Все-таки не верилось, что не смогу отдохнуть в горном крыму в Новом Свете, как это делала последние -надцать лет. Иногда я сюда приезжала два, а то и три раза за лето... Иногда - одна, иногда - с детьми - Ясей и Ильей...
Но нет... В Мелитополе - обрыв: электрички не ходят, автобусы не ездят, а на скорые поезда билетов нет. Или не продают.
Пришлось нам с Ильей поворачивать в Кирилловку на Азовское море.
Солнце припекало. На море - шторм, сын Илья из воды не вылазит - прыгает под волны... И на волны тоже. Бесконечно...
Я уснула на берегу. Да, какое-то время дремала, но голод прогнал сон. И я протерла глаза, чтобы сделать несколько бутербродов.
Подходит цыганка.
- Дай погадаю.
- Дорогая, - тихо отвечаю я - у меня пятеро детей и четыре мужика - не знаю, на ком остановиться. Вопросы есть?
Вопросов у цыганки не оказалось.
Целый день мы с Ильей пролежали на пляже, а вечером, купив у татар лепешек, пошли искать место для палатки.
Искали мы долго, вдоль берега моря тянулись пансионаты, я хотела поставить в посадке, но к хлипеньким худосочным маслинам было не подойти. Тропинки отсутствовали напрочь. Это не горы. Как же так получилось, что мы проморгали Крым? Беда.
Мы с Ильей очень устали. Шли то по пляжу, то по трассе. И то и другое было бесконечным.
В летнем кафе заказали кофе. Зря. Я уже давно не пью кофе после пяти вечера.
Темнело. Модерновые санатории не кончались. Наконец, набрели на более-менее одичавшую местность.
- Здесь - твердо сказала я.
Илья был никакой. Загорелые бородатые мужчины куда-то звонили, озабоченно перешептывались, но, глядя на нас, улыбались. Палатка у нас - цвета военной формы АТО. Иногда мелочи имеют значение.
- Илюша, быстро раскладывай, - говорю я сыну, - и спать. Пусть только кто-то что-то скажет.
Подходили мужики, кружили, смотрели, но молчали.
Илья уснул мгновенно, а я ворочалась. Чего-то хотелось. И непонятно кого. Во все виноват, конечно, кофе. Но не только. Ночной шум моря и лежание в спальнике на поющем песке и едва слышно шуршащих мелких ракушках меня всегда возбуждали. Ну, да. И кофе. Своего первого сына Романа я зачала в палатке на Каролино-Бугазе, а до этого год не получалось.
Немного повертевшись и повспоминав, я все же отключилась. Легкий ветер с моря и равномерный прибой убаюкали. Как в яму провалилась.
Проснулась внезапно. Уже было светло. Поискала сумочку, достала мобильник, чтобы посмотреть время - 6.14.
Стараясь не разбудить Илью, жикнула змейкой и осторожно выползла из палатки. Песок заунывно звенел, и это можно было принять за какие-то ритмы.
У- у вас спичек не найдется? - подскочил русоволосый невысокий парень с виноватым лицом.
- Зажигалка - ответила я.
Дав ему прикурить, я в раздевалке переоделась в купальник, далеко заплыла, вернувшись, почистила зубы и села завтракать. Запив бутерброды с колбасой квасом, я закурила глядя на тихое море - оно всего за несколько часов успокоилось и преобразилось.
И на рассвет. Жаль, что Илья спал и не сфоткал меня тогда. Это было бы великолепно.
Подошел курильщик с двухлитровой бутылкой белого разливного вина.
- Давайте выпьем.
Выходит, он все это время следил за мной.
Вино было обалденным. Где он только такое достал?
- Саша
- Таня.
Мы как-то быстро перешли на ты.
- Сколько тебе лет? - спросила я.
- Сорок.
- Не ври.
- Понял, - рассмеялся он. - 29.
Предполагаю, что на самом деле ему было еще меньше. Просто хотел сравняться со мной.
- Что ты здесь делаешь?
- Лечусь от наркомании.
Он показал руки и ноги. Вены действительно исколоты.
- У меня три пули в плече.
Я увидела дырки.
- Кто?
- А я знаю? Друг мой сел на 20 лет.
- За что?
- Ни за что, - хмуро ответил он. - Крестик мне подарил.
- Дай посмотрю, - я потянулась.
- Не надо, - он отвел мою руку и поцеловал обыкновенный деревянный крест.
И тут меня осенило. Я прозрела. Мы с Ильей долго искали место. Очень долго. И нашли его на сепаратистском блок-посту. Во вляпались! Конечно же, эти незаконные банд-формирования - они не будут в военной форме, коротко острижены и отдавать честь. Они будут именно такими - волосатыми, усатыми, бородатыми, загорелыми до черноты и в плавках.
Они будут исколотыми и зависимыми, а может их заставляют это делать? Они не будут знать, когда отсюда уедут и насколько они здесь.
Я пила вино большими глотками и быстро пьянела.
- Мне не жить, - повторял Саша. - до сих пор смерть меня обходила, но мне не жить.
Я пила. Саша заезженной пластинкой повторял одну и ту же фразу. Вот так: я - глоток - он - мне не жить, я - глоток - он - мне не жить. Раз сто.
А когда-то в Партениде мы воровали гранаты, - кажется, он всхлипнул. - Я - из Днепродзержинска.
Господа хорошие, разберитесь с Крымом, чтобы Саша мог воровать гранаты-плоды, а не умирать неизвестно за что. А то так - и сам не гам, и другому не дам.
Так я подумала, но промолчала и еще отхлебнула вина.
К нам подошел пожилой мужчина.
- Это батяня, - сказал Саша. - это Танюша - хорошая женщина.
Стали пить втроем.
Внятно батяня сказал два слова - э т о УКРАИНА . Остальное - виртуозный мат.
Не перевариваю мат. Даже виртуозный.
Я еще немного молча посидела с ними и ушла к палатке.
Малый по-прежнему спал.
Я стала читать книгу К. Москальца - Келія чайної троянди.
Но долго так продолжаться не могло.
Пришлось будить Илью.
- Уходим отсюда.
Увидев наши лихорадочные сборы, сепаратисты успокоились, как будто только и ждали этого. Впопыхах оторвали растяжку от палатки. Теперь придется ремонтировать. Все не слава богу.
мы быстро шли по берегу, как будто за нами кто-то гнался. Но преследования, конечно, не было. Это, как успокаивают ребенка, испугавшегося собаки - ты ее боишься, а она тебя.
Отойдя на пару километров, снова расстелили подстилку. Я посмотрела на мобильник - 8.48. Всего-то. Каких-то два с половиной часа прошло. Даже не верится. Время неуловимо, его не пригвоздишь булавкой, как пойманную стрекозку. Я совсем пьяна. Море с небом сливаются в бешеном танце... в хлам... просто в хлам... надо срочно искупаться... да... срочно...
Мы с Ильей еще долго плавали, загорали, покупали у разносчиков пирожки, но это, как говорится, совсем другая история.
Вообще, эта поездка оказалась мистической. С самого начала все пошло не так. Еще в Синельниково зашли с Ильей пообедать. За соседним столиком мать с татарчонком лет пяти. Заказала ему борщ. Тот съел мгновенно и тарелку вылизал. Попросил еще. Принесли ему вторую тарелку. Начиная есть, он неловко задел локтем бокал с компотом, но даже не опрокинул его и не разбил. А мать как трахнет его по голове. Я думала - скорую придется вызывать. С мальчиком - истерика. Какой уж тут обед. Зачем ты его рожала, спрашивается?
Но не буду вдаваться в подробности.
Я погуляла по Мелитополю и Новоалексеевке.
В Новоалексеевке полно новых мечетей, а название-то русское. Странно как-то. Не клеится.
Случайно с Ильей оказались на Сиваше, но быстро смылись оттуда. Места глухие, пустынные и настораживающие. Крошечный татарский поселок Симбул. Я там насчитала три дома.
Торговля Крымом, конечно, всем в зубах навязла, но не русским и украинцам спорить об этом славном полуострове.
Крым - Т а т а р с т а н. И реальные хозяева здесь татары.
Татарстан кругом газават
выползает из-под покрова
женя мякишев ленинград
жаль без виктора топорова -
евгений лесин...
Мы вернулись домой белорусским поездом - Симферополь - Минск. Братская Белоруссия еще украинцев возит. Пока. На моем подоконнике стоит букет горной лаванды. Прошлогодний.