ЛЕКАРЬ
Здоровье – это ещё не всё, но без него всё – ничто.
Сократ
- Ну–с, что у нас c вами сегодня?.. - Лиходеев взял с прикроватной тумбочки рентгеновские снимки и стал пристально рассматривать их на свет. Коркин внимательно следил за выражением лица главврача, но тот, как всегда, был профессионально нейтрален.
И всё-таки, его выдали глаза. Когда пациент почти здоров, глаза доктора ни на чём на рентгеноснимке надолго не фиксируются; сейчас же они смотрели в одну точку.
- Совсем неплохо... - Лиходеев положил снимки обратно на тумбочку. - Если ваши дела так пойдут и дальше, то через пару недель вас можно будет смело выписывать.
- « В морг... » - невесело подумал Коркин. Врач лгал, повинуясь вечным законам милосердия, и упоминание о двух неделях выглядело сейчас чёрным юмором.
Лиходеев положил снимки, повернулся и пошёл к двери, собираясь уходить из палаты.
- Задержитесь, пожалуйста, доктор... - попросил Коркин, почувствовав, что в голосе его уже нет прежней силы.
- У вас есть замечания или пожелания? – Лиходеев остановился, и с готовностью обернулся.
- У меня есть желание поговорить с вами без свидетелей... Надеюсь, это возможно?
Они остались в палате одни.
- Доктор, я безмерно устал ждать неизбежного конца, - сказал Коркин. - В ваших словах с каждым днём всё больше оптимизма, а субъективно я себя чувствую всё хуже и хуже.
- Чего же вы от нас хотите? Мы вас квалифицированно лечим, мы делаем всё возможное.
- И не можете справиться с моей болезнью... Я понимаю, священная обязанность врача - облегчить страдания больного, и святая ложь, ложь во спасение - это тоже своего рода лекарство. Но когда уже ничто не помогает...
Коркин замолк: ком в горле мешал ему говорить.
- Продолжайте, - сказал Лиходеев.
- Дайте мне шанс. Последний шанс...
- Что вы имеете в виду?
- У вас есть спички?
Лиходеев машинально хлопнул рукой по карману своего халата, в котором лежало всё необходимое для курения.
- Есть... - сказал он слегка растерянно. – Зажигалка. Но вы же не курите. Да и нельзя вам…
- Это всего лишь для чистоты моего будущего эксперимента, - сказал Коркин таинственно. - Чтобы вы не заподозрили меня в злостной мистификации. Нужен небольшой предмет, принадлежащий не мне, а вам или кому-нибудь третьему.
Он поставил предложенную ему зажигалку на тумбочку и с трудом сел на кровати. - А теперь смотрите...
Коркин обхватил руками свои сильно исхудавшие плечи и широко открыл глаза, зафиксировав взгляд на зажигалке. Лицо его покраснело, на лбу вздулись синие вены.
...Зажигалка неуверенно воспарила над тумбочкой, и стала вращаться вокруг своей оси.
Быстрее... Быстрее. Быстрее! Быстрее!!!
Она превратилась в волчок с уже неразборчивыми от скорости контурами, и от неё подул ветер, как от работающего вентилятора.
- Всё!.. - сказал вдруг Коркин, резко выдохнув из себя воздух. – А то взорвётся!..
Зажигалка, по инерции вращаясь, упала на тумбочку, и под впечатлением остаточной инерции свалилась с неё на пол.
Лиходеев поднял её. Зажигалка была настолько горяча, что пальцы держали её с трудом. Лиходеев торопливо спрятал едва не взорвавшееся огниво в карман своего халата.
- Давно это у вас? - спросил он.
- С самого детства... Когда-то я из интереса развивал в себе эти способности, но потом всё забросил. Надоело удивлять друзей однообразными фокусами, а на большее ума так и не хватило.
- Что же вы раньше молчали?!
- Да как-то забыл со всеми этими делами, а вчера вечером вдруг вспомнилось.
- И что вы надумали?
- Я не спал всю сегодняшнюю ночь, доктор. Я думал, думал, думал... И, кажется, кое-что придумал... Я считаю, что в сложившейся ситуации это мой единственный и последний шанс. Вы не можете меня спасти, но в состоянии мне помочь.
- Каким образом?
- Понимаете, у меня от природы очень мощная, в какой-то степени управляемая энергетика, и если её правильно использовать, можно попытаться добиться успеха!
- Я же не специалист в этой области, - сказал Лиходеев с сожалением. - Чем я могу быть вам тут полезен?
- Я сам с большим трудом всё это себе представляю, - признался Коркин. - Чувствую только, что для успеха мне нужно как можно больше узнать и о себе, и о своей болезни... Мне очень не хватает обязательных знаний об анатомии моего тела, и обо всех его патологиях. Я должен как-то научиться чувствовать каждый свой орган в отдельности, и в особенности - поражённый раком желудок. Я знаю, что он подчиняется вегетативной нервной системе, и на него нельзя воздействовать усилием воли, но я должен попробовать сделать это. И ещё многое другое.
- Что конкретно вам нужно? - живо спросил Лиходеев. Уже убедивший себя в неизбежном, он вдруг загорелся. Иногда люди с очень сильной волей справлялись даже со смертельными болезнями, а этот больной имел нечто гораздо большее.
- У вас есть томограф или что-нибудь в этом роде? - спросил Коркин. - Чтобы я видел себя насквозь. Чтобы я мог заглянуть в себя самого, и познать себя до мельчайших деталей.
- У нас есть аппарат получше. Стереосканер с большим цветным экраном. Подарок американского госпиталя.
- Прекрасно! - обрадовался Коркин. - И ещё мне нужен анатомический плакат!
- Человек в разрезе?
- Совсем не обязательно! Можно лишь его брюшную полость! В деталях, конечно.
- Плакат я могу принести и сюда, - сказал Лиходеев с готовностью. - А к сканеру надо идти.
- Идёмте! – оживившись, сказал Коркин, вставая с постели. - Я чувствую, что силы мои уходят слишком быстро, поэтому нам с вами следует поторопиться!
Они вышли из палаты в почти пустой коридор онкологического отделения. Было ещё рано, и лишь редкие служащие больницы уступали дорогу главврачу и его спутнику.
Сканер оказался довольно громоздкой машиной с множеством индикаторов и органов управления.
- Не теряйте времени и ложитесь сразу на диагностический стол, - сказал Лиходеев, уже настраиваясь на нечто необычное. - А я пока поищу нужный вам плакат.
Диагностический стол был неприятно похож на операционный. Чувствуя нарастающие рези в животе, Коркин взобрался на него и лёг на спину. Мягкая пластмасса под ним была холодна.
- Удобно? - спросил Лиходеев, вернувшись с плакатом. – Или что-нибудь подстелить?
- Просто лежать - да. Когда не ждёшь последней операции. Даже любопытно.
- Но вы же хотели обойтись без неё, так не думайте о ней! Вы нервничаете? Может, дать вам транквилизатор?
- Нет-нет! - протеcтующе поднял Коркин руку. - Я и так слишком ослаблен болезнью, он меня просто сожжёт в одном бессмысленном импульсе! Мне нельзя расслабляться, иначе ничего не получится! Сейчас мне гораздо нужнее мощные анаболики!
- Будут вам и анаболики, - щедро пообещал Лиходеев. – Так с чего мы начнём?..
- Повесьте ваш демонстрационный плакат так, чтобы я его со стола хорошо видел. И подключите меня к вашему прибору. Только объясните, пожалуйста, что и как...
- Это не сложно. - Лиходеев прицепил плакат к гвоздю почти под потолком диагностического кабинета, и стал закреплять на теле Коркина многочисленные датчики сканера. Вспыхнул его огромный экран, покрытый разноцветными пятнами. Лиходеев надел на глаза Коркина очки. Одно стекло в них было красным, другое - синим.
...Коркин увидел объёмным своё нутро. Тесно уложенные кишки, печень немного сбоку, и желудок посреди живота, чуть ниже грудной клетки. Желудок светился как красное пятно.
- Вы уже, наверное, сами кое-что поняли... – лекторским тоном сказал Лиходеев. - Зелёное и синее - это здоровые ткани, а красное – та самая раковая опухоль. Нужно попытаться воздействовать на неё и изменить её цвет на более мягкий.
Коркин приподнял очки, внимательно вгляделся в плакат, и снова погрузился в созерцание своей брюшной полости.
- Анаболики... - попросил он. - И побольше! Терять мне всё равно уже нечего! Но, если что-нибудь получится, а сердце вдруг сдаст, вы меня вытащите, да?..
- У нас есть чем, - успокоил его Лиходеев, наполняя шприц необходимым веществом. - Дефибриллятор, адреналин внутрисердечно, искусственное дыхание...
- Великолепно! - бодро сказал Коркин. - Вы меня этим несказанно обрадовали!
Он сосредоточил своё внимание на красном пятне и стал поэтапно погружаться в себя самого.
- « Кожа живота... Раньше в ней была хорошая жировая прослойка, теперь от неё не осталось и следа...
Глубже! Перегородка... Брюшина?
Глубже! Чуть отодвинуть бы печень, чтобы не мешала... Она зелёного цвета и это немного утешает...
Вот он, искомый желудок! Краснота почти не оставила на нём здоровой синевы...»
...Укол в вену заставил Коркина поморщиться.
- Начинайте! - сказал Лиходеев тоном приказа. - Сконцентрируйте свои внутренние силы на поражённом болезнью участке! Сфокусируйте на нём свою энергию...
- Я уже пробую... - Коркин внимательно смотрел на экран сканера, где полыхал красным съедаемый раком желудок, и по крупинкам собирал вместе энергию своей удивительной силы.
...К лицу прихлынул жар - это был верный признак того, что загадочный внутренний механизм запустился. Коркин глядел на красное пятно, наращивая в себе ненависть к нему.
- « Ещё! ЕЩё!! ЕЩЁ!!! » - В его душе разгорался невиданный пожар!
…Пятно на экране нервно заколебалось, заелозило, как амёба под действием кислоты.
- « Е - Щ - Ё ! ! ! » - Коркин ненавидел красное в себе самом! Люто ненавидел! Бешено ненавидел! Беспредельно ненавидел! Он неслыханно ненавидел!!!
…Пятно сжалось. Как от страха...
Коркин отпустил наконец все свои внутренние тормоза. Он рвался всем своим существом туда, на поле боя, он раздирал смертельную опухоль зубами и пальцами, обламывая ногти, крича при этом, и страшно рыча, точно умирающий дикий зверь. Весь мир был на экране сканера, и за его рамками не существовало ничего...
…Лиходеев испуганно попятился от диагностического стола, на котором бесновался Коркин, и зажал обеими руками ручку входной двери. Кто-то снаружи яростно пытался повернуть её вниз, чтобы войти на крики, но Лиходеев был сильнее...
/ / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /
...Коркин пришёл в себя в родной палате, и рядом с его кроватью сидел взволнованный главврач.
- Не сдюжил всё-таки... Обидно... - Коркин грустно улыбнулся. - Вытаскивали?..
- Отнюдь! Даже ничего подобного! - поспешно сказал Лиходеев, широко улыбнувшись, и эта непривычно искренняя улыбка лечащего врача что-то всколыхнула в душе Коркина. - Это был всего лишь обморок! От усталости и от избытка эмоций!
- Значит?.. - Коркин уже боялся любых слов.
- Браво! - Лиходеев похлопал в ладоши.
- Удалось... - Коркин не удержал слёз радости.
- Никто не верит, что это вы сами! - взахлёб говорил Лиходеев. - А я доказываю, что видел всё воочию! Опухоль сжалась, сморщилась и погасла... Теперь у вас там только зелёный и синий цвета.
- Вы не будете меня слишком много исследовать? - робко спросил Коркин, с удивлением обнаруживший в своём желудке быстро растущие зародыши уже давно забытого им аппетита. - Дайте мне сначала отдышаться и нагулять силушку...
- Я сам не стану и другим не позволю! - резко сказал Лиходеев. - На вас сейчас даже дышать нельзя! Через пару недель мы вас, скорее всего, выпишем, и вы лишь периодически будете наведываться к нам для контроля за состоянием организма. Если, конечно, захотите... Я даже не буду донимать вас просьбами об информации относительно вашего дара. Всё это сугубо личностно, и у каждого экстрасенса индивидуально.
- Даже не верится... - тихо сказал Коркин.
- Мне тоже! - сказал Лиходеев. - У меня был наследственный гайморит, к которому я относился весьма халатно, и приобретённая язва желудка, с которой я тоже не пытался испортить отношений. Теперь там чисто... И абсолютно пропала стойкая зависимость от никотина...
- Это я и вас тоже зацепил, доктор... - сказал Коркин виноватым тоном. - Вам тогда надо было отойти от меня подальше. Извините уж... Я совершенно случайно…
Лиходеев хмыкнул.
- Извинить?! За что?! За здоровье?! Да спасибо вам преогромное!!! Превеликое спасибо!!!
Он вдруг смущённо опустил глаза.
- А если у меня там ещё что-нибудь появится... Я могу к вам обратиться за помощью?..
- О чем речь, доктор! - счастливо засмеялся Коркин. - Да всегда - пожалуйста!!!
Редкое Чудо –
это рядовая банальность,
умело
возведённая в степень
Экстраординарности.