Воспоминаний вальс

Ирена Панченко
В торжественность, приподнятость выпускного вечера постепенно стало вплетаться какое-то липкое, тягучее на¬пряжение. Позади главное событие дня - вручение долго¬жданных аттестатов зрелости, подтверждавших, что про¬шедшие годы прожиты не зря. Поздравительные слова ди¬ректора школы - проникновенные и добрые, а главное, для каждого выпускника, даже самого нерадивого, но до¬тянувшего до заветного дня. Горячие и искренние слова благодарности учителям - и от ребят, и от родителей. Шумный переход к длинному, узкому столу вдоль дальней стены, уставленному разноцветными пахучими салатами, десятком живописных тортов и запотевшими бутылками с безалкогольными напитками. Первый и единственный тост под громкий салют пробок от шампанского. Одним словом, все, как положено на выпускном вечере.
Когда стол оказался опустошенным, народ отступил, занимая пространство вдоль стен: учителя постарше и ма¬мы ушли в сидячую оборону - на стулья вдоль стен; немногочисленные отцы, преодолевая пустоту широкого пространст¬ва зала, сбились в стайку у входа, восполняли упущенные за долгие годы учебы чад возможности общения, знакоми¬лись, активно пожимая друг другу руки, перебрасываясь незначительными фразами по поводу течения вечера. Чувствовалось, что у этой группки уже созревала мысль об исполнении своего родительского долга и об острой необходимости закрепить знакомства где-нибудь подаль¬ше, в пространствах более замкнутых и менее многолюд-ных. Однако каждый из них ощущал на себе прицельные взгляды своих половин, зорко стороживших желающих незаметно исчезнуть мужчин.
Первая часть вечера закончилась, началась вторая - танцевальная, которую выпускники ждали с особым не¬терпением. Но именно переход к ней и внес в  вечер какую-то разлаженность. Разогретые общением и  чувством свободы от школьных обязанностей ребята готовы были самоотверженно отдаться зажигательным ритмам, но не было привычного полумрака, в котором они только и могли чувствовать себя раскованно. А тут - как на подиуме, где со всех сторон  -пристальные взгляды взрослых.
Музыка звучала, но танцы не начинались. Ребята, по¬топтавшись в кучке, стали вышмыгивать из зала - провет¬риться. Интерес девушек к танцам мгновенно поубавился. Конечно, можно подергаться, но без ребят и вовсе скучно. А тут еще - глаза, глаза. Вечер грозил быть скучным и не¬долгим.
Ирина Григорьевна, председатель родительского ко¬митета, сама бывшая учительница, шестым чувством уга¬дала причину возникшей неловкости. Но как её испра-вить? Попросить родителей и учителей удалиться - верх бестактности. Сами же они не уйдут. И все же вечер-то для ребят! Как член оргкомитета, отвечающий за сценарную часть вечера, она лихорадочно искала выход, чтобы переломить ситуацию.
Нужен был толчок, событие. Снова оглядев порядком опустевший зал, группки скучающих и чего-то ждущих лю¬дей, она быстро поднялась на сцену, скрылась в звуковой рубке.
Музыка прервалась, и неожиданная оглушительная ти¬шина опустилась тяжелым облаком на присутствующих. И тогда в микрофоне зазвучал голос Ирины Григорьевны, взволнованный и оттого торжественно-значительный, за¬ставивший даже стоящих за дверью заглянуть в зал и по¬смотреть, что там происходит.
Она не стала поздравлять выпускников с окончанием школы - об этом уже столько сказано! Просто напомнила, что сегодня вечер особый, неповторимый, и, каким бы он ни был, он останется в памяти на всю жизнь. И еще о том, что час назад все присутствующие испытали удивитель¬ное чувство единения, душевной привязанности к школе. И что сейчас прозвучит для всех собравшихся бессмерт¬ный, вдохновлявший не одно поколение выпускников «Школьный вальс» - во имя учителей, отдававших детям свои знания и тепло души, во имя родителей, деливших с ребятами и горести, и радости ученических лет.
- Этим вальсом вы, дорогие ребята, попрощаетесь с детством. А вы, уважаемые взрослые, на мгновение вер¬нетесь в свою незабываемую юность. Мужчины, юноши, за вами право начать этот общий танец, после которого мы, взрослые, дадим вам, ребята, возможность еще раз оку¬нуться в стихию школьной дискотеки.
Когда Ирина Григорьевна спустилась в зал, танец был в самом разгаре. Она отметила, что мальчишки пригласи¬ли в основном учительниц или матерей и неумело, но очень старательно вели своих партнерш по кругу, к сожа¬лению, лишив их возможности прочувствовать в полной мере обаяние танца - кружить  своих партнерш большинство из них не умело. Моло¬дежь выбрала другие ритмы, другой стиль, вальс остался для них невостребованным. Другое дело пары, ведомые папами, которые в короткий срок сумели подчинить себе своих, в большинстве юных, партнерш и в одночасье за¬кружить их по кругу.
Танец растормошил зал, заполнил пространство музы¬кой, движением, вернул в зал ускользнувшее было веселье. «Школьные годы чудесные дружбою с книгою, с песнею. Как они быстро летят - их не воротишь назад! Разве они пролетят без следа? Нет, не забудет никто никогда школь¬ные годы!»
Глядя на этот живой хоровод танцующих пар Ирина Григорь¬евна невольно перенеслась мыслью в далекие  годы своей юности,  в свой выпускной...
Их школа дружила с речным училищем. Общие вечера, общие концерты для ветеранов, выезды в один и тот же совхоз на уборку урожая, много других общих дел. И, ко¬нечно, первые влюбленности, в том числе в ребят из учи¬лища, в речников, как принято их называть.
Она могла бы сказать, что её не коснулась поваль¬ная влюбленность одноклассниц в этих бравых, подтяну¬тых ребят - тайным хранителем её сердца был однокласс¬ник Миша, однако у него была другая избранница. И все же был один человек, который занимал её воображение, из-за которого она тоже рвалась в субботние вечера на танцы в училище. А получить приглашение на вечер было чрезвычайно трудно, особенно если у тебя не было там парня, который передал бы желанный билет.  Выручали об¬щие вечера, в программе которых были танцы.
Ведь именно из-за этих злополучных танцев она и обратила внимание на Него. Кстати, за все полтора года, что длилась эта непонятная ее тяга к Нему, она так и не узнала имени - вернее, сознательно избегала этого узнавания, чтобы не разрушить очарование тайны, неизвестности, недосягаемости то ли мечты, то ли желания знакомства. Она, действи¬тельно, не была в него влюблена. Главное было в другом: ни в школе, ни в училище не было никого, кто так виртуозно, притягательно-легко, предупреж¬дающее вежливо умел вести в танце партнершу.  В его руках любая девушка вдруг ста¬новилась летящим, порхающим мотыльком. Особенно ес¬ли они танцевали вальс.
Ей, натуре возвышенной, воспитанной на средневеко¬вых романах чести и бескорыстной, чистой любви, этот та¬нец оставался навсегда любимым. Новомодные, сменяю¬щие друг друга стили «самовыражения», железные, буха¬ющие по голове ритмы так и не повернули её в сторону «кривлянья», что и стало причиной раннего охлаждения к танцевальным вечерам, дискотекам, как их стали назы¬вать.
А в речном училище, большую часть вечера иг¬рал духовой оркестр, часто звучали вальсы и танго. Светлый, блестящий и очень скользкий паркет так и зазывал сту¬пить на него в паре с надежным партнером.  Он поло¬жит свою твердую руку на талию, слегка притянет парт¬нершу к себе и уверенно увлечет за собой в стихию музы¬ки и слаженного ритма, когда даже малейшее движение, совершенное ведущим, тут же угадывается и подхватыва¬ется ведомой им девушкой,  и эта гармония и слаженность движения, это единение волнует больше, чем объятья и поцелуи, ко¬торые разрушают воздушность и недосказанность душевного притя¬жения.
Она не раз видела, она всем существом ощущала в Нем талантливого танцора. Не раз с замиранием сердца наблюдала, как вихрем проносится он с очередной парт¬нершей из конца в конец зала, виртуозно находя лазейки в плотном круге танцующих пар. И её сердце разрывалось от единственного желания - хоть на один миг оказаться в вихре вальса рядом с ним.
Ирина была хороша собой, её многие приглашали на вечерах, пытались завязать знакомство, но она всякий раз уходила домой одна, ускользая от наиболее навязчивых поклонников. Почему? Она сама не знала. Может, ждала встречи с ним? Нет, вне танца он был как все, хотя весьма недурен собой, но отталкивала, а может, просто настораживала его, возможно кажущаяся, ветреность: партнерши, что ни вечер, менялись им, как перчатки. Нет, ей хотелось одного: уто¬лить неуемную страсть - хоть однажды оказаться в его ру¬ках и закружиться в вальсе.
Это случилось, когда надежды не осталось, да  она вообще как-то потускнела и улетучилась в преддверии важных событий - экзаменов, выпускного вечера. Как раз на вы¬пускном,  неожиданно для себя, она увидела Его, резко вы¬делявшегося из толпы своей формой. Странно, кто бы мог пригласить, подумалось ей, ведь ни разу не замечала, что¬бы танцевал с кем-то из их выпускного класса.
       Закончилась офици¬альная часть, начались танцы. Зазвучал «Школьный вальс»; пары, одна за другой, вливались в круг. Она как раз решила присесть - жали новые туфли, тем более танец был в разгаре, а её никто не пригласил.
И тут, только она нагнулась, чтобы рукой стянуть упира¬ющуюся туфлю с пятки, как кто-то перехватил руку и пове¬лительно, как ей показалось, сказал: «Пойдем!»
И все. Дальше все впечатления слились в одно ощуще¬ние полета. Она не замечала, когда ее ноги успевали едва коснуться пола, чтобы снова вознести невесомое, управ-ляемое опытной рукой партнера тело в вихрь кружения, она летала над полом, над землей, она торжествующе осознавала, что потрясла его своей чуткостью к любому движению, податливостью и упругой отстраненностью своего тонкого стана - она победила Его! Да и сама она была потрясена ощущением беспредельности своих ду-шевных и физических возможностей. Она летала! В танце, имя которому - вальс.
Это нельзя было повторить - ни в вальсе, ни в другом танце. Она вздохнула легко и свободно. Что-то сверши¬лось, прекрасное и желанное, для нее этот вечер закончился самой высокой нотой. Нельзя было прозой жизни развеять тайну открове¬ния, и она вышла из школы, не оглянувшись, не ища взгля¬дом Его, ничуть не жалея, что переступает порог, и в прошлое не будет возврата. Именно в минуты  ей открылись какие-то неизведанные дали, к которым нужно спешить .
Её окружила серая дымкостъ зарождающегося дня. Она жадно вбирала в себя зябкость и свежесть земли, её тишину и умиротворенность. А душа куда-то спешила, звала. Куда? Она не знала. Возможно, летать. А может, просто жить.
Музыка умолкла, и Ирина Григорьевна оторвалась от воспоминаний.  Взглядом окинула зал, по которому в разные стороны расходились пары. Взгляд из  толпы выхватил Галю. Раскрасневшаяся, явно счастливая, дочка  шла к подружкам, по-взрослому  положив руку на сгиб локтя Николая, ее одноклассника. Ирина Григорьевна давно заметила, что между ребятами  установились трепетные отношения,  они часто встречались,  и, кажется, что особенно радовало мать, не торопились переступить грань дозволенного.
    Николай подвел Галину к подружкам, но не отошел, видно, ожидая следующего танца. Ирина Григорьевна улыбнулась: нечего подглядывать за молодыми.
    Атмосфера  торжественной  приподнятости   и  единого светлого  настроя собравшихся мгновенно была разрушена громовыми залпами дискотечных ритмов. Молодежь  оживилась, зашумела, самые нетерпеливые, на ходу пританцовывая.  заторопились к центру зала,  создавая плотный  круг танцующих.
    Ирина Григорьевна проследила взглядом за Галей  и Николаем – они  тоже вошли в круг, но их движения были  замедленными,  они, видимо, никого не замечали, занятые только друг другом, а возможно, все еще находились  под гипнозом вальса. Да, скоро им предстоит разъехаться в разные города, чтобы поступать в  институты – увы, разные. У них сегодня  вдвойне особенный  вечер.
     Ребята  уже не обращали внимания на взрослых, а те потихоньку  стали исчезать за дверью.  Только несколько родительниц о чем-то тихо беседовали в дальнем углу зала,  им предстояло  дождаться конца вечера - мало ли что может случиться!-  и после навести порядок  в зале. А вот  ее миссия подошла к концу. Можно уходить. Попрощавшись с оставшимися  дежурить членами родительского комитета, она вышла из здания школы.
    Белая ночь невидимым ласковым покрывалом окутала ей  плечи. Дивная ночь! Она по привычке окинула взглядом небесный свод,  отыскивая  любимое с детских лет созвездие Орион. Три звезды его пояса слабо мерцали на уже светлеющем с двух сторон небе. Что загадать в этот раз? Дай, Боже, дочке  испытать всю глубину чувства первой привязанности, не омраченной  пошлостью скороспелой близости. Звезды мерцали в вышине, как будто передавали азбукой Морзе ее просьбу куда-то выше, в бесконечность.