Памяти моего сына
Мне было лет 9-10 и я себе пообещала, что когда-нибудь у меня будет сын и я назову его Илья, в честь бабушкиного брата. Когда я родила сына, так и поступила. Вопреки тому, что мой Илюха был инвалид, он был настоящий мужик - сильный, великодушный и светлый, как пророк Илья. Всё стоящее в нашем мире и бывает вопреки!
В 7 лет все дети пошли в школу. Мой тоже пошёл. Но он пошёл в школу-интернат для инвалидов опорно-двигательной системы. Это просто удивительные дети! Конечно, все дети удивительные, но эти на каждом шагу сталкивались с недетскими
проблемами. Я училась их понимать.
Интернат находился в городке с древне-угорским названием Кохма. Это Ивановская область. В те времена, Ивановские ситцы славились на весь союз и в сердце Кохмы
была текстильная фабрика, которую построил ещё фабрикант Ясюнинский, выходец из дворовых.
Чтобы ткачам было легче дышать, фабрикант устроил в Кохме огромный лесопарк. Ко времени моего повествования в самой Кохме парк вырубили и только часть его оставалась вокруг интерната. Но всё равно это было грандиозно и люди уважительно называли его лесом. Я работала по системе - сутки-2 выходных и кучу времени проводила в интернате.
В Илюшином классе было 15 человек, из них 7 девочек. Мне выдавали после уроков мальчиков и мы ходили по Кохме.
- Здорово, инвалидная команда! - приветствовали нас жители, а пацаны смеялись и здоровались. Такие маленькие мужички. Уже умели держать удар!
Илюха не хотел идти , держась за мою руку и мы ковыляли неровной цепочкой. Руку я давала тому, кто устал.
- Куда сегодня? - спрашивали мальчики.
- На Палас де-ля Кохма! - отвечала я.
И мы медленно двигались к площади Ленина, в центре которой стоял Ильич и куда-то показывал вытянутой рукой, с зажатой в ней кепкой.
Когда их спрашивали, куда я их водила, они отвечали, что на Палас де-ля Кохма.
- А где это? - удивлялись воспитатели.
- Да вы что, не знаете? - был ответ
Оказалось, парни думали, что так называется площадь.
Как-то я прихожу, а они просят рассказать, как картошку в костре пекут.
- Да что рассказывать! Завтра у меня сутки, а послезавтра идём печь картошку. Только никому ни звука! Военная тайна! - сказала я.
- Могила! - ответили парни.
Илюха ликовал.
Через день я принесла соль, картошку, спички и зажигалку, на всякий случай. Больше всего я боялась облажаться перед моей инвалидной командой. Давно не жгла костры.
Мы тронулись в лес, позади забора интерната. Нашли подходящее место. Собрали хворост для костра. Конечно, большую часть собрала я. Но и они принесли несколько веток. Они так старались. В глазах горел огонь. И что самое главное, обошлось без травм.
Я зажгла костёр. Мы долго сидели на поваленном дереве и смотрели на огонь. Потом я сунула картошку в догоревший костёр. Потом они её ели с подстеленной газетки, посыпая солью. Уплетали за обе щёки. Довольные и грязные , как черти, мы вернулись в интернат. Воспитательница открыла дверь и накинулась на меня.
- Ну, ладно! Они дети! А ты что? Совсем очумела?
- Ты когда-нибудь пекла картошку в костре? - спросила я.
- Да сколько раз! Мы всегда пекли, когда на речку ходили.
- А они - никогда!
- Заткнись! Нешто мы не понимаем! Ну, должна я тебя хоть обругать, дура ты этакая. - сказала она и лукаво улыбнулась.
Мы тихонечко отвели парней в умывальную. Принесли чистую одежду. И тогда она сказала - Только, парни, никому! Это наша тайна!
-Могила! - ответили ребята