На бывшей Александровской...
Апрель 2014 г.
Незадолго до пробуждения ей снились физиономии наёмных убийц из уголовного дела. Она как бы сидела за рабочим столом и как бы листала один том за другим. В ушах звучал голос золовки: «Я и не знала, кто живёт в этом красном доме! Надо же – бандит… Хотя ничего удивительного… Ты б видела, сколько народу провожало его в последний путь! Движение перекрыли… Несли на руках, будто артиста какого… А потом разъехались кто куда на своих иномарках…» Ребята не промах. Но кто заказчик?
Открыв глаза, она первым делом посмотрела на часы… Половина десятого утра? Будильник в полном порядке, это она болеет – третий день высокая температура. И ведь не стылый октябрь, не сырой февраль на дворе… Апрель! Месяц нарциссов и тюльпанов, маленьких перекати-поле из берёзовых серёжек!
Она собралась было взять градусник, но увидела свой мобильник и для начала решила проверить, нет ли пропущенных вызовов. Около девяти звонил Олег. Этот хваткий мальчик учится в аспирантуре и работает у неё в качестве общественного помощника. Наверное, уже на месте (она доверяет ему, потому и предложила сделать свой ключ). Воображение без труда воспроизвело звуки ксерокса и дрели, необходимой при сшивании томов. Бессовестная! Взвалила на парня всю рутину… Правда, он отплачивает каверзными вопросами: почему, говорит, пустуют два кабинета, а все как стояли в резерве, так и…
Она поставила себе градусник и откинулась на подушку. Болела голова. Мысли напоминали водную гладь, которая то волновалась, то замирала… Вспомнился эпизод из романа «Прощай, оружие!»: медсестра просит раненого лейтенанта, ради которого и устроилась в миланский госпиталь, взять в рот градусник; на это он замечает, что итальянцы засовывают градусник под мышку. Русские тоже.
Её губы потрескались, рот обложен чем-то омерзительным. Только градусника в нём и не хватает… Тридцать семь и шесть – многовато для утра. Но, закапав лекарство в нос, почистив зубы, можно добиться временного облегчения! Уже в халатике и тапочках, она стояла перед зеркалом и разглядывала своё лицо…
- Галина Ген…хиховна, - хриплый голос прозвучал более картаво, чем обычно. Маленький недостаток, иногда придающий шарма, заставлял комплексовать на работе. Она недолюбливает имена и фамилии с буквой «р», хотя та присутствует и в её красивом отчестве. На память снова пришёл Хемингуэй со своей фаталисткой Кэтрин Баркли – не так-то просто выговорить!
Выйдя на кухню, Галина Генриховна обнаружила на столе две чашки, стоящие бок о бок. В одной из них темнел чай, другая была пуста. Она отхлебнула немного и поморщилась: напиток оказался холодным и чересчур сладким. По-видимому, супруг рассчитывал на её компанию. Она вылила чай в раковину и сполоснула обе чашки. Будь у них дети, вероятно, сохранялась бы и теплота в отношениях…
До школы и в младших классах Сеня, ставший теперь Арсением Ивановичем, зачитывался мифами Древней Греции. Спортом никогда не увлекался: понимал, что «сидит» в нём нытик. Зато проявлял интерес к астрономии и краеведению. Увлечения наслаивались на увлечения, страхи на страхи, и копался он в себе, как археолог, пропавший без вести. Окончив институт, устроился в городской архив (привлекли тишина, размеренный ход времени, ежемесячный визит на радио с рассказом о днях минувших). Вдобавок «всё кажется хорошим, что было прежде». Постепенно его сознание пропиталось архивной пылью и уже не бросало вызов реальности. Галина Генриховна не могла ответить ни себе, ни другим, почему вышла замуж за Арсения Ивановича, безобидного человека, из породы тех, чьи облик и поведение сначала вызывают улыбку, а потом – печаль. В детских фильмах и взрослых книгах таких много.
Приступ сильного кашля вывел её из задумчивости. Картины прошлого и настоящего моментально рассыпались, а всем существом овладела одна мысль: как его сдержать! То же самое случилось и ночью; она кашляла, понимала, что мешает мужу, но не могла остановиться… Потом пила горячее молоко с мёдом вприкуску и виновато смотрела на своего архивариуса.
Теперь Галина Генриховна сама приготовила это лекарственное лакомство, после чего включила небольшой телевизор, стоящий на кухне. По одному из каналов повторяли «вечерний» сериал. Как видно, он представлял собой очередную семейную сагу, что охватывает почти всё советское прошлое. Она давно подметила неповоротливость отечественного кинематографа: на экранах по нескольку лет задерживаются то бандиты, то сильные женщины, то жители глубинки. Отдельную нишу занимает Одесса с её колоритом.
Мужчина в кадре тоже смотрел телевизор. С того, другого, экрана вещал Горбачёв; ни Галина Генриховна, ни герой сериала его не слушали. Она не могла бы с уверенностью сказать, о чём думает этот человек; сама вспомнила двор на улице Дзержинского…
Несколько разномастных построек образовывали букву «г» и были объединены под номером 111. В углу большого двора, куда выходили многочисленные окна, двери и даже калитки, тихо жили её бабушка и дедушка. Проводя у них лето за летом, внучка не потрудилась узнать историю этого дома. Да и рассказали бы они что-нибудь интересное? От мужа-архивариуса Галина Генриховна слышала, что до революции улица называлась Александровской…
Дважды в неделю Галя выходила к воротам за молоком. Иногда вместе со всеми появления молочницы ожидал разговорчивый милиционер с бидоном; он - из 109-го дома, занимаемого первым секретарём крайкома.
На протяжении шести лет, до 1970 года, их соседом был Ефремов; позднее – Горбачёв. Дед рассказывал, что Михаил Сергеевич, случалось, ходил на работу через парк, напротив которого жили, а его супруга говорила оказавшимся у ворот 111 дома своё неизменное «Здравствуйте, товарищи».
Июль 1968 г.
Девочка лет восьми притворила калитку, прошла вдоль цветника и скрылась из виду. В правой руке она несла зелёный двухлитровый бидончик, купленный специально для неё дедушкой Митей. Вообще-то его зовут Мирон, однако супруга задолго до рождения внучки заменила холодное «Мирон» на тёплое «Митя»… Её не смутило наличие у того родного брата Дмитрия. Илларион – третий и старший брат – не позволяет родне трансформировать своё звучное имя в булгаковское «Лариосик» или того хуже. Галя ещё не читала «Белую гвардию», ей даже не приходит в голову спросить дедушку, откуда у них, сирот и батраков, такие красивые имена. Придя с войны невредимым, но больным, он перенёс операцию по удалению части желудка, питался одной болтанкой из молока и творога… Бабушка Дуся обшивала знакомых, незаметно обрастая клиентками. Генька – то есть папа Галин – торговал в жаркие летние дни водой на базаре. Сначала глава семейства освободил домочадцев от хождения по магазинам и стояния в очередях, потом начал подрабатывать, наконец, обзавёлся участком земли на окраине города.
Галя недолюбливает молоко из-за противных пенок и чересчур уютного запаха: иногда он успокаивает, но чаще от него тошнит. Несмотря на это, ей нравится ходить за молоком, прислушиваться к разговорам старушек, ощущать себя почти взрослой! Она помогает бабушке перебирать рис или пшено для каши, обмакивает кусочки батона в молоко и яйцо, когда готовят гренки. Чем быстрее они выпьют или используют молоко, тем скорее можно снова идти за ним.
Сегодня тётка, поневоле крикливая и совсем не старая, прикатила свою тележку с бидонами после десяти утра. На кухне Галю поджидал Яшка. Этот старый-престарый кот, в отличие от неё самой, застал ещё комнату в коммуналке. Увидев девочку, он начал красноречиво тереться у ног. Галя плеснула молока в блюдце и поставила бидон в холодильник. У Яшки не то сточились, не то выпали зубы, и бабушке приходится слегка разжёвывать кусочек колбасы или котлеты – жалко его. Что дедушка, посменно работающий в котельной библиотеки и стадиона, где вдобавок отвечает за полив футбольного поля, что бабушка, подрабатывающая в шахматном павильоне Центрального парка, были на службе. Галя поочерёдно представила монотонный гул и относительную тишину, нарушаемую негромким разговором или стуком передвигаемой фигуры… Второй вариант понравился больше! Проводя лето вдали от родителей, девочка незаметно обзавелась новыми привычками; например, бегать к бабушке на работу и обратно. Парк через дорогу, но машины тут не ездят – красота! Надо пробежать по длинной аллее, в самом начале которой стоит их с бабушкой любимая скамейка, миновать по мостику пруд с лебедями и лодочкой, обычно полной детворы, и ещё дальше, дальше… Галя чувствовала себя храброй, самостоятельной, даже гордилась собой! Бабуля всегда разрешает ей складывать в жестянку из-под монпансье монетки, полученные от любителей шахмат.
Галя повертела головой, словно решая, что бы этакое сотворить. Она прекрасно знала, чего хочет: спуститься в погреб и немного поиграть. Лишь на первый взгляд там нет ничего интересного. Зимой в погребе хранятся домашние соленья - варенья, картошка и тыквы с дачи, а летом – её «секрет». Конечно, можно было сделать его на улице, но так, в ящике с песком, где уже нет ни одной морковки, гораздо интереснее! Под обычным стёклышком лежат взятые у бабушки цветные пуговицы. Пока только Яшка знает об этом: Гале страшновато спускаться туда одной.
По прихоти горе-архитектора или рельефа почвы их дом местами приземист, а местами может потягаться с двухэтажным. Например, окно Галиной комнаты выходит во двор 113-го дома, и заглянуть снаружи по силам разве что великану. Зато погреб выступает слева от входной двери своеобразной террасой, на которой разбит маленький цветник. Бабушка любит гиацинты, пользуется духами с ароматом этих цветов. Внучке милее розы. В редкие минуты бессонницы Галя, вернее, Герда, представляет, что на другом конце маленького цветника живёт Кай; она вызволит его из любой беды!.. Но вместо Кая во дворе есть Ромео: так соседи окрестили 17-летнего парня, по уши влюблённого в одноклассницу. Галю эти двое не замечают.
Неожиданно постучали в дверь. Галя встрепенулась и с неудовольствием пошла открывать. Даже «кто там» не сказала.
- Почему не запираешь калитку? – на пороге стояла Клавдия Александровна – их добродушная полная соседка с несоразмерно тонкими короткими ногами. – Вот… Напекла крутеликов… Хочу вас угостить! Ты одна?
- С яблочным вареньем? – невпопад отозвалась девочка.
- Да. Как ты любишь.
- Хотите чаю?
- Нет-нет, я ещё не закончила… А родители в деревне?
- Угу… Дядя Ваня женится. Хотели взять меня, но бабушка отговорила… Кажется, опять стучат…
- Правда! Я открою…
Они увидели женщину средних лет в строгом костюме.
- Здравствуйте, - ровный голос не выдавал цели прихода, - я из 109 дома. Наша девочка хочет поиграть с вашей девочкой…
***
Она кивнула милиционеру, покупавшему молоко, и перевела взгляд на дом, клумбы, качели… Девочка Галиных лет сползла со свежевыкрашенного сиденья, оправила своё голубое платье, но навстречу не пошла.
- Привет, - сказала хозяйка, когда женщина – не то няня, не то экономка – предложила знакомиться и оставила их, - я видела тебя из окна машины.
- Привет… - выдавила гостья.
- Чем займёмся?
Видя растерянность новой знакомой, хозяйка оживилась и с воодушевлением начала экскурсию.
Они вышагивали по заасфальтированным дорожкам, присаживались понюхать цветы, катались на качелях – при этом девочка в голубом взлетала гораздо выше. Галя по-прежнему чувствовала себя скованно... Одно дело поиграть с подругой и совсем другое – с незнакомой сверстницей. Хозяйка не замечала этого и продолжала демонстрировать свои владения.
Она окликнула милиционера, велела ему открыть гараж и торжествующе посмотрела на гостью, когда незадачливый коллега дяди Стёпы выкатил детскую машинку с настоящим рулём и двумя педалями как у велосипеда.
- Хочешь?..
- Нет… - покачала головой Галя. Она видела такие в парке; к тому же ей вспомнился одноклассник, который требовал яблоко или конфету в уплату за пару кругов на своём «Орлёнке».
В это самое время из дома показалась няня-экономка с подносом в руках. Гостья обрадовалась её появлению…
Вскоре девочки сидели в плетёных креслах-качалках и ели клубнику со сливками. Нежное охлаждённое лакомство не доставляло Гале удовольствия: она думала об отце, обожающем карамель «Клубника со сливками», представляла овальной стол под окном кухни, где они обедают и ужинают при хорошей погоде.
Экскурсия, больше напоминавшая торопливую демонстрацию богатств, нежели беззаботное времяпрепровождение двух девочек, продолжилась в доме, точнее, детской. Галю ошеломило количество кукол на комоде… Возникло ощущение, что она находится в музее или магазине игрушек: маленькие и побольше, скромные и разодетые, пластмассовые и фарфоровые куклы смотрели на неё, ожидая реакции. Это же относилось и к самой обладательнице внушительной коллекции.
Неожиданно удивление и восторг сменились грустью. У Гали только две куклы. Светленькая Наташа, умеющая говорить «мама» и закрывать глаза, да смуглая Роза, красивая и непослушная. На лето она берёт с собой одну из них – по очереди; сейчас очередь Наташи. Её волосы можно взъерошить или расчесать, с нею можно посмотреть телевизор или понарошку приготовить обед… А этими «недотрогами» надо всё время любоваться, словно по отдельности они не существуют.
Когда девочка в голубом рассказывала, откуда привезена какая-то по счёту кукла, няня-экономка заглянула в комнату и сказала, что их зовут обедать. Галя не решилась отказаться…
На одном конце стола расположилось несколько пожилых мужчин в строгих костюмах; девочки поздоровались и притихли на другом. Подали борщ. Потом – что-то мясное… Обе плохо управлялись с ножом и вилкой, безуспешно ковыряли содержимое своих тарелок. Наконец взрослые сжалились и отослали «подруг» на кухню – доедать. Наедине Галя спросила, что это, кивнув на тарелку. Оказывается, она впервые в жизни ела свиной язык с зеленью и овощами. Видя её смущение, новая знакомая прыснула со смеху.
Апрель 2014 г.
Галина Генриховна забралась под одеяло и подумала, что не стоит ругать Арсения Ивановича, если сама оставляет на столе невымытыми стакан из-под молока и розетку с десертной ложкой, липкой от мёда. Она взяла мобильник и вышла в Интернет. Зачем? Ну, хотя бы узнать имя этой девочки… Сколько ей сейчас? Они наверняка спрашивали друг у друга о возрасте, да разве упомнишь! Кто она? И где живёт?..
Так… Начнём с Горбачёва… В 1968-ом его дочери было одиннадцать, но пост первого секретаря крайкома он занял двумя годами позже. Выходит, Ефремов? Никаких сомнений: летом того года дядя Ваня, отслуживший срочную на Дальнем Востоке, устроился в милицию и женился на тёте Нине. Галина Генриховна буквально третировала поисковик, так и этак формулировала запросы, время от времени повторяла их… Родился Леонид Николаевич в 1912-м. Значит, на момент памятной встречи ему было 56, как и бабушке с дедушкой. Девочке в голубом он приходился либо дедом, либо отцом, правда, очень возрастным… После смещения Хрущёва, как рьяный сторонник того, Ефремов оказался в кавказской ссылке. Тяжело переживал такую перемену, семью оставил в Москве… И больше ни слова о личной жизни. Попался материал из местной газеты, где его поздравляли с 95-летием.
Снова звонил Олег. Оказывается, он не на работе. Какие-то проблемы… Нет, её помощь не требуется. А что, если Олег – сын «той девочки»? Хороший мальчик, вот только что он делает в провинции, ненавистной деду? С другой стороны, сын её давней знакомой мог бы стать негодяем и преступником вроде тех, чьи физиономии ей недавно снились.
Желание полистать альбом с фотографиями пересиливало слабость. Вскоре Галина Генриховна сидела за столом и перебирала горячими и сухими от болезни пальцами такие же сухие, немного истончившиеся от древности картонные листы. Вот бабушка. Миниатюрная, седая, в неизменном платье – она не признавала халаты, - с волосами, убранными назад и закреплёнными гребнем. Её благородные манеры и ровный характер всегда восхищали Галю; может быть, она – дворянка, хоть и приехала из большого села, где остались брат и сестра… Собираясь проведать родню, бабушка Дуся понимала, что уезжает от своих клиенток, чтобы снова сесть за швейную машинку.
С фотографии улыбается дедушка Митя. Худощавое лицо. Наметившаяся залысина. Изменял ли он жене-домоседке? По семейной легенде однажды пришла какая-то тётка, желая посплетничать… Бабушка, слывшая тихоней, послушала-послушала да окатила ту помоями из ведра!
Галина Генриховна уже не думала о девочке в голубом и удивилась бы, приди ей в голову мысль обратиться за помощью к мужу-архивариусу… Уж он-то раскопал бы имя не то дочки, не то внучки первого секретаря крайкома.