Низкое холодное небо рухнуло на притихшую от ужаса землю, скованную привычным морозцем. Вязкое, налипшее на зубах время тошнотной жвачкой струилось среди бетонных коробок, ветхих, полуразрушенных, словно руины Берлина или Дрездена, подвергшихся ковровым бомбардировкам и штурмовым ударам артиллерии. Запрятавшись в почву, жирную, плодородную, щедро сдобренную телами невинно убиенных, мы жарили на костерке, разведенном в углу блиндажа, руку товарища, разорванного в клочья сегодня днем. Ядовитая слюна капала с наших окровавленных губ, падала в огонь и тихо шипела, смешавшись с прогорклым салом, рождая чудесный аромат, даря надежду на счастливый исход, подстегивая предвкушением блаженства от скорого насыщения вечно голодных желудков. Пляшущие тени от наших всклокоченных голов занимали внимание жертв, сбившихся в тесную кучку, отворачивающихся от нас, понимающих, что их ждет, но не желающих об этом думать, всецело увлеченных игрой теней на глинистых стенах, потеющих слезой родниковой воды. Назойливые мухи набивались в рот, ползали по оловянным глазам, тупо упертым в низкий земляной потолок, пронизанный тонкими корешками неведомых растений, сочащийся сукровицей брошенных на поверхности людей, мечущихся под очередным огневым валом, непреклонно надвигающимся со всех сторон.
Чаша подлости переполнилась и гнев небес обрушился неистовым потоком, он сметал все на своем пути, и правых и виноватых и совсем невинных, грохоча обвалами небоскребов и визгом вошедших в штопор лайнеров. Черные тучи, пронизываемые ослепляющими вспышками молний, незрячими титанами надвигались на нас. Мы вовремя успели залезть под землю, прихватив с собой пищу, пока еще живую, но в то же время - мертвую, они просто не хотели думать об этом, они строили планы и питали надежды, облегчая нашу задачу : выжить. Впрочем, мы выживали всегда, меняя окраску и форму, с легкостью переходя в другое гражданство и подданство, не зная преград в виде границ, языковых различий, наций и рас. Осознание того простого факта, что мы выживали всегда, выживем и сейчас, выживем всегда, наполняли наши мохнатые груди экстазом патриотизма, небывалым ростом духовности, гордостью за наш бессмертный вид - оборотней обыкновенных.