ЖЕСТОКОСТЬ
- Анисия, глянь, немцы уж к Ивановым пошли! Собирай мальцов в лес, да поживее! - крикнула Прасковья.
Действительно, у ворот соседнего дома стояла, нагруженная домашней утварью, повозка. В окнах дома то и дело мелькали каски солдат, фуражки двух офицеров, да мохнатая шапка Зинки, Зинки - переводчицы. Зинаида Александровна Кузьмина, с удовольствием служила новоявленной власти и была окружена вниманием немецких офицеров.
Семья Ивановых, в полном сборе стояла у стола гостиной: Иван, крепко держал за руку жену и старшего сына, лет десяти, жена, Антонина, прижимала к себе младшенького. Мальчик был мал и после болезни плохо ходил на тоненьких ножках. Теплые новенькие сапожки малыша попали в поле зрения Зинки и уже через минуту возвышались на горе белья и утвари, скидываемой солдатами в углу комнаты.
- Зин, отдай сапожки, мороз на дворе, имей совесть!- сквозь всхлипывания Антонины, прогремел голос Ивана, до сих пор молча с презрением взиравшего за происходящим.
- А пулю в лоб не хочешь- провизжала, подскочившая, Зинка, приставив к его виску пистолет.
- Я-я, я-я - заорал довольный офицер и, прицелившись пальцем руки в малыша, смеясь, произнес : «Чпок!»
-У него же ноги больные, тварь ты бессердечная!
-Молчать – лицо Зинки «перевернулось» от злости – вон, все в сарай!
Всю ночь в сарае не сомкнул глаз Иван, охраняя сон родных, свернувшихся от холода в тугой клубок на полу. А утром одел на ножки малыша его сапожки, закутав поверх, платком жены.
Закончив обход домов деревни Ладынино, Зинка с офицерами и конвоем двинулись в поселок Молодой Туд, что в 15-ти км, и задержались там недели на две.
Покой был не долгим, разъяренная, она ворвалась в сарай днем и сразу бросилась к малышу. Иван преградил ей дорогу.
- Отдай сапоги!- переходя на визг, звучал ее голос.
- Нет- твердо ответил Иван.
- Отдай, не то хуже будет!
- На-ка - выкуси – и огромный кукиш Ивана оказался перед почти звериной мордой Зинки.
- Ну, ты еще пожалеешь - прошипела она и опрометью вылетела из сарая. Как стемнело Иван отправил старшего к бабушке в соседнюю деревню, приказав не возвращаться, пока не вернутся "наши".
Всю ночь немцы обходили дворы в поисках, утаянного от них, имущества, а утром, всех жителей согнали в овраг за селом.
Во двор Ивановых пришли каратели и Зинка показала им место в саду, где Иван после ухода советских войск закопал два охотничьих ружья.
Вскоре огромная яма приняла в свои объятья, связанных друг с другом троих живых Ивановых, которых столкнули в нее под хохот Зинки. И тут же поверх них, побросали тела расстрелянных сельчан.
Мальчонка с бабушкой и оставшимися в живых, слышали голоса из-под земли, но подобраться к месту казни близко было невозможно: малейший шорох вызывал шквал огня, унесший жизни и последних из семьи Ивановых, каратели усердно охраняли место казни.
Зинка уехала с фашистами, когда советские войска перешли в наступление.
Война давно закончилась. Но вдруг в Молодом черным стервятником пронеслась весть: «Зинка вернулась». И действительно, важно и победно, подняв голову, ходила она по поселку, устроилась работать бухгалтером.
Людей обуял страх, под властью которого, как под глубоким гипнозом, никто никуда не сообщил, а результат? - Зинка охмурила какого-то полковника Протасова из местных вышла замуж , прожила с ним до его кончины, без детей и внуков, «катаясь, как сыр в масле». А к 65-ти-летию Победы над фашистскими захватчиками получила ключи от новой квартиры из рук Мэра на глазах сельчан, заполненных слезами горя и недоумения, смотревших на это правительственное бескорыстие в телевизионной передаче.
И совсем недавно ее, как заслуженного ветерана войны, ее, Зинку Кузьмину, по мужу Протасову, чествовали при приеме делегации из Белоруссии.
Фашистские прихлебатели и бывшие полицаи вернулись, такие как Зинка, т.е, З.А.Протасова (Кузьмина). Они вернулись, переждав время недоверчивых допросов НКВД- ешников, даже к тем, кто в детском возрасте оставался на оккупированной немцами территории. А сколько их, вернувшихся, по стране, кто знает, тот молчит, находясь до сих пор под общим гипнозом страха.
Не пора ли властям объясниться с народом?
2011.