Посвящаю это человеку, который помогает мне не сойти с жизненного пути.
Спасибо, что до сих пор со мной.
Ты ведь не поверишь в то, что я люблю тебя, верно?
Каждому дьяволу положен свой ангел,
И ты нашла меня на городской свалке
Запачкав девственные крылья пылью
Унесла, ведь я был таким жалким
Мой сухой хворост обрел свою зажигалку
И мы поселились в моем замке, черном
Где ты проводила уборки упорно
Но порядок ни при чем, ты просто обручилась с обреченным.
Вместе мы шли по канату
Но я шел не так, как надо
И я упал,
И я упал.
Вслед за мной и ты.
- Ты говорил, что вытащишь меня из всего этого, а сам загнал вглубь. - кашляя и упиваясь собственной безысходностью, хныкаю, хватаясь за его руку, - Наверное, приятно доводить людей до полного разрушения.
Судорожно распахиваю глаза, наблюдаю за его реакцией, а потом вновь закрываю их обратно, прячась от томного взгляда.
- Играешь с девочкой, которая и так на грани бросить всех и вся.
Он осторожно проводит рукой по моей щеке, отчего она розовеет, опускается все ниже и ниже, вздыхая и дымя сигаретой мне прямо в нос.
- Подрезал мне крылья, а теперь?...Ты доволен?
Казалось, что парень совсем не слушал меня, а лишь прикуривал в очередной раз, заполняя едким, тошнотворным дымом всю комнату и так, насквозь пропитанную каким-то неприятным запахом.
- Прекрати! Пожалуйста. - цепляюсь за его плечо, давясь жгущим неприятным воздухом, - Ты ведь не безразличен мне!
Холодный взор падает на порезанное мною запястье, он хмурится, прижимая меня к стене еще сильнее.
Из рта вырывается тихий испуганный стон, отчего парень ехидно улыбается, упиваясь моим страхом и тревогой.
На глазах выступают слезы.
Сложно сказать, чем действительно они были вызваны.
То ли ужасом, обуздавшим меня, то ли удушливым "ароматом" сигареты, которую он старался сунуть мне.
Но что бы это ни было - однозначно, возразило во мне сожаление и чувство вины, готовящееся убить во мне все живое, все мое достоинство и иные чувства.
Мое тело нервно дергается, готовясь к чему-то столь отвратительному и кошмарному, оно совсем отказывалось слушаться, а ноги подкашивало.
Вновь закрываю глаза, тихо всхлипываю, сглатывая ком в пересохшем горле.
Порез начинает неприятно ныть, а я всеми силами пытаюсь не показывать свою боль, скрывая свое морщащееся лицо в копнах волос.
- Привет из твоих кошмарах? - безразлично отозвался парень, наблюдая за моими попытками, вызывающими у него только смех.
Его губы обжигали меня, оставляя покраснения на коже, и я с ужасом замечаю, что не могу сохранять спокойствие, поддаваясь ему целиком.
- Ты ведь знаешь, - его дыхание сводило с ума, а голос подействовал не хуже удара по лицу, - я никому тебя не отдам...Особенная. И только для меня.
Чувствую, как он сверлит меня взглядом, пускает руку все ниже, стараясь пробудить во мне хоть какие-то эмоции.
Поражение, от которого я чувствую спокойствие и невыносимое мною удовольствие.
В какой раз я подчиняюсь его жгучим поцелуем, утопаю в его сильных руках, забывая о том, что хотела сказать совсем недавно.
Кем мы были друг для друга? Даром? Или испытанием, посланным дьяволом за наше общее бесправие?
Падшие, забивающие на всех и вся вокруг, готовящиеся совершить еще более ужасные вещи, за которые никак не смогут расплатиться, разве, что могилой, вырытой собственными руками.
А быть для него особенной? Благодеяние или проклятье, о котором вскоре я буду жалеть, расплачиваясь смертью?
Его тело нависает надо мной, и я в ужасе не понимаю, где отступилась, где дала волю эмоциям, забывая о горячи обиды?
- Когда ты признаешь это, то твоим страданиям придет конец.
***
Дождь яростно теребил по окну и казалось, не собирался заканчивать.
Оглушительные раскаты грома, стращающие, иногда прерывающие его действия и гробовую тишину, действующую на нервы обоим.
Грех, совершенный нами был последней каплей, обручая нас на полное уничтожение человечности, оставшейся в сердцах.
Вот мы, настоящие дети дьявола, забывающие о существование чего-то хорошего.
Быть друг к для друга кем-то стало для нас настоящей пыткой и проклятьем, мы дополняли друг-друга и ненавидели себя за это.
Погружались в вечный сон, вечный кошмар, убивающий нас медленно и мучительно, но упивались собственными страданиями, вызывающими на наших лицах лишь легкую улыбку.
Мы обожали наш дар, быть "не такими как все", быть обреченными и запутанными, наслаждались слезами людей, узнающих о наших связях.
И не понимали...кто мы?
Дар или все же...проклятье?