С недавних пор стала лисичка погрустневшей. Идет, бывало, по своей тропке, повесив нос, так даже зайца не заметит. Пушистый хвост весь в хвое и репье, а в меху блохи в салочки играют - смотреть больно.
- Жалкий вид у тебя, сестрица, - говорит ей однажды белка. - Того и гляди плесенью покроешься. Почто кручинишься-то?
- Пропажа у меня! Украли красивый мой наряд из сундучка, перед женихами теперь появиться не в чем, - ответила уныло лисичка, - Старая шубка выцвела да поистрепалась, в такой даже на промысел стыдно выйти. Облезла - хуже некуда...
- То ведь дело поправимое, беда - не беда! - затараторила белка. - Я слыхала, на дальней-предальней опушке, посредь буреломов стоит высокое гнездо из бревен, а в нем полным-полно звериных нарядов да платьев! Глядишь, и присмотришь себе обновку!
Ай да белка, ай да советчица!
Обрадовалась лисичка! Засветились глаза янтарным светом, ушки двумя треугольничками сошлись на макушке. Мечтательно улыбнувшись, она немедля отправилась в путь.
Неслышно бегут мягкие лисьи лапки, коротается дорожка приятными мыслями. Не заметила лисичка, как добежала до заветного места. Дебрями непролазными, кустами колючими да травами цепучими окружена высокая изба; крыша ее просела прямо посередине и накренилась. Казалось, то не избушка, а старая ведьма-карга сердито глядит исподлобья. Сыростью и чем-то страшным веет оттуда - жуть!
Ловко проскользнула лисичка меж бурьянов-буреломов и осторожно подобралась к крыльцу. "Скрип-скрип!" - заговорили старые, гнилые ступеньки, едва ступила на них лисичка. - Скрип-скрип, шапка али воротник?
Не по себе стало лисе, да мало ли что болтает рухлядь? А новое платьишко очень надобно. Поскреблась она в дверь, и та сама собой распахнулась. "Крррар-кррра, лисья шкура пришла!" - запели несмазанные петли. Лисичка переступила через порожек, да так и обомлела: посредь избы высится гора выделанных шкур; торчат из нее во все стороны лисьи, беличьи, соболиные и прочие звериные хвосты. В паутине кругом всё, в забвеньи, во сне непробудном... Еле отошла лиса от оторопи и только было удрать собралась, как дверь за нею - хлоп! - закрылась! Ах! Забегала лисичка у порога, принялась кусать двери, ошалев от страха. Зашевелились тогда шкуры, поднялись и встали в круг. Выползла вперед большая медвежья шкура с мятой бурой шерстью и рычит страшным рыком:
- Почто наш покой тревожишь? Али жить-поживать тебе не всласть?!
- Всласть, всласть, медведушко! - залепетала лисичка, сжавшись в комок. - Уж пощади ты меня, не губи, бестолковую!
- Цыц! - рявкнул медведь, - А ну-кась сымай шубу!
- Что ты, что ты! - перепугалась лиса. - У меня ведь другой нету!
Заворошились шкуры-меха и стали к лисичке подползать. Безглазо зыркают, хвостами по полу шуруют да фыркают - ну и страшилища! Силой сняли они с бедняжки ее шубку - благо, держалась она на честном слове, да и вышвырнули из избы через окошко. Выскочила лисичка и бежала до тех пор, пока лапы не подкосились, так и упала с разбегу в палую листву. Лежит ободранная лисичка и пуще прежнего плачет: кому она теперь лысой нужна? Плакала-плакала, покуда сон на нее не сошел. Заполночь шел мимо Эхо перехожий. Приметил горемычную, смекнул, в чем беда, да и сжалился над ней: из вороха опавшей листвы выбрал самые яркие и красивые листочки, красной нитью сшил их меж собой, украсил алыми бусинами рябины - ох, и любо получилось!
Наутро проснулась лисичка, глазок приоткрыла и видит: на веточке висит наряд цвета осени, в розовых рассветных лучиках словно пламенем рдеет. А как впору пришелся и по душе! Кружится лисичка в новом платье, радуется да лесу кланяется. С той поры средь всех звериных платьев лисичкино - самое красивое.