ИРИНА
Я в очередной раз прокляла себя и набрала знакомый номер. Никто не знает, чего мне это на самом деле стоило. Коварный ужас застывает внутри тебя. Страх выворачивает желудок наизнанку. Меня тошнило. Хотя мне было сложно понять, был ли этому виной страх или же мой пятый месяц беременности. Несколько гудков и я услышала «Алло».
- Здравствуйте, чем могу помочь?- услышала я в телефоне приятный голос молодой девушки.
- Скажите, а Сергей дома?- слова с трудом вылетали из моего горла, словно кому-то приходилось вытаскивать их клещами. Я боялась услышать ответ, боялась не услышать его. Я боялась всего. А между тем это могло повредить ребёнку.
- А Серёжи нет. Он пошёл в магазин за молоком для дочки. Кто его спрашивает? Что-то передать?
Мне хотелось передать ему: Сергей, у тебя скоро будет ребёнок, я люблю тебя. Но у него уже были и любящая жена, и ребёнок. И вряд ли мы можем быть ему нужны. Я ничего не ответила и положила трубку. Рушить чужую семью я не хотела. Это не совсем правильно: лишать одного ребёнка отца, чтобы он был у другого. Но почему именно мой малыш должен страдать?
Я часто задумываюсь: как я смогу спокойно смотреть на своего ребёнка? Как мне не обращать внимание на явную схожесть в чертах лица, поведении? Как мне не плакать каждый раз, слыша слова «Где мой папа?». Я многого не знаю. Я не знаю, как пеленать и кормить. Как купать и как лечить от простуды. Я не знаю, как любить ребёнка.
Мне девятнадцать лет. У меня нет образования, нет работы, мужа, денег. У меня есть только мама и ещё не родившийся ребёнок. Но должна признаться: это лучшее богатство.
Я думала, что самое сложное, что может быть в мире, – это рассказать маме о своей беременности. Но самое сложное – было видеть её глаза, которые медленно наполнялись слезами. Она не стыдилась меня, не боялась плохо выглядеть в глазах знакомых. Она действительно боялась за мою жизнь. И я это понимала. Но что я могла сделать?
- Ты обязана сказать Сергею. Никто не заставляет его жениться. Но хотя бы материально он должен помогать. На какие деньги ты ребёнка будешь растить? – мама говорила так постоянно, а мне ничего не оставалось, кроме как выдумывать оправдания.
Но между тем живот продолжал расти, и я уже чувствовала, как жизнь внутри меня не только зародилась, но уже и развивалась. И это было самым лучшим из того, что я чувствовала ранее. Мне хотелось, чтобы мой ребёнок всегда был счастлив и не повторял ошибок своей глупой матери.
Я познакомилась с Сергеем в университете. Я – студентка-второкурсница, он – молодой преподаватель. Все девчонки сходили по нему с ума, а я даже не обращала внимания до того момента, пока не стала писать под его руководством научную статью. Я оставалась после пар, он звонил мне, когда находил очередную ошибку или недочёт. Мы проговаривали достаточно много времени, и мне стало уже неважно, что это был обычный разговор о методах вычисления. Потом разговоры заходили о чём-то отвлечённом. Если мы задерживались в университете допоздна, он провожал меня домой. И однажды вечером, сидя на кухне, я поняла, что пропала.
Я думала, что самое страшное в том, что он не обращает на меня внимания. Но самое страшное случилось именно тогда, когда он обратил.
- Как Вы думаете, Ира, можно ли научиться всегда решать всё, что попадается нам?- спросил он меня и остановился перед моим подъездом. Я должна была ответить просто «да» или «нет». Но долгие вечера в мечтах о любимом человеке заставили меня быть чересчур смелой.
- Я считаю, что есть такие ситуации, когда всё кажется безнадёжным. Но стоит сделать лишь шаг вперёд – и всё меняется,- я произнесла слова тихо и выразительно посмотрела на Сергея. Он сделал тот самый шаг вперёд и оказался очень близко ко мне.
- Так?- прошептал он. Я не нашлась, что ответить, только утвердительно кивнула. А он наклонился и поцеловал меня. И я просто сошла с ума от счастья. Мне казалось, что это невозможно. Да и не совсем правильно это было. Но не хотелось об этом думать.
- Наверное, пришло время пригласить Вас куда-то, кроме университетской аудитории,- улыбнулся Сергей, и я улыбнулась в ответ. Я даже слова выговорить не могла. Где-то в районе солнечного сплетения жгло, словно я только что проглотила пачку горчицы. Но это было приятное жжение.
Мы были в кино, пару раз в театре, гуляли по парку. Даже собирались как-то на выставку, но вовремя поняли и признались друг другу, что нам обоим это неинтересно. Теперь я не стеснялась обращаться к нему на «ты», а он больше не отпускал меня домой, не поцеловав.
- Преподаватель? Ирина, ты в своём уме?- кричала мне мама, но я не слушала все её предостережения. Мне казалось, что она не понимает меня. Хотя она и утверждает, что когда-то тоже была молодой, что чувствовала всё то же, что и я сейчас.
Месяца через два гуляний он пригласил меня к себе домой. Как бы всё ни было романтично, я знала, куда я иду и зачем, когда соглашалась. Красивая ночь, красивое утро с завтраком в постель.
- Я люблю тебя,- прошептала я ему на ухо, а он улыбнулся.
- Ты думаешь, что я нет?- вот и весь его ответ. Но тогда он показался мне самым красивым и красноречивым из всех ответов, которые я когда-либо слышала.
Но это счастье было недолгим. Ещё через два месяца я узнала, что он женат, и у него есть маленькая годовалая дочь. И это повергло меня в панику. Я прорыдала всю ночь напролёт, а утром заявилась к нему в аудиторию.
- А Вы казались мне таким порядочным человеком, Сергей Алексеевич,- сказала я и улыбнулась через силу. Это всё, собственно говоря, что я хотела ему сказать.
- Пожалуйста, не говори моей жене,- только и проронил он. Я истерически засмеялась и ушла.
Он больше не преподавал у нас, поэтому мне было хоть немного легче. Но эта лёгкость прошла недели через две, когда я поняла, что беременна. А отцом моего ребёнка был человек, которому никто не был нужен.
Мама запретила мне плакать, мотивируя это тем, что ребёнку вредят мои психологические срывы. Она достала все свои сбережения. После родов я совмещала институт и дом. Вечером работала в ресторане, на ночь брала другую работу на дом. Через пару месяцев я совсем выбилась из сил. Но каждый раз, когда я срывалась, хотела всё бросить, я вспоминала пару красивых ясных глаз, которые всегда радовались моему приходу. Моя дочь была для меня всем. Я не просто любила её. Наверное, это невозможно – просто любить своего ребёнка. Я обожала её. Обожала до самого последнего волоска на голове. Она так пахла, что мне хотелось без конца целовать её.
После первого года стало легче. Мама вышла на пенсию и могла заниматься Машкой, а мне оставалось лишь наслаждаться видом спящей дочери, ведь когда я приходила домой, Маша давно сладко спала. Иногда мы не виделись неделями, но она никогда не капризничала и не обижалась на меня, словно понимала, что другого выхода нет.
Когда Маше исполнилось три года, я отдала её в детский сад и устроилась на более выгодную работу. С этих самых пор моя жизнь более или менее наладилась. Ещё через три года я встретила Диму, вышла замуж и могла быть спокойна – Маша, наконец-то, была в безопасности.
Я всегда пыталась сделать так, чтобы у неё всё было самое лучшее. Хотела, чтоб её жизнь сложилась лучше, чем моя. Когда они с Андреем решили пожениться, я была против. Не хотела, чтобы дочь повторяла мои ошибки, чтобы в юном возрасте обременяла себя большой болью. А вдруг Андрей точно так же её бросит?
Но прошло два года, и они жили в браке вполне счастливо. Я успокоилось. Пока однажды Маша не пришла ко мне домой и не сказала мне те слова, которые добавили мне больше волнений за будущее дочери, а её саму, похоже, искренне радовали.
- Мамочка, ты скоро станешь бабушкой.