Ингерт "бяка". острый психологический роман
Такого столпотворения ещё по сим местам не было, но старейшие призвали к порядку, иначе царица посмотрит на этот сброд дикарей и улетит обратно. Тут же вспомнили и всё – и какая она была и что сделала для народа доброго. А она была самая прекрасная и великая! И когда Нефи сходила с трапа военного транспортника в сопровождении воинов, многие женщины рыдали от счастья и не скрывали своих слёз. Воины ушли в стороны и в тылы, и Нефи подошла к своему народу, оглядывая заботливо их поверх голов и старейшие склонили перед ней свои головы. И наконец Нефи воздела руки к небу и вопросила, -
– «Это мой народ или нет?».
И такой овации края Египта ещё не слышали! И тогда Нефи махнула рукой воинам и раздались выстрелы в воздух фейерверков, которые рассыпались по небу сотнями разноцветных огоньков, словно небо усеялось звёздами и этот день, 3-го октября 2069 года, стал днём рождения Египта и Империи Вавилон-2. День праздника. День объединения и любви всех египтян, которые обнимались и целовались. День рожденья Клеопатры. Прислуге царицы было не до праздника, ибо они отдраили все помещения дворца до блеска, а воины проверили на наличие подслушивающих датчиков и прочих тайных сенсоров наблюдения. И праздник был потом.
– «Ты глупый мальчишка, но я тебя люблю!», - сказала Шай Сунь и Славик осмотрел китаянку, - «Да, глухой фронт. Мало ли кто меня любит? Я теперь виноватый или обязанный? Устал от Китая»;
– «Не говори так. Любовь никого не убивает и не обижает. Любовь помогает решать все проблемы», - с неким достоинством ответила Шай Сунь и Славик усмехнулся, уткнувшись носом в бокал, - «И что мне делать с твоей любовью? И ты теперь как хвост за мной ходить станешь? Я не знаю ваших китайских традиций и обычаев. А если я другую девчонку полюблю? Что тогда, ты харакири себе сделаешь? Но в Китай я точно больше не поеду. Навоевался уж на свою шею вволю»;
– «Ты совсем не знаешь Китая, зачем так говоришь? И у тебя ещё девчонки нету. И ты даже попробовать не хочешь сделать со мной отношения. Я ещё понимаю, если тебя обидели в Китае, но не я же тебя обижала. Это глупо теперь на всех обижаться из-за какого дурака. Он сам себя уже наказал», - по-своему урезонила его Шай Сунь и Славик внимательно посмотрел на неё и отмахнулся, - «Прошлого уже не вернёшь. И я о нём забыть стараюсь. А ты мне как зазор памяти. Я солдат, а в солдатах обиженных не бывает. Что пропало – то пропало. Чего теперь это ворошить? Или ты хочешь так меня уговорить, вернуться на фронт? Бесполезно, ко мне в Россию уже приезжала от вас делегация. Мой талант и моя слава на фронте – только покалечили меня для гражданки. Не трави душу»;
– «Вот я и хочу помочь тебе вылечить душу. У нас в Китае самые древние традиции любви, они всё лечат. А ты грубиян, и все свои недовольства вымещаешь на мне. Словно я тебе душу покалечила», - немного обиделась Шай Сунь и Славик вздохнул, поняв, что она просто так не отстанет. Такая нация.
– «Да, я дурак. И нашей нации всего-то около полутора тысяч лет. Но что я могу поделать, если у меня такие ассоциации остались связанные с Китаем? Я ничего против Китая не имею, иначе там вообще, ноги бы моей не было. Но вашей экзотикой я сыт по уши. У нас говорят; любовь – это взаимность. Я такой любви не понимаю, когда ты любишь, а я нет. Если ты даже хочешь из благих побуждений, исправить мои представления о Китае, то не вижу в том смысла. И потом, можно ведь понять, что надо время, чтоб всё загладилось и забылось. Время – лучший доктор. И тогда можно и о любви», - смягчился Славик не желая нарываться на неприятности, но Шай Сунь не унималась, - «Да расслабься ты! Я если сказала, что с любовью пришла, то значит так и есть. А не уговаривать тебя на фронт. Ты уже меня недоверием обидел без причины. А потом, твой протест в тебе самом и ты его сам не победишь. А дальше может быть ещё хуже. Ты от себя не убежишь всё одно. И потом, есть мудрость, что от укуса змеи лечат её же ядом. Ты свою историю молнии из судьбы никогда не выкинешь и так и будешь жить с этим камнем на душе? Ты просто упрямый мальчишка, а не воин»;
Славик слегка рассмеялся и занялся питьём и только потом сказал для Шай своё, -
– «Я и не был никогда воином, я волонтёр – игровой солдат. И то, это уже в прошлом. Пусть это останется в памяти. Но как и раны на теле, так и в памяти – раны всегда затягиваются и сглаживаются от времени. И потом, воспоминания уже не станут теребить мне душу. Ты тоже не знаешь русских»;
– «Если я тебя полюбила, то не с первого взгляда и знаю тебя хорошо. Любовь на всё глаза откроет. Только не понимаю, зачем ты мне об этом говоришь, словно я этого не знаю? Ты вообще умеешь с девушкой разговаривать? Мне сдаётся, что нет. Зачем впустую тратить слова и нервы, когда можно поговорить о чём-то весёлом и полезном. И то, что ты воин, не я себе придумала. Из волонтёров тоже воины рождаются. Но ты просто из каприза, теперь не хочешь стать воином и я за это тоже. И мне нужен парень, а не бывший волонтёр. Ты должен был пройти через это и этот этап твоего пути должен быть закончиться. А теперь, начинается новый этап, а ты как глупый, всё с прошлым проститься не можешь. Что ты тут душу вином заливаешь? Всё одно это не поможет. Я твоё новое, а не прошлое, понимаешь? Просто расслабься и выкинь эти мысли из головы. С девицей расслабляются», - Шай Сунь была неукротима в своей логике и может это и отталкивало Славика, но он понимал что его бесит – что на родине, о которой он мечтал там в боях, в Китае, на него даже знакомые девчонки как лошадь глаза таращить стали. И Шай об этом скорее всего догадывается. Но видно в Китае таким добром не бросаются, как в России. И он отвергнет сейчас эту девчонку, а кого найдёт потом? И он махнул рукой, спорить с ней себе дороже. Пусть он и дурак, но не стоит теперь себя казать и белой вороной. Она права.
– «Хоу! Рус Иван! Извини, что не могу по-английски правильно произнести твоё имя! Я так рад, что нашёл тебя. Блю Блиц – это не что-то вам! Это – супер! Я тебе завидовал и как ты ушёл, и я потерял интерес поединков. Конечно остались ещё другие блиц-бойс, но ты был моим лучшим соперником и давал мне и хлеб и дух, и знамя в руки. И вот я захотел тебя найти, но в России тебя не оказалось. Меня тоже уговаривали вернуться, я ведь тоже супер-боец. И мне хотелось не бросить друга в беде, как на фронте. Но, гуд, может понимаю, что вспоминать тебе о том мало приятно. У меня тоже приятель обломы в Арканзасе, откуда я родом. И все говорят мне – что ты дурак тут делаешь? Беги на фронт мы там тебя ждём и любим. Ты надежда и звезда Америки! И я сплюнул и послал всех к чертям. Что они знают о фронте по видео-репортажам, если не пробовали это на своей шкуре? Я не такой дурак, как им хочется и знаю, что стоит только уйти с фронта и о твоей славе забудут через месяц-другой. А потом тебя носом станут тыкать, мол что ж ты герой, взял и сбежал с фронта и от славы? На кой ляд мне такое надо? Ты как вообще себя чувствуешь дружище? Вижу горе вином заливаешь? Или как?», - это был Сэм Хотткинс и Славик его помнил по фронту в Китае, где они порой обсуждали за пивом или вином поединки. Сэм знал, что русские «не любят» выпить и порой составлял компанию, чтоб преуспеть и на этом «фронте», и был в сути свой парень, но с американскими примочками. Всегда любил комфорт и маклевал призовыми с деньгами. От этих игровых денег зависел и уровень снаряжения и оружия и по нему уже тогда было видно, что он парень далеко не промах. Хотя тоже о родине вспоминать был не любитель. И если он был какой неудачник в Америке, то нашёл себя на фронте и стал героем фронтового видео. Зрительские симпатии давали больше дохода, чем призовой фонд, но у них был свой лимит, который нельзя было превышать. Славик не думал, что Сэм считает его таким другом и был ему даже немного рад, хоть и не хотел ворошить былого. Но всё-таки это лучше, чем китаянка Шай Сунь. Хоть она всем хороша.
– «Привет Сэми! Не думал что ты бросишь всё из-за меня и даже станешь меня искать? Не думаешь ли меня уломать вернуться на фронт? Это глухой номер, заранее говорю. А так, я тоже не огорчён встречей. Ты уже нашёл себе дело или так, слоняешься по свету? Вы же все американцы деловые. Как сам?», - отреагировал Славик, пожав протянутую руку Сэма и тот развёл руками, и заказал себе выпивку, - «Забудь про это слово – американец. Я больше не американец, хоть привычки и остались. Ты мне как братом стал и я с тобой много открыл в себе и понял в этой жизни. Америка и не была для меня, разве что там родился. Воины катаются по всему миру и у них свой мир, без всяких наций.