В августе ночи в горах становятся заметно холоднее. Днем еще по-прежнему греет солнышко, даже припекает иной раз, а ночью веет дыханием осени. Утро следующего дня не было исключением, обильная роса холодила ноги в открытой обуви. Косые лучи солнца, встававшего из-за горы, золотили прозрачный холодный воздух. Горы были окутаны сизой дымкой, а макушка Табдо увешана клочьями утреннего тумана.
Тайгыл – большой пес, помесь лайки и волка – уже сидел на цепи и пристально осматривал всех ходящих по двору. Можно даже сказать – досматривал, как таможенник. Красивый, но очень суровый пес. К нам он уже привык и даже допускал иногда в свою неприкосновенную зону возле будки. Кусочки мяса или лепешки с маслом, припасенные с обеда, делали свое дело. Умывались ключевой водой, леденящей зубы, воду из ключа с утра наносил хозяин. Пока сидели в аиле завтракали, позвонил Урмат и предупредил, что заедет за нами через час для встречи с шаманом.
- Можете спросить у него все, что хотите. Про здоровье, жизнь, работу – все, что волнует. Удаган очень сильный шаман. К нему так просто не попадешь. Вам повезло, можно сказать. – Теркеев-старший улыбнулся, достал сигареты и закурил, встав у дверей аила.
- А что шаманам принято приносить в дар?
- Ничего не надо, вы - наши гости, он просто с вами поговорит. А вы не бойтесь, спрашивайте.
Подъехал Урмат, мы переобулись в кроссовки, сели в его машину и поехали на встречу с шаманом.
Дом Урмата стоял на другом конце села, ближе к лесу. На большом подворье в загоне стояла пара лошадей, рядом с домом гостеприимно распахнул дверь аил, украшенный ярким орнаментом.
- Проходите сразу в аил, Удаган ждет вас, я сейчас подойду.
Пока Урмат ставил машину, закрывал ворота, мы шли черепашьим шагом к аилу.
По дороге мы с Машей уговорились не спрашивать у шамана про судьбу и здоровье. Только про капище, историю и туймонскую печать. Мне очень хотелось, чтобы пожилой, морщинистый старик в своем наряде с перьями птиц, когтями медведя и волка, после короткого камлания под бубен рассказал что-нибудь об этой самой печати. Немного страшновато, но ведь все это только игра воображения. Сон, красивая черная печать из оникса с буквой, которую мы так и не расшифровали, записки шутника аптекаря. На пороге аила мы чуть задержались, посмотрели друг на друга, вошли и замерли.
На почетном месте мужской половины аила сидел плотненький мужчина лет сорока пяти, с длинными черными волосами, собранными сзади в хвост. Карие, слегка на выкате, глаза с интересом рассматривали нас. Кожаная куртка «косуха» висела на вешалке. И если не знать заранее, что это шаман, то передо нами сидел обычный «рокер», осталось только увидеть его сапоги со шпорами или чем-то подобным. Поняв, что мы ожидали видеть совсем другого зрелища, шаман рассмеялся.
- Ну что, не похож? Не расстраивайтесь, просто, в обычной жизни я хожу без перьев. Здравствуйте.
- Здравствуйте!
Неужели я про перья сказала вслух? Как неловко. Дошла! Уже сама с собой вслух разговариваю. Смущенно улыбаясь, мы разместились за столом на женской половине аила. Собираясь с духом, мы снова переглянулись, не зная с чего начать.
- Урмат сказал, что вас интересует место жертвенника на дальней поляне. С этим местом, действительно, связана интересная легенда. Когда вы там были, ничего руками не трогали?
- Нет, не трогали, там все вкопано крепко. А что?
- В таких местах все предметы расставлены в особом порядке, если его нарушить, энергия жизни потечет по-другому и предназначение места теряет смысл. То капище - особенное. В старину там проводились камлания. В центр круга имел право заходить лишь шаман. Если туда заходил непосвященный, то он не выдерживал силы места. Становился раздвоенным, как это правильно будет по-русски? Раздвоение личности, в общем, готовый пациент для психбольницы. Проводя обряд в определенные дни, узнавали, какой будет очередной сезон года, угрожают ли какие-нибудь бедствия, не идут ли войной соседи за горами. Своеобразное бюро прогнозов.
- Хочется думать, что мы - посвященные. Мы там не только в центре стояли, но и кругом все обошли.
Удаган снова рассмеялся, глядя на нас. Затем достал из сумки и положил на стол небольшую деревянную шкатулку, ожерелье из звериных когтей и клыков на кожаном плетеном шнуре и продолговатую серебряную пластину, ажурную по краям и отполированную с одной стороны. Все это он не торопясь раскладывал на столе.
- Мой дед говорил, что по преданиям возле этой поляны спрятаны дары Алтын-кана. Согласно одной старой легенде тогдашний правитель этих земель Алтын-кан был очень богат и силен. Собрал он все, чем владел и спрятал в пещере. Запечатал ее печатью оникса - камня власти и затворил «слезами аргыта». Как говорил мой дед, вторым талисманом был кусок горного хрусталя каплевидной формы. Не знаю, как там насчет Алтан-кана, но существует еще одна версия о загадке этого капища. А, Урмат, проходи. Мы разговариваем об истории. Кстати, Урмат в свое время тоже интересовался этим местом.
- А кто у нас не интересовался им? Все, кто знает легенду, не раз ходили туда. Да так ничего и не нашли. Копать не копали, но один даже с миноискателем прошел. Все попусту. Я узнал о нем от старого охотника Муклая, того из Усть-Туймона, помнишь?
- Сухорукого Муклая? Конечно, помню. Я его лечил.
- Так вот у них в Усть-Туймоне об этом месте ходила другая история. Его прадед пришел на Туймон с караваном, да так и остался жить. Места там богатые кедром, рыбой, пушным зверем. Хорошо люди жили, кто работал да охотился. Вера у них своя была, в пещере сделан был храм, на служения туда ходили. Порядок был железный, все подчинялись пегому старику – главному в деревне. Даже караваны, ходившие по Большому тракту, к ним специально заворачивали, такой крюк делали!
- Там, наверное, староверы жили? – поинтересовалась Маша.
- Нет, староверы жили в Верх-Туймоне, выше в горах. А эти были какой-то особой веры. Прадед Муклая не раз бывал в пещере. Не было там ни икон, ни крестов, как у христиан. Посреди пещеры на большом камне лежала открытая толстая книга, написанная непонятными значками. Золото, камни, свечи в большом количестве. Книга может и буквами была написана, да прадед Муклая неграмотен был. Ему все буквы диковинными значками казались. Старика все считали колдуном, поскольку он мог видеть через горы, слышать под землей, что-то в этом роде.
Сестра с сомнением покачала головой:
- Интересно. Хотя, нигде в научной исторической литературе не упоминается о чем-то подобном. Я историк по образованию, работаю в музее, у нас в архивных материалах и близко такого нет.
- Да, я тоже думаю, что все это сказки. Н, Муклай свято верит, что его прадед, а потом и дед не обманывали. Водил он меня в эту пещеру.
- Ну и как? Были камни, золото и книга?
- Да никакого золота, конечно. Но пещера, действительно, могла быть чем-то типа молельной комнаты. Своды внутри гладкие, будто отполированные, из цельного черного камня. Потолка как такового нет, потому что стены сужаются к верху в узкий лаз. Я ходил с фонариком, а когда спичку зажег, пламя потянуло в ту сторону. Похоже там отверстие выше. В центре пещеры действительно лежит большой камень. Вполне сгодится как подставка для огромной книги. Правда, верх камня разбит. Когда-то он был плоско срезан и, наверное, тоже отполирован. Красиво, но жутковато там. Так вот, однажды, старик будто бы услышал приближающийся топот копыт вражеской конницы из-за гор. Велел собрать все, что было в той пещере и увезти в определенное место. Поехали пять человек, отыскали место указанное стариком, спрятали святыни. По тайному распоряжению старца троих гонцов убили - оставили охранять клад. Поставили идолов и огородили место каменным валом. Оставшиеся двое владели тайной и талисманами – «ключами» от клада. Но когда они вернулись домой, то увидели, что от села осталось лишь пепелище. Что потом произошло и куда делись два хранителя тайны, никто не знает. Вот такая у них история.
- Скорее всего, те двое вернулись в тайное место да выкопали обратно все добро, по горячим следам! – высказала я свое предположение.
- Погодите, а прадед Муклая откуда все это знает? - в Маше проснулся педант-ученый. – По идее он должен был пропасть вместе со всеми.
- Он остался жив, потому что сначала пошел с теми пятью сельчанами, а потом узнал о задумке старца и сбежал по пути. Ой, извините, у меня звонок, я отвечу.
Урмат вытащил из кармана телефон, заливавшийся веселой трелью, и вышел из аила.
Шаман положил серебряную пластину полированной поверхностью вверх точно в центре стола. Открыл шкатулку и аккуратно выложил из нее на стол шесть гладких бараньих косточек. Аккуратные, полукруглые, с резными бочками. Я не помнила, как они назывались, но одна, похожая на эти, у меня была. Прошлым летом мне подарил ее старик-резчик по кости в придачу к бараньей лопатке, искусно украшенной резьбой, которую я приобрела у него. Так вот эта косточка применялась, чтобы вызвать ветер. Ее надо было, привязав на шнурок, вертеть над головой и что-то говорить. Что говорить я со временем забыла, а косточкой, на всякий случай, не пользовалась. Мало ли что. Вызовешь невзначай ветер, а как остановить?
- В этих историях больше выдумки, чем правды – произнес Удаган – Но, тем они и интересны. Шаманы знают это место, как место силы. Там сходятся три потока энергии. Ветер с гор, ветер с нижних лугов и ветер из долины образуют некое кольцо. Центр этого кольца совпадает с центром круга, ограничивающего расположение идолов. Все мысли, желания, да и просто слова, произнесенные в центре этого круга, сразу же достигают ушей владыки мира. Говоря современным языком, идут сразу Богу в уши.
Мы переглянулись. Вспомнить, что было нами сказано накануне в центре круга, было не под силу.
- Не переживайте, говорить нужно только в определенные дни. Вот, кстати, в эту субботу и можно будет. А почему вы не хотите, чтобы я посмотрел вам судьбу, здоровье, дорогу жизни? Обычно ко мне за этим идут, ну еще с болезнями.
- Спасибо, Удаган, но нам не совсем удобно отрывать ваше время…
- Садись ты, сначала – перебил он, указывая на меня.
Шаман надел свое ожерелье из звериных когтей и зубов и собрал бараньи косточки в пригоршню. Затем тихонько то ли бормоча, то ли напевая что-то, поднялся и, потряхивая косточками, зажатыми в руках, встал у меня за спиной. Поводил вокруг меня руками и остановил над моей головой. Несколько минут он заунывно бормотал, то усиливая звук голоса, то снисходя до шепота, переступал с ноги на ногу, поворачивался вокруг себя и еще как-то. Я прикрыла глаза, потому что мне вдруг захотелось свернуться калачиком и заснуть прямо здесь, на лавке. Теплая волна, покалывая малюсенькими иголочками прошла от макушки до пяток, нестерпимо зачесалось под правой лопаткой, но шевелиться не было сил. Страха тоже не было.
Сколько времени прошло, я не помню. Я повела плечами - все прошло, прислушалась – тихо. Открыв глаза, увидела, что шаман сидит напротив меня на своем месте, закрыв глаза. Губы его шевелились, пальцы подрагивали, а косточки, высыпанные из пригоршни на стол, лежали в беспорядке, понятном только ему одному. В этот момент в аил заглянул Урмат и остановился на полуслове, боясь помешать Удагану.
Наконец, тот открыл глаза и стал внимательно смотреть на лежащие перед ним бараньи косточки. Его лицо стало пасмурным. Он быстро глянул на Урмата и что-то сказал ему по-своему. Тот побледнел, переспросил еще раз и пожал плечами. Шаман снова уставился на стол, затем взял серебряную пластину и велел мне подышать на нее. После этого он так же долго рассматривал пластину, затем опять кости, взял меня за мизинец левой руки, закатил глаза и замер. Через несколько секунд он очнулся и как-то оживился. Мы с Машей сидели, не двигаясь, боялись спугнуть его. Наконец, он решился:
- Дорога жизни у тебя длинная, ровная как путь стрелы. Жить тебе долго, со здоровьем тоже все в порядке. Только остеохондроз есть, на массаж надо ходить. Справа под лопаткой мышцы зажаты. Все остальное в полном порядке… Судьба… Ничего не понимаю. По волчьему следу – все в порядке, по медвежьему зубу – богатый стол, сокол справа под рукой… Только… В общем… смерть возле тебя стоит.
Я так резко обернулась, что чуть сама не слетела с лавки, а Урмат с Машей нервно вздрогнули. В аиле воцарилась тишина.
- Удаган, а может ты не туда посмотрел?
От ужаса я перешла на «ты», но он был потрясен не меньше моего и в ответ на мой извиняющийся взгляд только рукой махнул.
- Вот смотри, это - ветер, он принес тебе весть. Весть белая, хорошая. Но весть не твоя, ты ее должна вернуть кому-то. Это – вода, тоже белая, чистая, ты идешь по течению. Все правильно. Это – горы, камень. Кость легла на редкость красиво – ровной дорогой горы расстилаются перед тобой, значит, с открытым сердцем идешь по судьбе. Вот это – конь судьбы Сульдэ, лежит впереди всех. Вообще, отличный знак! Он означает, что по судьбе преодолеешь все преграды, ничего тебя не задержит в пути. А вот эти две кости легли рядом макушками. Такое расположение означает огонь и тьму, усиленное препятствие, смерть со стороны. Это все в настоящее время. Все остальные знаки говорят о хорошей, долгой, богатой жизни. Линия сердца не перебивается, звучит ровно. Значит, если удастся сейчас обхитрить смерть со стороны, будешь жить до старости в полном благополучии.
Шаман снова прикрыл глаза и ушел в себя. Пальцами левой руки он перебирал по одному когти и зубы, висящие на его шее, словно пытался на ощупь определить, чей это коготь или зуб. Правая рука ладонью прижалась к серебряной пластине.
- Рядом с тобой вижу незнакомых тебе прежде мужчин, их шестеро… Пятеро и один как будто в стороне, но с ними... И только одному из них можно доверять… Появились они недавно… Им что-то нужно от тебя… Вокруг них тьма... Топшур … зачем топшур?...кайчи..
Удаган погрузился не то в сон, не то в транс, бормоча по-своему какие-то слова. Я огляделась. Маша сидела бледная как мел, уставившись в одну точку. Урмат, слегка опершись на стену, внимательно следил за каждым движением Удагана. Перехватив мой взгляд, он успокаивающе кивнул головой, мол, все обойдется.
В этот момент сквозь проем двери аила я увидела, как к воротам подъехал темный автомобиль, из него вышел человек и, просунув руку через забор, поднял щеколду на калитке. Калитка распахнулась, а ноги мои снова стали чугунными! Во двор входил «лев» - Александр Васильевич Градов собственной персоной.