В гуманитарном институте, как всегда было шумно и суетно. Сейчас была перемена и студенты толкались по коридорам, громко переговариваясь между собой.
Ульяна быстрой походкой поднялась по лестнице, ведущей в кабинет ректора. С собой у нее была книга. Тот самый экземпляр, на который она делала погостное проклятье.
Девушка решительно постучала в дверь с надписью "приемная ректора" и уверенно открыла дверь. За столом в кабинете сидела тучная пожилая секретарша в строгом сером костюме. Светлые волосы ее были высоко зачесаны на макушке. Она неторопливо попивала кофе и хрумкала казинаками.
- Здравствуйте, - поздоровалась Ульяна. - Мне нужно к Светлане Олеговне. Это по личному делу.
- Представьтесь, - строго произнесла секретарша, отставляя чашку кофе и беря в руки телефонную трубку, чтобы соединиться с ректором. - Я спрошу, назначено ли Вам.
- Я Ульяна Звягинцева.... Впрочем, мне все равно не назначено, - неопределенно махнула рукой Ульяна. - Но это крайне срочно. Связано с ее сыном, Егором.
- А, ну раз с Егором... - оторопела секретарша, зная, что если дело касается сына Светланы, то лучше не спорить. Может, это вообще девушка Егора. Кто знает. Пусть проходит. - Идите, - сухо кивнула она на дверь, ведущую в кабинет ректора.
Ульяна быстро метнулась к двери и, открыв ее, оказалась в просторном кабинете, украшенном всякими экзотическими прибамбасами, привезенными Светланой из разных заграничных поездок - вудуистские маски, австралийский бумеранг, деревянные башмаки из Голландии...
В центре кабинета сидела за столом Светлана - она как раз поправляла макияж, и без того яркий и нарочито вызывающий.
- Добрый день, Светлана Олеговна, - бросила хозяйке кабинета Ульяна, присаживаясь за свободный стул возле стола.
Увидев девушку, Светлана испуганно отпрянула - вот уж кого видеть здесь она совсем не ожидала. Но она тут же взяла себя в руки и налепила на лицо хищную "немецкую" улыбку.
- Здравствуй, Ульяна, - процедила Света. - У тебя есть какое-то дело ко мне?
- Да, - кивнула девушка. - Дело в том, что мы поругались с Егором. Но у меня есть для вас с ним подарок. - Она раскрыла сумку и, достав книгу, положила ее на стол. - Я написала роман и опубликовала его. Он посвящается Егору. Думаю, вам будет интересно его прочитать. Я решила не тревожить Егора, так как он почему-то зол на меня. Поэтому принесла книжку вам.
- Спасибо. - Светлана взяла в руки книгу и рассеянно пролистнула ее. - Мы все непременно ее прочитаем. Вся наша семья, - продолжая агрессивно улыбаться, проговорила она. - Но ты же понимаешь, что мой сын - крайне востребованный музыкант, он слишком занят, чтобы общаться с тобой.
- Ему больше нет нужды насиловать себя и общаться со мной, - с едкой улыбкой произнесла Ульяна. - Но вот книжку возьмите. Мне будет крайне лестно, если вы и Егор ее прочитаете.
"Да, надо хоть глянуть, что эта выдра там написала, - подумала Света. - А то Егору девочки говорили, что там полный бред. Но все-таки хочется взглянуть своими глазами".
Встав с места, Ульяна вышла из кабинета, принципиально не прощаясь.
"Дело сделано, - устало подумала она, покидая институт. - Было дико неприятно, но я справилась. – В последние дни Ульяна плохо себя чувствовала, у неё постоянно болела голова, а по ночам преследовала бессонница. Ульяна понимала, что во время ритуала потратила слишком много Силы, и потому ей теперь плохо, но стоически это терпела. -Остается только надеяться, что Светлана с Егором действительно прочтут книгу. Но, если моя магия имела хоть какой-то смысл, они непременно должны прочитать. Ведь хорошо сделанная магия должна подталкивать жертву делать то, что хочет колдун. И тогда... - Ульяна села за руль автомобиля и, заведя мотор, направилась в сторону дома. - Конечно, я должна понимать, что не всегда колдовство срабатывает в полном объеме. Они оба могут просто заболеть или переругаться. Убить магией человека очень сложно. Особенно, двоих. А у Светланы воля, пожалуй, достаточно сильная. Вон как на плаву держится - и в институте ректор, и сеть бутиков держит. Слышала от общих знакомых, что их семья когда-то вышла из полной нищеты. После перестройки им даже было нечего есть, и они продавали сервизы из дома. А потом переехали в Москву, и Светлана торговала куртками на Черкизовском рынке. Там постепенно раскрутилась, но в Москве возникли проблемы с местными братками и семья вернулась в Питер. Сперва Светлана хотела стать известным модельером - это была ее давняя мечта - и открыла бутик со смоделированной самолично одеждой. Но бизнес прогорел. Тогда, взяв большой кредит, она рискнула и открыла бутик дорогой импортной одежды. Бизнес этот довольно быстро раскрутился. Постепенно она начала открывать новые и новые бутики. В начале 2000-х вернулась в институт, где работала до перестройки, а потом ушла, так как зарплату не платили. Каким-то необыкновенным образом за семь лет умудрилась из декана стать ректором. Наверное, дело в братках, которые есть у каждых бизнесменов. Подозреваю, что они надавили на руководство института, когда прежний ректор умер. А может, дело в чем-то другом. Тут я никогда правды не узнаю. Может, и бывший ректор не своей смертью умер. Уж как-то все подозрительно. А вот про Сашу, папу Егора, я только слышала, что до перестройки он был врачом, но потом ушел из медицины, чтобы помогать Свете с бизнесом. Он у них вроде как на побегушках. Глава семьи однозначно Светлана".
Ульяна открыла ключом входную дверь и прошла в дом.
Приготовив на кухне чашку кофе, она поднялась к себе в спальню и включила компьютер. Врубив на полную мощность "Personal Jesus" в исполнении Нины Хаген, девушка задумчиво прошлась по комнате, отпивая кофе маленькими глотками. Тут взгляд ее сам собой остановился на книжном шкафу. На верхней полке его лежала стопка тоненьких книжек в цветной обложке - изданные экземпляры "Человечности и бесчеловечности кукол".
Положив чашку кофе на стол, Ульяна потянулась за книгой и бережно сдула с нее пыль.
"Как давно это было... - ностальгически подумала она. - Как не со мной. Но ведь это тоже была я. - Ульяна плюхнулась на диван и принялась перелистывать книгу. - А все-таки это было действительно смело - написать роман в стиле постмодернизма и разослать его по издательствам. И ведь книгу оценили! Когда издатель выдвинул роман на конкурс, критики были в восторге, что девочка так занятно пишет. Даже известная писательница Макс Фрай опубликовала в Интеренете отзыв, в котором ответила, что это роман полифоничен, так как в нем два пласта – детский, наивный, и взрослый, философский. А критик и писатель Дан Дорфман сравнил "Человевность и бесчеловечность кукол" с "Дневником" Анны Франк. Хотя, лично я не вижу ничего общего. Наверное, только то, что и то, и другое, было написано девочками примерно одного возраста. - Ульяна прочитала две главы и вздохнула. - Да, все-таки веет от романа чем-то таким свежим, дерзким. Только у детей, наверное, может быть столько оптимизма и искренней, непоказушной смелости. И простоты. Но ведь в детстве кажется, что все так просто и ты все, все понимаешь. А потом взрослеешь, и начинаешь только сильнее запутываешься в этом мире. Но правильно ли это? Может, это не признак взросления и поумнения, а признак обрастания бесконечными неврозами? - Ульяна отложила книгу и подошла к компьютеру, чтобы поубавить громкость музыки. - После "Человечности и бесчеловечности кукол" я, конечно, пыталась писать дальше. Но я становилась старше и тема кукол перестала быть интересной. Хотелось написать что-то взрослое, серьезное. И, как многих девочек подросткового возраста, больше всего меня волновали вопросы любви и отношений. Особенно потому, что у меня самой долго этого всего не было - лет до восемнадцати. Я примерно училась, а парни и отношения с ними существовали только в моих фантазиях. Кроме того, мне очень нравились любовные романы. Особенно книги Джейн Остен. В них так круто передаются характеры и нравы людей - с иронией и изяществом. И сложности отношений тоже. Без лишнего драматизма, зато многое жизненно. Вот и мне хотелось написать так же клево. А в итоге получилось, что вышло намного слабее, чем первый детский роман. Следующей попыткой написать взрослый роман и был «Любовь может подождать». Да, как ни больно, но я должна признать, что "Любовь может подождать" - это деградация. И не стоило ожидать, что эта книга будет иметь успех. Все это давно уже было, никого тут ничем не удивишь. И если в "Человечности и бесчеловечности кукол" многие недочеты можно простить из-за искренности, новизны и необычности формы, то в классическом уже жанре любовного романа все недостатки сразу бросаются в глаза. А люди никогда не прощают слабины. Хотя, надо также понимать, что ребенку по-любому делают больше поблажек, чем взрослому. Если ребенок написал сам хоть что-то, то он сразу считается вундеркиндом, талантом. А со взрослого дерут три шкуры. Пора привыкать к взрослому миру, где все не так гладко, и никто тебя по головке не погладит, если ты каким-либо образом творчески самовыражаешься. Впрочем, некоторые говорят, что вундеркинды часто талантливы только в детстве. А потом их способности куда-то исчезают. Особенно, у девочек. Еще в детстве я столько таких разговоров наслушалась! И про то, что девушки дурнеют в 16 лет, и про то, что у них пропадают таланты после того, как они влюбятся. Правда, я вот влюбилась и написала эту невыносимую книгу. Может, действительно влюбленность у женщин плохо влияет на творческие способности? - Она усмехнулась. - Я ведь в первый раз по-настоящему влюбилась именно в Егора. Конечно, до этого я встречалась с парнями, но никаких чувств у меня они не вызывали - только любопытство перед "взрослыми" отношениями. - Ульяна усмехнулась. - Но вообще-то, такие рассуждения попахивают чем-то абсолютно бредовым. Наверное, трудно вообще связать с чем-то улетучивание таланта. Если оно действительно происходит. - Ульяна встала с дивана и положила книжку обратно в шкаф. - Как, все-таки трудно оценивать саму себя и свои работы! - вздохнула она, присаживаясь к компьютеру. - Так хочется понять, имеет ли смысл то, что ты делаешь. Иногда кажется, что ты пишешь абсолютно крутые вещи, а порой думаешь, что просто страдаешь графоманией. И эти колебания самооценки бесконечны! И все-таки, почему в детстве я писала так смело, а теперь стала выдывать какую-то преснятину? Думала, что это будет выглядеть серьезно и взросло? Аж никак. А может... - Ульяна задумалась и какая-то новая мысль вдруг засверкала в ее голове. - А может, написать что-то совершенно новенькое? Посвежее и ярче, чем "Любовь может подождать?"? Но что? Разве у меня есть идеи? Хотя... Больше всего мне было бы интересно написать книгу о магии. Но разве могу я написать в ней что-то принципиально новое? У меня самой не такой большой опыт и я не так многое знаю. Но все-таки нужно взять эту мысль на свое вооружение. Думаю, пособие для новичков написать бы я смогла. Почему бы не попробовать? Можно было бы написать обо всех проблемах, которые встают перед начинающими колдунами..."
Тут размышления Ульяны прервал звонок в дверь, означавший, что домой вернулись родители. Девушка быстро вскочила с кресла и побежала открывать. А подумать о новом литературном проекте можно и позже.