История капельки

      

     Посвящается  детям  Донбасса...   

Вы  никогда  не  слышали,  о  чём  между  собой  говорят  капли  дождя?  Может  быть,  вы    просто  не  прислушивались  к  их  суетливым  разговорам,  суетливым, потому  что  всякий  раз  падая  с  неба  и   ударяясь  об   асфальт,  землю,  крышу  дома,   или  что-нибудь  другое,  они  разговаривают  между   собой,  и  каждая  из  них  спешит  дальше   по  своим   делам.
   
-  Кап.  Опять  придётся   стекать  в  канализационный   люк,  а  в  лучшем  случае  просочиться в  землю,  напитать  собой  корни  деревьев,  и  только  затем   испариться  вместе  с  осенней влагой   жёлтых  опавших  листьев,  вздохнула   первая  капелька, коснувшись   оконного стекла.
-  Кап.  Ну,  зачем   ждать   наступления   осени, - ответила  ей  вторая,  упавшая рядом.    Можно  остаться  в  какой-нибудь  луже,  и  испариться  через  два-три  дня,  если  нас  там  не  окажется  слишком  много. 
-  Лужа,    это  так   прозаично  и  даже  противно.   В  ней   столько  грязи.  В  городских  лужах  полно   машинного  масла,  мазута,  окурков,  людских  плевков, просто  пыли,  и всё  это  придётся  держать  в  себе. 
-  Кап, -  усмехнулась  третья,  -  лужа  вполне  приличное  место  по  сравнению  с  канализационным   коллектором.   
-   Кап,  - отозвалась  четвёртая   капелька,  стекающая   по кирпичной  стене  дома, здесь на  земле  столько  грязи,  что  даже  вспоминать  не  хочется,  и   потом  она  всё  время  будет  тянуть  меня  к   земле.
-  Кап, - грустно  вздохнула   пятая,  ударяясь об  оконную раму;  -  грязь это - ерунда.  Она почти  вся  остаётся  внизу,  когда  ты   испаряешься  и  поднимаешься   к  небу.   Ничто  не  тянет   так сильно  вниз,  как  воспоминания.  Наверное,  мне опять  будет  очень   трудно  оторваться  от    земли  и  подняться  в  небо,  ведь  я  столько  всего  помню.
-  Что  же  это  за  воспоминания?  Расскажи нам,   -  попросила  первая  капелька  стекая  на  подоконник.
Они   грустные  и  радостные,   но  все    связаны  с  людьми.
-  Расскажи,  -   попросила  ещё  одна шестая  капелька.  -  Расскажи,  расскажи -  запросили  остальные,  падая  рядом   с   ней   под   сильным  порывом    ветра.
-  Хорошо,  я  поведаю  вам одну  историю, - согласилась  грустная  капелька, приготовившись  стекать  по  оконному  стеклу.  И  она начала свой рассказ.

-  Это  случилось очень  давно.  Я  находилась  в  стакане   с  водой,  который  стоял  на  столе  молодого    художника.  Он  был  беден, так  беден  что жил  в самом  бедном городском  квартале  в   старом  доме   под   самой   крышей.      Из  еды   он   мог  позволить  себе  только   чай,  и   хлеб.  Кроме  кровати,  табурета  и  стола    в  комнате   не   было  никакой  мебели,  только  мольберт,  стоящий  около  маленького   оконца,  да  несколько  холстов  у стены. В  этот  вечер  он  какого-то   ждал. Мысли  не  давали  ему  покоя:  «Почему её  так  долго  нет,  почему   она  не  приходит».
-  Разве  можно  читать     людские  мысли? -  в недоумении  спросила  четвёртая капелька.   
-  Конечно.  Даже  если  ты  этого не хочешь,  они   проходят  сквозь  тебя,  как  сильный   грозовой   разряд  молнии   и  ты   всё  запоминаешь.
-  Воспоминания   есть  у  всех.  Я  даже  помню,  как   была   снежинкой,  там  высоко  в небе,  правда  больше  не помню  ничего, -  сказала  ещё   одна   новая   капелька,   стекая  к  остальным  с  оконного  стекла.
-  Какая  ты  счастливая,  ответила  ей грустная   капелька.  –   Как  бы  я  снова    хотела стать  снежинкой,  чтобы   обо  всём  забыть,  быть  молодой   и  парить в  воздухе  высоко   над   землёй.
-  Разве  ты  тоже   была  снежинкой?  -  удивилась   новенькая.
-  Конечно,     ведь    мы   все  когда-то     какое-то     время    были     снежинками,  например  зимой,  а   потом  растаяли, - рассмеялась  шестая,  -   её  соседка.               
-  Не  перебивай,  не  перебивай,  -  забарабанили  по  стеклу   другие  капли.
 
Так  вот,  - продолжала  грустная  капелька,  -  он долго  ходил  из угла  в угол,  затем  взял  краски, смешал их  водой из  стакана,  подошёл  к  мольберту  и  стал  рисовать,   сначала   глаза,  потом  волосы  и всё  остальное.  Это  был   женский   портрет.  Мне  говорили,  что  он давно украшает  картинную  галерею одного  известного   музея.  Когда  портрет   был  закончен,  художник  опустился  на  колени  и  долго на него смотрел.   За  окном  уже  брезжил  рассвет,  а  он всё  оставался неподвижным,  как  будто   сам  был натурщиком.   Вскоре  на  лестнице раздался    шум    и    грубый  мужской голос  окликнул  его  по имени. Он  завесил  портрет   тёмной  материей  и  вышел  из  комнаты  закрыв  за  собой  дверь.   Поздно  вечером в  дверь  осторожно постучали,  но  её  никто  не  открыл, потому что  в  комнате  никого   не  было.  Там  за дверью кто-то   тяжело   вздохнул. Затем  раздался  лёгкий шорох, какой обычно бывает от  соприкосновения верхней  одежды  с  чем либо.  Видимо  этот   кто-то  прислонился  к  двери  и   стоял  так  некоторое  время,  потому  что  опять  стало  тихо.  Вскоре  шорох  повторился  и  стали слышны  удаляющиеся  шаги,  вот  такие; -  ток,  - ток, - грустная капелька коснулась нижней  оконной  рамы, а  затем  жестяного водоотлива.
-  Такие  обычно принадлежат  женщинам,  носящим  обувь  на  каблуках, -  сказала  третья  капелька  быстро стекая  к  остальным  по  уже  скользкой  фрамуге.
- Да, наверное, -  отозвалась  грустная капелька.  - Может  быть, как  раз,  они  и принадлежали  той женщине,  лицо которой  осталось  на  портрете.
-  Продолжай,  - продолжай,  -  стучали  по  стеклу  новые  капли.
-  Утром  на лестнице  опять   раздался  шум.  - «Надо же было  так  надраться. Тебя  совсем  нельзя  оставить  одного»,   -   предварительно  крепко  выругавшись,  прорычал тот же  мужской   голос,  что  был  слышен  вчера. Дверь  распахнулась и  в  комнату  ввалился   мужчина.  На  себе он  тащил  молодого  художника,  которого  сбросил  со  своей  спины  на кровать. Мужчина  быстро  направился  к  выходу, однако  вернулся,  вынул  из  своего  кармана  початую бутылку  спиртного  и  поставил  на стол.   Дверь  за  ним  захлопнулась и  снова стало  тихо.
-  Почему  ты  решила, что  в  бутылке  спиртное?  -   спросила  новенькая, громко звякнув   по  водоотливу.
-  Ох, уж мне  ли  этого  не  знать, - усмехнулась  рассказчица.  -   Эти  капли,  что  были в бутылке,  похожи  на  нас,  только торопыги - плутовки лезут  друг  на  друга,  да так  и  норовят  побыстрее  выбраться  наверх из  любого  сосуда, как будто  внизу  их   жарит  сам  чёрт  на  сковородке.
- Кап,  я  когда-то  тоже  находилась  в  подобной  ситуации, и только  чудо  подарило  мне  свободу,  -  сказала  третья  стекая  к остальным.
-  Расскажешь  потом,  расскажешь   потом,  -  зазвенели  одни  капли.
-  Что  дальше?   Что  дальше? -   спрашивали грустную  капельку другие.
Она  продолжала:
  После  полудня  в коридоре  послышались  голоса.   Их  было  несколько:   - «Где   эта  скотина?  Он  должен  мне  кучу  денег.  Я  не  собираюсь поить  его за  свой счёт.               
-  «Успокойся  мы  получим    с  него  всё, что  он  остался  должен»  -   ответил  ему  более  низкий  голос. Раздался   настойчивый  стук,  но  молодой  художник  только  пошевелил  рукой.
- «Он  не  открывает,   придется ломать  дверь» , - пробубнил  первый  голос.   Тут  в   разговор  вступил   кто-то  третий; - «не  надо  ничего  ломать,  лучше   я  пойду  поищу  ключ  и   принесу вам  его». - «Хорошо  старик,  но  у  тебя мало  времени, мы  торопимся», - ответил  ему  низкий  голос.
 
- Вскоре там  на  лестнице опять  зашумели.  Ключ  заскрежетал  в замочной  скважине  и дверь  нехотя  поддалась. В  комнату  зашли  двое  мужчин.  Третий,  видимо  это  был хозяин  дома,  где  жил  художник,  оставался  на  пороге.   - «Так  я и думал,  в стельку пьяный», - сказал первый. Он  подошёл  к  кровати, засунул  руки   в карманы  спящего   и выгреб  оттуда  последнюю  мелочь.  - «Да  тут  нечего  взять», -  обведя  комнату растерянным  взглядом  опять  пробубнил  второй.  - «Разве что...»,  -  тут  взгляд  его упал  на  мольберт,  стоящий  у  окна. - «Посмотри, что там».   Раздался  шорох, падающей  материи.  Настала  тишина.   Потом  кто-то  из  них  присвистнул;  - «Скажите - ка  на   милость. Пожалуй,  это  можно  показать  скупщику,  через  две  улицы отсюда.   Мы  сразу  выручим   все  наши  деньги».  Тот  третий,  что  остался  у  двери пытался  им  что-то возразить, но  его  припугнули.
Грустная  капелька  замолчала.
-  Это  всё?  -  спросила  новенькая.
Почти,  -  вздохнула  рассказчица.  - Я  всё  еще была  в  стакане  с  водой,  когда художник  проснулся.  Он сел   свесив  ноги  на  пол,  обхватил  голову  руками. - «Я больше  тебя  не  увижу, никогда  не  увижу», - тихо  прошептал он, потом  что-то вспомнив   вскочил на  ноги  и  бросился  к  окну  где  стоял  мольберт,  но  там ничего  не было.  - «Всё  кончено, я  потерял  даже  это».   Подойдя  к  столу,  он  отлил  содержимое  бутылки  в  тот  стакан   и  поднёс его  к губам. Эти  злючки  чуть было с  нами  не  передрались,  однако   быстро  успокоились, ведь мы не собирались ни с кем  ссориться.  - «Какая  гадость», - поморщился  художник и уронил  стакан  на пол.   Глаза  его  уже ничего  не видели.  Думаю  дальше  рассказывать  не   стоит,  тем  более,  что  это уже не  так  интересно.
-  Какая  грустная история, -  вздохнула  новенькая. - Может   кто-нибудь  расскажет  что-то  ещё.
-  Она,  она  хотела  что-то  рассказать, - стали  подталкивать  третью   капельку  другие,  сбегая  вниз  по стеклу.
-  Наверное,  моя  история  не  такая  интересная как  прежняя  -  засомневалась  третья.
-  Рассказывай,  у  нас  есть  время, -  стали упрашивать  другие  капли.

       В  это  время,  отнесённая  порывом  ветра,  с  крыши  дома  на  стену  рядом  с  окном   тихо  упала   другая  капля,  но  вступать  в   общий    разговор  она  не  стала.      

  -  Подумаешь,  какая   молчунья,  -  зашептались  остальные.   -   Небось  простояла  всё  время  в  каком-нибудь болоте,  что  даже  разговаривать  разучилась.
Но  молчунья  ничего  не  ответила,  поэтому, им  не  оставалось  ничего  другого,  как  продолжить  стекать  вниз.         
- Итак,  - начала  свою  историю  третья  капелька.   -  Тогда  я   была  молодая, совсем глупая  и  наивная.  Во  мне  не  было почти  никаких  примесей.   Мы  все,  бывшие  ещё  недавно  сверкающими  кристаллами  льда, катились вниз по горному   склону, смеялись  и  радовались  ярким  лучам  солнца. Там  внизу   были  люди и  мы  это  знали.   «Будь повнимательнее и осторожнее»  -  говорили  мне  мои подружки. Но я  их  не  слушала.  Ах  если  бы  я  только  знала,  что  меня  ждёт.
   Капельки  замерли  в  ожидании,  а  потом  с  интересом приблизились   к  новой  рассказчице.  Она  продолжила:
-  Мы  весело  болтали  с  тёплым  ветерком  об  огромном  синем  небе. Ещё  он  рассказывал,  что  там  внизу, где  живут  люди,  растут  красивые  цветы  и   если   попасть  на  их  почти раскрывшиеся  бутоны,  можно  впитать  в  себя   чудесный  аромат.  Я  уже  размечталась,  что  скоро  увижу  один  из  таких,   как  вдруг  попала  в большой  тёмный  кожаный  мешок  вместе  с  другими  и  всё  остановилось.   Мы  все  замолчали   и  стали  ждать  когда  нас  выпустят.  Но  никто  этого  делать   не  собирался, и  прошло  некоторое  количество  времени  прежде  чем  мы  услышали   человеческие  голоса.
Голоса  принадлежали  двум  мужчинам.  Они  называли  себя то ли  искателями, то ли  копателями  или  как-то  ещё.     Из  их  разговоров  можно  было  понять,  что  они  ищут  какие-то  сокровища.  Время  от   времени  наше  количество  в  кожаном  мешке  убавлялось,  когда  эти  люди  хотели  пить  или   приготовить   себе  пищу.  Тогда  часть  из нас  выпускали  наружу.  Я долго ждала  когда  же  наступит  моя  очередь.   Вскоре  по  их  радостным  возгласам  стало  понятно,  что  они  нашли  то  что  искали. Снаружи  раздавался  тихий  звон  металла  и  их  возбуждённые  голоса: - «Этого  хватит,  чтобы  дать  выкуп  за  мою  невесту  её  отцу», - радостно  закричал  один.  - «Успокойся,  этого  хватит,  чтобы купить всех  женщин   нашего  города»,  рассмеялся  ему  в  ответ  другой.  - «Вот только  как  мы  всё  это  сможем  забрать?  Я  тебе  говорил,  что  надо  брать  ещё  одного  верблюда,  тогда  нам  бы  сейчас  не  пришлось  ломать  себе  над  этим  голову».  - «Но  это  выглядело  бы  слишком  подозрительно.  И  потом  у меня  хватило  денег  только  на двух, что  у  нас  есть», -  оправдывался  первый.  - «Ладно»,  -  ответил  ему  другой, - «придётся  оставить  большую  часть запасов  воды.  Если   будем  расходовать  её  экономно,  нам должно  хватить  на  обратный  путь».  Они  стали  обсуждать,  насколько    можно  облегчить  мешки  с водой, как  я поняла,  их было  два,  а  потом  ещё  долго  спорили,  кому  из  награбленного что  достанется. 
-  Ты  не говорила,  что   был  второй  мешок, - удивилась грустная капелька.
- Да, видимо  этот  мешок  положили  на  спину  другого  верблюда, и   слишком туго  перетянули верёвками,  чтобы  можно  было  уловить  голоса  попавших  туда.  Я  сама  поняла  это  только  тогда, когда  его  решили  опорожнить и   услышала   приглушённо-радостные  возгласы  тех,  кто  получил свободу.  Наконец  поклажа  была распределена  и люди  тронулись в обратный  путь.   Долгое  время  они не  разговаривали,  и  каждый   был  погружен  в  свои   мысли.  Теперь  животные  двигались   медленнее, потому  что  груз   навьюченный  на  их  спины   стал  намного  тяжелее.  Много  раз  люди останавливались и  снимали   наш  мешок   со   спины  верблюда  первого  искателя,  чтобы  напиться.    Когда   нас  в  мешке
оказалось  совсем  мало  они  стали   ссориться.  - «Дай  мне  ещё  воды», -  обратился второй   с  просьбой к первому.  - «Потерпи,  ты  и   так  почти  израсходовал  свою  меру,  а  нам  осталось  ещё  два  дня  пути».    - «Дай  мне   воды ,  а то  я умру  от  жажды», -  уже  потребовал  он  через  некоторое время.  - «Хорошо  я уступлю  тебе  половину  своей  меры  в  обмен  на  половину  твоего  золота»,  - ответил первый.  - «Что?! Да  как  ты  смеешь?!  Без  меня ты бы  никогда  не  нашёл  этой  дороги».  - «А без  меня,  ты  бы  не  смог сюда  добраться,  потому  что  верблюдов   я  покупал на  свои  деньги».   Потом они  замолчали. «Послушай», - продолжил первый,  - «ты  ведь не стал  брать воду,  потому  что  захотел взять  себе  больше золота.  Почему  теперь  я  должен  поить  тебя  своей  мерой   бесплатно».  Тут  они спешились  и  стали развязывать  узлы  со  своей  поклажей. Люди  опять  начали  спорить  и  между  ними завязалась   драка. Потом  раздался   громкий  хлопок,  потом  второй.  Наш   мешок  упал  на  горячий песок. Стало  совсем тихо.  Изредка  было   слышно  как  снаружи  поют  пески.  Затем наступила долгая  тишина,  такая  долгая, что   можно  было  подумать   будто   время  исчезло. 
-  Как  же  ты  сумела  выбраться?  -  удивилась  новенькая.
-  Во первых  я  была  не   одна.  Хотя  нас и  осталось  довольно   мало,   вместе  мы  были  силой.  Жарким знойным  днём  под  палящими  лучами  солнца  наш  мешок  разогревался,  и  тогда  мы  все,  помогая  друг другу,  что  есть  силы  давили   изнутри  на  его  стены.    Ещё  нам  помогал   раскалённый  песок. Сильно нагреваясь от  солнца, он  заставлял  кожу  мешка  сильно  растягиваться  днём,  делая  её  намного  тоньше, а   ночью, когда  становилось  значительно  холоднее  она  опять  сужались.  Наконец,  когда  стенки  мешка перестали   быть   достаточно  эластичными,  они  начали  лопаться  и  мы  стали  свободны.
-  А  люди,  что  случилось  с  ними?  -  спросила  четвёртая  капелька.
-  Не  знаю.  Когда  мы  получили  свободу,  вокруг  никого  не  было.  Думаю  они  остались  где-то рядом  в  песках  со  своей  поклажей, иначе  наш  мешок  мог  бы   хоть   кому-то   из  них  двоих  пригодиться.  А  животные,  освобождённые  от  ноши   просто ушли  искать   себе  пропитание.
- Уф,  какая  неприятная  история,  -  вздрогнула  первая  капелька.  -  Уж  и  не  знаешь, что  лучше; оказаться  в  таком  вот  мешке  со   злыми   людскими  мыслями,  или  в   канализационном   люке. 
- Да,  из  последнего  хотя  бы  можно быстро выбраться,  -  задумчиво  произнесла  вторая,  приготовившись стекать  вниз  вслед  за  первой.   
-  Неужели  никто  не сможет  рассказать  что-нибудь  весёлое? -  вздохнула  новенькая.
- Я,  я   могу!  -  зазвенела  шестая капелька  падая  на  водоотлив.  - Это  было  этим  летом, совсем  недавно.  Какая-то неведомая  сила засасывала  нас  из   большого  озера   в  узкие   тесные  трубы,  что  лежали  глубоко  под землёй,   а  затем     выносила,  наверх  к  свету.   Подталкивая  друг  друга  мы   взлетали   высокой    струёй,     а затем  падали  вниз  в  чашу  фонтана,  где  плескалась   ребятня.
-  Кто?  -  удивлённо  переспросила  третья  капелька.
- Дети.  Это  те же  люди, только маленькие и  наивные.   Их  мысли   чистые,  намного  чище  чем  у взрослых  людей.  Дети  умеют  радоваться   всему,  что  их  окружает.  Тогда,  они играли  друг  с другом  и  подбрасывали  нас  вверх.  Мы  радовались  вместе  с ними.  Если  кому  то  из  нас   везло,  мы  снова  попадали  на высокую  струю,  и  взлетали  ещё  выше  отражая  и  преломляя  солнечные  лучи  на  разные  цвета.  Это очень  красиво.  Потом  я  попала  на   бутон   ароматного  цветка, росшего  недалеко  от  фонтана, наверное один  из  таких,  про  которые  ты   говорила  в  начале.  Уже  оттуда  я   поднялась   в небо, чтобы  упасть  на  землю,  и  вот  теперь  болтаю  здесь  с вами.
- Как  это   здорово,  -  воскликнула  новенькая.  -  Я  бы  тоже  хотела  оказаться  рядом  с  детьми.  Наверное  с  ними   всегда  бывает  весело,  -  заключила  она.   
-  Не  всегда,  -  глухо   произнесла  молчаливая  капелька.
-  Почему?  -  удивилась  новенькая.
Впрочем  нельзя  даже сказать,  что её  удивило  больше;  то ли  ответ молчаливой  капельки,  то  ли то,  что  она  вообще  заговорила.
-  Надо  же.   Она  заговорила,  -  тоже  удивилась  шестая  капелька.
- Она  заговорила!  -  Она  заговорила! - подхватили  одни  капли.  - Почему  ты  так долго  молчала? - спрашивали  другие.
-  Тебе   есть,  что  рассказать?  -  тоже  удивилась  шестая.
-  Да, -  тихо  произнесла молчунья.  -  Я  слышала  все  ваши  разговоры.  Но  моя  история   ещё  грустнее  первых  двух.
-  Намного   грустнее? -   разочарованно  спросила  новенькая. 
-  Думаю, вы  сами  поймёте,  когда  её  услышите.
Она  тяжело  вздохнула.   -  Это  было  совсем    недавно.  Я  вышла  из  водопроводного  крана  внутри одного  дома  и  очутилась  с  другими   в  какой-то  посуде  на  подоконнике.  Окна  дома  выходили  на  улицу,  по  которой  часто  с  рёвом   проезжала  тяжёлая  военная  техника.   Тогда  оконные   стёкла сильно дрожали,  в  доме  всё  тряслось  и  мебель,  и посуда  и  люди,  которые  были  сильно  напуганы.  Мы чувствовали  все  эти  вибрации.   Иногда  становилось  тихо,  и  люди   подходили  к  окну  посмотреть,  что  делается   на улице.  В   один  из  таких  моментов   к  нему  подошла  маленькая  девочка.  -  «Я  хочу пить», -  сказала  она.  Через некоторое  время  я  поняла,  что  стала  частью  её  и  чувствую  то же,  что  чувствует  она. 
Капельки  застыли  в  изумлении,  но  никто  из  них  не решился  задавать  вопросы.  Все  ждали  продолжения  и  оно  последовало:
-  Прошло  ещё  время.  В  доме  было  тихо.  Внезапно  на  улице  прогремело  несколько  взрывов.   Рядом  раздался  звон  разбитого  оконного  стекла.   Кто-то  схватил  девочку  за руку  и они  побежали  прятаться.  Сначала  я  не  видела  происходящего,   потому  что  стало очень  темно,  но чувствовала  как  вокруг  витает страх.  Снова  наступила тишина.  В  ней  было  слышно  только  порывистое  людское  дыхание.  Вдруг,  совсем  рядом  прогремел  ещё  один  взрыв.  Нас  полоснула  яркая вспышка света  похожая на  молнию.  Все  опять  побежали.  На  меня,  раскачиваясь, надвигалась  пустынная  улица,   отражаясь   во  мне со всех  сторон.   Тут  я  почувствовала  что-то,  будто  вся  горю,   но  было  не  до  того.  Я  висела  на  кончиках   ресниц  этой  девочки.   «Только  бы  не  упасть,  только  не  упасть»,  -   тогда  я  даже  не  поняла,  чьи  это  были   мысли;  её  или  мои  собственные.   Из  соседнего   дома  навстречу  нам  выбежала  женщина в  светлой  одежде с  растрёпанными  волосами.  Её  руки  были   раскинуты  в  стороны.  Она  что-то  кричала.  Вдруг  раздался  странный  звук,  похожий  на  треск  ломающегося  сухого  дерева  во  время  грозы.  На  одежде  женщины  проступили  красные  пятна.  Ноги  её подкосились,  она  начала  падать.  «Мама!  Мама!  Мамочка !»  -  закричала   девочка,  и  я  сорвалась,  упав   её  слезой  на  раскалённый   асфальт.
 
    На  какое-то   мгновение  всё  замерло,   но  тут  же  пришло  в  движение.  Дождь  закончился.   Ветер  стал  прогонять  с неба  серые  тучи  разрывая  их  в  клочья.  Листья  деревьев  вывернулись  наизнанку сбрасывая с  себя  другие  капли,  которые  тоже  о  чём-то   говорили.  О  чём  они  говорили? 
-  Как  же  ты  всё  это  в  себе…? - капельки  осторожно  переглянулись.
-  Не  знаю,  но  больше  не  могу,  -  выдохнула  молчунья.  -  Когда  упав,  я   начала   подниматься  вверх,  то  думала,  что  всё  оставлю  внизу,  что  обо  всём  забуду.  Но  этого  не произошло,  даже на следующий  раз,   а это  что-то, до  сих пор  жжёт   изнутри,  хотя  во  мне давно  уже  нет  этой  соли,  делающей похожими всех  нас  на  воду  в  морях  и  океане.
-  Ах, - мечтательно  вздохнула  четвёртая  капелька, -  как  бы я  сейчас  хотела  оказаться  в  океане,  нежиться  в  дыхании  лёгкого  бриза,   при  лунном  свете  шептаться  о  чём-нибудь  с  прибрежным  песком.   
-  Да,  -  задумчиво  произнесла  первая,  -  песок  помогает  очиститься  от  грязи.  Когда  ты  проходишь  сквозь  него,  то  оставляешь  в  нём   всё,  что  тебя тяготит.
-  Я  пробовала,  но   безрезультатно, -   молчунья  стала  быстро  сбегать  вниз.  Остальные  последовали  её          примеру.
-  Может,  тебе  надо  снова  стать  снежинкой,  -  предложила   новенькая,  заиграв  от прикосновения  солнечного   луча.  -  Я  ведь  не помню,  что  со  мной  было  до  этого.
-  Ладно,  открою вам  один  секрет,  -  заговорщески  начала  шестая.   -  Есть одни  сутки  в  году,  когда  Земля незаметно  замедляет  своё  вращение,  тогда всё  в  природе  затихает.  В  это  время  многие  люди   стараются  очистить  себя   и  свою  душу от  всего грязного,  и  получить  прощение  за  свои  прегрешения,  желая  друг друг  добра.  Этот  праздник  они  называют  святым   крещением.  Так   вот,  если   в  это  время  оказаться  рядом  с ними,    а  затем  впитать в  себя  их  эмоции  и  мысли...
-  Когда же,  когда  настанет  такой  праздник? - спросила  бывшая   снежинка.
-  В середине  зимы.
-  А  когда  наступит середина  зимы? - не  унималась  она.
-  Сначала  закончится  лето,  потом  наступит  осень,  деревья  начнут  сбрасывать  свои  листья.  Дни  станут короче,  а ночи  длиннее,  появятся  первые  заморозки,  и  тогда,  многие из  нас опять станут  кристаллами снега  или  льда  как  на  далёком  севере. Только  после  этого  начнётся зима.
-  Кап.   Неужели  так  долго  придётся   ждать? -  снова   расстроилась  новенькая, падая  с  водоотлива в   образовавшуюся   лужу  на   асфальте   и   увлекая   за  собой   шестую.  Там   их    уже  поджидали   бывшие
собеседницы.  -  Наверное,  проще  стать  снежинкой  здесь,  снова поднявшись  в  небо.
-  Ты  не  успеешь.  Чувствуешь  как   начинает  припекать   солнце?  Летом  у  тебя  ничего  не  получится.  Для  этого  надо  суметь  подняться  высоко  высоко,  а  это  очень  проблематично.  Сейчас  стать  снежинкой   возможно  только  на  севере.
-  Что  такое  север  и  где  он  находится?
-  Север  это далёкий  край  кристальной   чистоты,  где  кругом  царит  вечный  покой,  где  бескрайние  снега  искрятся  под  солнечными  лучами,  а  затем  сливаются  с  огромным   небом   образуя  безбрежный  океан.  И  ты,  отражая его  от  себя,   становишься частью  этого  неба,  этого  безбрежного  океана.
-  Как   это  романтично,  -  ахнули  первые  две  капли,  стекая  в  лужу  по  пологому  краю  тротуара.
-  Я  так  хочу  попасть на  север,  - прошептала  новенькая.  Солнечные  лучи  уже  коснулись  мутного  дна   лужи.  -  Только  на  север, только  на  север,   - продолжала   шептать  она  как  заклинание,  когда  в  лужу  упала  кем- то  брошенная  пустая  пивная  банка  подняв  со  дна  тучу  грязи.
-  На  север!  На  север!  - подхватили  её  соседки.   -  На  север!  На   север!  -   уже  вторили   им  другие.
 

«Не думала,  что  всё так получится», 
«Злость  этих  людей,  так  и  распирает  меня  изнутри»,
«Скорее  бы  подняться  вверх,   чтобы  ничего  этого  не  видеть,  или   застыть,  чтобы  ничего не  чувствовать»,
«На  север!  На  север!»,  -  послышалось  откуда-то  из  середины.   «На  север!»  -  голоса  стали  раздаваться  всё  настойчивее.
  Где-то  далеко  мутный   бурлящий  поток   стремился   вперёд  по улице,  увлекая  за   собой     вырванные  с корнем  деревья,  брошенные  людьми  автомобили и  тонны  мусора.  Вода    смывала   все  преграды  на   своём   пути.   Да,  если  бы люди  могли  слышать  не  только  себя.
 
  - Не  ходи  по  лужам,  ты  промочишь ноги,  - раздался  человеческий  голос.
Забавный   карапуз   стоял  посреди  лужи. Голубые  глаза  его были  одного  цвета  с небом  и  сияли  на  солнце,  а  лицо   растянула   хитрая  детская  улыбка.  Он  подпрыгнул  и   засмеялся.  Из  под  его  ног,  дождевые  капли  брызгами  полетели  в  разные  стороны.
«Ах», -  только  и успела   выдохнуть  новенькая,  и  в  ней  отразилось  огромное   небо.