Мы вернулись с дневной стрельбы. Ко мне подошел сержант Кабанов:
- Семён, к тебе отец приехал!
Я вышел из казармы. Возле входа стоял отец.
- Ну, здравствуй!
Я пожал ему руку.
- Пойдем.
Мой отец был учителем физкультуры в нашей школе и вел секцию легкой атлетики.
В школе его все любили и уважали. И учителя, и ученики.
Но с мамой они никак не могли договориться.
В свободное от работы время отец проводил свадьбы, был тамадой, которого с удовольствием приглашали на новые торжества.
Маме это не нравилось.
И она считала, что он слишком много времени уделяет чужим детям, которые у него тренировались. И совсем не уделяет своим.
Ну, и еще у них были разные разногласия.
Отец в спортивном плане махнул на меня рукой. Он говорил, что из меня ничего не получится. Потому что у меня нет терпения.
- Отжимайся дальше! – говорил он.
- Не могу!
Руки меня уже не держали.
- Надо через «не могу» и еще десять раз!
Через «не могу» я не мог.
Ученики отца занимали призовые места на городских соревнованиях. Одна девушка даже стала Чемпионкой Казахстана.
Ребята писали ему письма из армии. Благодарили за спортивную подготовку, делились своими армейско-спортивными успехами.
Я ему ничего не писал. Отец приехал сам.
Мы подошли к машине. Отец достал сумку и вытащил пироги, помидоры, огурцы.
- Все свое, - сказал отец. – Со своей дачи.
Мы свою семейную дачу так и не построили. Отец перед самым своим уходом привез на участок машину кирпичей.
Кирпичи потом лежали год, два…. И сейчас они еще там лежат.
Но это были уже наши проблемы.
Я стал есть.
Подошел солдат с каким-то мужиком. Оказалось это были новые родственники отца. По жене. С мужиком они вместе приехали, а солдат служил в моем полку в другой роте.
Отец спрашивал, тяжело ли мне служится.
Я отвечал, что нормально.
- Поначалу всегда тяжело, - сказал отец. – Потом будет легче.
Я жевал и слушал.
Отец служил в Дрездене, в Германии. Связистом.
У нас дома было много его армейских фотографий.
Запомнилась одна. Отец был с голым торсом, с выбритой налысо головой, но с цветным шарфом на шее и в обнимку с каким-то другом. Фотография была, понятно, снята не в начале службы.
Мускулы у отца были заметно больше, чем у меня.
На другой фотографии он был в форме старого образца, причесанный, с усами и погонами сержанта на плечах.
Мой младший брат в детстве разрисовал армейские фотки отца красным и желтым карандашами и ручкой, а на некоторых фотографиях выколол ему глаза иголкой.
Делал он это, конечно, не со зла. Может, считал, что так красивей.
Отцу это не понравилось, но ругать брата он не стал.
Отец писал маме письма из армии. Некоторые стихами. У мамы была целая сумка отцовских писем. Потом она, понятное дело, их выбросила.
Отец дал мне свой новый адрес. Сказал, чтобы я ему писал.
Письмо от него пришло уже в Польшу.
Я отправил ему вырезанный из газеты рассказ, в котором сын не прощает своего отца.
Писать я ничего не стал.