В деревню Дмитрово Себежского района, Псковской области, что в шести километрах от Себежа, мы прибыли ночью. Нас везли швейцарцы на своём беленьком фиате, в котором был холодильник, стол, четыре спальных места и разные игры, в них мы играли во время путешествия. В 90-е годы граница между Латвией и Россией была прозрачной, т.е. в Россию пропускали без визы.
Нас пропустили. Швейцарцы радовались, как дети. Это была мечта всей их жизни. Оказавшись на русской Земле, Рита (так звали швейцарскую гостью) опустилась на колени и поцеловала землю.
- У тебя что-то связано с Россией? - спросила я.
- Да, у моей бабушки-француженки был русский друг, в моём детстве он очень много рассказывал о своей Родине. Я так мечтала увидеть Россию.
Дорога, по которой мы добирались до деревни, была ухабистая и холмистая. Тёмные, круглые озёра, как у совы глаза, виднелись с каждого пригорка. Берёзки, стоящие вдоль дороги, своими белыми стройными стволами с маленькими чёрными "застёжками," подчёркивали Российский пейзаж.
Пустынная, извилистая дорога вскоре привела нас к железнодорожному переезду, где проходил поезд Рига- Москва. Переехав железнодорожные пути, мы оказались у деревни. Наш дом пустовал, скучали без нас сливы, яблони, малина, смородина и большое картофельное поле у пруда.
На другой день, рано утром, пока гости спали, я побежала по деревне искать лошадь, чтобы распахать картофельное поле. Сосед Лёха, засматриваясь на беленькую машинку-домик со швейцарскими номерами, важно сказал:
- Я щас приду.
Минут через двадцать нарядный Лёха с плугом и лошадью был на поле. Он впряг лошадь и стал погонять:
- Маша, пошла,- но она ни с места. Он и вожжами пробовал её стегать, но кобыла стояла, как вкопанная. Когда я поняла, что лошадь кроме мата ничего не понимает, крикнула:
- Лёха, да понужай ты её как раньше!
- А как же люди? - Лёха кивнул головой в сторону машины.
- Они не понимают по-русски.
- А ты как с ними?
- Я говорю по-немецки.
- Ну ты даёшь! - Лёха краянул матом и кобыла рванула.
Я сидела на меже и смеялась, пока ко мне не подошла Рита и спросила почему я смеюсь и почему, так долго стоявшая лошадь, вдруг пошла.
- Да Лёха сказал ей слово, которое она понимает!
- Какое? - не унималась Рита.
- Ты не поймёшь.
- Лошадь понимает, а я не пойму, - сказала, обидевшись Рита, и ушла в машину.
Всю картошку собрали к вечеру. Все кряхтели и держались за спины.С непривычки для них был тяжёлым такой ударный труд. Наш родственник - дед Ваня натопил баню, принёс берёзовых веников, квасу, самогона и счастливый ждал гостей.
Первыми мылись мужики. Армин (швейцарец), напарившись, долго пил в сенцах хлебный квас. Пока мы с дедом говорили, Армин достал кошелёк и подал деду доллары, уверенный, что за такое удовольствие надо обязательно платить.
- Убери, убери сейчас же, - дед побагровел - Спрячь.
Я объяснила Армину, что никаких денег не надо. Дед ворчал, криво поглядывая на Армина, потом изловчился и один выпил рюмку самогона.Выпил и при этом громко крякнул.
Следующими мыться пошли женщины. Баня топилась по- чёрному. Когда
мы пригнувшись, вошли во внутрь, я увидела испуг на Ритином лице. Поставив таз с водой на лавку, я начала её парить берёзовым веником. Она поворачивалась с боку на бок, повизгивая. Позже призналась, что такого удовольствия она давно не испытывала.
Сели за стол, когда уже стемнело. Он ломился от явств: огурцы, картошка, сметана, творог, яйца, зелень из своего огорода, баранина, свежеиспечёный хлеб.
- Вы живёте как миллионеры - сказал Армин - деревянный дом и баня, свежие продукты.
- Что он болмочет? - спросил дед.
- Да говорит, что ты миллионер.
- Дааа.. , я и сам это знаю.
Возвращались домой ночью Деревня спала. Утром все сельчане стали приходить
к машине и приносить подарки: ведро яблок, слив, огурцов, молоко, творог. А под вечер мы сидели с Ритой на крыльце, она плакала и говорила, что такого она даже представить не могла.
Назавтра мы уезжали в Опочку, в Михайловское.И несмотря на ужасные дороги, на сквернословие я была очень горда за свой измученный, но душевно богатый народ -" миллионер".
Продолжение или вторая часть - миниатюра "Доска почёта".