Вчерашнее происшествие я не скоро забуду.
Если вообще когда-нибудь.
На перекрестке, на круге, - едва я с места двинулась, - на меня упал человек. Ну, ясно, я - это моя машина. В дороге мы - одно.
Слава Богу, не ошибка: НА, а не ПОД машину. Как во сне бывает - так быстро и страшно, что только на рассвете удалось все заново прокрутить в голове и собрать воедино.
Зимняя ночь - ранняя. 9 вечера, но - небесная тьма, ледяной дождик, серый мрак асфальта. На боковых улицах экономят освещение. На глаза не то чтобы повязка надета, а - накинута вуаль. Эрев шабат, пришла царица-суббота. Все конфессии по домам греются: второе января, те не отошли от прошлой ночки, эти - свечки зажгли, песни пропели, чолнт переваривают. Одинокое ночное кафе - пара столиков занята одинокими ночными мужиками, на экране - видно через улицу - рестлинг. Мордобой по-нашему.
Мне бы домой поскорее, я в другом городе. До моего рукой подать по мокрым серпантинам, но прежде - выбраться на трассу по серому асфальту. Тут спешить нельзя. Городок хоть и соседний, все ж чужой. Навигатора я не признаю. Еду по азимуту. В голове колокола гудят: только что позвонил отец, сказал - приезжай немедленно.
-- В чем дело-то?
-- Просто - приезжай.
-- Ты в порядке?
-- Приедешь - скажу.
-- Папа, что случилось?
-- ...
Я отодвинула заморскую коврижку, выскочила из-за стола: подруга прилетела издалека, не виделись год, полдня наговориться не можем. Все теперь, попрощались на бегу, правой - ключ в зажигание, левой - сперва код, потом - помахать мокрой тени перед капотом. Расстаемся, скорей всего, надолго - если все будет в порядке. Хочется надеяться, что будет - а значит прерванное застолье когда еще возобновим.
Забываю обо всем. Сейчас - дорога, домой, домой, что там с отцом.
Делаю очередную зарубку: использован запрещенный прием. Из тех, вынимающих душу - "волнуйтесь, подробности письмом". С детства накопилось много таких меток. Стараюсь со своим сыном родительских ошибок не повторять. Интересно, какие зарубки делает Санька - на будущее, для своих детей.
Извилистая улочка, скользкий поворот, зебра, круг. Мне налево. Миг остановки, из конца в конец панорама ночной улицы - сыро, зябко, ни души. И тут, едва я тронулась, - страшный звук удара о мягкое, сбоку, справа. Даже не звук - пустота, ужас и непоправимость, а я уже вписалась в поворот, и следующий перекресток готов подкатить под колеса - я его отталкиваю, не даю рулю выпрямиться, удерживаю дугу - возвращаюсь. Все растягивается - как в страшном сне. Или во время обстрела, когда бежит-бежит кипяток по жилам, и драконье шипение снаряда за спиной, и волосы на затылке встают дыбом. Та самая зебра, посредине - маленький силуэт. Невзрослый. Девочка. Ударом по кнопке открываю окно - почему-то открылись все сразу, мокрой лапой хлестнуло по лицу, запах ночного тумана, белесая дымка переползает внутрь машины, озноб. Начинаем одновременно и очень громко - нервы не выдержали.
-- Извините, - кричит девчонка,- я не хотела!
-- Быстро в машину! - я. - Едем к врачу!
... Какой к черту врач, ночь, суббота впереди - никто нигде не работает, я не знаю здесь ничего, у меня отец...
-- Я никуда не хочу, пожалуйста, я в порядке, меня ждут подружки!
Перехватывает дыхание. Не знаю, что делать. В отчаянии - так у нас началось, так и продолжается - верхний регистр, форте, педаль:
-- Сейчас же в машину, в полицию, пусть они решат.
И тут - вмешательство высшей силы. На перекрестке - где я была секунду назад, где девочка... что сделала? прыгнула на мой капот? ударилась о него? о счастье - не упала под колеса, - на том самом месте стоит другая машина. Мокрая тетка высунулась в окошко и орет. Мы ее не слышим, сами шумим.
-- Я полицейская, еду на дежурство! Наезд на пешехода на зебре!
Пианиссимо...
Миг спустя - как все быстро! - мы обе держим девочку за руки, каждая со своей стороны. За теткиной машиной сигналит какой-то болван. Конечно, мы же полностью заблокировали перекресток - две машины и три человека посреди дороги, под серым зимним дождем. Какая однако бурная ночная жизнь в этом их городе.
Тетка опаздывает на работу, я спешу к отцу, девчонка рыдает - подружки ее не дождутся... так она же наверно бежала, - вот почему я ее не увидела, - бежала в серебристой курточке, невидимая, сквозь дождь. Это я пойму уже к утру, бессонно прокручивая в голове каждый миг.
Я дала ей свой номер, велела позвонить, как только вернется домой, хоть заполночь. Записала телефон ее мамы. Набираю - нет, нельзя... Мало ли, может эта мама соблюдает шаббат... Мать соблюдает шаббат, не отвечает на звонки. Дочка попала в аварию... да нет же, все в порядке, вот она стоит... они собрались в кино.. ясно... стоило отпустить руку - убежала, как ветром сдуло ее. Этот самый ветер гонит меня по серпантину, скользко, сдувает-смывает машинку с трассы. Ищу краем глаза, где там обочина, темнота - глаз выколи, - и наконец замечаю, что правое зеркало закрыто, сложено внутрь. Вот он, звук удара, на этом зеркале мы встретились. Опять волна дрожи, руки сотрясаются на руле.
Ну, я в конце концов доехала. Разобралась с отцом, горячий чай, кипяток душа - спать. И всю ночь - удар, наш крик на перекрестке, закрытое зеркало, язык тумана на серпантине. Утром СМС-нула ее маме. Позвони, - мол, - когда сможешь. Звонок! Никакой она шаббат не соблюдает, вполне могли вчера поговорить. Девочка, видно, испугалась, что ее завернут домой с полдороги. Рассказала я все этой мамке, Шароной ее зовут. Призналась:
-- Прости, я на твою дочку орала во весь голос, меня так трясло, сдержаться не могла.
-- Я тебя понимаю, - говорит Шарона.
-- Как она? Я ночь не спала.
-- Ничего, поплакала и уснула, - отвечает Шарона.
-- Так может, ее к психологу, стресс все-таки.
-- Не нужно, мы с ней уже все обсудили.
-- Ты бы ей сказала по вечерам что-то яркое надевать, хоть шарфик, хоть бандану. Ее же не видно.
-- Да, спасибо, дело говоришь... А ты сама, что ли, веришь психологам? Что бы ты на моем месте сделала?
-- Смотри, Шарона, я тебе честно скажу, но ты, пожалуйста, никому... Могут не так понять... Я бы ее немножко выдрала, чтоб крепче запомнила.
Смешок на той стороне.
-- Смотри, Ирэна, я тебе признаюсь, а ты - никому, могут не так понять...
Я ее - выдрала.