Давеча накопал я картошки. Дело было ближе к вечеру, кашу варить не хотелось, а поесть я завсегда любитель. Наварил, значеть, картошек в мундире, налил в кружку вчерашней простокваши, намыл редиски с луком, как вдруг в окошко что-то как стукнет! Отодвинул занавеску, а там чучело какое-то стоит, желтые глазья щурит.
- Ты кто такой? Чего надо? - спрашиваю, а самому не по себе от его вида.
- Я Ёжкин Кот! - муркнуло в ответ. - Если не покормишь меня, три шкуры с тебя сдеру!
- Здрасьте-пожалуйста! Нет бы к соседям моим наведался, у них вон даже блохи жирные! А у меня ни пирогов, ни колбасы.
Чудище растопырило усы, из под которых показались острые, как у той тигры, зубы. И на меня косится.
- Потчуй, - рычит, - чем богат.
Делать нечего...
- Заходи, раз пожаловал, - говорю, - Полакомись, чем бог послал.
Кот расплылся в улыбке, но по кошачьей прихоти войти решил не через двери, а в окошко. Да только, видать, немало харчей у народа изъял - не протискивались никак его бока ни туда, ни сюда. Взревел он тут яро и заколотил лапами по оконной раме - исполосовал когтями и шторки, и стену, стекло разбил, а все не отпускает его окно. Схватил я кочергу и огрел чудище по лбу - звонче звонкого звякнул лоб, только искры из желтых глаз посыпались.
- Отведай-ка моего богатства, нечисть!
- Ой, не губи меня, хозяюшко! Проси, чего хочешь - всем откуплюсь, а отпусти!
Покумекал я малость.
- Есть у меня одна печаль-беда. Мышей развелось - хоть пироги с ними пеки! Вот изловишь всех до единой - так больше мне и не надо ничего. Так и сам, глядишь, накормишься.
Чует Кот, что легко отделается. Хитро так говорит:
- С этим я управлюсь, ты и глазом моргнуть не успеешь. Насыпь-ка мне на хвост золы печной.
Зачерпнул я золы и от души сыпанул на его толстый раздвоенный хвост. Чудище чихнуло и вмиг уменьшилось. Теперь и не отличишь от обычного. А раз обычный, то и что перед ним распинаться. Только было хотел шмыгнуть кот в кусты, как я его за шкирку - да в чулан под замок. Пущай теперь там гостит. А угощаю его по-барски - картошкой да простоквашей.