В декабре 1945 года происходит сокращение в Энгельском военном авиационном училище летчиков (ЭВАУЛ), откуда мы после Дня Победы уезжали в 8-ю военную авиационную школу первоначального обучения (8-я ВАШ п/о) в г. Пугачёв и куда мы возвратились после её расформирования. Мы с моим другом Юрой Синельниковым в числ 50% курсантского состава попадаем под сокращение. Необходимо переезжать к новому месту учёбы во 2-ю Московскую авиационную школу механиков (2-я МВАШМ) в г. Серпухов. Команда под руководством капитана, фамилию которого не помню, приехала на вокзал г. Саратова, чтоб поездом уехать на Москву. Мы стали просить капитана поехать нам с другом в Москву через Куйбышев (теперь Самара). После настойчивой просьбы он дал согласие, но с условием, что он нас не отпускал, а мы якобы (самовольно) отстали от команды.
Проводив свою команду, стали решать задачу, как доехать до Самары. Прямого поезда не оказалось. Вечером отходил поезд Саратов-Казань, на котором можно доехать до Сызрани, откуда много поездов идёт через Самару. В тупике нашли нужный нам поезд, но все вагоны были закрыты. Гулять по вокзалу было опасно, всюду были патрули, попадись которым и прощай задуманная поездка. Установили наблюдение за нашим поездом и при появлении проводницы одного из вагонов, пошли на поклон к ней с просьбой позволить в её вагоне доехать до Сызрани. После войны люди в шинелях имели особый статус. Женщина сказала «Ну, что с вами, сынки, делать», и указала на две верхние (багажные) полки. Нас попросила помочь ей провести посадку. В то время часто вагоны брали штурмом. Но посадка прошла спокойно, наша помощь не потребовалась. Да мы и не могли помочь, так как во время посадки по перрону прогуливались патрули, которым мы боялись попадаться на глаза. С наступлением темноты поезд по расписанию отошёл от перрона, на котором остались патрули, и мы с облегчением вздохнули. Ночь спокойно поспали, а утром, распрощавшись с доброй проводницей, сошли на станции Сызрань-2. Возникла проблема, как, практически через весь город, перебраться на ст. Сызрань-1, не встретив патрулей. Удалось, и во второй половине дня сумели войти в тамбур вагона поезда дальнего следования. Через какое-то время стали замерзать и согреваться, изображая бег на месте. Вдруг открывается дверь вагона и выходит красивый матрос по возрасту старше нас и приглашает нас в вагон. Усадил на боковое место, спросил, куда едем. Поговорив с нами, он куда-то отошёл, а мы согрелись и задремали. В Самаре он нас разбудил и сказал, что мы приехали, нужно срочно выходить, иначе уедете дальше. При выходе из поезда опять нужно решать старую задачу, как не попасть на глаза патрулям, а они на вокзалах были всегда. Юра хорошо знал привокзальный район, и мы прошли дворами благополучно. Провели в домашних условиях три дня и стали решать задачу, как уехать на Москву. В эти дни Юру навестил Юрий Овчинников, бывший наш старшина роты во время нашей службы в Пугачеве, участник ВОВ, который был переведен в г. Куйбышев, продолжал службу в штабе округа. Он пришёл нас проводить. Поезд выбрали Самара-Москва, с его помощью мы без особого труда вошли в вагон. Занять верхние полки не удалось, так как они уже были заняты. Устроились на сидячих боковых. Поезд отошёл, и мы успокоились. Но оказалось рано. На станции Сызрань в вагон входят старший лейтенант милиции и старшина военнослужащий, так называемая оперативная группа, для проверки документов. Укрыться от них некуда. Надо придумать какую-то версию. У Юры никаких документов нет. У меня была красноармейская книжка и список команды. У всей команды книжки забрал начальник команды перед убытием. У меня книжка оказалась случайно. Перед самым отъездом на вокзал почтальон мне вручил извещение на денежный перевод. Забрав книжку, бегом сбегал на почту, получил перевод и тут же поехали. Книжка осталась у меня. Пока проверяющие шли до нас, родилась версия. Он ссылается на меня. А я подал эти два документа и доложил придуманное. Мы командой откомандированы из Энгельса в Серпухов. Двое от команды отстали. Знали, что они жители Куйбышева и Сызрани, имелись их адреса. Меня начальник команды отправил за ними. Сызранский уже уехал, а второй вот со мной. Запомнились его слова: “Этого даже в туалет одного не отпускайте”. Проверяющие пошли дальше по вагону, а мы с большим удовольствием посмотрели друг на друга и решили, что наступает ночь, никаких контролеров больше не будет, а утром мы будем в Москве. Пассажиры с плацкартных и верхних багажных полок улеглись спать. На сидячих плацкартах (такими тогда были нижние полки), пассажиры, в том числе и мы, начали дремать сидя . Вдруг выходит проводник и объявляет, что подъезжаем к Пензе, где наш вагон будет из-за неисправности отцеплен и отправлен в депо для ремонта. Утром будет прицелен к проходящему поезду. Кто торопиться могут переходить в другие вагоны, проводники предупреждены. А те, которые не торопятся, могут оставаться в вагоне, который будет находиться в депо. Стала собираться большая часть пассажиров. В Пензе они сошли, а нам в другой вагон нельзя переходить, у нас нет билетов. Вариант один, оставаться. Осталась команда человек десять авиационной промышленности, возвращающиеся с авиационного завода. Наш вагон покатали по путям, и мы оказались в депо. Опасаться было не кого. Патрули если и были, но не в депо же. Представилась возможность хорошо выспаться и спокойно доехать до столицы. С наступлением дня вагон прицепили к проходящему поезду. Вошло с десяток пассажиров, и мы продолжили путь к Москве.
В пути узнали, что до Серпухова можно доехать пригородным поездом, который идёт вечером с Каланчёвки, а она почти рядом с Казанским вокзалом. Поскольку мы оба в Москве впервые, решили проехаться на метро. Спустившись в метро я пришёл в восторг. Такую красоту я увидел впервые. Читал, знал из рассказов, но это совсем другое. Когда вышли на Комсомольскую площадь снова восторг. Огромная площадь с красивыми зданиями, масса автомобилей и тут же трамваи. Это было моё первое знакомство с Москвой. Заранее было принято решение, если заберёт патруль, пусть он и отравляет в Серпухов. Но, что нас потом удивило, на выходе из метро прошли мимо патруля, а он на нас и не обратил внимания. Напрасно мы боялись. С Каланчёвки пригородным поездом уехали в Серпухов. Поздно вечером добрались до училища, доложили дежурному по училищу. Он направил нас в спортзал, где размещался, так называемый карантин. Там мы встретились со своей командой. Это было за несколько дней до начала 1946 года. После Нового года весь карантин распределили по подразделениям и приступили к занятиям.
Эта поездка запомнилась на всю жизнь. Закончив эту школу в июне 1947 года, мы были направлены для продолжения службы на Дальний Восток. О той поездке другой разговор С Юрием мы остались друзьями и встречались почти ежегодно. Часто вспоминали о них в кругу друзей.