Они умеют ждать
Алешке повезло. У него была собственная мама, с которой он впервые за свои два неполных годика жизни ехал в настоящем, всамделишном поезде.
До этого ему еще ни разу не доводилось путешествовать куда-либо дальше прогулочного детского дворика и детской площадки дома ребенка при учреждении Ж/Х-358/2, что в республике Мари-Эл. В этом самом учреждении, то бишь в исправительной колонии для женщин, где отбывала срок наказания его мама, он родился и здесь же начал познавать мир. Но тот мир был скучным, запертым. Мама приходила только покормить его грудным молочком. И совсем мало играла с ним, совсем мало. Строгие тети в формах с погонами не разрешали ей долго оставаться с Алешкой.
А теперь она была рядышком, большая, теплая, родная. Вот уже третий день она принадлежала только ему одному. Алешка был несказанно счастлив.
Потом они сошли с поезда. Мама водила его по огромному вокзалу, Алеша ну просто ни чуточки не пугался бесконечного пространства и столпотворения. Ведь его ручонка надежно согревалась в маминой ладони…
Потом мама попросила двух молоденьких тетенек приглядеть за малышом, а сама куда-то отлучилась. Алеша ждал. Успел выспаться на жестком вокзальном диванчике, съесть булочку, которой угостили его добрые тетеньки. Снова ждал…
В конце концов девушки, ставшие на время невольными няньками, сдали его в линейный отдел милиции. Теперь малыш живет в доме ребенка. Живет уже год. И не перестает ждать. Когда мы с дежурным врачом-педиатром заглянули в Алешкину группу, детишки полдничали. Увидев нас, Алешка подхватился из-за столика, подбежал ко мне и протянул пряник:
-Дяденька, ты маму привел?
Этот вопрос он задает каждому новому посетителю.
-Нет, Алеша, не привел. Я ведь не знаю твою маму. Скажи какая она, и я постараюсь ее отыскать.
-Она такая вот ба-а-льшая-пребольшая и сильная…- поднял Алешка вверх ручонки.
Прости мне, Боже, невольную ложь. Если бы я мог отыскать всех мамок всем девяноста трем малышам, живущим в этом доме ребенка, я бы, честное слово, постарался сделать это!
…Оксане два с половиной годика. Ее мама отбывает срок наказания в исправительной колонии на юге страны. Пишет письма главному врачу, воспитателям, беспокоится за свою дочку, свою кровиночку, деньги, что зарабатывает на зоне, все до копеечки высылает в адрес администрации приюта. Сотрудники эти деньги решили не приходовать на расчетный счет. Складывают в специально заведенный пакетик в сейфе главного врача: пригодятся, мол, маме с дочкой в будущем. Ждать мамочку Оксане остается совсем недолго. Весной следующего года, смею надеяться, малышка обнимет ее, спрячет все свои детские боли и обиды (кои во сто крат обидней и больней «взрослых») на маминой груди.
И у трехлетней Танечки есть надежда вновь обрести свою маму, которая тоже думает забрать дочку из приюта. Только бы не передумала. Сейчас она лечится от хронического алкоголизма. Танечка ждет ее, и обмануть надежды ребенка маме просто никак нельзя, ибо самой тогда невозможно будет называться человеком. То, что довелось пережить крохотному существу, не поддается осмыслению. Год назад девочка была доставлена в реанимацию почти без признаков жизни. Ее вынесли из пожара с семидесятипроцентным ожогом всего тела. Множество операций по восстановлению, казалось бы, навсегда утерянных двигательных функций пришлось перенести девочке. Несколько очень болезненных косметических операций было произведено на лице. Десятки людей боролись за ее жизнь и продолжают , насколько это возможно, бороться за полное выздоровление. Теперь Танечка уже вполне нормально двигается, ест без посторонней помощи, умеет рисовать, обращаться с игрушками. О пережитом ею ужасе напоминают лишь отдельные рубцы на щечках и лобике. А глаза, глаза!... В этих детских глазах боль и мудрость святой мученицы. А шрамов на личике у Танечки скоро совсем не будет. Мне с полной уверенностью говорили об этом врачи ожогового отделения городской больницы скорой помощи, а они свое дело знают!
…Семимесячную Олесю уборщики нашли в накопителе мусоропровода после выходных. Двое суток накопитель не вычищался, отходы при тридцатиградусном морозе схватились в контейнере ледяной коркой, и девочка уцелела благодаря какому-то чуду. Уцелела? Ребенку пришлось отнять стопы ног и кисти обеих ручек. Пьяному маминому дружку, видите ли, надоело слушать писк голодного ребенка, и он, ничтоже сумняшеся, выбросил девочку с шестого этажа в мусоропровод. После этого двое суток мама с ним пила , совокуплялась, снова пила и т.д., и сердце у нее ни разу не екнуло, ибо в противном случае ребенок, возможно, не остался бы калекой на всю жизнь. Теперь мама тоже кается. Мечтает забрать дочку из приюта. Но срок наказания ей отмерили немалый.
Олеся, Бог даст, вырастет на казенном попечении и найдет в жизни собственную нишу.
Детям нельзя без родителей. Нельзя, понимаете вы это, мамы и папы? Только кукушка из всего живого разнообразия на планете подбрасывает яйца в чужие гнезда, но так уж ей Природой предопределено, да и знает она, наверное, что выходят ее птенца, не дадут пропасть. Волчица не бросит своего детеныша, пока не научит самостоятельности, зайчиха запросто кинется на любого зверя и даже на «царя природы», защищая собственных малышей, самка крокодила при любой опасности, грозящей ее малышам, спрячет их в своей страшной зубастой пасти, а вы?
…Ох, как необходимы родные люди кареглазому Дениске. Ему вот-вот исполнится три годика, а родительской ласки он еще никогда не ощущал. Бродяжничает мама, пьянствует беспросветно папа. Неизвестно, где находятся двое Денискиных братиков. Есть у этой, с позволения сказать, семьи четырехкомнатная квартира, до сравнительно недавнего времени была хорошо оплачиваемая работа у отца и матери. Казалось бы, живите и радуйтесь, однако молодые родители предпочли пьянство всем другим благам бытия. Сколько могла, за внуками ухаживала бабушка, да вот надорвалась в пьяном бардаке, не осталось у нее больше сил на сохранение семьи непутевых сына и невестки.
Более половины воспитанников дома малютки, в котором мне довелось побывать, страдают различными нарушениями и даже необратимыми поражениями нервной системы. И это малыши, ангельские создания, которые в своей коротенькой жизни еще никому не успели причинить зла. За что же им-то терпеть его?
В доме малютки есть многое. Настоящие, не стреляющие искрами, ковры во всех группах, спальнях, игровых комнатах. Есть видеодвойки, удобная, из натурального дерева, детская мебель, уголки природы, разнообразная одежда и обувка для каждого воспитанника, отличное питание. Как бы ни хаяли мы в запале свое государство, здесь оно не считается ни с какими затратами, отдает детям, обездоленным маленьким гражданам, максимум возможного. Но государство, даже крепкое, богатое, благополучное, при всей его силе, власти, неукоснительно исполняемых законах, не может заменить ребенку родителей. Мало того, далеко не всегда власть имеет возможность заставить мать и отца исполнять свои родительские обязанности. Да и какие они будут родители, ежели их заставлять из-под палки, в приказном порядке и с угрозой уголовного наказания любить своего ребенка?
Малышу нужен дом. Не общий, коллективный, а свой собственный дом. В дошкольных детских учреждениях (всех без исключения!) у ребенка нет своего «Я». Индивидуальность подавляется режимом, всевозможными запретами, инструкциями и условностями. Хочется, скажем, Алеше погулять, а приходится «отбывать» тихий час в постели. Человеку и во взрослом-то коллективе зачастую необходимо напрягать все силы, чтобы не превратиться в нечто серое, безвольно-попугайское, нищее духом. А каково человечку, только-только вступившему в жизнь, с его тончайшей, готовой порваться от малейшего неосторожного, паче того, грубого прикосновения, психикой?..
Есть в приюте малыш, которого родители периодически берут домой на выходные, устраивая ему таким образом «каникулы». Лучше бы не брали! У ребенка легко ранимая душа. После очередной порции дежурной «родительской ласки» ему все труднее и труднее вновь привыкать к казенному бытию. По закону родителям, сдавшим ребенка на государственное попечение, но не отказавшимся от своих родительских прав на него, нельзя запретить встречаться со своим сыном или дочерью. Вот некоторые и пользуются данным правом, оставляя родительские обязанности кому угодно: воспитателю, нянечке, врачу, медсестре. А что при этом калечат (не исключено, на всю дальнейшую жизнь) психику ребенка – им дела нет.
Р оссия обязалась выполнять все параграфы Конвенции ООН о правах ребенка, принятой в 1989 году. И Россия их выполняет. Не выполняют лишь отдельные ее граждане, и этих «отдельных» становится с каждым днем все больше и больше. Все дома ребенка, интернаты, детские дома и прочие приюты под завязку по всей огромной стране забиты брошенными детьми. При живых-то родителях?
В статье 19 Конвенции, к примеру, черным по белому сказано:
«все формы физического или психического насилия, оскорбления, грубого, небрежного обращения по отношению к ребенку запрещены». Что же делать, чтобы эта статья и вся Конвенция в целом заработала в умах Алешкиной, Олесиной и других многочисленных российских мам-отказниц, мам-преступниц, мам-наркоманок? Извечный русский вопрос: что делать:…
Приведу, пожалуй, еще один пример. Жила в доме ребенка девочка, от которой родители официально отказались, перепоручив ее заботам государства. Спустя три месяца стали регулярно навещать ребенка. Не знаю, вероятно, мама и папа начали испытывать угрызения совести за свой, не укладывающийся в понятие «человек», поступок. Возможно, внутренний голос шепнул им: «Опомнитесь! Это ваша дочь, плоть от плоти вашей». Не знаю! Одно знаю точно – в конце концов они оказались людьми, а не просто млекопитающими. Сейчас девочка уже дома. Понимаете, уважаемые мои читатели, дома! Дай им Бог всем троим счастья.
Дай Бог счастья тем, кто не бросает сирот в беде: всем сотрудникам дома ребенка. Удивительно, но факт: совершенно неизвестные добрые люди присылают деньги малышам на гостинцы, не требуя за это признательности и рекламы. Значит, не совсем обеднела земля русская своей христианской моралью.
Дети умеют ждать. Они умеют ждать годами, десятилетиями. Это ведь они, бывшие детдомовцы, став взрослыми, заведя собственные семьи, продолжают искать по всей необъятной стране своих родителей. Наверно, каждый не раз встречал объявления в газетах : «Ищу маму… Ищу отца…»
Дети умеют прощать. Так не предавайте же вы их, давшие им жизнь, пустившие на свет Божий. Я хочу верить вам, мамы и папы перечисленных мною детишек и тех, о которых я не написал. Верю, что вы одумаетесь от нашедшего на вас затмения разума, а потому и не называю ни одной фамилии и других уточняющих данных, способных вас «засветить».
Вас ждут ваши Танечки и Алешки, Дениски и Оксаны.
От автора. Рассказал я вам, любезные моему сердцу читатели, очередную историю. Рассказал и задумался: неправильная она какая-то у меня вышла на сей раз. Морализаторская, призывная, ведь мое дело – написать, а мораль, коли она есть, вы извлечете сами. И вдруг подумал: я ведь не чурка с глазами, мне ведь, как и вам, больно! Так почему же я должен быть отстраненным созерцателем, равнодушным собирателем фактов? К примеру, на днях остановили меня близняшки, пятилетние братик с сестренкой, и попросили семь рублей. Поглядел я на них повнимательней: грязная, донельзя затасканная одежонка, скорее всего с чужого плеча, землисто-серые личики, явно открытая форма туберкулеза, и спрашиваю:
-Зачем вам семь рублей? Почему не десять?
Знаете, что они мне пропищали хором в ответ:
-Мамке с папкой на водку. Не принесем, они нас будут очень больно бить…
Я дал им требуемую сумму. И коробку мармелада, что сыну нес, отдал. А вы как поступили бы?