История первая
Реб Шмерл Хохмицер, коммивояжер из Жмеринки, утверждает, что только недостаток образования помешал ему стать настоящим цадиком. Любого человека он видит насквозь. И если тот вздумает хитрить, реб Шмерл тут же выведет его на чистую воду. Если вас интересует, как он это делает — вот вам подходящий случай.
Однажды реб Шмерл ехал в поезде по своим коммерческим делам. Напротив сидел молодой человек и читал газету. Реб Шмерл поздоровался, представился и, конечно же, спросил, куда новый знакомый держит путь.
— В Бердичев, — коротко ответил тот.
— Значит, в Бердичев? — переспросил реб Шмерл с понимающей усмешкой. — Интересно получается, господин попутчик! Я точно знаю, что вы специально назвали Бердичев, чтобы я подумал, будто вы едете в Одессу. Но на самом-то деле вы действительно едете в Бердичев — зачем же хитрить?
История вторая
В другой раз дорожным попутчиком реб Шмерла Хохмицера опять оказался некий молодой человек. Вскоре после того, как поезд отошел от станции, он обратился к реб Шмерлу с просьбой сообщить, который час.
Реб Шмерл внимательно посмотрел на попутчика, немного подумал — и ответил со своей обычной ехидной улыбкой:
— Понятия не имею.
Молодой человек извинился за беспокойство и полез на вторую полку — устраиваться на ночь.
Утром проводник разбудил их словами:
— Господа, поезд прибывает на станцию Жмеринка. Стоянка — пять минут.
Реб Шмерл вытащил откуда-то из бокового кармана пиджака массивные часы на серебряной цепочке с брелоками и любезным тоном сообщил молодому человеку, что сейчас ровно восемь утра.
— Большое спасибо, — сказал попутчик, — хотя странно, почему вы не сообщили мне который час, когда я спросил вас об этом вчера вечером. Очевидно, ваши часы были не в порядке?
И молодой человек усмехнулся.
— У меня часы фирмы «Павел Буре», поэтому с ними всегда все в порядке, — объявил реб Шмерл. — Что касается вашей усмешки, молодой человек, то когда вы узнаете, в чем дело — уверяю вас, вам сразу станет не смешно.
Так вот, представьте себе, что вчера вечером я-таки ответил на ваш вопрос. Вы, конечно, тут же интересуетесь, куда я еду. Как вежливый человек, я отвечаю вам, что еду к себе домой, в Жмеринку. И тут вдруг выясняется, что вы едете туда же и что в Жмеринке вам негде остановиться. Что в таком случае мне остается делать? Только одно: предложить вам переночевать в моем доме. А у меня, знаете ли, младшая дочь на выданье. Судя по вашей, извините за откровенность, смазливой физиономии, вы бы, скорее всего, мою девочку соблазнили бы, она бы забеременела — и вам пришлось бы на ней жениться.
Вы спрашиваете, что же тут страшного? Ничего — если бы не один простой вопрос: зачем мне нужен зять, у которого нет даже часов?
История третья
Как-то реб Шмерл Хохмицер, встретив на базарной площади своего давнего приятеля реб Хаима Барабульку, спросил его:
— Ответь мне, Хаим, на такой вопрос: тебе никогда не приходило в голову, что мы очень похожи на нашего ребе?
— Нет, честно признался реб Хаим. — А почему это ты вдруг так решил?
— Потому что у меня здесь кое-что есть, — ответил реб Шмерл и постучал пальцем по лбу. — Слушай и следи за моей мыслью. То, что знаем мы — знает и наш ребе. Согласен? Тогда пойдем дальше. То, чего не знает наш ребе, не знаем и мы. Вот и все. Теперь ты убедился, что я прав?
— Погоди, погоди, Шмерл, — сказал реб Хаим, — у тебя, конечно, все разложено по полочкам, но одно ты все-таки забыл: мы же с тобой не знаем очень многое из того, что знает наш ребе.
— Ай, Хаим, я тебе удивляюсь! — воскликнул реб Шмерл. — Что это за манера цепляться ко всякой мелочи?
История четвертая
Старшая дочь реб Шмерла Хохмицера красавица Ента собралась рожать. И поскольку акушерка Хая-Рохл предупредила, что роды будут тяжелыми, реб Шмерл решил сходить к ребе — посоветоваться.
Узнав о цели визита, ребе пожал плечами и резонно заметил:
— Какого совета вы ждете от меня? Я же не доктор…
— Это, конечно, так, — сказал реб Шмерл со вздохом, — но все таки…
Ребе усмехнулся и, чуть помедлив, сказал:
— Ну, хорошо… Найдутся у вас в доме старые штаны?
— Старые штаны? — удивился реб Шмерл. — Я думаю, найдутся.
— Вот и сожгите их, — посоветовал ребе.
— И это поможет нашей девочке? — спросил реб Шмерл.
— Во всяком случае — не повредит, — ответил ребе.
Прошло два дня и Ента благополучно разрешилась от бремени крепким толстощеким мальчишкой десяти фунтов весом. На семейном совете решили, что имя ему будет Залман-Арон — в честь покойного деда с отцовской стороны. Составили также список приглашенных на предстоящее торжество по случаю обряда обрезания. Осталось только сходить к ребе, поблагодарить за ценный совет и записать новорожденного. Эту часть дела, как самую важную, реб Шмерл, конечно же, взял на себя.
— Ребе, — сказал он, когда на столе появились книга, чернила и перо, — я шел к вам и все время думал: как нам записать нашего мальчика? На год раньше? Так его и в солдаты заберут на год раньше. На год позже? Но тогда он и в гимназию поступит на год позже. Опять нехорошо. Посоветуйте, как поступить?
— Поступить надо очень просто, — ответил ребе. — Давайте запишем мальчика, как есть — и дело с концом.
— О! А мне это и в голову не пришло, — сказал Шмерл и, довольный, покинул дом ребе.