Опять отвечаю на миниатюру Наташи Важенковой
http://www.proza.ru/2014/12/23/448
Безделушки, побрякушки, сорочьи драгоценности. О! А блестящие фантики от конфет! Да ещё такие, каких нет ни у кого! В детстве они на вес золота. Их можно перебирать, рассматривать, гордиться, выпендриваться. Вот она, настоящая валюта детства! Это потом будет:
"Ускакали деревянные лошадки.
И кораблики бумажные уплыли.
Мы из детства убежали без оглядки,
Там игрушки мы и игры позабыли."
Вроде бы, позабыли. Но не забыли же? Вот видимо, то, моё детское восхищение блестящими, шелестящими сокровищами так и не смог перебить взрослый "золотой телец". А как любое божество, он не прощает пренебрежения собой. Так что с золотыми побрякушками отношения у меня как-то не сложились. Мы не пылали друг к другу взаимностью.
Были у меня, купленные сразу после школы, два золотых колечка. Одно - печатка. Второе - с янтарём. Вот янтарь мне нравился. Мягкий жёлтый камешек продолговатой формы, внутри которого были видны пузырьки воздуха. Они будили воображение, заставляли вглядываться в себя. Что происходило, когда смола застывала? Какие пейзажи вокруг были? Но одевала я колечки не часто, от случая к случаю.
А в девятнадцать лет вообще выскочила замуж. Супругу моему, Богом данному, было двадцать лет. Мы познакомились на курсах радистов, воображали себя взрослыми людьми, перед нами лежал огромный, полный приключений мир. И везде нужно было успеть засунуть свои любопытные носы. Было это больше тридцати пяти лет назад. Ха! Капец, какими мы были наглыми детьми! Двойной детский сад.
Зато нашим обручальным кольцам здорово повезло. Даже не обручальным, а венчальным. Мы венчались после росписи в сельской церкви. Был поздний вечер. В те времена венчание не слишком-то приветствовалось, обязательно нужно было показать паспорт со штампом о браке. Бабушка мужа уговорила батюшку повенчать нас вечером, потому что после свадьбы мы уже намылились в бега от наших мамок, нянек и опекунов.
Первый день осени. Тёплый, ещё летний вечер. На машине мы подъехали к мостику через речку. Все остальные отстали. А это даже не мостик, а кладочка. Вышла полная луна, посеребрила речушку. На другой стороне поблескивает маковкой старинная церквушка и мы вдвоём идём по этому мостику. Видно светящееся окошко в церкви. Я в белом, Вася в костюме. Кажется, мгновение - и заблестят доспехи. Только мы и лёгкий ветерок, шелестящий в кронах деревьев. И вокруг - ни одной живой души. Сказка! Посреди свадебных торжеств остаться одним в такой обстановке. Как заколдовались!
Только сошли на берег, тут все наехали, налетели, стало весело и шумно. Батюшка, старенький, слегка пьяненький, веселился вовсю. Путал кольца, измазал нас мёдом. Как сейчас говорят, оттягивался по полной. Так что обстановка была совершенно неформальной, как и вся наша дальнейшая жизнь.
Мы, с опозданием на несколько дней, приехали в Ростов-на-Дону, учиться в гидрометшколе. Как к молодожёнам, к нам не слишком придирались за опоздание. И то был звёздный час наших обручальных колечек. Мы ходили, держа руки так, чтоб было видно, что на них есть кольца. Мы пыжились и раздувались от гордости. Только холодная зима с ветром и снегом поубавила наш выпендрёж.
А летом мы совершили кощунственный, святотатственный акт. С точки зрения всех остальных. Мы сдали наши кольца в скупку. На те деньги уехали в альплагерь. И "были вершины в серебряном инее, выше звезды и прекрасней мечты.". Были восхождения. Ночёвка в горах под огромными, колючими звёздами, когда в чёрных провалах ущелий чудится неясная тень. Холодный ветер с ближайшего ледника. Звук упавшего камня, который многократно множит эхо. И чувство Космоса, причастности к жизни Вселенной. Полученные значки "Альпинист СССР". Для нас они были равноценны орденам.
А потом, поджатые губы мамочки, узнавшей о нашей авантюре. Перешёптывания за спиной. Взгляды на нас, как на обречённых, и объяснения, что такое не проходит даром, что теперь, мол, нашей семейной жизни приходит капут. Это же надо додуматься, продать венчальные кольца? Хорошо, что нам просто некогда было уверовать в такую жуткую примету.
* * *
Мы уехали в Заполярье, на метеостанцию. И видели полярную ночь. Встречали рассвет. Катались на лыжах в полярный день. Было в нашей жизни всякого, смешного и не очень.
В Черновцы муж привёз меня за две недели до родов и тут же уехал. Его отпустили только на неделю. Сынуля родился в конце апреля. Тут маменька моя забеспокоилась, что я гуляю с коляской, а на пальце у меня нет подтверждения законности таких прогулок. Она подарила мне кольцо-бочонок, широкое и тяжёлое. Я была окольцована. Порядок и традиции восстановлены. Наступил второй раунд в налаживании отношений с "золотым тельцом", который был мною с честью проигран.
Лето наступило знойное, душное, пыльное. Я была уже отравлена свободой и северными просторами. Условности; постоянное тягание коляски с пятого этажа и наоборот; светские визиты маминых подружек, желавших полюбоваться на её внука. Изредка попадались и развлечения. Оказывается, чтоб не сглазить маленького ребёнка, его обязательно нужно как-то обозвать. Причём, к себе они такого отношения не терпели.
Когда с такими обзываниями припёрлась самая вредная подруга мамы и, брезгливо поджав губы, поинтересовалась: "А где самое страшное чудовище в этой квартире?", я с удовольствием подвела её к трюмо. У-у-у! Как шикарно хряпнула дверь, когда она улетала! Срочно собранный консилиум постановил, что милая, воспитанная и интеллигентная девочка окончательно и бесповоротно испорчена "этим босяком".
Кажется, все с облегчением вздохнули, когда в августе приехал Вася и забрал меня с четырёхмесячным сыном. Я получалась некоей занозой, показывающей другим благовоспитанным девочкам, что в жизни есть что-то, помимо торгово-экономического института, работы в магазине, или в конторе. После моих рассказов в их глазах появлялась некая мечтательность, серьёзно заботившая мамаш-квочек, желающих своим детям только самого лучшего.
Мама вслед мне слегка всплакнула, что мы угробим ребёнка. Виданное ли дело, младенца, вместо регулярных посещений поликлиники, уволакивать в тайгу. Ну где там можно найти поликлинику для постоянных визитов? Дело в том, что нас перевели на таёжную метео, станцию в Заполярье закрыли к тому времени. Папа возле вагона поезда пожал мужественную руку зятю, не побоявшемуся попереть против жизненных установок тёщи. Мама в очередной раз обозвала меня "женой декабриста", мы вежливо похихикали и укатили.
* * *
Тюменская область, Уватский район, ГМС Лымкоевские. Берег речки Демьянки. Золотая осень. Комары и мошка как раз закончились, отлетались. Зато красотища осталась! "И кедры вонзаются в небо." Этой красотой взахлёб можно исписать много страниц. Но сейчас ведь о золоте металлическом? А не о том, настоящем, которое можно увидеть каждую осень, особенно в сибирской тайге, когда от его изобилия даже глаза болят.
Из молодёжи на станции и в крохотном посёлочке была ещё одна пара. Только они убежали из-под опёки из Новосибирска. Римма работала метеорологом в аэропорту, а Саша, её муж, был вертолётчиком. Шаг вправо, шаг влево - расстрел. Жизнь в двушке с родителями, братишками и сестричками. Долгие добирания на работу и с работы - они выбрали свободу. А вот пожилые "дамы", которые работали с нами и просто жили, абсолютно не напрягали. Выйдет Вася на крыльцо, от избытка чувств как заорёт: "Хорошо-о-о-!!!". От своего домика летит баба Катя: "Ты чего горлопанишь?". "Так хорошо ведь!". Она заулыбается: "Ну, ори дальше, если так хорошо!". А про мужчин-таёжников и говорить нечего. На роль сопливых нянек совсем не годятся.
Наступила поздняя осень. Срывался первый снежок, по чёрной воде Демьянки поплыло "сало" (первый ледок). Римма научила меня полоскать детские вещи в воде речки. Они потом такие свежие, хрустящие становятся, просто светятся. К колышку на берегу была привязана лодка. Вылезешь на неё, пройдёшь на нос и полощешь бельишко. Течение сильное, нужно просто подержать вещи в воде, сразу можно выкручивать. Полощу, а тут прибегает Вася, который оставался в домике с сыном: "Бросай всё, пошли, послушаешь, как он смеётся!". Впопыхах всё пособирала, хорошо, что было уже всё прополоскано и побежали к домику.
Оказалось, что в комнате завелась надоедливая муха. То на нос усядется, то под ухом жужжит. Ну никакого житья! Сделал муж мухобойку и вышел на охоту. Стукнул по стене, а сын - смеяться! Он ещё - а тот ещё пуще заливается! Да так вкусно! Все налетели, тоже смеются. Короче, так мы увлеклись, что чуть не уморили дитёнка. Он от смеха уже хрюкать начал. Прекратили безобразия, уселись чай пить, а кольца на руке нет. Пошли, поискали в лодке - нима! Баба Дуся сказала, что это русалки речные уволокли в плату за смех детский. Пусть так и будет!
Приехали мы в отпуск с таёжником, сибиряком нашим маленьким, все ахнули. Крепкий, весёлый, мордатый. А как смеяться начинает, все вокруг хохочут. Подождал народ, подождал, когда мы разводиться будем, да и плюнул на дураков. Вася совершенно серьёзно заявляет, что давно бы развелись, да не с чем. Колец-то нету.
А вот на Камчатку мы уже и с дочкой поехали. Но это совсем другая история. Я вообще-то о безделушках писать собиралась.
Есть у меня бусы нефритовые, мужем подаренные. Просто так, без никакого торжества, без никакой даты. Так вот они держатся рядышком при всех переездах, при всех катаклизмах. И сейчас рядом лежат. Простенькие, мягкие зелёные камушки. Только "безделушкой" назвать их у меня язык не поворачивается. Очень они домашние.
А вот золото мы больше никогда не покупали. Зачем? Если взаимности-то нет?