность мыслить и принимать в соответствии со своим мышлением те или иные решения.  Делать те или иные осмысленные поступки.  Люди же порой забывают о таком инструменте как голова и используют ее только для ношения головного убора в лучшем случае.  Многие несчастья и катастрофы можно было бы избежать,  если бы некоторые люди от которых что-то зависит вовремя принимали меры  предосторожности и ответственности.   Войны также начинает не Бог  а  люди, и они же потом расплачиваться миллионами смертей в качестве наказания за то, что вовремя не остановили тиранов.
    -  Ты мне  целую лекцию  прочел...    А откуда ты сам то все это знаешь?  Ты сам то в Бога веришь?  В церковь ходишь?
    -  В Бога верю, но в церковь не хожу.  Бог создал человека и вложил в него частичку себя.  Поэтому для общения с богом церковь не обязательна, к господу можно обращаться на прямую в молитве или без молитвы  -  но только очень искренно.    Церковь нужна для тех людей, которые не в состоянии прийти к Богу сами или из-за простого не желания, а может простой безграмотности.   Но рано или поздно, любой человек задумывается о том для чего он живет на этом свете и приходит к Богу.
     -  Если ты веришь в Бога, значит ты веришь в загробную жизнь, в существование рая и ада?   То есть,  в жизнь после смерти?
     -  Да, конечно верю, но только с небольшими особенностями.  Рай и ад существуют,  только на земле, а жизнь после смерти возможна только благодаря тому, что человек после себя оставил людям.  Например до сих пор в сердцах людей живет Пушкин и Гомер, Микельанжело и  Рафаэль,  Эйнштейн  и  Кюри.  Но как ни странно, после смерти напоминают о себе такие люди как Герострат спаливший дворец Артемиды,   Гитлер убивший миллионы людей,  Сталин  подвергший репрессиям  сотни тысяч  русских ни в чем не повинных людей.  Хорошо это или плохо?   Наверно хорошо,  потому что люди должны брать пример с первых и не допускать к власти тиранов и преступников.  Плохо то, что бог не всех одинаково наделил совестью, несколько поскупился, не сделал из совести основной инстинкт человека.  Но основным инстинктом сделал стремление к воспроизводству себе подобных, то есть стремление к размножению и сохранению вида.  Но на то он  и Бог, ему виднее, а пути господние не исповедимы!
     -  Слушай, ты так убедительно говоришь о Боге, что я несколько обескуражена.  Пойду завтра в церковь помолюсь!  -  С некоторой иронией в голосе сказала Иванна, улыбаясь и заглядывая в мои глаза.
     -  Восхвалять Бога нет необходимости, он в этом не нуждается.  Он всемогущ и самодостаточен!   -  Богу надо служить.  Бог сотворив человека хочет видеть в нем также творца стремящегося  делать добро и не сеявшего зла.     Человека делавшего  землю еще прекраснее, а не тупо извлекающего из нее ископаемые,  не задумываясь о том, что останется детям и внукам.
    -  Про Бога ты мне все рассказал, я почти поверила,  а как же дьявол?  Он есть или его нет, и если есть - где он,  под землей?
    -  Нет дьявол не шахтер что бы быть  под землей.  Дьявол живет  в каждом человеке, и съедает его соблазнами.  За соблазнами, стоит зависть и еще большие соблазны, удушение собственной совести, а далее преступления, наказания, и ад возмездия.  Так что дьявола в себе мы растим сами. Вовремя его не заметим, дадим волю своим прихотям и необузданным желаниям,  рождающим алчность.
    -  А то, что мы сейчас с тобой делали, это грех?  - Насупившись спросила Иванна. -
Ведь мы не в браке, не муж и жена?  Нас Бог накажет?
    -  Меня не накажет, а тебя не знаю.  Все зависит от того насколько искренна  ты была занимаясь со мной любовью. -  пошутил я,  обнимая и прижимая к себе девочку, смотревшую на меня ласковым, немного растерянным взглядом.  - Но если ты была не искренна, у тебя есть возможность исправиться и быть умничкой.   Господь сказал размножайтесь, так давай будем следовать его заветам, я уже так по тебе соскучился. 
   -  Мы не защищаемся, а ты все делаешь по настоящему.  Вдруг я забеременею?  Я боюсь!
   -  Ты же обещала родить мне мальчика и девочку...  что, передумала?  Детишки рожденные в любви получаются красивые и умненькие.
   -  Я обещала тебе, когда мы поженимся, - с упреком заметила Иванна, потянувшись к моим губам своими губками, -  Ты меня не обманешь?
   -  Мы же с тобой все решили и обо всем договорились, а теперь давай будем любить друг друга.
    Мы еще долго мяли простыни, даря друг другу нежность и ласки. Потом Иванна пожаловалась, что у нее уже все болит, и больше заниматься любовью она не хочет.  Она сказала, что ей уже пора домой, и начала одеваться отыскивая по всей комнате предметы своего туалета.  На прощание я прижал девочку к себе, нежно поцеловав и сказав ей, что она самая лучшая на всем белом свете.     Больше мы с ней не встречались, храня в памяти не забываемые минуты любви подаренные друг другу.


                9


    Наступила осень.  Осеннее утро было довольно свежим, даже холодным.  Когда то чистенькие светлые улицы, тонули в сером промозглом тумане. Туман стоял хотя и не очень плотный, но казался насыщенным.    Ветер ворошил листья деревьев  и  вдруг неожиданно, с грохотом раскололось небо, ударил дождь.    Холодный, освежающий, с ветром.  Ветер дул резкий и неопределенный: он метался без направления, со всех сторон, как цепной пес.  Днем он переменил направление, дождь прекратился, погода сделалась мягче, солнце светило тускло, с небольшими проблесками через пелену набегающих туч.  Немного стало теплее.
     Гарнизонная служба благоприятствовала моим сердечным делам,  я легко заводил знакомства и, если женщина не выказывала особой неприступности, поддерживал с нею связь, пока она не надоедала. Расставался с ними без особых угрызений совести, находя следующую, быстро забывая о предыдущей.  Помимо легких побед, у меня были связи с женщинами более высокого полета, –  мне удалось соблазнить  жену командира батальона, которая готова была бросить своего майора и окунуться в море разврата с лейтенантом, и идти за ним на край света, обещая утопиться с горя, если я ее покину.   Но если быть предельно откровенным, я ее не соблазнял, даже мыслей таких в моей ветреной голове не было.  А случилось вот что.
     Командир позвонил мне из Нижних Ворот, и попросил отвести его жене зарплату, так как в военторг привезли холодильники "ЗИЛ" и подошла их очередь на покупку. Вечером уходя с работы, я отсчитал причитающиеся командиру  257  рублей, положил их в почтовый конверт и не заклеивая убрал в портфель.  Домой я решил не заезжать, а поехать сразу на квартиру командира отдать деньги.  Жену командира я еще не знал, и был приятно удивлен, когда мне отрыла дверь симпатичная женщина  в коротеньком  не прикрывающем коленок розовом, махровом халатике.  На вид ей было не более тридцати пяти лет.  Она пригласила меня войти, и когда я попытался  в дверях  сунуть ей в руки конверт с зарплатой мужа, настоятельно за руку, чуть ли не силой втащила меня в квартиру.
     -  Во первых, молодой человек не прилично разговаривать через порог,  во вторых вы уже больше года служите в части моего мужа, и мы до сих пор не знакомы,  а в третьих вы едете как я поняла сразу с работы и еще не ужинали.  -  Выпалила она как из пулемета, увлекая меня уже из прихожей в гостиную.  -  Без ужина я вас не отпущу! 
Меня зовут Галиной.  Чувствуете себя как дома.  Присаживайтесь-ка  вот здесь, на диване, а я быстренько вас покормлю.
     -  Александр,  -  несмело представился я.
     -  Знаю, знаю.  Мне Надя Бочинская уже рассказала какой у нас в части служит начфин - красавчик.
     Стол был сервирован по высшему разряду.  Картофель пюре, настоящие домашние котлеты, салат Оливье, баночка рижских шпрот, ароматное сало с чесночком, - порезанное тоненькими ломтиками и свернутое рулетиками.  Так же на столе появилась  бутылка грузинского  коньяка и нарезанный тонкими кружечками лимон.    От такого вкусного изобилия,  и фантастического аромата домашних, а не столовских котлет у меня чуть не за кружилась голова, и засосало под ложечкой, -  видимо в результате интенсивного выделения желудочного сока.
    -  И так мужчина!  Ухаживайте за дамой.  -  протягивая мне бутылку коньяка и лукаво улыбаясь сказала Галина,  -  И давайте без фамильярности, перейдем на "Ты", -  идет?
    -  Идет,  - несколько смущенно согласился я, принимая бутылку и разливая коньяк по бокалам.   
    -  Саша!  Наливай первый по полнее, чтоб жизнь была полной...  И первый тост я предлагаю выпить за знакомство, -  протягивая бокал, чтобы чекнуться произнесла Галина.  -  закусывай лимончиком...   я люблю лимон слегка присыпать сахарным песочком, а ты?
    -  Мне тоже больше нравится с песком,  -  сказал я заметив, что Галина смотрит на меня каким-то  загадочным взглядом.
    Мы стукнулись бокалами, и я по привычке, одним глотком выпил содержимое, закусив долькой лимона.    Галина слегка пригубила, и отхлебнув маленький глоточек смаковала вкус.  Коньяк был хороший - пять звездочек, ароматный и с прекрасным послевкусием.  Не успел я расправится с первой котлетой, как Галина предложила на полнить бокалы.
    -  Как говорит мой муж,  -  "Между первой и второй, пуля не должна пролететь".
     Мне ничего не оставалось делать, как выполнить волю женщины, -  жена командира все-таки, не хухры-мухры!  Я снова наполнил бокалы.
    -  Ну,  теперь твой тост,  -  сказала Галина снова протянув свой бокал чтобы чекнуться.
      Конечно,  в компании друзей я предложил бы тост, простенький и со смыслом,  но какой тост предложить жене комбата?  Не хотелось выглядеть лохом,  и изощряться в словесности так же не хотелось.   Не мудрствуя лукаво я предложил выпить за хозяев этого дома,  -  "Чтобы в этом доме, была любовь и изобилие."
    -  Спасибо Сашенька, тост хороший,  -  заметила хозяйка,  -  Да вот беда...   В этом доме уже давно нет любви, а изобилие, понятие эфемерное.  Изобилия не может быть по определению, так как человек...   Любой человек без исключения ни когда не в состоянии удовлетворить свои потребности.  Потребности,  на порядок опережают возможности.   Стремиться к этому конечно надо, но и меру знать тоже надо.  Давай скорее выпьем, я, что-то разговорилась, коньяк греется.
     -  Коньяк должен слегка согреться, чтобы аромат напитка лучше чувствовался,  -  заметил я между прочим,  глядя на Галину и понимая,  что мне уже хорошо и коньячек ударил в головку. 
      Мы выпили до донышка,  и продолжили ужин, беседуя на разные темы. 
     -  Тебя жена не будет ругать  за то, что немного задержался на работе? -  Спросила Галина,  лукаво глядя в мои глаза.  -  А, то и мне на орехи достанется!
     -  Жена еще не приехала, так что я пока холостяк.  Меня сегодня, никто не ждет.  -сказал я, и заметил как посветлело лицо Галины, а в глазах мелькнули едва заметные искорки радости.
     -  Во первых, она еще заканчивает последний курс института, во вторых привозить ее некуда, живу на частной квартире, а квартира дерьмо - убогая, самому в нее тошно идти, не говоря уже о том, чтобы привозить семью.
     -  Скажу тебе по секрету. -  как бы невзначай заметила Галина,  -  На нашу часть выделяют три квартиры.   Одну в Стрыю и две в Стебнике.   Двушка в Стрыю для замполита  Гмыри, а на остальные две квартиры в Стебнике, пять претендентов, в том числе и ты. 
     -  Я у комбата не в фаворе, так что мне вряд ли светит.  И потом, я живу постоянно в Стрыю, в Нижние Ворота выезжаю самое большое на три, четыре часа один раз в  месяц, а ребята, взводные сидят в Нижних месяцами.  Им конечно нужнее, у них служба тяжелее.
     -  Они ваньки взводные, а ты начфин, с деньгами работаешь, тебе надо хорошо отдыхать чтобы не ошибиться.   Взводные все равно в Нижних живут, им квартиры и не нужны, а дадут им квартиры, их жены в них ****ство разведут, греха не оберешься.    Я мужу скажу, чтобы одну из этих двух квартир отдали тебе, - хорошо?
     -  Мне неудобно, что Вам за меня хлопотать придется, было бы лучше, если бы эти две квартиры разыграли по жребию.    Кому повезет, кто вытянет спичку или бумажку,  тому пусть и достанется, это было бы честнее.
     -  Мы уже давно перешли на "Ты", - заметила Галина глядя на меня своими красивыми черными глазами, -  А ты Сашенька, опять "выкаешь".  Нет, я решила...  Одна квартира должна быть твоей!  Вот за это давай и выпьем...  наливай.
     Я опять разлил коньяк, и взглянув на Галину, уже не как на жену командира, а как на женщину, нашел ее не просто привлекательной, но даже очень симпатичной.  В первые минуты нашего знакомства я не придал этому значения,  находился словно в шорах.  Галина по всей вероятности была или еврейкой, либо молдаванкой, но темненькая, тонюсенькая и очень, очень обаятельная.  Ее глаза были словно глубокий, глубокий омут и манили меня завораживающим взглядом, затягивая  в свою пучину.
    -  Пьем за твою будущую квартиру!  -  Сказала Галина,  и в ее взгляде я прочитал призыв к более тонким и доверительным, а возможно и романтическим отношениям. 
     Заводить роман с женой командира ни как не входило в мои планы, тем более, что демографический срез был в пользу мужчин. Женщин же, жаждущих любви было и так с избытком.  Но поскольку прямого намека на более близкие отношения не было, я старался вести более нейтральную политику, не желая касаться и развивать те темы которые вели бы наши отношения к сближению.  Женская душа загадочна, а мысли - потемки!   Но богом и природой так устроено, что в каждой женщине преобладает доминанта самки и женщина идет к поставленной цели любыми запретными и не запретными путями.  Да что далеко ходить за примерами, читая произведения великих классиков мы находим достаточное количество описаний, когда  не просто порядочная во всех отношениях женщина, аристократка, любящая мать, бросает все и всех ради вспыхнувшей как факел любви.  На алтарь этой люби ложится все, -  положение в обществе, семья, дети и нередко сама жизнь. 
    Галина заметила, что я пытаюсь избегать щекотливых тем, переводя разговор в другое русло, на более нейтральные темы и продолжила все-таки окольными путями
свести разговор к своей горькой судьбе, одинокой хоть и замужней женщины, не понимаемой мужем и незаслуженно лишенной счастья быть любимой.   Она призналась,  что не так представляла свою жизнь выходя замуж за офицера, надеялась, что произойдет чудо и все пойдет по другому, она еще не знала как по другому, но ждала изменений, а они все не наступали.
     После того как бутылка коньяка оказалась порожней, Галина принесла другую, но это уже был молдавский коньяк  "Белый аист".     Чем больше мой организм наполнялся  коньяком, котлетами и шпротами, тем понятнее мне становились проблемы бедной женщины,  совсем одинокой,  всеми не заслуженно забытой и брошенной.   Мы уже беседовали несколько часов, но это время пролетело как одна минута.  В разговорах мы затронули почти все темы,  поговорили  и обсудили новые фильмы, игру актеров, новые книги и даже коснулись таких высоких тем как поэзия.   Понимание многих тем мы разделили,  и  это нас сближало.  Не произвольно возникло ощущение, что мы знаем друг друга очень давно,  и очень близки не только по духу, но и испытываем  друг к другу более теплые и нежные чувства.  Я протянул ей руку приглашая сесть рядом,  Галина  мгновенно откликнулась, словно этого только и ждала.  Она осторожно, с  игривым стеснением села не рядом со мной, а ко мне на коленки обняв меня за шею и повернув ко мне свое личико с широко отрытыми глазами полными любви и жажды.  Маленькие, красивые, чуть пухленькие губки потянулись к моим губам.  По мне пробежала легкая сладостная дрожь и импульс страстного желания,  отдать этой миниатюрной, такой близкой, и уже такой любимой женщине всю нежность, всего себя, и обладать ей полностью, чувствуя  каждую клеточку ее прекрасного зрелого тела.  Наши губы слились в продолжительном пожирающем друг друга поцелуе,  и  неведомой силы энергетические потоки начали переливаться от нее ко мне и наоборот.  Я чувствовал как все во мне напряглось, наэлектризовалось, и готово было взорваться давно пройдя точку кипения.  Галина почувствовала это, ее била сладостная дрожь желания.  Она встала, взяла меня за руку и увлекла за собой  в спальню.  Обезумевшие от страсти мы упали на постель.   Целуя  и лаская,  мы  раздевали  друг друга,  бросая одежду куда попало, без разбора, мы как будто бы, куда-то опаздывали  и от этого зависело не что иное как сама наша жизнь.  Каждое мгновение, каждая секунда была наполнена страстью готовой в любой момент взорваться разнеся наши сердца и души в клочья, на миллионы мелких осколков.  Не контролируя своих действий, лишенные разума, мы стремились к одному - слиться в единое целое, влиться друг в друга и раствориться в захлестнувшем нас порыве.  Женщина словно пантера рычала, стонала и терзала мое тело, царапая в кровь спину, шею, плечи.  Я не чувствовал боли, эта боль будила во мне такую же страсть, безумный восторг и ярость обладания.  Мы потеряли счет времени сгорая в пепел, улетая от наслаждения в небеса и возрождаясь,  с новыми, непонятно от куда взявшимися силами снова бросались в омут любовного восторга.
    Полностью обессилив, мокрые от пота, на влажных простынях и помятых подушках мы некоторое время лежали словно убитые.    Только частое наше дыхание подтверждало то, что мы еще живы.  Ее губы, руки и тонкие пальчики расточали сказочные ласки, а прикосновение зрелых женских грудей вновь и вновь будили во мне инстинкты самца взрывная кровь гармонами страсти.  Эта ночь, эта спальня и эта постель видели безумство сошедших с ума мужчины и женщины.  Галина вытворяла такое, о чем можно, но не нужно писать и рассказывать,  она дала волю чувствам и не растраченным эмоциям, не скупясь отдала все что могла отдать, все что очень долго, долго копила в своем бездонном и щедром сердце, и даже больше того. Ее действия и мне позволили воплотить в реальность все мои эротические и плотские фантазии.  Она и я понимали, что это единственный шанс который дала нам судьба, и мы им воспользовались ничего не оставляя прозапас.  Мы понимали что эта ночь может быть только единственной, в противном случае и у стен появляются глаза, уши и злые языки. 
    Эта ночь у нас была первой но не последней. Мы были не в силах сопротивляться своему желанию снова и снова тонуть друг в друге, мы были не в силах совладать с той безумной страстью которая родившись в нас не хотела умирать.  Галина приходила ко мне и как девчонка, через окно входила в мою обитель.  Мы проводили безумно страстные ночи.  Я приходил к ней и все повторялось снова и снова.  Но нет ничего тайного, что рано или поздно становится явным. 
     Однажды Галина как обычно провела ночь у меня, но неожиданно, этой ночью приехал комбат и не нашел жены дома.  Утром  у меня разболелась голова и совершенно случайно,  я не смог проводить ее до дома.  Это было нашим спасением, он не увидел нас вместе.  Галина сказала, что засиделась у подруги и та оставила ее ночевать.  Майор сделал вид что поверил.  Наши встречи прекратились, но жизнь продолжалась.  Железы внутренней секреции по прежнему в диких количествах вырабатывали тестостерон, он мутил рассудок, отравлял  мою кровь и находил новые приключения на мою попу.   Галина узнав о моих похождениях,  дико ревновала и находила моменты, уже не для любви, а для того чтобы устроить мне очередной скандал.    Я  начал бояться этой влюбленной и ревнивой идиотки, стал раздражаться, и  как все грубые натуры однажды откровенно послал ее очень, очень далеко.  Но она не перестала меня преследовать, писала угрожающие письма и телеграммы, обещая наложить на себя руки если наши отношения не возобновятся.
     Отношения не возобновились, рук на себя моя прекрасная дама не наложила, и слава богу!


                10


      
       Зима в Прикарпатье не морозная, мягкая, очень сырая и промозглая.  Тяжелые серые тучи опускаются все ниже и ниже к земле совсем закрывая солнце, которое  светит сквозь них тускло,  словно лучина.  Ночами свистит ветер, гоняя снежную поземку по запорошенным улицам города.  Снег толстым слоем покрывает крыши домов, пушистыми шапками висит на столбах, на ветках деревьев и кустарнике.    Но едва встает  солнце, насыпавшийся за ночь снег подтаивает,  улицы становятся ослизлыми и липкими.  Мерзкая погода рождает мерзкое настроение, а настроение в свою очередь приводит к унынию, хандре и дипрессии.  Можно было бы пойти откушать водочки с маринованными патиссонами, но нельзя, сегодня тащу службу дежурным по части.  Служба конечно не бей лежачего, но имеет свои особенности.  Плюсы заключаются в том, что приходится ходить и что-то делать, и это несколько отвлекает от грустных мыслей, а  минусы в том же, что приходится ходить и что-то делать,  а делать совсем не то, что хочется.  Сходил в солдатскую столовую проверил закладку продуктов в котел.  Прапорщик, начальник продсклада, сегодня выдал продукты по норме, и это потому, что он знал кто заступает  дежурным по части.  Знал, что я обязательно проверю, и не дай бог если он украл более чем триста граммов мяса и ста граммов сливочного масла, - у него будут крупные неприятности.
Кроме меня, норму выдачи ни кто из офицеров не контролирует, - им неохота, а солдаты в результате голодные.  Бывало так, что я проводил проверки и не во время дежурства, выявляя недостачу и учиняя  разбор.  Воровали все то, кто на чем сидел. Начпрод  - продукты,  начвещь - вещевое имущество, от портянок, простыней, до бушлатов и полушубков.   Начальник  ГСМ, - бензин, масла и спирт.  Начальник автомобильной службы - запчасти.  Даже доктор умудрялся воровать бинты, зеленку и спирт.   Но меня больше всего, волновали продукты, потому что в случае воровства, крайними оставались безропотные, голодные солдаты.
      И так, после проверки столовой, я сидел в кабинете и готовился к квартальной отчетности работая с финансовыми документами.  В дверь постучали.  Я разрешил войти.  На пороге появился младший сержант  Воропаев  недавно прибывший в часть из учебки и назначенный командиром отделения в  хозяйственный  взвод.  Вид у него был потрепанный, под правым глазом алел фингал, была разбить и кровила губа, на глазах были слезы. 
    -  Воропаев!  Что случилось?  Докладывай,  -  потребовал я вставая из-за стола и подходя к солдату.
    -  Товарищ лейтенант!  -  чуть ли не с рыданиями начал говорить солдат, вытирая рукавом гимнастерки накатывающиеся слезы.  Товарищ лейтенант,  Тахир Усманов  хотел отобрать у меня часы, я ему их не давал, а он со своими земляками меня избили и все-таки отобрали часы.  Товарищ лейтенант!  Эти часы мне подарил отец перед армией, что бы я в армии ни куда не опаздывал и все делал вовремя.  Что мне делать?
     -  Тебе делать ничего не надо, -  сказал я приглашая Воропаева сесть за стол.  -  Вот тебе лист бумаги, ручка пиши рапорт обо всем, что и как произошло.
Солдат написал рапорт, я его прочел и убрал. 
     На Усманова давно поступали жалобы от сослуживцев, на его не уставные взаимоотношения, но командир хозяйственного взвода прапорщик Бабий, замполит батальона и комбат, спускали эти жалобы на тормозах, вызывая Усманова на беседы и объясняя, что так себя вести нельзя. Однажды, из знойного Узбекистана приехал папа Тахира, привез комбату ящик коньяка, напоил в ресторане Бабия и пообещал сделать внушение сыну.  Папа Тахира был в Ташкенте большим человеком, - вторым секретарем обкома партии, и как говорят был лично знаком с Леонидом Ильичем.
Вся партийная номенклатура повязана между собой, как говорится рука руку моет,  и понятно, стоило папе Тахира замолвить словечко первому или второму секретарю Львовского обкома, у комбата и замполита, могли бы быть большие неприятности.
Это по видимому и являлось причиной, по которой солдат был неуправляемым.
     -  Теперь пойдем в казарму, разбираться, -  закрывая кабинет и поддерживая Воропаева под руку, успокоил солдата.
      Войдя в казарму я отправил Воропаева умываться и приводить себя в порядок;  сам же,  проследовал в спальное помещение,  где на узбекском языке шел о чем то оживленный спор.  Солдаты лежали на койках и седели на табуретках.  Когда я подошел они встали.  Я подошел к Усманову и потребовал, чтобы тот выложил все из карманов на тумбочку.  Солдат попытался пререкаться но я быстро поставил его по стойке смирно, используя крылатые фразы и выражения не нормативной лексики.
Он нехотя, медленно начал выворачивать карманы выполняя мое требование.  Часы младшего сержанта Воропаева так же были в его кармане.  Я вернул часы Воропаеву, а Усманову приказал следовать за собой.  Надев бушлат и напялив на голову шапку, Усманов вышел следом за мной из казармы.   На улице мела поземка и начиналась метель.  Тускло-светящие фонари раскачивались на столбах издавая протяжные, истошные звуки.  Я увел Усманова на пустырь за продскладом, влепил ему увесистую затрещину, и не нанося синяков и кровоподтеков начал проводить воспитание по своей методике.  Когда от ударов он падал, я давал ему возможность подняться и продолжал воспитание.   Воспитание было не только физическим, но и словесным. Усманов попытался бежать, но я вытащил пистолет и произвел выстрел вверх.  Солдат упал.   Дав ему встать я продолжил воспитание.   Он взмолился.    Я его предупредил, что если еще хоть один только раз услышу сам, или от кого нибудь фамилию Усманов в связи с не уставными взаимоотношениями, - воспитательный  процесс повторится, но еще более круче.   
         С тех пор,  и до самого дембеля солдата я  не слышал фамилии Усманов, да и ни какой другой фамилии связанной с не уставными взаимоотношениями, ведь не зря в народе говорят, - что клин, клином выбивают.
      К сожалению мои приключения на этом дежурстве еще не закончились.  Пришел дежурный по КПП  и доложил, что меня там ждет девушка.  Я был очень удивлен, потому что мог ждать чего угодно но только не этого.    Что за девушка?   Какая девушка?  И вообще откуда,  какая-то девушка могла узнать что я сегодня буду дежурным по части?   Вопросов было больше чем ответов и поэтому чтобы удовлетворить свое любопытство и прояснить обстановку я пошел на КПП.
В комнате посетителей в пол-оборота к двери сидела женщина.  Из-за тускло горевшей лампочки я сразу не смог разобрать ее лица и спросил что ей нужно.
Услышав мой голос она быстро встала, повернулась ко мне и сделав навстречу мне два шага сказала: 
    -  Саша!  Ты куда пропал?  Почему ты меня избегаешь?  Я так по тебе соскучилась!
    Увидев девушку меня охватил ужас!  Боже мой!  Да за что же это мне?  Чем я провинился?
    Но чем провинился,  я знал, а дело было так:
    Однажды вечером очень хорошо поддав, мы с Лаврушей отправились на танцы в дом офицеров.  Сказать, что мы хорошо выпили, это значит ничего не сказать.  Мы выпили настолько хорошо, что войдя на танц-пол я увидел чудо.  Все девушки и женщины были фееричны и необыкновенно красивы.  Раньше, когда я был трезвее такого большого выбора красивых девушек не было.  Я на какое то время растерялся, не зная кому из них отдать предпочтение,  и кого сегодня танцевать.  Хотел обратится за советом к другу - Малюжковичу, но он сволочь куда-то потерялся.   Где-то я его случайно забыл.  Такое у нас иногда бывало.    И вдруг, невдалеке я увидел ее,  женщину своей мечты.  Она была сказочна!  Тонкая точеная фигурка, черные как смоль волосы спадающие на плечи и спину, огромные карие глаза окаймленные веером пушистых ресничек и нежный зовущий взгляд!  Выбор был определен, сомнений не оставалось.  Где эта девушка была раньше?   Почему я ее ни когда не видел?   Во мне закипела неуемная страсть самца, почувствовавшего рядом вожделенную самку.  Я направился к ней.   Она сделала шаг на встречу.  Играла музыка, и все танцевали медленный танец.
     -  Девушка!  Вас можно?  -  Спросил я осторожно взяв девушку под локоток.
     -  Да! -  сказала она пытаясь войти в круг танцующих. 
     Но я удерживая ее под локоток повел не танцевать, а в гардероб. 
     -  Мы куда? -  Спросила она слегка сопротивляясь, но продолжая двигаться в нужном мне направлении.
     -  Мы идем ко мне в гости. У меня сегодня день рождения, и я встретил тебя, девушку моей мечты.  Боже, какая  ты красивая!  -  произнес я слегка прикоснувшись губами к щечке девушки.
     Мои комплименты видимо возымели действие,  и девочка более не сопротивляясь и не задавая лишних вопросов проследовала со мной в раздевалку, а далее в промозглую зимнюю ночь, на мою новую хату.   Да,  это была самая настоящая деревенская хата в селе Дулибы, благо что крыша не соломенная.   Эта деревенька начиналась сразу за городом и ее единственная улица вытекала из городской улицы под названием в честь легендарного летчика Гастело.    Хата была на самом краю села около воинской части, отапливалась дровами и уходя с Малюжковичем квасить, я хорошо протопил печку, так что когда мы замерзшие и продрогшие как Бобики вошли в дом, эта убогая хата показалась нам дворцом.  После нашей пьянки с  Лаврушей, на столе осталась кое какая закуска, а бутылку водки я извлек из тумбочки, предполагая за ранее, что вернусь не один и придется угощать даму.  Разлив водку по стаканам, я предложил выпить за мой день рождения.   Девочка посмотрела на меня, совсем мне не понятным взглядом и сказала что водку не пьет. 
  -  Вот тебе здравствуйте, -  возразил я,  -  а  коктейль вы пьете?
  -  Коктейль можно,  -  неуверенно произнесла она.
  -  Щас будет коктейль,  -  сказал я добавив в водку немного пива, заварки из чайника, и бросив сверху в стакан дольку лимона.  -  Коктейль цитрусовый, прошу!
Девушка смотрела на меня ошалелым взглядом, но коктейль "Цитрусовый" с трудом и слегка морщась выпила.    Я замутил еще коктейльчик, а себе налил чистой водочки.  Что было потом не помню.  Полный провал памяти.  Только когда проснулся, я нашел в своих объятиях непонятно откуда то взявшуюся  женщину.  Это я определил по первичным половым признакам.  У нее была женская грудь и то что находится внизу, тоже было женское.  На голове непонятного цвета, короткие взлохмаченные волосы, торчащие клоками в разные стороны.  В сковородке с яичницей лежал парик, спадая каскадами в пепельницу и тарелку с солеными помидорами.  Лицо разобрать было невозможно, лица не было, оно исчезло под расплывшейся в разные стороны черной туши, которой были нарисованы глаза, брови и ресницы.  Как ни странно,  но мы были совершенно голые.  Постель была в безобразном состоянии. Одеяло и одна из подушек валялись на полу.  Та подушка которая оставалась на постели  так же была до неприличия помята и испачкана тушью.  Скомканная простыня, одним концом свисала к полу.
    -  Женщина!  Вы кто?  -  спросил я пытаясь разбудить спящее и слегка похрапывающие  Чудо.
    Чудо было живо, но не хотело просыпаться.  Я повторил попытку и ущипнул ее за попу.  Чудо открыло глаза и заулыбалось.  Более страшной и противной улыбки я не видел.  Улыбалось не лицо.  Улыбалась какая-то клякса. И эта клякса свернув свои губы в трубочку потянулась ко мне с поцелуем.
    -  Доброе утро!  -  сказало Чудо изображая отвратительную улыбку.
    Оно еще и говорит?  Подумал я, и стал лихорадочно вспоминать,  -  что  вчера произошло.  Но в голову ничего не приходило.
    -  Вы кто?  -  Еще раз, более настойчиво спросил я.
    -  Саша!  Я же Алла,  -  призналась женщина,  -  Ох,  у меня совсем раскалывается голова!  Боже мой!  Чем ты меня вчера поил?
    -  Женщина!  -  Возмутился я.   Я  вас совсем не знаю, как вы оказались в моей постели?  Как вы вообще оказались в моем доме?
    -  Саша!  Ты же меня сам привел...  Сказал  что у тебя день рождения!  Ты что забыл?
    -  Какое день рождения?  У меня день рождения летом, в июле, а сейчас  зима!  Могу удостоверение показать. 
И  как лох,  достав из кармана рубашки свое удостоверение, протянул его ей, что бы она убедилась, что ни какого дня рождения быть не может.
    -  Значит ты мне соврал?  А я как дура тебе поверила,  и тащилась за тобой сюда по холоду, замерзла  вся как  Цуцик.   
    -  Откуда тащилась?   Давай все по порядку!
    -  Ты подошел ко мне на танцах в Доме Офицеров и пригласил на танец...
    -  Я что был еще в Доме Офицеров? 
    -  И вместо того, чтобы танцевать, привел меня сюда, - сказав, что у тебя день рождения и нет девушки.
     -  А ты и поперлась?...   С пьяным мужиком? 
     -  Ты же сказал, что я очень красивая и что я -  девушка твоей мечты!
     -  И что было потом?
     -  Потом мы пришли сюда, выпили...   Ты меня раздел и затащил в постель.
     -  А  дальше?
     -  Что дальше?  Потом сказал, что любишь меня  и...
     -  Что "И" ?   Я тебя трахнул?
     -  Мы любили друг друга...
     -  Слушай,  как я мог тебе сказать, что люблю тебя, если я был так пьян, что ничего не помню?   Ты мне скажи, между нами что-то было?
     -  Да!  Было!...   Нам было так хорошо!
     -  Это кому было хорошо?
     -  Ты сам говорил, что тебе очень хорошо со мной.
     -  Я что,  мог еще что-то говорить?
     И тут искорки памяти, словно из пелены затуманенного сознания начали смутно извлекать  некоторые фрагменты.  Я ужаснулся!  Все, надо с пьянками завязывать.  Мне стало очень себя жалко.  Надо же допиться до такого состояния, чтобы притащить в дом чудовище, и еще затащив в постель трахнуть!   Мне кажется,  все тараканы и клопы поумирали со смеху.
     Надо было что-то делать.  Надо придумать какой-то повод и выпроводить гостью!
     Во дворе залаяла собака.  В коридоре послышались тяжелые уверенные шаги.  Распахнулась дверь и в комнату вошел Малюжкович.  Мы даже не закрыли на крючок дверь подумал я.  А если бы зашла хозяйка?  Нет, хозяйка бы постучалась.
    То, что смог увидеть Лавруша, я описал, чуть выше.  Ничего измениться не успело при всем нашем желании.   Мы также оставались в чем нас родила мама.  На столе оставался прежний натюрморт, с париком пожирающим бычки из пепельницы и соленые помидоры. 
    Но надо было видеть лицо Малюжковича!  Его без того огромный нос, еще вытянулся, глаза вылезли из орбит, а нижняя челюсть опустилась так низко, что грозила вывихом!  Он застыл в позе умирающего лебедя, чуть склонив голову в бок и потеряв дар речи.  Его ресницы хлопали по векам, он пытался что-то сказать, но у него ни чего не выходило.  Я накинул на бесстыдницу, одеяло, поскольку она тоже вошла в ступор не зная что делать.
    -  Лавр!  Отомри!  -  Сказал я глядя в упор на Малюжковича и сделал рукой магический жест в его сторону.  Ты чего такую рань приперся? 
    -  Какая рань?  Уже двенадцать часов.   Я  забежал в магазин за пузырьком,  думал тебя похмелить,  да и у самого клапана горят.  -  Протароторил Лавруша.  И киличек в томате  прихватил на закусь.  А у тебя здесь...
    -  А у меня здесь беда друг!   Ты вчера исчез, а меня вот в бессознательном состоянии привели домой и изнасиловали! 
    -  Кто тебя изнасиловал?  -  С ухмылкой спросил Малюжкович  кивком показывая на   Аллу,  -  Она что ли?   А ты ни чего не перепутал?   Может это ты надругался над бедной женщиной?
    -  Она, она.  -  Подтвердил  я,  -  притащила меня домой, напоила и поимела.  -  А говорит, дескать, это я ее совратил.  Надо вот выпить и разобраться в этом вопросе, а то что-то здесь туману многовато.
    -  Саша!  Ну как тебе не стыдно!  -  высунув нос из под одеяла вякнула женщина. - Отвернитесь, мне надо одеться,  я  ухожу,  а вы здесь хоть упейтесь!
    -  А  зачем отворачиваться.  Мы может хотим посмотреть на красу чудову! - заметил  я  пытаясь стянуть одеяло с дамы.  -  Покажи-ка  нам свои прелести!
    -  Я пойду на улице перекурю, пока девушка одевается, -  отвернувшись сказал Лавруша и вышел за дверь, оставив на столе две бутылки водки и банку консервов.
    Аллочка вылезла из под одеяла и в спешке стала одеваться, отыскивая по разным углам предметы своей одежды.  Боже мой!  Сколько же вчера я выпил, что лишился зрения и притащил в дом эту Куделю.  Нет сегодня похмеляемся, а завтра начинаем новую жизнь.  Между тем дама оделась,  и подойдя к зеркалу чтобы причесать парик
Вскрикнула.  Я оглянулся.    Женщина смотрелась в зеркало и по ее щекам перепачканным тушью текли слезы.
    -  Господи!  Что у меня за вид?  -  промямлила она закрывая лицо руками,  -  Где умывальник?  Мне надо срочно привести себя в порядок.
    -  Вот и я про это...  Надо было встать пораньше, и привести себя в порядок, а не пугать людей.  -  Заметил я с упреком,  -  А умывальничек, вон там, за занавеской.
    Алла умылась, подштукатурилась, нарисовала глаза и брови, подвела ресницы  и произошла метаморфоза!   Передо мной явилась, - Шамаханская царица!  И если бы,  я не знал какой курицей она была еще семь минут тому назад,  возможно у меня вспыхнули бы чувства и возник интерес пошалить.  Я помог царице одеть пальтишко и напомнил, чтобы она не забыла варюшки.
    Ты не хочешь меня поцеловать? -  спросила Алла  повернувшись ко мне и подставив свои бархатные губки.  -  Когда  мы  увидимся?
    Чтобы ускорить процесс расставания,  я набравшись мужества, чмокнул ее в губки и пообещал что непременно встретимся, после того как я приеду из командировки.  Поскольку ни в какую командировку я не собирался, то и встречаться соответственно не собирался.  После того как за Аллой закрылась дверь  через минуту появился Лавруша и мы начали гульбанить.  Лавруша рассказал, что познакомился с хорошей девушкой Любой, которую проводил домой, и она даже не разрешила себя поцеловать.  Он рассказал, что Люба всю дорогу до дома читала ему стихи, а он пытался объяснить Любе как работает система зажигания у автомобиля, и ее сердце трамблер.
     И вот теперь,  эта самая Алла на КПП,  а  я,  даже не могу вспомнить не одного  из моментов нашего общения, оставившего в моей памяти  хоть какое-то чувство, кроме чувства стыда и сожаления.  Она утверждала, что я ее очень нежно ласкал и клялся в любви, а она мне поверила, отдалась, и теперь не находит места  съедаемая страстью желания.  У меня в голове мелькнула шальная мысль:  может провести ее в кабинет,  уже на трезвую голову  попробовать,  какая она на вкус в любви?    Но взглянув на нее, и вспомнив то ужасное утро понял, -  на трезвую голову, мне даже слабо об этом подумать.
     - Алла! Ты должна понять, что та встреча,  и  наше знакомство было недоразумением, результатом глубокого отравления алкоголем и потерей контроля за своими действиями.  - пытался я как-то побыстрее закончить разговор, -  Давай будем считать, что между нами ничего не было, я вообще не по женской части...   Я алкоголик, импотент и вместо женщин предпочитаю водку.
    -  Не наговаривай на себя, дурачок.  Ты хороший и совсем не импотент, это я знаю точно,  - Возразила девушка, - А то что выпиваешь иногда, так выпивают все мужики, на алкоголика ты совсем не похож.   Ты же обещал, что после командировки мы встретимся! 
   -  Алла!  Прости меня, но я не сказал тебе главного, - я  женат, мне очень стыдно,  мы должны забыть о том, что между нами произошло.  Мы не должны встречаться, это не правильно и не честно.
   -  Не бросай меня, я не буду настаивать на мне жениться, многие мужчины имеют  жен и любовниц...  Я на это согласна,  -  Взмолилась  со слезами на глазах Алла, пытаясь положить свои руки мне на плечи. 
    Аккуратно отстранив девушку от себя, я сказал, что мне пора идти дежурить.  Что она непременно встретит хорошего молодого человека, который по достоинству оценит ее любовь и преданность.  Она попыталась снова пуститься на уговоры, но я повернувшись ушел - сказав ей прости и прощай. 
     Вот с какими казусами можно столкнуться в жизни когда теряешь контроль за потреблением алкоголя.   
      Распрощавшись с Аллочкой решил проверить несение службы дневальными.  Войдя в казарму шибануло в нос спертым казарменным воздухом, включающим в себя запах солдатских портянок, пота, ваксы для чистки сапог и скипидарной мастики для натирки полов.  При тусклом свечении дежурного освещения,  низко склонившись над тумбочкой в три погибели,  дневальный,  чье лицо разобрать было не возможно, что-то писал в тетради.  Увлеченный своим занятием, он не заметил моего прихода и не доложил по форме.  Подойдя ближе я узнал солдата, - это был рядовой Геннадий Чмухов.   Заглянув через его плечо в тетрадь; увидел мелким почерком исписанные страницы какими-то формулами, цифрами и непонятными вычислениями. Гена Чмухов был из Москвы, и для всех было очень странно, что он попал служить в стройбат.  Как я уже упоминал выше, в части основной контингент составляли бойцы из кавказских и среднеазиатских республик. Но видимо, комиссия военкомата решила направить его в стройбат чисто по физиогномическим соображениям.  Неряшливых солдат в части было много, но Гена Чмухов был из них, что называется самым - самым.  Он был не только неряшливым, а словно пришибленным и заторможенным до невероятности. При общении с ним складывалось впечатление, что он тебя не слышит и не видит, и на поставленные вопросы отвечает невпопад, или какую-то галиматью.  А здесь тетрадь,  исписанная какими-то сложными и даже мне не понятными вычислениями.  Я подумал, что у Гены, что-то стрясалось с головой, типа легкого помешательства.  Такое иногда бывает в армейской жизни, от непривычки переживать каждодневные стрессы и лишений воинской службы.  Но в этот раз, причина была видимо другая.
    - Гена!...   Рядовой Чмухов!  -  обратился я к нему, слегка дотронувшись до плеча, тихим голосом, что бы не напугать, - ты что такое пишешь?
     Чмухов от неожиданности выронил ручку, попытался принять стойку смирно и уже было собрался подавать команду  "Рота смирно!",  совсем позабыв, что давно был отбой и рота спала.  Но я быстренько прикрыл его рот рукой, дав понять, что команду подавать не надо.   
    -  Товарищ лейтенант...  -  пытался Чмухов произвести доклад.
    -  Отставить рядовой Чмухов!  -  еще раз более настойчиво, но не громко приказал я, и повторил вопрос:  -  Ты что такое пишешь в тетради?  Что это за вычисления?
     Наконец то, отойдя от первоначального шока,  Гена смог невнятно объяснить  что готовится после армии поступать в университет и в свободное время решает задачки, которые могут быть на  вступительных экзаменах.  Потом в беседе признался, что в армию его отправил отец заплатив в военкомате деньги, чтобы забрали куда нибудь, и чтобы армия сделала из него человека.  Вот таким образом, рядовой Чмухов стал бойцом Стрыйского мостостроительного батальона.
      Дальнейшее мое дежурство прошло спокойно, но на душе было как-то не по себе.   Совесть как назойливая муха,  докучала мое сознание.  Из головы не выходил Гена со своими задачами  и  Алла  со своей не обузданной страстью.


                11


     Все плохое когда-нибудь кончается.  Так и зима уступила место весне, а весна активно вступила в свои права.  На редкость горячее майское солнце ярко светило сквозь запыленные занавески в моем кабинете.  Золотистый поток лучей и солнечные блики играли на обшарпанных серых стенах, отражались от казенной военной меблировки и заставляли даже изрядно потертый пол, сверкать словно состарившееся зеркало.   Дыхание лета уже чувствовалось во всем;  в воздухе  был разлит пьянящий аромат молодой листвы, цветов и  слегка влажной земли, уже обильно покрытой ковром зеленой травы.  В городе поражало глаз белоснежное буйство цветения проснувшихся после зимней спячки фруктовых деревьев и кустов, кипельно белого жасмина  склонявшего до земли свои нежные, гибкие,  наряженные цветами ветви.  Стайки воробьев занятые  борьбой за обладание растущей под окном раскидистой рябины, затеяли очередную перебранку и не назойливый гомон.  Я отворил окно, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха.  По плацу мимо штаба проходил Малюжкович.  Увидев меня, он остановился и сказал что есть ко мне важное дело.   Я пригласил его зайти.
- Ты помнишь я тебе рассказывал о девушке с которой познакомился в тот вечер, когда ты привел к себе эту  Аллу? - спросил Лавруша несколько смущенно и загадочно, - Ну ту самую, которая не разрешила себя поцеловать на прощание.
- Слушай Малюжкович!  Ты бабник, похлеще меня, - глядя в упор на Лаврушу сказал я слегка улыбнувшись, -  За всеми твоими шансонетками  ЦРУ не уследит, ну а я тем более.  Ках хоть ее зовут эту бедную девочку?
- Да я тебе рассказывал про нее, - Любаша.
- Ну колись, как она в постели? Я думаю ты укротил строптивую?
- Я к тебе как к другу, а ты все к пошлости сводишь! Так вот...
- Лавр! Ты же сам меня учил в свое время, - перебил я Малюжковича,  - что не надо откладывать на завтра, если женщина созрела уже сегодня; куй железо пока горячо!
- Ты понимаешь здесь совсем другое дело, Любочка совсем не такая как все, она такая воздушная, нежная, стихи мне читает, -  Малюжкович улыбнулся, - у меня к ней совсем другие чувства, она такая чистая, невинная, что о сексе я даже думать не могу.
- Стоп, стоп, стоп, - возразил я, -   что-то я совсем ничего не понимаю, ты что хочешь удочерить эту девочку?
- Нет, я хочу на ней жениться! - торжественно, с сияющим лицом заявил Малюжкевич,  - она божественна и я думаю что девственница!
- А ты сам то девственник? Сам то сколько девок лишил девственности? - Возразил я, - Ты ищешь жену или очередную девственницу? Мне кажется прежде чем жениться, нужно с девочкой пожить, приглядеться, притереться, а то в первую брачную ночь сотворишь ребенка и потом всю жизнь платить алименты.
- Я хочу тебя с ней познакомить, что бы ты сам смог оценить и мне посоветовать. - Настаивал Лавр.  -  Ты все-таки человек женатый и в этом деле разбираешься лучше.
- Лаврик! Ты же не лошадь покупаешь, в этом деле лучший советник твое собственное сердце.  Ты то ее любишь? А она тебя?
- Я наверно люблю, а она...  Не знаю.  Но когда выйдет  замуж полюбит.
- Ну вот что дружок!  Я бы на твоем месте, не спешил с предложением руки и сердца, кобылку сначала надо объездить и приучить к седлу. Надо чтобы она сама начала за тобой бегать, иначе вместо седока превратишься в ломовую лошадь, оденешь на шею хомут и всю жизнь будешь тянуть воз.  Ну а насчет того чтобы познакомиться, как скажешь, я не против, тем более что она увлекается поэзией, и будет тема для разговора.
- Этого я от тебя и хотел, а то мне с ней и говорить то не о чем;  машинами она не интересуется,  а из всех поэтов я знаю только Пушкина и Лермонтова...  и то,  понаслышке. 
- У меня складывается впечатление, что ты меня на ней хочешь женить.  Ну да ладно, будь по твоему, - уступил я, -  мне собраться не долго,  я как пионер -  Всегда готов!
- Я знал что ты не откажешь другу, - обрадовался Лавруша, - я куплю коньяк и все что нужно.  Сегодня же и пойдем после работы, часам к восьми.   Ну а теперь расскажи  о своих приключениях в Нижних Воротах.
- О каких приключениях? - Удивился я сразу не поняв о чем спрашивает Лавр.
- Весь батальон на ушах  стоит.  Тебе теперь новую кличку придумали не "Экарус", а "Монте-Кристо".  Расскажи как тебя угораздило?

- Дурное дело не хитрое, - поняв, что хочет услышать Лавруша сказал я. - От тюрьмы и от сумы не зарекайся!...     Эта история яйца выеденного не стоит, но если хочешь слушай:   Повез я в понедельник в Нижние Ворота деньги на весь батальон; Бочинский как всегда машину не выделил и, я с полным портфелем денег; около пятнадцать тысяч  добирался на обычном междугороднем автобусе.  Приехал уже поздно, около девяти вечера, хотел раздать ротным деньги и,  этим же вечером, последним автобусом вернуться в Стрый.  Но произошел облом.  Ротные как всегда не успели составить ведомости на личный состав, пообещав составить их только к утру.  Сам понимаешь ночевать в вагончике с такой суммой денег не безопасно, и  я попросил комбата  принять у меня деньги и убрать в свой сейф.  Этот придурок был подшофе,  и не захотел  их  принимать.   Я ему попытался объяснить, что за их сохранность он отвечает так же как и я.  Но ты же сам знаешь, ему трезвому, что либо доказать тяжело, а когда он под мухой совсем невозможно.     Я попытался настаивать, ссылаясь, что в вагончике проходной двор, и если стыбрят такую сумму, - за нее расстреляют без суда и следствия, - три автомобиля "Жигули"... Не хухры-мухры! 
Ну короче мы с ним поцапались, и я ему пообещал, что больше в Нижние Ворота деньги возить не буду;  мол пусть ротные приезжают с ведомостями в Стрый  и там получают деньги на свои подразделения.   Я и так подвергаюсь опасности перевозя деньги без охраны, на обычном рейсовом автобусе.   Я обеспечу тебе сохранность, не сомневайся, сказал комбат.    И что ты думаешь?  Этот придурок в звании майора, не нашел ничего лучшего как вызвать из нижневоротского батальона караульных, и велел им выделить мне на ночь апартаменты на их гауптвахте.  Вот так с портфелем денег целую ночь я куковал на нарах как зек, закрытый снаружи на крепкий засов и под охраной караула.   Замерз как Бобик, а эти гавнюки даже матрац не дали, пришлось лежать на голых досках с портфелем под головой.   Многое за эту ночь передумал.  А главное не мог  взять в голову, как таких придурков ставят командирами и доверяют им жизни солдат.   Утром, когда рассвело, меня под конвоем доставили в батальон.  Ротные ведомости так и не составили, а я обиженный и оскорбленный,  сел на автобус и поехал в Мукачево в штаб бригады.  Там написал рапорт  начальнику финансовой службы бригады о случившимся.  Захарчук доложил командиру бригады.   Ты знаешь, у нашего комбрига не забалуешь, он срочно вызвал комбата отодрал его как сидорову козу и предупредил:  если начфин не заберет свой рапорт, - ты майор станешь капитаном и уже не комбатом, а в лучшем случае начальником штаба или ротным!   Объявил ему строгий выговор с занесением и объяснил, что такое государственные ценности, и каким образом следует обеспечивать их сохранность.   После этих воспитательный процедур, нам с комбатом устроили в кабинете Захарчука очную ставку.   Комбат бледный как полотно,  просил у меня прощение и чуть ли не умолял забрать рапорт.   Я в свою очередь поставил условие, - что буду привозить деньги только на специально выделенном транспорте  с охраной и только тогда, когда ведомости ротными будут уже составлены.   Комбат при Захарчуке,  обещал строго выполнять мои условия.  Ну я тоже схлопотал выговорешник, за то, что возил деньги в Нижние Ворота общественным транспортом и  вовремя не доложил, что не выделяется транспорт и охрана.  Вот такая   c'est la vie.

- Ну и на хрена же ты простил этого придурка? - Возмутился Лавруша, -  глядишь вместо него комбатом бы назначили Бочинского,  а он тебе,  за эту услугу был бы по гроб  благодарен.
- Знаешь? - сказал я, - что было бы, еще не известно, убрали бы его,  или не убрали, понизили или нет, все это еще бабушка надвое сказала!  А то что он был хотя бы в тот момент от меня зависим, и я по отношению к нему поступил не как сволочь, и не стал раздувать эту историю, думаю поймет.  Да, он дурак...  Но зачем ломать даже дураку судьбу!   За его выкрутасы, судьба сама его накажет, если конечно он не одумается.
- Ладно, это твое дело, - смягчился Лавруша и похлопав меня по плечу напомнил, - Ты главное не забудь, что сегодня идем к Любочке, и на карте моя холостяцкая жизнь!

      Ее простенькое личико светилось таким внутренним огнем, какой порождается только любовью и добротой, и если глаза – зеркало души, то  Любочка являла тому самый яркий пример.    Это была невысокая русоволосая девушка с тихим голосом, с какой-то совсем детской, всегда виноватой улыбкой.   Когда она улыбалась, её тёмные, как вишни, зрачки расширялись, вспыхивая лучистым светом, нежная улыбка весело обнажала белые, перламутровые зубки.    Когда она смотрела немного исподлобья, что-то трогательное, почти детски беспомощное сквозило в ее взгляде, и сама она в этот момент была похожа скорее на девчонку-подростка, нежели пусть даже взрослую самостоятельную женщину.   Её изящное стройное тело, русское нежное личико, воздушная копна светлых волос - и вся она, гибкая и хрупкая, воспринималась мной как бы сквозь  прозрачное облако.   Красивой  Любашу назвать было нельзя,  красивыми и загадочными были только её глаза — голубовато-зеленые, как речная вода, а в них плескалось что-то беспокойное и живое.      Она улыбнулась, растерянным движением поправляя широкую прядь волос, упавшую на изгиб плеча, несмело сказала: 
    - Мне Лавр много о вас рассказывал...   Все его рассказы только о друзьях или машинах.  О машинах мне не интересно, а со всеми друзьями я уже заочно знакома.  Он мне рассказывал, что вы интересуетесь живописью, музыкой, и поэзией.   
- Он вам не сказал о главном моем увлечении, - с улыбкой глядя на Лаврушу сказал я, - но это моя маленькая тайна и пусть она пока останется загадкой.
     Малюжкович  показал мне незаметно кулак, понимая мой намек на неравнодушное отношение к хорошеньким женщинам. Чтобы перевести разговор на другую, понятную всем тему, Лавруша достал из полиэтиленового пакета бутылку коньяка и лимон, попросив Любу нарезать его тоненькими ломтиками и, слегка присыпать сахарным песком.  Любаша ушла выполнять его поручение,  но приоткрылась дверь и в комнату вошла  дама.  Это была  белокурая  женщина, с большими глазами,  синими, как цветок льна, с красивым ртом и сочными хоть немного и потускневшими губами; у нее был рот чувственной женщины.  В руках она держала большую тарелку с пирожками.
- Я мама Любочки, меня зовут Екатерина Геннадиевна, - представилась женщина,  внимательно окинув нас с Лаврушей  приятным гостеприимным взглядом.  - Любочка сказала, что у нее будут гости и я испекла пирожков, думаю вам понравятся. 
Мы с Лаврушей тоже назвали себя, и я,  в качестве комплимента заметил Екатерине Геннадьевне, что скорее всего принял бы ее за сестру, а не за маму.  Лицо матери было еще красиво той  чуточку  блеклой красотой, которая вот-вот исчезнет под сетью возрастных чуть заметных морщинок; ее взгляд был спокойный, но в то же время живой и внимательный.  Поблагодарив за комплимент она приятно улыбнувшись удалилась, пожелав нам хорошо провести вечер.
- Малюжкович!  Женись лучше на маме, -  заметил я с легкой иронией,  - хоть пирожков в волю поедим.   
- Не зря же говорят, что сначала надо выбрать тещу, а потом жену.  Теща классная, значит и дочка должна быть в маму.
- Лавруша!  Женитьба дело серьезное!  Семь раз отмерь, - один отрежь!   Бабы для нас, офицеров, — это, братец мой, чистый опиум!   Жениться — не меду напиться.
- Ладно, кто бы говорил; сам то женился а других отговариваешь.
- Поэтому и отговариваю, что сам женился.  Не хочу чтобы другие наступали на те грабли на которые я наступил.
- Так ты что, женился не по любви?  Или может быть тебя женили насильно?
- Скорее первое чем второе.  И вообще, что мы знаем о любви если ее никогда не испытывали?  Казалось что по любви, а оказалось что по расчету.
- Она что дочка секретаря обкома?  Или может быть за ней приданное серьезное?
- Да не то и не другое.  Познакомились...  Девочка  хорошая без закидонов, без амбиций; родители учителя. В общем семья приличная, культурная. Я в это время в училище военном учился, и фактически мы с ней до свадьбы  может быть раз восемь всего и виделись и то во время каникул.   По окончании училища на второй день сыграли свадьбу.  Секса до свадьбы небыло,  и вообще она у меня первая женщина как и я у нее первый.
- Я все-таки не понял, а в чем был расчет как ты говоришь? - спросил  Лавр, пристально уставившись на меня,  -  растолкуй.
- Что там растолковывать?   Я  подумал,  девочка хорошая, надежная и к тому же как мне показалось любит меня.  В этом и был расчет. А что еще нужно?
- Ну и что тебя в ней не устраивает?
- Понимаешь, у меня к ней отношение как к другану или скажем как к сестре.  С ней можно и поговорить и что-то обсудить и в кино сходить...    и даже сексом заняться, но  нет страсти.  И это я понял только после того как женился, после того как узнал других женщин.   
- С тобой все понятно,  -  сделал философский вывод Молюжковичь,  -  диагноз прост как правда!  Ты не нагулялся и, количество тестостерона в яйцах превышает количество мозгов в голове.  Но ты знаешь?   Как друг я тебя понимаю и не осуждаю. Уверен, когда количество мозгов и тестостерона придет в равновесие ты остепенишься,  и не будешь бегать за каждой юбкой.  Хоть жизнь такова, что за ними и бегать не надо;  статистика в нашу мужицкую пользу, как в песне поется "Потому что на десять девчонок, по статистике восемь ребят".

 - Что вы там про восемь ребят говорите?  -  спросила Любаша войдя в комнату с подносом; на котором была красивая изящного фарфора тарелочка  с  тонко нарезанными ломтиками лимона, слегка присыпанными сахарным песком и три хрустальных стопки.  -  Ну-ка, быстро колитесь!
- Это Лавруша песенку вспомнил,  -  попытался я объяснить Любаше последнюю фразу нашего с ним диалога.  -  Он утверждает, что в Стрыю, по статистике на  десять девчат приходится восемь хлопцев.
- Он не прав!  -  смело возразила Любаша,  -  и я вам это с легкостью докажу.  Вот вас например двое, а я одна;  так какая статистика? 
- Я имел ввиду не в Стрыю, а вообще в Союзе!  -  попытался ретироваться Лавр.
- Ну если честно, то и в Союзе и в Стрыю статистика еще более ужасна, чем поется в этой песне!  -  с легкой грустью в голосе поведала Любочка,  -  далеко не все особи, носяшие  штаны могут называться мужчинами.
- Равно как особи носяшие юбки,  могут  называться женщинами, - попытался добавить я.
- Нет,  мы так далеко зайдем в наших рассуждениях, -  вмешался Лавруша, - давайте ка  лучше выпьем за настоящих мужчин и женщин!   
- А, какие настоящие? - спросил я в свою очередь.
- Вот сейчас выпьем и попытаемся разобраться, -  разливая коньяк по стопкам резюмировал Лавр.
- Я хочу выпить за то, чтобы мужчины всегда понимали женщин, - добавила Люба, почему-то глядя на меня а не на Лаврушу, и в ее взгляде промелькнул непонятный тонкий намек, а в глазах заискрились два маленьких чертика.   Что-то во мне колыхнулось, я посмотрел на Любашу но она перевела взгляд на Лаврушу и добавила,
- мужчина как хороший коньяк должен суметь слегка вскружить женщине голову.
     Чокнувшись стопками выпили:  я  и Люба сделали по маленькому глоточку, слегка пригубив, - Лавруша опрокинул лафитник полностью, до донышка, слегка крякнув откусил кусок пирожка.  Мы с Любашей взяли по дольке лимона.

- К стати о женщинах! - Воскликнул Лавруша обращаясь ко мне, - помнишь ты как то рассказывал забавную историю  о  реверсии  полового  диморфизма?
- Да, что-то припоминаю,  -  скромно признался я посмотрев на выражение лица Любаши, у которой от таких слов произнесенных Лаврушей нижняя челюсть медленно поползла вниз, обнажив стройный ряд жемчужных зубиков.  -  Но я сомневаюсь, что Любочке это будет интересно.
- От чего же, я и слов то таких никогда не слышала, - посмотрев на меня произнесла девушка, - ну расскажи, как там ее "Демортизма?"
- Диморфизма,  -  поправил я Любочку,  -  ну если вам это так интересно, то слушайте и запоминайте!    Мужчины и женщины являют собой вид высоко организованных животных и относятся к виду млекопитающих.  Исходя из этого многое они унаследовали в процессе эволюции от своих древних пращуров.  К этому наследству относятся и некоторые  отношения  между особями мужского и женского пола, в том числе и реверсия полового диморфизма.  Реверсия не может рассматриваться отдельно, обособленно.  Она может рассматриваться только при полиандрии, и это особенно следует отметить!  Я не буду очень подробно описывать это явление, об этом  можно прочитать и в энциклопедии,  но если очень кратко,  то мысль сводится к тому, что  полиандрия, при которой самка спаривается с несколькими самцами, встречается у в том числе и у млекопитающих. При этом часто наблюдается реверсия полового диморфизма (самки крупнее самцов, ярче окрашены, самцы строят гнездо, насиживают яйца и заботятся о выводке, и полностью отсутствует борьба за самку). Нужно заметить, что такое явление присутствует у эму, цветных бекасов, и  водных клопов.
     Как заметила Люба, мужская особь очень сильно деградировала, очень трудно в современных условиях встретить настоящего мужчину. В этом ее правда и, она подкреплена выводами ученых  этологов.  Эволюция предопределила для ряда животных и в том числе людей, -  Половой отбор — процесс, в основе которого лежит конкуренция за полового партнёра между особями одного пола, что влечёт за собой выборочное спаривание и производство потомства.  В пределах вида один из полов (практически всегда женский)   играет роль ограниченного ресурса для другого (практически всегда мужского).
- Ну ты выдал!  -  удивилась Любаша,  -  откуда ты все это знаешь?
- Все только из книжек и журналов, изредко из телевизора и газет. -  сказал я.

- Ну-ка, Санек задвинька нам, что нибудь такое,  поэтическое про любовь, -  пережевывая пирожок и роняя крошки промямлил Лавруша обращаясь ко мне.
- Нет, Нет, -  Возразила Любочка,  -  сначала я...    Слушайте: 

Любить — это прежде всего отдавать.
Любить — значит чувства свои, как реку,
С весенней щедростью расплескать
На радость близкому человеку.

Любить — это только глаза открыть
И сразу подумать еще с зарею:
Ну чем бы порадовать, одарить
Того, кого любишь ты всей душою?!

Любовь — не сплошной фейерверк страстей.
Любовь — это верные в жизни руки,
Она не страшится ни черных дней,
Ни обольщений и ни разлуки.

Любить — значит сколько угодно раз
С гордостью выдержать все лишенья,
Но никогда, даже в смертный час,
Не соглашаться на униженья!

И мне наплевать на циничный смех
Того, кому звездных высот не мерить.
Ведь эти стихи мои лишь для тех,
Кто сердцем способен любить и верить!

- Это одно из моих любимых стихотворений Асадова, -  взглянув на Любашу сказал я, - но видимо умышленно, ты пропустила и не прочла несколько четверостиший?
- Да,  -  согласилась Люба,  -  я прочла только те четверостишия которые мне наиболее запали в душу, которые наиболее тонко отражают понятие любовь.

      Потом Любаша прочла  строчки из стихотворений Бродского, Мандельштама, Гумилева  и,  глядя на меня загадочным, колдовским взором - прочла стихотворение Ахмотоваой, и как я понял тоже с нескрываемым, хоть и тонким намеком:

О тебе вспоминаю я редко
И твоей не пленяюсь судьбой,
Но с души не стирается метка
Незначительной встречи с тобой.

Красный дом твой нарочно миную,
Красный дом твой над мутной рекой,
Но я знаю, что горько волную
Твой пронизанный сердцем покой.

Пусть не ты над моими устами
Наклонялся, моля о любви,
Пусть не ты золотыми стихами
Обессмертил томленья мои -

Я над будущим тайно колдую,
Если вечер совсем голубой,
И предчувствую встречу вторую,
Неизбежную встречу с тобой.

     Потом читал стихи я, стараясь выбирать такие  -  какие легче могли запасть в тонкую девичью душу, пробудить легкие любовные фантазии и переживания.  Лавруша уже самостоятельно, не дожидаясь нас, наливал себе стопочку за стопочкой, веселый и хмельной, смотрел на нас как на придурков тронутых копытом Пегаса.   Мы же с Любашей лишь слегка прикасались к коньяку и оба, погружённые в поэтические переживания, порой слегка споря,  продолжали радовать друг друга  гениальными строчками гениальных авторов.  Несколько изменив,  и  добавив  имя Лавруши в одно из стихотворений  Осипа Мандельштама, я  прочел:

Я наравне с Лаврушей
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.

Я больше не ревную,
Но я тебя хочу,
И сам себя несу я,
Как жертву палачу.
Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.

Еще одно мгновенье,
И я скажу тебе,
Не радость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И, словно преступленье,
Меня к тебе влечет
Искусанный в смятеньи
Вишневый нежный рот.

Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя,
И все, чего хочу я,
Я вижу наяву.
Я больше не ревную,
Но я тебя зову.

    На это, мной слегка измененное стихотворение Любаша ничего не сказала, и уловив легкий намек лишь мило улыбнулась, взглянув на меня каким-то новым, уже не загадочным а откровенным взглядом.   Лавруша  опорожнив первую бутылку коньяка вскрыл вторую,  и непонятно чему улыбаясь продолжал квасить,  время от времени кивая головой вроде как в знак согласия с нашими спорами и рассуждениями, а потом вовсе стал клевать носом, порой закрывать глаза и на какие-то минуты отходить во власть Морфея.   Любаша подошла к пианино и слегка касаясь клавиш начала тихонечко наигрывать знакомые мелодии Грига, Генделя, Сен-Санса.  Особенно красиво в ее исполнении звучала колыбельная для скрипки и фортепиано Сен-Санса, что даже Малюжкович сначала приоткрыл правый глаз, затем левый, потом оба закрыл и уже откровенно захрапел.  Вторая бутылка коньяка была пуста.  Наше оживленное общение с Любашей продолжалось, словно мы были знакомы сто лет.  Не было ни одной темы которую бы мы откровенно не обсуждали высказывая свои суждения и мнения, и как ни странно наши взгляды во многом совпадали, что не произвольно делало нас ближе.  Чем больше мы разговаривали,  тем незаметнее для самих себя, на каком то уже энергетическом уровне чувствовали друг друга,  и это чувство только нарастало, ввергая нас в пучину еще не осознанной страсти.  Лавруша уже откровенно спал  опустив голову,  слегка посапывая и похрапывая.    Любаша взяла меня за руку и предложила перейти в ее комнату, чтобы не мешать Малюжковичу пребывать в царстве сновидений.  Он спал безмятежно, что-то порой мурлыча себе под нос и чему-то улыбаясь, а порой хмурил брови и водил носом словно что-то вынюхивая.  Войдя в комнату, Любаша закрыла  дверь на ключ провернув его на два оборота.  В ней вспыхнуло желание. Она захотела, чтобы я принадлежал ей, захотела не рассуждая, так же естественно и просто, как хотела иметь любимую игрушку.
      Уходил от Любаши я уже утром, через окно выходившее в вишневый сад.  Ярко светило солнце,  рисуя своими волшебными лучами причудливые тени и блики.  Сад был наполнен волшебным гомоном птиц, радовавшихся теплу после холодной и промозглой зимы.  Воздух был напоен утренней прохладой и завораживающими ароматами цветущих деревьев и кустарников.  Я думал о Любаше, о той Любаше,  которая не позволила  Малюжковичу себя поцеловать, и которая была так щедра на ласки и любовь со мной.  Я не понимал, зачем ей это нужно, ведь она знала что я женат и что между нами ни когда не сложатся ни какие отношения.  Когда я спросил ее как она относится к Малюжковичу, она сказала что не более как к другу. Еще она сказала, что ни когда бы не вышла за него замуж, что он мужчина не ее мечты.   Ты тоже мужчина не моей мечты сказала она мне,  хоть между нами много  общего, и за тебя я бы тоже не вышла замуж будь ты даже холост.  Почему же ты отдалась мне в эту ночь и была так нежна  спросил я.  Мне просто захотелось чуточку тепла и  я его получила с лихвой.    Кто тебе сказал что я отдалась тебе?  Может быть это ты отдался мне и я удовлетворила свою страсть.   Вы мужчины слишком часто выдаете желаемое за действительное, и считаете себя обольстителями и половыми гигантами, а на самом деле вы всегда были и будете игрушками и марионетками в руках женщин. Мы же вили, вьем и  всегда будем вить из вас веревочки.  Вам лишь остается тешить себя мыслью что вы властители этого мира.  Все чего вы достигаете в жизни, только благодаря женщин, чтобы доказать самке что вы достойный самец с которым можно свить гнездо.   И если женщина отдается вам как вы считаете,  это не говорит о том что вы ее соблазнили, а с точностью наоборот, это она вас соблазнила и получила от вас то чего хотела.  Откровения  Любаши меня удивили, и надо сказать заставили задуматься.   Я стал вспоминать свои похождения и лямурные интриги, в результате которых пришел в выводу,  что Люба была права и что не я имел всех этих девочек и женщин, а они бесстыже имели меня как хотели.   Я восторгался  мыслью что герой любовник, соблазнивший еще одну невинную овечку,  а на самом деле сам был бараном на заклании  в  хищной власти  алчущей волчицы.   Вспомнилась  любовная история с Наташей и Викторией  в  пансионате для ветеранов, где две девочки имели меня как хотели,  выжимая  последние жизненные соки  чуть не доведя до истощения.   И  я,  опять как идиот был счастлив от своей тупости.   Как выяснилось в дальнейшем, под большим секретом,  рассказал мне  Валера, что Наташа вовсе не его девушка,  а коллега по службе в КГБ.   Что она  имеет воинское звание капитана, и что Виктория тоже старший лейтенант КГБ.  Эти две девушки, а их в КГБ  очень много,  выполняют важную  государственную роль по соблазнению  и  дискредитации  иностранных  специалистов  и  разведчиков  заграничных  спецслужб.    Вот и верь после этого женщинам сделал я вывод,  покупайся на их  невинные глазки,  соблазнительные кудряшки  и  от ушей, красивые стройные ножки.  Три года в Прикарпатье пролетели как один день,  полный восторга и разочарований.  Впереди  неизведанная Монголия, а сейчас  купе  скорого поезда  и  невинное существо,  сказочная девушка Полиночка.
    Я опять ведусь как лох,  опять фантазирую о какой-то не земной любви, распаляю свои чувства и страсти.  А может быть все гораздо проще?  Может эта девочка помимо того что я оплатил ее проезд,  накормил  - просто хочет  поиметь меня как мужчину  и  поставить  себе в заслугу  еще одну любовную победу а потом  хвалиться подругам  как развела  на секс молодого лейтенанта?
     Нет!  Не хочется так плохо думать о женщинах,  хоть иногда в их поступках прослеживается корысть.  Только красота и любовь могут исправить этот  мир,  а еще   вера и надежда.   Я привлек Полиночку к себе,  наши губы встретились в сладком упоительном поцелуе.   Лучше быть лохом чем бесчувственным козлом!


*  Полиа;ндрия (от др.-греч. ;;;;- — много и ;;;;, родит. падеж ;;;;;; — муж) (многомужество) — редкая форма полигамии, при которой женщина состоит в нескольких брачных союзах с разными мужчинами. Противопоставляется термину моноандрия.    В XIX веке бытовала на Маркизских островах, у алеутов и некоторых групп эскимосов; позднее сохранилась у некоторых этнических групп в Южной Индии и на Тибете. Высказывалась гипотеза о существовании этой формы брака в древней Южной Аравии.