Камчадал Сказка рассказанная в рождественскую ночь

Сей сказ – “Камчадал”, о восточном побережье Камчатки, где мореход Елагин Иван Фомич с казаками, в 1740 году начал возводить острог – ныне Петропавловск-Камчатский. Герой повествования, молодой камчадал Камак с котом Васькой идёт вдоль побережья Тихого океана, разыскивая унесённую ураганом лодку с родителями. Они дают ительменские названия вулканам, долинам, рекам и озёрам, которые сейчас нанесены на карты. В своих диалогах, герои описывают окружающую их флору и фауну, жизнь и мифы камчадалов населявших в то время полуостров.
Меры: Аршин = 71см. Сажень = 213,38 м. Верста = 1,140 м. Миля = 1,600 м.

С Камчатки день берёт начало.
Уходит ночь – она устала.
Пихтовый лес рассвет встречает.
Морской туман под солнцем тает.

Вулканы к небесам взметнулись –
Одни бомбят, другие не проснулись.
В кальдерах – озёра, гейзеров фонтаны.
Нет на земле прекрасней панорамы!

Увалов, сопок бесконечно тут.
Звери разные на полуострове живут.
Плодят потомство – ждут тепла,
Долга, сурова здесь зима.

Олени ягель в тундре добывают,
Медведь в берлоге досыпает.
В распадках реки водопадами шумят,
Горячие истоки круглосуточно парят.

Весна приходит на Камчатку.
И стаи птиц летят на яйцекладку.
Все реки рыбой закипают,
Лососевых на нерест запускают.

Орланы над просторами парят.
За всем тут егеря следят.
Заповедники природу сохраняют,
Гостям все тайны открывают.

Спешите люди на Камчатку,
И поднявшись по распадку,
Поймёте – в сказку вы шагнули,
И ветер детства вновь вдохнули.

Камчатка долго будет сниться,
К земным истокам следует стремиться.
Здесь человечеству положено начало.
В огне природа разум зарождала! “Трада”.

“Камчадал”.

Парень сидел на траве и читал книгу. Кот, спавший в лучах полуденного солнца на поленнице дров, проснулся. Посмотрев на гладь залива, он промурлыкал:
– Камак, друг, давай поиграем. Мне скучно. Вон рыба, схожая со сковородой, и та резвится на поверхности вод.
– Извини, Васька, мне сейчас некогда, – глянув на море, ответил парень. – Я читаю азбуку «Математика», что подарил мореход, друг отца. Помнишь, как он принёс тебя в наш чум? А в заливе всплыл скат – предвестник бури.
– Да всё помню! Родился я на корабле. Моряки и казаки начали возводить на берегу острог. Помню, как взбесились собаки, когда ты взял меня на руки, а сейчас – уважают, – потягиваясь и глядя на стаю псов, лежавших в тени навеса с рыбой, ответил кот.
– Бот, на котором ты приплыл – «Святой архангел Гавриил». А руководит строительством острога мореход Иван Елагин, – подсказал Камак. – Ну, потерпи, Васька. Вернутся мои родители и привезут много корюшки, тогда и развеется твоя тоска. Папа сказал, что скоро у меня появится братик или сестрёнка. Сегодня они вышли в море за шкурами морских животных, чтобы сшить малышу тёплые одежды. Ты будешь с ним играть?
– Конечно, буду! Твои родители – настоящие камчадалы и знают море. Мне и самому хочется ловить рыбу.
– Ты что, Васька, это же нужно лезть в холодную воду!
– Может, мне этого и не хватает! Местные коты, то охотятся, то спят и со мной не играют, – вылизывая языком пушистую шерсть, промурлыкал кот.

Внезапно с юга налетел ураганный ветер, и из темной тучи, закрывшей солнце, хлестнул ливень. Друзья заскочили в чум и через щелку в пологе наблюдали. Струи дождя под воздействием ветра мели по земле, срубая всё на своём пути. «Васька, смотри, какие высокие волны катятся по заливу? Давай спустимся вниз», – предложил парень, видя, как под напором ветра стенки чума из шкур оленя расходятся по швам.
По вырубленным в бревне ступеням, они спустились в землянку, что находилась под ними. Через входное отверстие в потолке, воя как раненый зверь, ветер ворвался в жилище и спрессовал воздух так, что его можно было пить. Камак держал на руках кота, тот испуганно вжимался ему в кухлянку. Ураган продолжался долго. Затем всё внезапно прекратилось, как и началось.
Поднявшись наверх, друзья увидели ужасную картину: ни чума, ни собак, ни навеса с рыбой. Берег был причесан неведомой гребёнкой. «Видишь, Васька, снежный покров с вулканов Корякский, Авачинский и Козельский, частично сдуло. Ураган разметал построенные казаками дома и раскидал брёвна по берегу. Что с моими родителями? Может, они успели укрыться в какой-нибудь бухте? – горестно промолвил Камак и, взяв в руки копьё, закинул за плечи мешок из шкуры нерпы. – Я иду на мыс. Скоро стемнеет. Буду палить костёр, чтобы родители увидели его издали. Ты со мной?» – «Зачем спрашиваешь, друг? Пошли! – с готовностью ответил кот.

Камак нарвал сухих листьев осоки, и стал их чесать, двузубчатым гребнем из кости чайки, что нёс с собой. Затем, достал из мешка доску для разведения огня и, уложив в её углубление пучок начёсанной травы, начал крутить палочку. Вначале появился дымок, и робкие языки пламени лизнули собранные веточки. Всю ночь на мысе горел костёр. Парень напряжённо вглядывался в набегающие волны, но лодка с его родителями, так и не показалась. С рассветом птицы подняли гвалт, собирая рыбу выброшенную на прибрежные камни вчерашним ураганом.
– Смотри, это они? – указывая на чёрную точку, спросил кот.
– Видишь, водяной фонтан? – Это плывёт кит. Всё, ушёл под воду.
– Жаль! – обиженно протянул Васька. – А как называется это место?
– Перед нами Тихий Океан, а позади скалы «Три брата», что охраняют вход в «Авачинскую губу», так всё это называет Иван Елагин. Я думаю, что лодку с моими родителями ураган унёс на север. Пойдём по побережью и разыщем их.
– А можно я буду давать название? На каждом корабле есть картограф, что описывает новое и неизведанное.
– Я не против, но будь объективен. Пошли.
– Этот мыс, вначале Авачинского залива, называю «Маячный», – воскликнул кот Васька, и побежал следом.

Камак шел навстречу солнцу вдоль кромки прибоя, преодолевая реки, несущие воды к морю. Он подбирал и разгрызал зубами клешни краба, выброшенного ураганом на берег, а лакомые кусочки давал коту, что сидел у него на плече.
– Друг, скажи, что это за птичка: голова белая с хохолком, спинка серая, большой нос и красные перепончатые лапки?
– Это птица – топорок. Он летает, плавает и ныряет.
– Скалы, что недалеко от берега, будут называться – «остров Топорков»! Вон их там сколько гнездится, – воскликнул Васька и, спрыгнув на гальку, побежал впереди парня, давая всему названия.
Вдруг камчадал резко остановился и запустил копьё. «Жаль, промазал, – с сожалением сказал он. – Теперь владыка преисподней – «Хаэча» знает, что мы вышли на поиски моих родителей – это был его шпион». – «А мне показалось, что в камнях мелькнула маленькая ящерка, – недоумённо возразил кот и, видя ярость в глазах друга, добавил. – Хорошо, как только увижу такого посланца, догоню и съем. Я на них и дома охотился!»
С моря дул лёгкий ветерок, поверхность побережья была ровной, и друзья за день прошли десятки вёрст. По выступающим камням переправились через реку «Мутная» и подошли к большому озеру. Кот Васька жалобно протянул:
– Есть хочется, и я устал. Поймай рыбы! Смотри сколько её тут.
– Я поднимусь на мыс, а ты отдохни под берёзами.
Камак долго осматривал вечернее море. Когда вернулся на берег озера, кота не нашел. Проткнул копьём большую рыбу, с трудом выволок её на гальку, потом ещё две. Ножом, что висел у него на поясе, почистил улов и, разрезав на куски, разложил на нагретые солнцем камни. Работая, вглядывался в березовый лес, волнуясь за судьбу пушистого товарища.
Вдруг он увидел, как кот, стоя на чём-то сером, летит к нему по воде озера. Васька спрыгнул на прибрежную траву, а из воды высунулась симпатичная, усатая мордочка.
– Познакомься, – представил зверька кот. – Это местная Выдра. Она поймала для меня рыбу – мальма и покатала по озеру «Налычево».
Парень ел, выловленную им рыбу, а выдра рассказывала о зверях и птицах, живущих вокруг: «Зимой к озеру спускается ловкий барс, и затаившись в снегу, подкарауливает жертву. Весной, когда сюда прилетает много птиц, просыпается медведь. Всё лето они ловят рыбу, собирают ягоды, а осенью залезают в берлогу до тёплых дней. Волчья стая постоянно рыщет в округе. Вокруг озера, в норах живет много лис. Они ловят грызунов, куропаток, зайцев. Лиса может залезть в воду поймать рыбу или схватить птицу. Самый беспощадный зверь – росомаха. Остерегайтесь её». – «А что за крылатый великан нес рыбу, когда ты везла меня по озеру?» – спросил кот. – «Это белоплечий орлан – король в воздушном пространстве. Многие мои родственники погибли в его когтях. В воздухе есть и другие хищные птицы. Так что, мой юный друг, – выдра погладила лапкой по рыжему боку кота, – будь внимателен».
На небе появились первые звёздочки, и выдра, попрощавшись, нырнула в воду.
– Вот такие трудности ждут нас впереди! – глядя вслед уплывшему зверьку, сказал Камак. – Устраиваемся на ночлег.
– Кругом живут и добрые звери. С их помощью мы найдём твоих родителей, – сонно потягиваясь, промурлыкал кот.

С первыми лучами солнца друзья проснулись, съели по кусочку рыбы, из сделанного парнем запаса, и отправились в путь. «Прошли сопку «Перевальная», с одноимённым озером», – сказал кот, ежась под холодным ветром. – «Прыгай на плечо, Васька – понесу», – предложил Камак, видя, что четвероногому другу трудно ступать по мокрым от росы камням.
Камак прошёл заболоченный берег, вглядываясь в море. «Красивый остров, и птицы разные на нём. Назову «Крашенинников»! – промурлыкал кот. Прошагав ещё пару вёрст, камчадал вышел на берег реки. «Вахиль», созвучно с Василь! Могу же я дать чему-либо своё имя?» – «Конечно, можешь! Ты же первооткрыватель!» – переходя реку по поваленному ураганом дереву, согласился парень.
В вечерних сумерках по гористому побережью, товарищи вышли на мыс. С него им открылась бухта с милю шириной, уходящая в материк.
– Эх, жаль, что мы не можем летать как птицы и видеть всё с верху! – воскликнул Камак. – Тогда бы не попали в ловушку и обошли преграду.
– Мыс – «Ловушка», а коварная бухта, закрученная как верёвка, их много на корабле, получит название «Бечевинская». Давай заночуем в скалах. Ветер меня за день насквозь продул.
Устроившись в расщелине, путешественники поели и под затихающий гвалт птиц, гнездившихся в скалах, уснули.

Кроноцкий залив – Бобровое море.

Утром кот Васька потянулся, выпуская свои длинные, острые когти и попросил: «Дай мне кусочек рыбки и пойдём. Я отдохнул, смогу продолжить путь». Товарищи поели.
Под крики просыпающихся птиц, путники устремились вперёд. Карабкаясь на увалы, и проходя тундровые урочища с блюдцами озёр, вышли на продуваемый ветрами «нос» полуострова. С утёса, высоко взметнувшегося над Океаном, перед ними открылись бескрайние дали.
– Смотри, Васька, за теми вулканами наше селение и строящийся острог, – указывая на пройденное побережье, сказал парень.
– А с той стороны полуострова новое море! – воскликнул кот. – И на другом конце лежит снег. Там, что живёт зима?! Но мы туда не дойдём, найдём твоих родителей раньше.
На поверхности неведомого моря, Камак увидел много китов, и не одной лодки, а в глубинах открывшегося побережья конуса многочисленных вулканов укрытых дымкой.
– Елагин рассказывал, что весна не везде приходит. Есть места, где царствует зима. Давай названия – жду!
– Полуостров и мыс – «Шипунский». Вон, с каким шипением на него накатываются волны! – воскликнул кот-картограф. – Новое море потом назову. А почему птицы мало летают?
– Пернатые сейчас высиживают потомство. Когда появятся птенцы, тогда-то чайки, бакланы, кайры, и другие начнут, выискивать корм себе и деткам. Пошли, может, мои родители высадились на берег?
Продвигаясь на север по скалистым нагорьям полуострова, под постоянно меняющимся ветром, то с суши – тёплый, то с Океана – холодный, товарищи и вышли к широкой бухте.
– Камак, а что это за зверь морской, держит голову, упираясь своими клыками в берег?
– Не клыки, а бивни. Это морской житель – морж.
– Ту гору, у которой заночуем, назову «Силуэт». Сказочная тень от неё падает! Бухту, что проходим – «Моржовая».
Солнце скрылось и путники, устроившись меж камней – уснули.

Холодный и плотный туман разбудил путешественников. Посадив кота на плечо, парень спустился по скользким камням в залив, что вчера видел со скалы. Шагая по галечной косе, разделяющей море и озеро, под шум невидимых волн, он думал о родителях.
В белом мареве тумана, внезапно появился медведь, сжимавший в зубах большую рыбу. Камак выставил перед собой копьё, а кот прыгнул с его плеча на холку зверя, и вогнал свои острые когти в его чувствительный нос, при этом страшно мяукая. Мишка взвыл, перекрывая шум прибоя, и выронив рыбу, бросился бежать: галька летела из-под четырёх его лап – фонтаном.
Проскакав на противнике, кот спрыгнул и, победоносно задрав хвост, вернулся. Камак подхватил друга на руки, нежно гладя по шёрстке. «Ты настоящий герой!» – «Да ладно, чего уж там! – мягко мурлыча, ответил Васька. – Пусть знает кто мы такие. Бедняга убегая, уронил улов, а мы его съедим!»
Дальше парень продвигался осторожно, и выйдя на противоположный берег залива, поднялись на скальный мыс. Налетевший ветер с моря, рассеял туман, и всё кругом стало видно. Всматриваясь в даль, друзья поели и отдыхали.
Прежде чем спуститься в новый залив, Камак осмотрелся. Идя по косе, разделяющей море и озеро, он стал бить копьём рыб и выбрасывать их на гальку. «Зачем нам столько?» – «А ты посмотри, медвежата ждут. Видимо мамка их где-то далеко, или погибла», – отступая назад, ответил камчадал. Два медвежонка подбежали к лежавшему на берегу улову и с жадностью накинулись на еду. Затем, схватив зубами по рыбине – убежали.

– Скоро медвежата научатся добывать себе пищу, – глядя вслед малышам, сказал Камак. – Васька, а почему ты не даёшь новых названий?
– Мы прошли две почти одинаковые бухты с прилегающими к ним озёрами. Первая – «Большая Медвежка». Там встретили косолапого. В этой живут медвежата. Значит – «Малая Медвежка».
Уставшие путники сели на камни. Под шум плавно накатывающихся на берег волн, парень задремал, удерживая на руках кота. Ему снился родной чум: мать хлопотала у очага, а отец возле лодки…
Холодные брызги начавшегося прилива, разбудили камчадала. Друзья пошли дальше вдоль линии прибоя, всматриваясь в набегающие волны. Пока не вышли на высокий мыс.
– Васька! – воскликнул Камак. – Мы прошли много чего, почему не называешь?
– Рыбья косточка в горле застряла. Река, озера, мыс, всё – «Калыгирь»!
– Прополощи рот и пожуй травки чабрец, она и выскочит.
Вечерело. Товарищи поднялись по распадку и устроились на траве меж зеленых кустов ольхового стланика. Здесь ветер их не доставал, зато комаров кружилось множество.
– Эти крылатые разбойники нас одолевают.
– Дальше от моря, даже ветра бессильны против комариных полчищ, так говорил отец. Настаёт их время, – глядя на опавшие цветы черёмухи, сказал Камак. – Беги за хворостом, я разведу костёр.
Звёзды ярко светились в вышине, товарищи по очереди подбрасывали хворост в костёр и дремали. Так и прошла эта ночь: комары не подлетали к огню.

Река Жупаново.
Утро было пасмурным. Юго-западный ветер пригнал облака и пошёл дождь. Камчадал продвигался медленно по нагорью, высокие сапоги из шкуры медведя скользили по лишайнику, покрывавшему камни. Кот, устроившись на плече парня, под капюшоном кухлянки, рассматривал сидящих на скалах птиц. Камак вышел на мыс, выступающий в море, как месяц, сидящий на шесте, снизу клокотал прибой. Дальнейший путь преграждала широкая река. Морские волны подгоняли нескончаемые косяки идущей на нерест рыбы: зелёные головы и ярко-красные тела.
– Мы прошли гору «Сарай», она как лабаз, что ставят казаки для хранения продуктов и трое «Тундровых ворот» распахнутых для морского ветра. Б-р-р, мой мех пропитался влагой!» – ёжась, сказал кот, и ловко схватил лапой вылетевшего из стены дождя жука с длинными усами, бросил. – Жук упал! Значит река «Жупаново», как и эта оконечность мыса, а та – «Южный»!
– Это был жук короед, что прогрызает дыры в деревьях, – объяснил Камак. – Чтобы преодолеть эту реку, нужна байдара.
– Давай поищем переправу, иначе нас съедят рыбы, вон какие у них зубища!
– Мама говорила: «Идущая на нерест рыба не питается». Вот место от кострища. Может мои родители были здесь? Идём вдоль реки.
Дождь кончился, и солнце начало пробиваться сквозь редеющие облака. Товарищи шли по берегу реки вдоль заливных лугов, всматриваясь в расширяющуюся протоку. Поверхность вод была серой от многочисленных птиц. Вдруг, все пернатые разом взлетели, создав крыльями мощный порыв ветра. «Что их напугало?» – озираясь по сторонам, спросил Васька. – «Птицы пережидали дождь, а сейчас взлетели и сушат перья. А может они разом стряхивают и топят блох, ведь эти паразиты у многих есть», – глядя с улыбкой на четвероного друга, ответил парень.
Поднявшись на вершину гряды, Камак увидел костёр на остове. «Там мои родители!» – закричал он, призывно махая руками. Человек у огня встал, и сев в байдару, начал грести. На берег ступила улыбающаяся старуха. Подошла, и взглянула на незнакомца: лицо её сделалось грустным и морщинистым.
– Я подумала, наше племя вернулось, – разочаровано проговорила старуха. – Раньше вдоль этой реки «Шапхад» и я кочевала, а эту зиму провела здесь в одиночестве. Ты кто и почему один?
– Меня зовут Камак – это мой друг, кот Васька. Я живу в селении Аушин. Сейчас там казаки строят острог. Когда налетел ураган отец и мама были в море. Они тут не появлялись?
– Слышала я о большой лодке, что доставила сюда людей с длинными ножами. Зови меня Митх – бабушка. Камлон, внучок, не было здесь никого. На твой вопрос могла б ответить наша шаманка – Юумуисха. Но она кочует вместе с племенем. Я тебе так скажу, если твоих родителей не забрал Митг – дух Океана, то они сами найдут тебя. Садись в лодку, помоги мне. Переночуете у меня, а утром я вас переправлю на тот берег.
Камак залез в лодку и кот запрыгнул. Старуха, умело управляя веслом, гнала байдару вдоль берега. Парень стоял на носу, готовый вонзить копьё, но рыба держались у дна глубокой реки. «Жаль, что нет сети», – глядя на пойманные им три горбуши, размышлял он.
Медведь, что сидел на берегу, прыгнул в воду, надеясь зацепить когтистой лапой рыбу. Но ему не повезло. С трудом, четвероногий рыбак вылез на обрывистый берег, и недовольно сопя, отряхнулся. Затем он поднялся на дыбы и, задрав морду к закатному солнцу – зарычал, вытянув вперёд лапы.
Парень посмотрел в ту сторону. Едва не касаясь водной поверхности, белоплечий орлан, устало взмахивая огромными крыльями, нес в когтях большого кижуча. «Рыба велика, по весу больше птицы, – промолвила старуха. – Но не всегда добыча достаётся охотнику. Смотрите, следом летят вороны. Эти птицы хитры и коварны, ждут, когда крылатый рыбак окажется над берегом. За свой век я тут такого насмотрелась...»
Белоплечий орлан преодолел реку и начал набирать высоту, стремясь к берёзовому лесу за лугом. Вороны по-очереди стали подлетать к крылатому великану и дергать клювом за хвостовое оперение. В конце концов, могучая птица выпустила из когтей улов и улетела. С лодки было хорошо видно, как рыбина упала на пологий подъём. Вороньё с карканьем набросилось на добычу, отрывая куски от тушки кижуча.
Из кустов ивняка, словно ничего не замечая, вышла рысь. И вот, стремительный прыжок, и беспомощная ворона в её зубах: остальные птицы подняли гвалт и взвились ввысь. Рысь выплюнула ворону и, схватив зубами рыбину, скрылась в кустах. Из ольхового стланика быстро выскочила лиса, и ухватив зубами мёртвую ворону, оглянувшись, побежала назад. Тявкнув ей в след, появились два песца и стали вылизывать кровавую траву, подбирая кусочки рыбы.
«Вот это рыбалка! – воскликнул Камак. – Выходит, каждый зверь всё видел и ждал своего момента?» – «Выходит так, камлон, – горестно ответила старуха, глядя на рыб, что были в лодке, – и у нас сегодня не густо. Ничего, завтра утром я вам покажу рыбалку».

При свете костра Митх почистила пойманную рыбу и сварила «Лылыкэч» – рыбные головы, добавив в варево сухих ягод можжевельника. Друзья, с первого дня похода, шли без горячей пищи, и предложенную старухой наваристую еду, ели с аппетитом. Парень заедал всё ивовой корой: когда приплыли казаки, то удивились, узнав, что она заменяет хлеб у камчадалов.
– Спасибо, бабушка, вкусно! – поблагодарил Камак, запивая напитком сладкое печенье, спечённое из ягод шикши. – Я когда уходил, то не взял соль – всё что было в чуме, унес ураган.

– Такого буйства природы я за свою жизнь ещё не видела – волны на «Бобровом море» были с гору, – заверила старуха. – Ураган, разметал и мой чум. Мне пришлось долго собирать по побережью домашнюю утварь. Росомахи и прочие зверьки, нашли и съели унесённую еду. Благо бочки с напитком – «сюч» из морошки, и другие сушеные запасы, рыбья мука, травы, корешки хранились в землянке. Я знаю, что такое жить без соли. Каждое лето племя возвращается на побережье, делаем запас рыбы и соли. Вначале нужно нарубить дрова и сплавить их по реке. Ночами выпариваем в котлах на огне морскую воду, так как днём в них варим еду. Что же это за праздник, без мяса и соли! Когда начинает падать листва, наше стойбище уходит вдоль реки за гору «Востряки». Минуя парящий вулкан – «Трёхкорончатый», укрытый льдами. Я помню времена, когда по его склонам текли расплавленные камни, а к небу поднимались огромные столбы пепла. За ним спокойный вулкан – «Дзензур» …
– Гора – «Жупановские Востряки». Трёхкорончатый будет – «Жупановский», а Дзензур пусть так останется, – дал свои названия кот.
– По тундровым урочищам доходим до парящей кальдеры вулкана «Узон», на высокогорную долину «Синий Дол». С её поверхности, покрытой, как и этот лиман, озёрами, снега сдувают ветра, и оленям легшее добыть ягель. Затем перегоняем стада к озеру «Большое», что ближе к сопке «Унана», мимо вулкана «Туаншиц». Там у нас праздник, встречаем камчадалов, что живут по берегам глубокого озера – «Кроноцкое». Что-то мои не гонят оленей. Тут сочные травы и ветра сдувают комаров. Видимо собирают разметанные ураганом стада по распадкам. Ложитесь спать, нам рано вставать.

Утреннюю зарю встречали на реке. Камак, как и старуха работал веслом. «Пройдём большую воду Шопхад и будем на месте. Тут прошла моя молодость», – указывая на подступающую к воде белую, отшлифованную солнцем и ветрами гору, сказала Митх.
Солнце стояло уже высоко, когда лодка уткнулась в камни переката. К отмели, с двух сторон, стали выходить медведи, не обращая внимания на людей. На близь стоящие деревья и кусты рассаживались птицы орланы, беркуты, вороны и чайки. То тут, то там, в высоких травах мелькали соболь, куница, горностай. Вышло семейство росомах и две рыси. Чуть в стороне от них, держались группой песцы. Лисы двумя шеренгами сидели по обоим берегам реки. Все чего-то ждали. Кот забрался на плечо друга и с опаской поглядывал на зверей. Но лесным жителям не было дела до него, все взгляды были устремлены на прозрачные воды реки, струящиеся по камням переката.
Вдруг свершилось чудо: сотни рыб мощным потоком вынырнули из глубин и заскользили по отмели вверх. Река, упершись в возникшую плотину – заливая берега, потекла вспять. Все звери бросились хватать поднимавшуюся на нерест рыбу, кто клювом и когтями, кто зубами, а кто когтистой лапой. «Чего ждёшь? Коли и бросай в лодку», – крикнула старуха, оторопевшему парню, работая палкой с крюком на конце, как плотник, втаскивающий при помощи багра бревно на сруб стоящегося дома.
Камак колол и колол копьём рыб и кидал их в лодку. Ему было всё равно, что за рыба и как называется, азарт охоты полностью овладел им. Кот Васька, прыгал на проходящую рыбу, и впившись в неё зубами, упираясь лапами в камни, тащил свой улов к лодке.
Невероятных размеров чавыча, блистая в лучах солнца своим красочным нарядом, заскользила возле него. Кот прыгнул, вогнав когти, в широкую рыбью спину и как наездник, устремился вперёд. Понимая, что друг может погибнуть, Камак закричал: «Васька, отпусти рыбину – утонешь!» Но шум воды, ход рыбы, урчание и чавканье, разносившиеся кругом, поглотили его крик.
Парень увидел, как огромный медведь придавил передними лапами рыбу, уносившую его пушистого друга. «Оставь! Это моя добыча!» – крикнул Васька и царапнул когтями по морде зверя. Косолапый выпустил добычу и злобно рявкнул. Свободная чавыча, вильнув хвостом, скрылась в глубинах омута, что начинался за перекатом. Кот в несколько прыжков добежал до парня и, вспрыгнув к нему на руки, сказал: «Вот зверюга! Из-за него такая рыбина сорвалась!» – «Этот мишка, спас тебя от верной смерти. Иначе бы ты оказался на дне реки», – поглаживая друга по мокрой шерстке, сказал Камак, и взяв из лодки рыбину, кинул медведю-спасителю. Косолапый схватил подарок и, урча, впился в него зубами. «А что происходит, – возмущённо воскликнул кот Васька, – где рыба?»
Парень осмотрелся, кругом чавканье и скрежет зубов, а хода рыбы нет. Воды реки, струились меж камней, унося с переката капли крови и икры – словно ничего и не было. «Садимся в лодку и поплыли», – распорядилась старуха. Быстро втроём устроились на улове, и течение понесло байдару вниз.
– Как вы узнали, что рыба пойдёт через перекат? – спросил Камак.
– Это зависит от многих условий – и дожди в верховьях, и таяние льдов, и направление ветра. Следующий переход рыбы через перекат не просто определить. Может пройти день, пока она соберётся с силами. Вчера, когда мы рыбачили, я видела, как медведи уходят вверх. Наши предки давно подметили: звери чувствуют, когда пойдёт рыба. Куда проще ловить сетями, но наши, сплетенные из крапивных стеблей – не прочны. Были годы, когда на перекат не ступишь – сметут. А я видела, как рыба приходит с моря умирать.
– Казаки привезли с собой пеньковые сети. А это как, просто – умирать? – удивился парень.
– Да, именно так, камлон. Рыба нагуливает силу много лет в Океане, и приплывает туда, где сама развилась из икринки. Перед заходом в реку у неё вырастают зубы, чтобы копать в донных камнях ямку. Отложив икру, они заваливают её камешками, чтоб течением не унесло. После этого самцы охраняют кладку. На реке мало мест, где солнце прогревает воду, а в глубинах редкие особи нерестятся. Были годы, «большая рыба» не заходила в Шапхад. Места для нереста всем не хватало, и наше «Бобровое море» выбрасывало на берег высокие рыбьи валы. В такие годы люди уходили к вулканам, подальше от побережья, и там проводили лето. Скоро и эта рыба, после нереста, будет валяться по берегам дохлой, заполняя вонью долины – мясная муха тучами полетит, – уверенно заявила старуха, причаливая к своему острову.
– А ты, кот, береги себя. Многие охотники, не рассчитав силы, не вернулись в свои стойбища. Нужно знать меру, иначе, азарт погубит тебя. Вы пока поешьте, еда осталась с вечера, а я вскрою рыбу и выброшу кишки. После того как вас перевезу – почищу, порежу и уложу в яму.
Старуха вспарывала рыбу, Камак подносил ей, помогал и кот. Покончив с уловом, втроём поели. Затем сели в лодку. Пока плыли, минуя многочисленные и широкие протоки, Митх о многом поведала. Как оказалось, у этой величественной и богатой рыбой реки есть северная сестра, но их разделяют многочисленные озёра. Старуха перечислила самые значимые. Кот всему дал название – «Жупановский лиман».
Преодолев широкое русло реки, причалили к берегу. Морские волны подгоняли всё новые и новые косяки рыб, идущие на нерест. Прощаясь, старуха протянула берестяной туесок и сказала: «Камак, ты станешь сильным и умным. Я это вижу. Когда надумаешь жениться, посети наше стойбище. У меня растёт правнучка, она будет тебе надёжной опорой. Всё что знаю и умею, я передала ей. До встречи».
Митх села в байдару и отчалила. Парень даже не успел поблагодарить её. Он открыл туесок и увидел в нём соль, такую же выпаривают из морской воды в их стойбище, а казаки привезли с собой более светлую и крупную.

Подход к вулкану Семячик.
Преодолев много вёрст по высокому и ровному побережью, под шум набегающих на скальный берег волн, друзья ступили на мыс – «Командный». Осмотрев с него морскую поверхность, пошли дальше, вдоль одноимённого озера.
Солнце скрылось за нагорьем, когда они подошли к реке, впадающей в море. Посадив на плечо кота, Камак столкнул с берега в воду коряжину. Усевшись на неё верхом, и гребя руками и ногами – переправился. Чтобы согреться, побежал к берёзовому лесу, что рос невдалеке. Под кронами деревьев, в высоком папоротнике, разожгли костёр и поели.
– А ты, Васька, помнишь, как старуха назвала это море?
– Я картограф и помню всё! Море Бобровое, а реку, что преодолели, назову «Половинчатая».
Затем они легли спать – злющих комаров кружилось вокруг несчётно. Посреди ночи кот жалобно попросил: «Друг, пошли к побережью, там насекомых сдувает ветер».
Остаток ночи провели на берегу озера «Песочное». Камак уснул, а кот ходил вокруг, слушая ночные голоса. Рассветало, когда Васька разбудил парня и тихо прошептал: «Слушай, кто-то давно стучит о камни. Может, это лодка причалила и трётся о берег? Пойдём, посмотрим».
Осторожно пробравшись к самому приливу, они начали всматриваться в предрассветный сумрак. Лодки не было, а недалеко от берега, лёжа на спине, покачивался на волнах тёмный звёрёк. Зажатым в лапках камнем он стучал по своему, более светлому, животу. «Что он делает? Может у него не всё в порядке с желудком?» – прошептал кот. – «Это Калан. Охотники называют его – морской бобр, казаки – морская выдра. А с желудком у него действительно проблема – требует пищи. Вот он и работает, вначале найдёт на дне залива морского ежа, а потом разбивает его камнем и съедает. Из шкурок этого зверька шьют теплые и мягкие одежды. Где сейчас мои родители, и что с ними? – «Я тоже хочу попробовать морского ежа, – мечтательно протянул Васька. – Твои родители никогда его не приносили».
Камак сел и привалившись спиной к камню, задумался. До него донёсся возглас: «Давай, катись!» Открыв глаза, он увидел кота толкавшего перед собой морского ежа. Подхватив мокрого товарища и, сунул его себе за пазуху – побежал, чтоб согреть друга. Обсохнув на груди парня, Васька высунул мордочку и спросил:
– Где это мы? Друг, ты подобрал, выловлено мною в море ежа? Мне было нелегко отплыть от берега, волна отбрасывала обратно. Но я поднырнул под одну, вторую и доплыл до места, где мы видели калана. Там не глубоко и на дне, среди длинных водорослей, много морских ежей. Я одного и схватил.
– Бегу вдоль лимана. Из озера, что осталось позади, вытекает река, а в неё впадает другая. Впереди устье. Буду переправляться. А ты смелый кот, раз отважился броситься в море. Не волнуйся, добытого тобою морского ежа, я несу с собой.
Увидев по реке плывущую берёзу, с торчащими во все стороны корнями, Камак прыгнул на неё и, гребя копьём – поплыл. Течение подхватило дерево, и понесло навстречу морским волнам, что вкатывались в устье реки.
Вдруг берёза зацепилась корнями за донные валуны, и течение начало разворачивать её и прокручивать. Балансируя руками и перебирая ногами, Камак продвигался по стволу к макушке, что почти коснулась противоположного берега. Корни берёзы высвободились из ловушки, и река, с удвоенной силой понесла смельчака.
Камчадал присел и оттолкнувшись – прыгнул. Приземлившись на самом краю берега: камушки под ногами стали сползать в реку. Парень опустился на четвереньки и устремился подальше от воды: кот, что вовремя переправы сидел на его плече, уцепившись когтями в кухлянку – спрыгнул, и бежал рядом. Товарищи отдыхали на камнях и смотрели, как подхваченная волнами берёза уносится в море.
– Вон где мы уже были бы, – переводя дыхание после пережитого, сказал кот. – Твоя ловкость и находчивость спасли нас.
– Да ладно, Васька, ты преувеличиваешь. Лучше давай всему названия.
– Река – «Карымская». Вытекая из одноимённого озера, она своим изгибом схожа с коромыслом, на котором казачки носят ведра с водой. Её приток – «Коренная», ведь корень дерева зацепился и спас нас.
Пройдя несколько вёрст по побережью, уставшие путники ушли на ночь в стланик: северный ветер крепчал, и с моря потянуло холодом. Камак расколол копьём морского ежа. Кот Васька был в восторге от вкуса моллюска. Друзья насобирали валежника и согревшись, уснули у костра.

Проснувшись от холода, товарищи увидели, что костёр давно прогорел, а всё вокруг было в инее. Поели варёной рыбы, что дала им в дорогу старуха и пошли. Разгорающаяся на востоке заря, высветила льды в море.
– Это что, зима вернулась? – спросил кот.
– Нет, Васька, ураган оторвал лёд от северной земли, о ней рассказывал Елагин. Смотри, кто там ходит.
– Так это же медведь, но белый! Ого, прыгнул в море и плывёт сюда. Давай спрячемся, он такой огромный, – испугано взъерошив шерсть, предложил кот.
Друзья отошли и затаились в зарослях рябины, росшей на берегу нового лимана. Из-за кустов, им было видно, как белый медведь вылез на берег и, отряхнувшись, направился по побережью на Север. Дав уйти зверю, они вышли из своего укрытия. Рассматривая искрившиеся на солнце белые горы изо льдов, кот воскликнул:
– Камак, а что это за чучело двугорбое плывёт?
– Это Дюгонь – морская корова, с детёнышами на спине. Смотри, за полосой прибоя, знакомый калан, вновь колет морского ежа.
Сидя на камнях высокого мыса, путешественники смотрели на морскую выдру. Та, расколов и съев усеянного шипами морского моллюска, сделала оборот в воде, очищая брюшко от отходов, и вновь улеглась на спину. Достав лапой из складок тела очередного ежа, принялась колотить по нему камнем.
Внезапно калан замер, протяжно свиснув, перевернулся и устремился к берегу. Достигнув насыпи, нанесённой прибоем, морской зверёк быстро преодолел её и, не останавливаясь, понёсся по гальке к прибрежным скалам.
Море расступилось, и с разинутой пастью, усеянной острыми зубами, на берег вылетело крупное морское животное с высоким чёрным плавником. Ударившись головой о камни, оно завалилось на бок и забило хвостом, блестя на солнце белым брюхом.
– Вот так поохотилась касатка, попала в западню, из которой ей не выбраться! – воскликнул Камак. – Скоро вороны и чайки устроят тут пир, и звери явятся на него. Права старуха. Из охотника можно превратиться в дичь! Смотри, а калан-то, уплывает! Васька, поищи у берега оброненного им ежа, а я отрежу кусочек от морского хищника.
– Это место назову – «Мыс Смерти». Искать всегда проще, чем нырять в холодное и полное чудищ, море! – воскликнул кот, прыгая по камням к линии прибоя.
Заполнив заплечный мешок мясом касатки, и расколов найденного морского ежа, товарищи двинулись вдоль лимана. Васька съев лакомство, довольный бежал впереди, крутя головой по сторонам. «А что это там висит?» – спросил он.
Парень подошёл и снял с верхушки, кривой и прижимающейся к земле берёзе, ярко-красную ленточку. «Это волосянка моей матери! Её она заплетала в волосы! – воскликнул он. – Этот узор, из китового уса, мама при мне вплетала в камышовые травинки, а затем красила соком шикши и рябины. Значит родители здесь!» – «Хорошо, друг, обойдем этот лиман «Берёзовый», и всё осмотрим. Возможно, твои родители ушли от моря, по одноимённой реке, что протекает лиман, как та старуха».
Пробравшись через заросли малины, ивы, сирени заболоченного лимана, путники вошли в лес каменной берёзы. По тропинке, проложенной зверьём в травах, начали подниматься по берегу реки «Берёзовая». Они проходили тундровые распадки, покрытые цветущим ягодником, и сопки, поросшие ольховым стлаником.
Уставшие, путники ступили на каменистую долину, у подножья вулкана. Голубая дымка укрывала три его вершины. Над одной из них поднимался в вечернее небо высокий столб пепла. «Урочище Открытое», – дал название площадке кот. Заночевали в кедровом стланике, подступающем к долине: ветер гонял по камням пепел и сдувал комаров.

С рассветом товарищи поднялись на одну из трёх вершин вулкана. Им отрылся удивительный вид. На востоке, под лучами восходящего солнца простирался безбрежный Океан. На западе – зелёная даль, с горными вершинами. На юге возвышался вулкан, с облаком пара над вершиной, а за ним в корончатом кратере, поросшем стлаником – высокогорное озеро. На севере, укрытая белой дымкой – группа вулканов, а за ней – ещё и ещё.
– Какой простор! – восхищаясь земными далями, воскликнул кот Васька.
– Смотри, друг, в этом кратере находится озеро бирюзового цвета. А на берегу того горного озера, поднимается дым от костра. Может там мои родители! Пойдём, это вёрст десять будет.
– Назову тот вулкан «Карымский». Он напротив реки, которая нас чуть не вынесла в море. К вулкану дойдём по каменистой тропе, вон она видна! – воскликнул кот и, подняв огромный камень, кинул.
Лёгкий камень из пемзы упал и покатился по склону, увлекая за собой другие. Камак спускаясь с вершины, посчитал камни, что остановились возле большого валуна. «Их семь, и они все круглые!» – крикнул он, и ткнул древком копья под валун – оно загорелось. Бросив копьё и затоптав пламя ногами – рукоять была обуглена, камчадал сказал:
– Вот такие «бомбы» выбрасывают вулканы при извержении, и они долго сохраняют в себе колоссальное тепло! Отец мне об этом рассказывал.
– Ты обут, а я давно чувствую тепло от поверхности, – сообщил кот. – Матросы гоняли палками на палубе шар из пакли и смолы, и называли его – мячик. Ты насчитал семь, значит, вулкан будет называться – «Семячик». Пошли, а то я опалю лапки.
Обходя многочисленные ямы и трещины, заполненные пеплом, товарищи спустились. По тропе, минуя гору «Острая», озеро «Пересыхающее», дошли до подножья вулкана Карымский. Рядом стоящему, кот дал название – «Двор», а недалёким горам «Скальная» и «Плоская». Обошли «Карымское» горное озеро, и у вытекающей из него реки, сделали ночной привал.
Камак насадил на копьё нерку из озера и отдал её коту. Затем развёл костер и обжарил мясо касатки. Съев рыбу, Васька принялся за мясо, и довольно урча, сказал: «Не печалься, друг, что тут нет твоих родителей. Судя по старым кострищам, люди заходят сюда, чтобы испить воды из многочисленных источников. Я многие лизнул – минеральные и горячие, а пар от них отгоняет комаров. Утром спустимся по реке и продолжим поиск».

Солнце ещё не взошло, а путешественники уже спускались вдоль реки. Прошли «Первый» водопад: падение, уступ и новое падение воды. «Аршина четыре будет в высоту» – определил Камак. «Второй»: с каменного выступа, вода устремлялась вниз, широкой лентой и образовывала озерцо у подножья скалы.
Пройдя немного, путники услышали впереди оглушительный грохот. Цепляясь за кусты жимолости и голубики, они спустились по скалам, к подножью водопада и оказались на берегу озера. «Аршин сорок будет!» – радостно прокричал парень, трогая руками красочную радугу, созданную солнцем и брызгами разбивающейся о камни воды. Кот прыгнул к нему на плечо и громко промурлыкал: «Друг, прости, я ошибся. Это река Карымская, шумная и быстрая. Мы прошли её устье, но не встретили твоих родителей. Давай вернёмся и поищем их у той группы вулканов, что на севере. Вон, сколько рыбы в реке, но она не может преодолеть все эти водопады. Как вообще рыба попала в горное озеро?» – «Возможно, ты прав, Васька, – горестно ответил Камак. – Ты же видел, сколько птиц на поверхности Карымского озера. Это они на своих лапках заносят икру, а теплые воды источников, и многочисленный рачок, способствует развитию мальков. Возвращаемся».
По-прямой, спотыкаясь о стелющийся кедровый стланик, изнемогая от усталости и укусов насекомых, неся на себе кота, парень вышел к Пересыхающему озеру. Друзья отдохнули и поели жареного мяса. Камак толкал себе в рот и листья дикого чеснока. Затем, по тропе, они вернулись на Открытое урочище. «Сейчас мы у подножья «Малый Семячик», а к которому идём, назову – «Большой Семячик», – вычёсывая пепел из шерстки лапкой, сказал кот. – «Ложимся отдыхать до утра на старом месте, – распорядился Камак.

Вулкан Большой Семячик.
Обойдя с севера гору «Развальная», друзья спустились к шумевшей водопадом реке. Они оказались в котловине с высокими скальными стенами. Широкие струи воды, падая с большой высоты, разбивались о каменную чашу. Грохот стоял невыносимым, и воздух был сырой.
Камак перешёл реку по находившему ниже перекату, а кот, сидевший на его плече, сказал: «Река «Новый Семячик»!» – «Я бы сказал – «Шемечь»! «Шемт» – земля, «Уачь» – камень – каменная земля! Водопад аршин двадцать пять будет, однако! Сильная река».
Пройдя за день многочисленные распадки, друзья отдохнули и поели у подножия горы «Выступ». В сумерках поднялись на её вершину – тут дул ветер, и не летали надоевшие им насекомые. Расположившись на мху, путники спокойно уснули.
Первые лучи солнца, разбудили парня. Спустившись с горы, товарищи двинулись, к вулкану, конус которого возвышался над утренним туманом. Стоя на плоском гребне горы, они рассматривали собранные в группу вулканы. «Этот – вулкан «Кругленький», а что в центре – «Центральный Семячик». На востоке – гора «Средняя». На западе – «Баранья», а за ней «Крайняя». Дальний вулкан, с двумя, покрытыми ледниками вершинами – «Большой Семячик» или «Зубчатка», пока не решил, – дал названия пикам кот. – Пройдем, осмотрим всё».
Уже к вечеру, обходя колонию стоящих столбом у норок зверьков, Васька, облизываясь, спросил:
– Кто такие? Вот пристроились – тепло и птички поют!
– Это сурки. Птичка, черная спинка и хвост, на белой грудке имеет золотые пёрышки – Снежный Подорожник, а та, серая кроха, с белыми крылышками – Горный Вьюрок. Эти птички – высокогорные и питаются семенами трав, которые на снежник заносит ветер. Мама мне о многих пернатых рассказывала. В кратере Центральный Семячик есть чёрное озеро, поверхность его кипит от газов – рыбы в нём нет. Мы обошли все вулканы, красивое место, но здесь нечего есть. Если и были тут мои родители, то ушли. Вернёмся к морю, и продолжим их поиск, – горестно вздохнув, сказал Камак. – Этот вулкан назову – «Бурлящий»!

На вершине горы Выступ, товарищи переночевали. Проснувшись, вышли к реке Новый Семячик и вдоль неё начали спускаться к Океану. День был пасмурный и туманный. Спустившись с очередного нагорья, подошли к лесному массиву. Глядя на чудные деревья, кот спросил:
– Камак, мы прошли многие рощи и увалы, где деревья были все согнутые и чахлые. Видели высокогорные луга с красивыми цветами и горные пустыни, а это какой-то чудный лес, стволы и ветви, покрытые мхами.
– Это роща грациозной пихты. Отец рассказывал, что камчадалы не заходят сюда, тут обитают «Ушахчу» – духи леса.
Медленно и с опаской товарищи продвигались вперёд. Налетел ветер, и туман прижало к земле. Деревья начали раскачиваться и скрипеть, казалось, что вот-вот появятся лесные духи. По лесу разнёсся длинный звук, словно градины по очереди ударяют в бубен. Кот сжался в комочек, испуганно озираясь – из густой кроны на него смотрели чёрные глаза. Вскарабкавшись на плечо друга, он прошептал: «Там, духи на дереве!»
Из ветвей пихты вылетела черная ворона и, каркнув, села на камень, рассматривая путников. Затем, проведя крылом по шерстке кота, сказала:
– Не бойся, малыш! Это стучит в сухое дерево пёстрый дятел. А вот сидит птичка – дубонос, с крупным, голубоватого цвета носом. Смотри, масковка схватила в полёте большую муху. Она и гусениц поедает. Ни злых, ни добрых духов здесь нет. Такого голубоглазого и пушистого кота, я вижу впервые. Ты плаваешь, охотишься днём или ночью?
– Я прибыл издалека – ныряю и плаваю! – гордо выпятив грудь, ответил кот Васька. – Круглосуточно выхожу на охоту.
– Хорош, хорош, глаза горят как у рыси! А не об вас ли сороки трещат повсюду: Идут по побережью путники, и любого сметут со своего пути.
– Что вы, уважаемая Ворона, – это всё преувеличение! – воскликнул Камак и, достал ленточку матери. – Мы ищем моих родителей. Их лодку унёс ураган. А это украшение мамы, я нашёл на побережье.
– Напрасно вы забрели сюда. Разные звери проходят по лесу к морю и обратно. Много, очень много лет тут не ступала нога человека. Если чего, я не увижу, то вездесущие сойки и сороки сразу мне доложат.
– Спасибо, уважаемая Ворона, – поблагодарил парень. – Мы продолжим поиски родителей.
– Я вас провожу, гости дорогие, а по дороге послушаю, что нового в мире.
Летя рядом с путешественниками, ворона мало слушала, а больше сама рассказывала, о зверях и птицах, живущих в округе. За разговором вышли к лиману. С вершины сопки стали рассматривать птиц, которых там было множество. «В нашем лимане, – объясняла Ворона, – зимуют многие птицы, лебеди, гуси и утки, а с теплом прилетают и перелётные. Вон, на высоких ногах и с длинным носом – цапля. Вот, кулик-сорока с красным носом, протыкает прибрежный ил, рядом серый – кулик-лопатень, своим носом-лопатой роет и ищет червей»…
Рассказ вороны прервал страшный случай: с небес камнем упал хищник в огневом оперении и, схватив когтями кулика-лопатеня, взмыл ввысь. «Ловко сапсан, схватил жертву! – с завистью и сожалением сказала ворона. – Напрасно бедная птичка летела сюда из-за морей – напрасно! За лиманом, на север, есть целебные источники, туда заходят люди. А я полечу в свой лес. Прощайте, гости». И ворона улетела.
Смотря вслед улетающей вороне, парень сказал: «Кругом идёт борьба за жизнь, друг Васька. Нужно опасаться многих хищников, на земле и в небе». – «Согласен. Назову это – «Семячикский лиман».

Источник – Горячий ключ.
Под начавшимся дождём Камак разделся и, держа над головой одежду, сверху сидел кот, переплыл пролив, соединяющий лиман и море. Одевшись, он побежал по перешейку. Пробежав мили три, перешёл на шаг, всматривался в склоны побережья. Видя озабоченность друга, кот, сидящий на его плече, сказал: «У озера Карымское я лакал воды многих источников, и теперь могу определить, какой ручей минеральный».
Парень прошёл много вёрст, и в каждом, впадающем в море ручье, кот Васька пробовал на вкус воду. «Вот этот минеральный! – радостно промурлыкал кот, лизнув воду в новом ручье. – Давай поднимемся к его истокам и посмотрим». – «Доверимся твоему чутью, друг», – сказал Камак , и подхватив товарища на руки, свернул на еле заметную тропу.
Пробираясь через густой ивовый и рябиновый кустарник, что рос по берегам ручья, камчадал вымок, а когда шагнул на нагорье, поросшее шеломайником, подумал: «Эти высокие стволы нельзя трогать, иначе они обдадут потоком воды». У подножья сопки Камчадал увидел, как вода несколькими ручейками падает в каменное кресло. Схожий трон он видел в большой избе, что построили казаки.
Раздевшись, парень с опаской стал усаживаться в каменное ложе, держась руками за выступающие по контуру камни. Когда он оказался под водопадом почувствовал наслаждение: тёплые минеральные струи мяли и щекотали его тело. Кот, мочил лапки в вытекающем ручье и, блаженствуя – умывался. «Здесь у нас будет ночёвка, – сказал Камак, одеваясь. – Вот лежат дрова, а в стене склона обустроена пещера. Эту ночь мы проведём в тепле».
Разожгли костёр и при свете огня поели. Укладываясь спать на устланные по камням ольховые брёвна, с которых частично было обгрызена кора, кот сказал: «Это место с водопадом я назову – «Горячий Ключ». А кто здесь живёт? Может это жилище, устланное травами, горного богатыря?» – «Нет, Васька, тут никто не живёт. Это сделали люди. Повседневный труд утомляет человека, а источник восстановить утраченные силы. Вот и я теперь могу идти дальше, все тяготы прошедших дней, забылись. Мой отец знает это побережье. Он здесь вырос, а мама любит цветы. Наверно мои родители приходили сюда. С рассветом продолжим их поиск», – тяжело вздохнув и засыпая, ответил Камак.

Утро было дождливое. Друзья бодро спустились по тропке к морю. Парень шёл по побережью, кот расположился на его плече – молчал: даже с мысов, сквозь стену дождя невозможно было что-либо увидеть. За два дождливых дня, ночевали в стланике, Камак прошёл большой участок побережья.
Рассвет третьего дня товарищи встречали в пути, дождь прекратился, но опустился плотный туман. Вышли к устью реки «Шумная». Пока Камак размышлял, как переправиться, кот прыгнул за мелькнувшей ящерицей. «Иди сюда, друг, тут лодка!» – крикнул из тумана Васька. – «Нет! – воскликнул парень, проходя внутри огромного скелета рыбы, лежавшего на берегу. – Это палтус, две сажени в длину, и весила эта рыба – пудов двадцать. Видимо её выбросил на берег ураган, а звери и птицы уже съели всё мясо этого морского великана».
Кота изумила такая величина рыбы, и он посмотрел на противоположный берег – туман под порывом ветра разорвался. Он воскликнул: «А на том берегу тоже лежит скелет рыбы, только ещё не все её кости обглодали звери!» Камак посмотрел и у него на глазах выступили слёзы. «Нет, Васька, это не рыба, а лодка моих родителей обтянутая шкурой моржа. Видишь, на её борту выжжено чёрное солнце – так отец украсил байдару. Значит, моих родителей сюда принёс ураган! Давай поднимемся вдоль реки и найдём их.

Поход по реке Шумная.
Путешественники поднимались вдоль реки Шумная по звериной тропе, обходя по нагорьям заболоченные луговые участки. Чем дальше они уходили от Бобрового моря, тем чаще стали терять тропу и пробирались по каменистому берегу. Туман держался весь день, местами разрывался, открывая перед друзьями путь. Вечером Камак развел большой костёр в лесу каменной берёзы и в его свете товарищи поели. Затем парень убрал угольки, и застелив кострище папоротником, улегся на прогретую землю, кот рядом.
Громкий, переходящий в хрип, крик птицы, разбудил товарищей. Затем послышался хруст ломающихся веток и глухой удар о землю. «Пойду, посмотрю, что там, – шепнул кот и скрылся в темноте.
«Ты кто такой, чтобы мешать мне?» – донеслось из-за деревьев. – «Я хотел увидеть, кто посмел разбудить меня. А ты, так себе – букашка!» – «Сейчас покажу тебе «пушистик», кто тут букашка». В ночи разнеслось сопение и хруст ломающихся веток.
Камчадал встал и поднял копьё, но понял, что от оружия толку мало, раз он не видит противника. Раздался тонкий писк, за ним возгласы: «Забирай эту птицу! Я смогу найти другую». – «Мне не нужна твоя добыча, я вольный кот и могу сам добывать еду».
Появившийся из темноты кот Васька, потёрся о ноги парня и, укладываясь на папоротник, довольно промурлыкал: «Давай спать, друг. Там одна воинственная кроха, свернула шею орлану. Но я его немного потрепал и он убежал».

Утром, проснувшись, товарищи увидели, как на востоке алеет заря: дождевые тучи ушли. Достав два куска рыбы из мешка, Камак протянул один коту.
– Друг, а ты дашь кусочек тому малышу, что прячется за камнями? – спросил Васька.
Из-за укрытия выскочил зверёк и крикнул:
– Я тебе, пушистик, не малыш. Я Соболь, свободный охотник и прошёл много миль. Ты даже не представляешь себе, где я был и что видел.
– Слушай, не кипятись, – примирительно сказал парень. – Подойди и раздели с нами еду. Потом поговорим.
Шустрый зверёк с золотистым цветом шёрстки приблизился и взял из рук камчадала кусок вяленой рыбы. Втроем продолжили трапезу. Затем был долгий разговор. Парень объяснил гостю, куда и зачем они идут, тот в свою очередь поведал о себе:
– Осенью я остался один и зиму учился выживать. По этой реке «Кушхай» спустился к океану. Если хотите, проведу вас к истоку реки. Вы увидите сказочную кальдеру «Узон».
– Хорошо. Соболь, будь нашим проводником, – предложил Камак. –Пошли, друзья!
И трое путешественников продолжили путь по правому берегу реки Шумная, преодолевая притоки и завалы, образовавшиеся после весеннего паводка. По берегам реки росли разные деревья: ольха, тополь, черёмуха, сирень, рябина, ива, берёза и редко ель, в их ветвях было много птичек. На склонах сопок, ковром и отдельными кустами рос шиповник, можжевельник, жимолость, ольховый и кедровый стланик. У воды мешали путникам в продвижении заросли малины, смородины и таволги. Товарищи проходили многочисленные луга с мелкими болотистыми низинами, в которых гнездились водоплавающие птицы. Еды путникам хватало. Камчадал колол копьём рыбу в реке и выкапывал ножом из почвы съедобные корешки.
Кот Васька и Соболь сдружились и охотились ночами, пока парень отдыхал. Видя возле ночёвки перья, Камак объяснял товарищам, что птицы прилетели сюда, издалека, не для того, чтобы их съели. Но новое утро доказывало – азарт у охотников сильнее его слов.
На привалах Соболь много рассказывал о местных обитателях долины реки, а при случае показывал того или иного зверька. Затаившись в стланике, путники не раз наблюдали, как мышкует лиса, и охотится на ящериц проворная ласка. За эти дни им не встретился ни один медведь, возможно косолапые рыбачили на другой реке.

Волки.
В этот солнечный день, наполненный комариным гулом, впереди послышался треск веток, и Соболь посоветовал залезть на дерево. Мимо притаившихся путников пробежал олень, за ним гнались волки.
«Если рогатый не угодит в болото или грязевую ванну, тогда они его не догонят! – воскликнул вслед серым охотникам проводник. – Как-то, после нескольких вьюжных дней я голодал и видел, как волки выгнали оленя на лёд озёра и там пировали. После них осталось много еды. А ты, парень, нас ругаешь за пойманную птичку». – «Да я понимаю, друзья! Всем нужно питаться. Но красивых и поющих птичек мне жалко», – горестно вздохнув, ответил Камак. – «Пусть не спят, и вовремя улетают, – жестко добавил Соболь. – Прошлым летом я находил высохших птиц в их гнёздах. Всю кровь у них высосали комары, мошки и пауки. Скоро настанут жаркие дни, и от насекомых здесь станет невыносимо. Комара и овода слышно, когда они подлетают, а мошка и мокрец – тихо садятся и выедают кожу. Животные уходят от полчища насекомых на побережье, или поднимаются в горы. Не забывай, пушистик, и чаще чистий свою шерсть. – «Угу, – согласился кот. – А что это за ванны, которые нужно бояться?» – «Дойдём, увидишь – опасное место», – ловко слезая с дерева, ответил Соболь.

Парень сделал, как камчадалы его стойбища. Сплёл из стеблей крапивы сетку, она защищала его лицо, надел рукавицы и вывернул кухлянку – мехом нерпы наружу: комары своими острыми хоботками не могли проткнуть плотный ворс.
Видя, как четвероногие друзья страдают от насекомых, и набегавшись за ночь, спят на ходу, натыкаясь на препятствия, он сажал их в заплечный мешок. Продвигаясь вперёд и неся спящих товарищей, Камак любовался природой. Деревья уже шумели листвой, травы цвели, испуская нежный аромат, привлекая бабочек, шмелей и пчёл.
Вечером кот предложил идти ночью – прохладно и кровососов мало. Так и шли, Соболь – впереди, предупреждая о неровностях почвы, а Васька – позади, командуя другу, как поставить ногу, чтобы не споткнутся : четвероногие товарищи видели в темноте, а человек нет. Взошла луна, и путники стали продвигаться быстрее.

К утру, пройдя многочисленные повороты реки, переправились через ручей «Безымянный». Соболь посоветовал: «Нужно запастись едой, в верховьях множество порогов и мало рыбы».
В широком речном плёсе, Камак наловил рыбы и, почистив, заполнил уловом заплечный мешок. Затем путешественники начали подниматься на плато «Широкое», карабкаясь по скалам – всё выше и выше. Взобравшись, и идя вдоль кромки, камчадал сказал:
«Река, вырываясь между скал и преодолевая перекаты, оправдывает своё название. Сейчас стенки каньона с десять саженей, выше, чем корабельные мачты, а впереди ещё больше, однако!» – «Откуда ты знаешь, как всё измерить? Я длину собственного хвоста не знаю, есть и ладно», – спросил Соболь. – «Казаки, прежде чем построить избу, долго вымеряют брёвна. Елагин мне многое рассказал и показал, как это делается». На ночь путники устроили привал в густых зарослях кедрового стланика.

В предрассветных сумерках закричала потревоженная сойка, и тут же застрекотали сороки. «Побегу, узнаю, в чём дело», – сказал Соболь и скрылся. – «Я за ним», – промолвил кот и прыгнул следом.
Камак встал и пошёл на крик птиц: те всполошились ещё больше. Впереди он увидел сидящего на валуне зверька: кругленькие ушки, глаза – чёрные бусинки, шерстка буровато-рыжая, грудка и лапки белые. Увидев человека, зверёк резко оттолкнулся от камня, и вытянувшись в струнку – полетел. Приземлился далеко и юркнул в расщелину: лишь чёрный хвостик мелькнул в камнях. «Пугливым оказался горностай! – воскликнул Соболь. – Мы только хотели с ним поговорить, а он сбежал. Сейчас посмотрим, что он тут искал. Давайте откатим камень».
Втроём подналегли на валун, тот, стронувшись, покатился с горы. С писком выскочила мышка. Кот ловко её схватил и съел. Парень выбрал из углубления в камнях прошлогодние кедровые орехи.

Долина Три Сестры

Новый день только начинался, а товарищи уже поднимались по нагорью, с каждым новым шагом приближаясь к проплывающим над ними облакам. Вышли на «нос» плато, с которого открылся потрясающий вид. Далеко внизу, в долине, Шумная вытекала из-за южной скалы, неся шапки пены, и сразу же вбирала в себя водопад-водослив другой реки. Ниже, через своеобразную гору, блестящую разноцветными камнями в лучах восходящего солнца, из восточного каньона вливался новый приток. С этой реки, подернутой туманом, доносились непонятные звуки, словно кит выпускает водяную струю. За долиной простиралось ровное плато. Поражённые такой красотой, путники стояли и глядели.
Вдруг на противоположной стороне реки, с шумом, взлетел пароводяной фонтан. Кот сжался в испуге, а Камак, выставил копьё в сторону возникшего противника. «Чего испугались – глупцы! – воскликнул Соболь. – Это произошло излияние гейзера – «Первенец». Скоро он успокоится, и будет собирать силы, чтобы вновь выпустить воду». – «Мог бы предупредил о таком звере!» – досадуя, воскликнул кот. – «Зверь, не зверь, но опасаться надо. Здесь действуют свои законы, чуть зазеваешься – тебя скушают! – обнажая в улыбке острые зубки, сказал Соболь. – Слышите! На этой реке, укрытой туманом, гейзеров множество. Я весь вымок, когда впервые попал под горячие струи. Мы поднимемся по основной реке, притоки нас не интересуют». Действительно, так же резко, как и начал, гейзер прекратил фонтанировать, но горячий пар ещё долго и высоко поднимался со склона реки.
«Жаль, что мы не пойдём вдоль средней реки, что так плавно втекает водопадом «Ползунок»! – разочарованно воскликнул Камак. – «Друг, ты же обещал! Я – картограф, позволь мне самому давать названия!» – «Извини, Васька, само как-то выскочило».
– Мы стоим на пике «Слияние», а внизу – долина «Три Сестры». Река с водопадом Ползунок – «Сестричка», а эта, в туманной дымке – «Гейзерная». Между ними красочная скала – «Царевна», подпирающая плато «Круглое». А гейзер и без меня назвали, – недовольно посмотрев на проводника, закончил кот Васька.
– Пушистик», – обратился Соболь, – в верховьях реки Сестричка, есть ещё водопад – «Локоток»: мягкий такой, как твой. Запиши это – картограф!
– Нет у меня локтей! Я вольный кот, а не парень. Это ты запомни, малыш…
Что бы не разгорелась новая перепалка, Камак сказал:
– Друзья, смотрите, как облака, налетев на пик Слияние, расслаиваются, – половина уходит в каньон, а другая следует дальше. Никогда не витал в облаках – красиво, но пронизывающий ветер – шалит. Нам нужно ещё спуститься вниз, а солнце уже клонится к закату. Пойдёмте.

Пройдя по широкому мысу, путешественники увидели ревущий поток воды, стиснутый меж двумя плато – Широкое и Круглое. От открывшегося перед ними чуда они замерли в восторге: у их ног река Шумная обрывалась водопадом. Казалось, что само небо здесь сливает избыток накопившейся влаги. Кристально чистая вода, падая широким каскадом с огромной высоты, разбивалась о камни долины в водную пыль, взбивая пену, которая висела на прибрежных кустах. «Саженей пятьдесят будет», – прокричал парень.
Попрыгав вокруг по камням, и видя, что товарищи не собираются трогаться с места, Соболь крикнул: «Вы, как хотите, стойте и любуйтесь, а я пойду, тут сыро».

Отойдя версты три от водопада, путешественники устроили стоянку, поели и, уставшие, улеглись меж камней на ночлег. Прикрывая глаза, кот промурлыкал: «Грациозен водопад «Ступка», ревёт, аж здесь слышно». – «А я вам говорил, что впереди мы не поймаем рыбу. Да тут и птичек нет!». – «Соболь, ты не прав. Здесь я видел птичку Камнешарик и Трясогузку. Мама мне о них рассказывала. Когда же мы встретим родителей?» – засыпая, прошептал Камак.

Утром все поели рыбы, из запаса, что нес парень. Теперь его друзья не охотились ночами – уставали за день похода. Затем пошли, преодолевая тундровые распадки, поросшие созревающей ягодой морошка: брусника и княженика еще росла. Река делала резкие повороты, а гребни хребтов спускались к самой воде, и путникам приходилось карабкаться по скалам. В лучах вечерней зари увидели, как по уступам скалы, что за рекой, устраивается на ночной отстой стадо горных баранов.
Друзья разбили свой лагерь. Спали плохо, кот и соболь – ворочались. Камак лежал на спине любовался ночным небом. Он не раз просил отца рассказать о мерцающих, особенно в морозы, звёздочках. Луна на небосводе появлялась разной, то, как надкушенный пряник, то круглой и яркой. Отец всегда отвечал однозначно, указывая на яркую северную звезду: Вот это Хана – Полярная звезда. Многие её называют Медведица. Великому пастуху – Пилячучу, она служит шестом, а остальные кружатся вокруг, как собаки на привязи. Будешь в пути, ориентируйся только по нёй, и не собьешься с дороги. «Когда вернусь, то схожу в острог к казакам и попрошу книгу о звёздах», – засыпая, решил он.

Парня разбудил странный зов. Подняв голову, в первых лучах солнца, он увидел, как горные бараны в спешке убегают, а вожак прыгает на месте и мотет головой. В конце концов, он упал, и покатился по камням вниз. Потревоженные сороки затрещали, разнося весть о состоявшейся охоте.
С того берега реки прозвучал призыв: «Вы что, так и будете ждать, пока я притащу еду? Идите сюда». Узнав голос проводника, Камак подхватил кота на руки, и по камням, переправился через реку. Меж закрученных вперёд мощных рогов поверженного барана сидел Соболь, в его глазах горел охотничий азарт. «Нам предстоит длительный подъём по скалам, а для этого необходимо хорошо поесть!» – изрёк он.
Камак разделал тушу барана и, обжарив мясо на костре, разложил жирные куски перед товарищами, а также заполнил заплечный мешок. Ели с аппетитом, давно в их рационе не было свежины. Вылизывая шерстку после еды, кот спросил: «Как тебе удалось свалить такое мощное животное, друг?» – «Я прокрался по камням, прыгнул на вожака, и перекусил ему вену на шее. А жареное мясо я сегодня ел впервые». – «Веди вперёд, Соболь!» – с благодарностью смотря на проводника, сказал парень.

Заоблачная Долина Узон.

Путники карабкались по скалам. Соболь мелькал впереди, разведывая более безопасный путь. Поднявшись на вершину горы и указывая вперёд, проводник воскликнул:
– Вот перед вами – кальдера Узон!
– Это же лоно богов! Сюда они спускаются искупаться в озёрах, погулять по зелёным лужайкам и поседеть в тени деревьев. Вот их котлы парят! – воскликнул парень, поражённый красотой высокогорной вулканической долины.
– Люди, звери приходят сюда и птицы прилетают. В озерах есть рыба, а парят горячие источники. Боги тут не появляются! – жёстко ответил соболь. – Здесь, как и везде бушуют вьюги и морозы, сковывая льдом и укрывая снегами всё это. Но не в каждый ручей или озеро можно ступить, есть ядовитые. В долине идите по протоптанным медведями тропам, или по стеблям лебеды, иначе попадете в горячие грязевые ванны.
– А для меня здесь простор! – смотря на открывшуюся долину, торжественно сказал кот. – Я дам всему названия. Эта – «Гора Белая».
Друзья спустились в кальдеру Узон, поросшую гигантским шеломайником и низким стлаником. До сумерек путешественники обошли долину, а кот неустанно давал названия всему.
Взобравшись на гору, товарищи стали располагаться на ночлег. Ночь опустилась быстро. По долине разносились чудные звуки, а к небесам поднимался пар от гейзеров и горячих источников. Путники поели и улеглись на тёплую землю. Засыпая, кот недовольно буркнул: «Возле центрального озера, есть ещё одно…» – «Ты у нас картограф, вот и называй, как знаешь», – прикрывая глаза, сказал Камак.

Товарищи проснулись поздно, солнце уж освещало всё кругом. С вершины пика «Бараний». Глядя, как ветер прижимает тёплый пар в долину, Камак сказал:
– Ночью ярко сияла Хана в окружении звёзд. Это она спускалась к океану ловить рыбу, и уходя, оттолкнулась от этой кальдеры, оставив на ней свой божественный след. Жаль, что здесь нет моих родителей. Вернёмся по реке к Океану и там продолжим их поиск. А пока давайте плотно поедим, впереди трудный спуск.
– Море оно там? – спросил кот, указывая на Север.
– Нет, друг Васька. Это большое озеро у подножия вулкана с острой вершиной покрытой льдами. Океан в другой стороне. Видишь голубую полоску на востоке? Оттуда идут облака, – значит, день будет дождливым.
– Вулкан, что ближе к нам – «Крашенинников». Озеро и ту высоченную сопку, назову потом. Надо подумать, – начал давать названия кот. – На западе, дальняя – «Унана». Вот этот, укрытый снежниками и льдами – вулкан Таунишиц. У подножия хорошо видно множество озер. Это урочища – Синий Дол. Старуха с реки об этих местах рассказывала. На юге группа вулканов, во главе – Зубчатка, мы их осматривали. На Востоке тоже есть вулкан. Когда спустимся к Океану, то я посмотрю на него с берега и назову.
Словно салютуя картографу, громыхнул гром и пошёл дождь.

Гостья.
Два дождливых дня, помогая друг другу на скользких камням, вслед за несущимися к океану водами, друзья шли по берегу реки Шумная. На частых привалах, парень колол копьём в струях реки красивую и жирную рыбу – хариус. Вечером третьего дня вышли к долине – Три Сестры и спустились к гейзеру.
В горячём ручейке, после извержения Первенца, Камак сварил пойманную рыбу и накормил товарищей.
Глядя на уплывавшие к югу облака, кот воскликнул: «Смотрите, кто к нам летит!» На выступ скалы, нависавшей над стоянкой друзей, опустилась знакомая ворона. Приветственно каркнув, и с опаской глядя на Соболя, сказала:
– Хорошо, что я вас разыскала. Вижу, у вас новый товарищ. Сороки мне доложили, что на берегу озера «Кроноцкое», у подножья одноимённой сопки, появилась женщина с новорождённым. Печ – малыш, много кричит, и мать кормит его молоком. Подниметесь по этой реке Кушхай, до её истоков, и спуститесь к стойбищу камчадалов, что на берегу озера.
– Познакомьтесь, уважаемая Ворона, это наш проводник – Соболь. Нам не нужно идти туда, я у родителей один, – грустно промолвил Камак.
– Так может, твоя мама принесла малыша? – сказал кот. – Нужно идти и посмотреть. Но, не обратно вдоль реки Шумная, а поднимемся по Гейзерной, и осмотрим вот этот вулкан.
– Нет, «киска», к вулкану «Кихпиныч» – огнедышащий, вам идти нельзя!
– Почему нельзя? – спросил парень. – Расскажите, уважаемая.
– На этой реке живут подземные духи – Камулы. Вы бы угостили меня с дороги, а то разговор у нас будет длинным.
Ворона отрывала клювом красные, жирные куски мальмы и, смакуя, неспешно проглатывала. Вытерев клюв о траву, и посмотрев на путников, с нетерпением ждавших объяснения, она сказала:

– Вкусная у вас рыба. Впервые попробовала её варёное мясо. Спасибо за угощение. Слушайте! Вся долина реки Гейзерная охраняется. Стражу, из многочисленных гейзеров, поставили Камулы. Самый главный у них Кусх – дьявол. Он приказывает страже, когда проветрить и убрать жилище, какого зверя отпугнуть, а какого пропустить, чтобы там, в верховьях, убить на обед. Летом горные духи живут в пещере, что возле большого мыса на побережье океана и ловят рыбу в озере. Свет из пещеры идет такой яркий, что звери замирают и слепнут, лишь взглянув на него. Морской царь – Митг подгоняет в то озеро косяки рыб. Свой улов, горные духи доставляют по воздуху в летающих байдарах – сама видела. Часто Кусх собирает всех на пир. Дух Тюиль приезжает в санях. Когда его верный пёс Козейе отряхивает с себя блох – содрогается земля. Являются и другие гости: хозяин холода – Инаула и Хаэч – властелин подземного мира. Начинается застолье. Хозяева и гости, едят рыбу и пьют напиток бирюзового цвета, что хранят в глубоком конусе вон того вулкана, – Ворона указала крылом на юг. – Вода в нем кислая и зимой не замерзает. В молодости я испила той водицы, потом долго лечила горлышко в минеральных источниках. Вот тогда мой голос и стал скрипучим. Многие гейзеры, на реке Гейзерная выбрасывают остатки дьявольского напитка.
Когда гости и духи насытятся, то начинают плясать – земля дрожит, и с гор сходят лавины, сметая всё на своём пути. Вулканы оживают, и с их вершин текут раскалённые камни, столбом поднимается пар и пепел. Затем хозяева выходят на террасы, что в верховьях реки, проводить гостей. Это место называется – «Долина Смерти». Воздух, который выпускают из себя горные духи, смертелен для всего живущего на земле. Проводив гостей, хозяева, полагаясь на свою стражу, ложатся спать до нового застолья. Думайте, путники, куда идёте! Асанг – счастья вам! Не торопите встречу с великим Хаэч – пусть подождёт. А я полечу в свой лес, пока Савина Кухагт, жена хозяина ветров Балакитг, не погасила вечернюю зарю, – закончила Ворона и улетела.
Соболь посмотрел в след гостье и презрительно, хмыкнув, свернулся калачиком, укрывшись хвостом.
– Когда мы были на берегу озера Большой Калыгирь, я ночью выслеживал мышей, и видел на той стороне пещеру. Странный свет шёл из неё! – воскликнул кот Васька.
– В одной из вершин вулкана Малый Семячик, есть бирюзовое озеро. Я видел, ветер занёс зелёный стебелёк, коснувшись поверхности, он обуглился и испарился. Завтра, дорога нам предстоит непростая, посмотрим, что там впереди. Ложимся, друзья, спать: утро всегда светлее вечера! – сказал Камак.

Гейзерная Долина.

С шумом Первенец разбудил путешественников. «Однако саженей на тридцать гейзер вытолкнул воду и пар, – определил высоту парень. – Пошли, друзья, поднимемся по реке к вулкану. Васька, смотри, скальные ворота для нас раскрыты! Аршин пятьдесят в вышину будет!» – воскликнул Камак, указывая на две скалы по обоим берегам реки Гейзерная. – «Триумфальные Ворота!» – дал название кот.
Камак прыгал по выступающим камням, вдоль высокой, отвесной скалы, подступающей к самой воде: четвероногие товарищи сидели на его плечах. Кот Васька дотронулся лапкой до скального обрыва и промурлыкал: «Гладкая, и напротив такая же. Выходит, что это вторые ворота к жилищу горных духов! Я назову их – «Щёки».
За скалой, соболь спрыгнул с плеча парня на берег и пискнув: «Камни раскалены!» – заскочил обратно.
Идя вдоль крутого склона из разноцветной глины, Камак отметил, что тут вообще нет никакой растительности. Путь ему преградил втекающий в реку, ручей с кипящей водой. Он посмотрел на постройку, возвышающуюся саженей на тридцать. Три её щели были направлены на него. «Смотрите, многоцветная накипь гейзерита осела, словно борт с бойницами волшебного корабля!» – воскликнул Камак, указывая на противоположный склон реки. – «Ага, сейчас проснутся канониры, и сварят нас вкрутую из своих пушек. Переходи ручей, пока охрана этого кораблика прицеливается», – посоветовал кот.
Парень перепрыгнул через ручей, и тут же сработал гейзер. Три мощных пароводяных струи, пролетев саженей пятнадцать, по дуге, разом ударили на то место, где он до этого стоял. «Промазали, промазали! – радостно воскликнул кот Васька. – Гейзер «Тройной», как и ручей, а впереди гейзеритовая воронка розового цвета. Пошли подальше от неё».
Обойдя красивую воронку, камчадал услышал за спиной урчание. Обернувшись, он увидел, вспенившийся пароводяной бурун с него ростом. И следом, чуть в стороне, из серых береговых камней, взвился, как копьё, аршина четыре ввысь, новый гейзер.
«Ворчи, не ворчи – «Сахарный», пускай, не пускай свои водяные копья гейзер «Сосед», вы проспали – мы уже далеко! – весело крикнул Васька. – «Выдумщик ты, – потрепав за ухо кота, сказал парень. – Почему не называешь источники?» – «Если называть каждый, а их тут бессчетно, то у меня и слов не хватит! Сам видишь, кругом всё парит, клокочет, а земля горячая, ступить невозможно, словно раскалённая сковородка!»
Камак прошёл за поворот, река Гейзерная на этом участке раздавалась вширь, и вода, с шумом обтекала каменные островки. Соболь спрыгнул с плеча парня на прибрежную гальку и крикнул: «Пушистик, ты не прав! Смотри, берега зелёные и разные водоросли в ручьях растут».
Кот соскочил на склон долины и возглавил отряд исследователей. Миновав несколько парящих источников, остановился, любуясь живописным водопадом, струившимся по светло-жёлтым скалам. Казалось, что каждая его отдельная струйка течёт в своей прозрачной дымчато-паровой оболочке. У подножия этого творения природы, периодически выбрасывали пароводяную смесь гейзеры, а в береговых камнях озерца пульсировал источник. По уступам водопада зеленели травы, а на верхней полке росли деревья. После раскаленного и безжизненного участка долины, это был райский уголок. «Ручей – «Водопадный», с водопадом – «Большой». У подножья гейзеры – «Скрытный», «Паровой», и горячий источник – «Шило», – дал названия каждому кот Васька. – «Водопад аршин сорок будет – красивый! – восхитился парень.

Васька, задрав хвост, устремился вперёд, и чтобы не угодить в стекавший по склону горячий источник, прыгнул на валун, который обтекали струи реки. Под его лапами, тот повернулся, и кот очутился в водном потоке. Камак подхватил проплывавшего мимо друга, и сунул его себе в пазуху. Из реки поднялся огромный медведь, спавший в теплой воде. Грозно рявкнул, и быстро вскарабкавшись по каменистому склону – исчез из виду.
Соболь большими прыжками устремился по камням водопада и крикнул сверху: «Я осмотрю этот ручей и вернусь!» – «Как же – вернётся! – высунув голову, сказал кот. – Сбежал наш проводник, только его и видели». – «Ну зачем, ты так Васька, – смотря вслед шустрому зверьку, сказал Камак. – Неужели ты думаешь, что он испугался медведя? Мы же с ним столько вместе!» Кот спрятался на груди парня и затих.

Камчадал продвигался по берегу реки: оба её склона парили многочисленными источниками, а гейзеры, то тут, то там, выбрасывали пароводяные смеси. Вернулся Соболь и воскликнул:
– Пушистик, ты многое проспал, после купания в горячей воде. Там все пригорки и овражки парят. Наверное, духи варят в своих котлах еду, и так палят костры, что вода постоянно выкипает. Видел и другие водопады, а один гейзер мне понравился. Он так выбрасывает воду, словно огонь поднятый на палке.
– «Факел», – высунувшись, изрёк кот Васька. – Казаки, с такими горящими пучками пакли на палке, ходят ночами вдоль стен острога, чтобы непрошенные гости, как ты, не прошмыгнули в их хранилища.
– Успокойся, «гроза блох»! Мне еды и здесь хватает. Провожу вас до озера и свободным начну охотиться, – гордо выпятив грудку, ответил Соболь, на колкое замечание. – Я сочувствую, тебе, дружок! Ты, от разъярённых псов лезешь на деревья, и от людей с факелами убегаешь, иначе подпалят твою пушистую шубку. Не завидная у тебя жизнь!
– Но ты, не очень-то поднимай свой хвост, «грызун лесной»! Да таких, как ты, пара нужна на одну шапку! – грозно глядя на проводника, высказался кот Васька. – Пока тепло, ты многое можешь, а морозы придут, с голода начнёшь вынюхивать под снегом обглоданную косточку. А я у домашнего очага стану греться, и питаться вволю.
– Хватит, ребята, спорить! – сказал Камак. – Я понимаю, устали оба, но нужно идти вперёд.
Неся на руках расстроенного кота, камчадал поднялся на сопку, и сел на траву под берёзой – отдыхал. «Друг, есть хочется и тело болит», – жалобно промурлыкал Васька. – «Потерпи. У нас нет еды. Ты сам испробовал воду в реке – горячая. Сюда не заходит рыба, а запас я не сделал. Вон смотри, Соболь мышкует. Иди и помоги ему», – поглаживая пушистого друга, предложил парень. Но кот закрыл глаза и молчал.
Подбежал проводник и положил перед голодным товарищем пойманного лемминга. Васька быстро проглотил угощение и залез парню на грудь, под кухлянку.

Отдохнув, Камак пошёл дальше по кромке уреза высоких каменистых склонов долины: соболь бежал впереди. Шагая и глядя по сторонам, он подумал: «Откуда, в столь узкой долине, сколько всего? Ворона, предупреждала нас о горных духах. Мне нужно быть готовым к встрече с ними. Но, что я могу противопоставить им?»
Пройдя новый поворот реки, парень увидел скалистую ложбину, уходящую обрывистыми бортами далеко от берега. В её центре возвышалась гейзеритовая постройка, серо-зелёного цвета, со стенами аршин двенадцать. Венчалась грандиозное сооружение объёмистой чашей с неровными краями. Камак вскарабкался на высокий склон долины – ждал: соболь уселся рядом, а кот высунул мордочку.
Чаша, со дна по каналу, стала заполняться. Вода начала закипать и выплёскиваться через края во все стороны, а в центре возник высокий ключ. Затем, со всей огромной поверхности чаши, пароводяная смесь взлетела на двадцать аршин ввысь, а пар поднялся до небес. Падающая вода, образовала на многоступенчатой постройке водопады и потекла к реке. Извержение продолжалось долго. Пароводяная струя, слабея, перешла в пульсирующую стадию, уменьшая напор. Извержение сменилось на отдельные выбросы горячей воды, увеличив выделение пара – успокаиваясь. Уровень кипятка в чаше стал понижаться, и всплески уже не перехлёстывались через край. Все прекратилось, и вода ушла по донному каналу.
– Вот так фонтанище! – воскликнул кот. – Гейзер назову – «Большой». А пульсирующий источник у его подножия – «Секретарь Большого», – и посмотрев на противоположный берег, добавил: – Тот горячий источник нарекаю – «Малая Печка». Его воронка, вместе с небольшим грифоном кипящей воды, напоминает дымящее жерло печи, и камни вокруг красного цвета. Приплывшие казаки кладут в своих избах печи из красного кирпича. Мне нездоровится, – и Васька вновь спрятался.

Соболь убежал вперёд, а парень пробирался по берегу, мимо новых гейзеров и источников. Река начала усиленно петлять, переходя в ручей. Её склоны уже не парили, а пестрели снежниками.
Проводник возник внезапно и громко, чтобы слышал кот, спавший на груди парня, сказал: «Я обежал многие ручьи несущие свои воды в Гейзерную. В их верховьях лежат снежники и выходят на поверхность источники – чистые и холодные. Но рыбы в них нет. Осмотрел терминальную площадку – «Грязевых Котлов». Там котлы с разноцветной глиной и гейзеров хватает. Есть несколько без рыбных озёр». – «Васька, – спросил парень кота, что высунул мордочку и слушал Соболя, – так куда сворачивать? Река разделяется на два ручья». – «Один «Красный», давай по «Желтому», – важно изрёк кот.
Соболь быстро взбежал по склону и крикнул: «Нет, нет! Нам туда нельзя! Долина Жёлтого ручья завалена погибшими животными! Быстро поднимаемся к «Жёлтой Сопке». Товарищи стали карабкаться вверх, даже и кот самостоятельно.
Камчадал оглянулся и увидел: ручей обтекал тушу мёртвого медведя. Чуть дальше, лежало тело росомахи, с зажатой в лапах вороной. На склоне долины, усеянном тушками птичек и грызунов, в неестественной позе застыла лиса. «Об этом страшном месте говорила Ворона», – подумал он и, что было сил, устремился за своими четвероногими друзьями.
Карабкаясь по камням, камчадал чувствовал, что сейчас его разум померкнет, и он скатится в «Долину Смерти». Поднявшись на очередной выступ, он лёг на снег, и прижал к себе товарищей.
Когда Камак пришёл в себя, поднял голову: в лицо ударил холодный ветерок. Посмотрев на товарищей, понял – они оба без чувств. Схватив кота, он начал его мять, как отец шкуру добытого калана, чтоб она стала эластичной. Кот вздохнул полной грудью и жалобно пропищал: «За чем ты так? Мне же больно!» Опустив на снег Ваську, парень начал приводить в чувство проводника. Соболь пришёл в себя, и впился зубами и когтями в руку человека, а когда всё понял, начал зализывать нанесённые раны своему спасителю.
В вечерних сумерках, путники прошли по гребню горы. Спускаясь с вершины, Камак увидел расщелину, занесённую снегом. Выкопав в снежнике углубление, улёгся в него и, прижав к себе друзей – задремал. Сон пришёл страшный: Он в яркой пещере, а вокруг свирепые чудища…

Огни Святого Эльма.
Открыв глаза, парень увидел алую полоску зори, а из темной впадине долины поднималось бледно-голубоватое свечение.
– Вон виден костёр! – воскликнул он. – Может там мои родители?
– В «Жёлтой долине» светятся огни «Святого Эльма»! – сказал кот Васька. – У нас на корабле был такой случай. Как-то, в утреннем тумане, один матрос воскликнул: «У нас на мачте огни!» – и полез по реям. – «Собрать паруса и отдать якорь – берег близко», – приказал боцман. Когда матрос дотянулась до чудных огоньков – они погасли. Туман рассеялся, а наш корабль стоял на якоре, в пару миль от берега. Умный был у нас боцман.

Подхватив четвероногих товарищей на руки, парень стал спускаться в долину, что протянулась до самого вулкана. Оказавшись на безжизненной поверхности, лишь камни, поднялся на разделяющий её увал. Перед путниками открылось чашеобразное плато: в центре, над серой каменистой поверхностью, выступал перевёрнутый котел, усеянный огоньками. «Какой он огромный! – удивлённо воскликнул Камак. – Намного больше гостевой избы, что возвели казаки в граде».
Обходя диковинный «котёл», имеющий открытую квадратную дверь, парень сказал: «Это вход в жилище духов. Сейчас увидим, что они из себя представляют». Подняв кусок базальта, он кинул его в красноватую стену непонятного сооружения.
По плато разнесся набат, как от колокола, что казаки установили над домом с крестом. Огоньки на куполе погасли, а из двери выскочила рыжая лисица. Пробежав по плато, она упала замертво.
– Друзья, – обратился Камак. – Я пойду, посмотрю, что там.
– Это опасно, – глядя на лежавшую в камнях лису, высказался Соболь. – Вон как встречают духи незваных гостей.
– Что ты такой пугливый! Я тоже зайду, – гордо задрав хвост, воскликнул кот Васька.
– Нет! Я пойду один, сидите и ждите.
Парень подошёл к двери и заглянул вовнутрь. Затем перенёс ногу через невысокий порог и скрылся в чреве «котла».
Прошло время. Васька, от нетерпения попытался заскочить во внутрь, но Соболь ухватил его за хвост, не пуская. Зверьки сцепились и начали кататься по камням, покусывая друг друга.
«Что вы не поделили, друзья?» – спросил вышедший Камак. Драчуны успокоились и сев друг напротив друга – молчали. «Я видел такое! Но еды там нет. Об остальном расскажу потом. Пошли, поднимемся на вершину вулкана.

Вулкан Кихпиныч.
Долго путники поднимались по камням. Стоя на «Западном» конусе вулкана Кихпиныч, они всматривались вдаль. Тяжёлые облака шли с Океана, озеро и прилегающая местность были укрыты от наблюдателей. «Давайте пройдём до вулкана Крашенинников и с его вершины все рассмотрим», – предложил кот.
Путешественники начали спускаться с вулкана. Поведение парня насторожило Соболя: тот старался ухватиться за несуществующую опору, или вдруг останавливался и усиленно тёр глаза. «Что с тобой, друг?» – решившись, спросил он. – «У меня в глазах прыгают разноцветные круги, а то всё вокруг вдруг становится тёмным, и небо, и земля», – смущённо ответил Камак. Услышав это, кот Васька промурлыкал: «Закрой глаза, друг, и пойдём, как тогда, в ночном походе. Впереди река «Светлая». Дойдём, умоешься, и всё пройдёт».
Товарищи продвигались медленно, Соболь впереди, говоря о препятствии, а кот позади, указывая, как поставить ногу, чтоб парень не упал. В сумерках вышли к реке. Камак умылся, но зрение не восстановилось.
– Я ничего не вижу! – кручинился парень, сидя на берегу. – Это оттого, что долго смотрел на струившиеся по стенам котла яркие и тёплые огоньки, как светлячки. Я попробовал схватить их – не получилось. Мимо многочисленных дверей, я дошёл до лестницы, ведущую в землянку, но испугавшись – вернулся. Если там и живут духи, то я их не видел.
– Понятно! – воскликнул кот. – Духи хитрые и коварные и напустили на тебя свои чары. Бывало, собаки загонят меня на дерево, и беснуются внизу, а я сижу и жду. Отдохнешь, и все пройдёт.
– Камак, дай мне кедровых орешков, если они у тебя остались, – попросил Соболь.
Парень вынул из кармана горсть орешков и протянул их перед собой. Соболь слизнул, сколько смог и убежал в ночь. «Куда он побежал? – пробурчал кот, прикладывая листья подорожника на глаза друга». – «Соболь надёжный проводник, – ответил камчадал. – Ложимся спать».

Рано утром, ещё не рассветало, кот насторожился и залез на плечо друга, вглядываясь в ольховый стланик. «Чего смотришь – помоги!» – крикнул Соболь. Васька метнулся вперед, и они вдвоём притащили куропатку к ногам парня.
Камак, распотрошив дичь и развёдя огонь, начал обжаривать на костре тушку: делал всё привычно – зрение не восстановилось. Втроём поели: кот мурлыкал от удовольствия. Затем отдыхали. Лежа на спине, с открытыми глазами, и стараясь хот что-то увидеть, парень слушал.
«Для чего ты брал орешки?» – «Сразу видно, домашний ты, кот Васька! – ответил Соболь. – Я рассыпал орешки на пригорке и начал ждать. Но сойки меня с верху приметили, и затрещали: вокруг рос лишь мелкий брусничник. Я стал искать место, куда б спрятаться. Смотрю, под кустиком ольхового стланика куропатка на гнезде сидит, даже не шевельнётся. Ну, я её цап и к вам». – «А яйца – съел?» – «Ну, не пропадать же им на солнце!»
– Вижу, вижу – розовые облака. Теперь темно-синие. Вы посмотрите, кто к нам летит, – закричал парень.
Подлетевшая Ворона приземлилась на камень, не далеко от костра. Наклонив голову, она с опаской покосилась, на Соболя, вокруг которого валялись перья куропатки, и сказала.
– Хорошо, что вы прошли реку горных духов. Не многим это удаётся. Спешите! Камчадалы, с озера Кроноцкое, готовятся гнать стада оленей на горные пастбища. Вам нужно обойти озеро с юга и встретиться с ними. Я спешу, прощайте! – и Ворона взмахнув крыльями – улетела.

Кроноцкое озеро.
Друзья поспешили на юго-запад. Миновав сопку «Верблюд», кот видел такое животное, вошли в урочище «Каменная Долина». Четвероногие путники мышковали, а камчадал выкопал ножом для себя съедобные корешки.
По высохшим руслам ручьёв, преодолевая сопки и увалы, ночуя в стланике, путешественники дошли до озера «Унана». Камак накормил свежей рыбой товарищей, и они отправились дальше. Вышли к реке «Унана»,  и по её берегу начали спускаться.
Теперь путники не испытывали голода, рыбы в реке было предостаточно. Дождливым утром, погода очень часто менялась за день, кот, глядя на воды реки, несущие сломанное дерево, сказал:
– Друг, мы медленно движемся, обходя заболоченные участки и продираясь сквозь прибрежные кусты. Давай, на чём-нибудь поплывём!
– Хорошая идея! – удивляясь простому решению, воскликнул парень.
На первом же перекате, камчадал связал три ствола, сплетёнными в верёвку стеблями крапивы и оттолкнулся от берега: товарищи уже сидели там. Подхваченный течением плот, понёс путешественников.
Вначале зверьки не передвигались по хлипким брёвнышкам – боялись. На второй день пути, ночевали на берегу, обвыклись, и начали резво прыгать из одного конца плота ко второму. Мимо проносились острова, заселённые птицами. Звери вышедшие на берег, из зарослей ивы и рябины – замирали, глядя на проплывающих друзей. Однажды выдра долгое время плыла рядом, беседуя с путниками. Солнце уже скрылось за ближайшими увалами, когда река вынесла плот с путешественниками в залив «Унана». Причалив к северному берегу, друзья поели и расположились на ночлег.

Они существуют!
Мысль, что он может не успеть на встречу с камчадалами, разбудила парня. Осмотревшись, понял, его четвероногие друзья охотятся. Умывшись в прохладных водах, Камак сел на камни выступающей в озеро скалы, ожидая рассвета.
Первые проблески зари засияли на снегах, что укрывали вершину сопки Кроноцкая, а все остальное внизу оставалось во власти утреннего тумана. Видя, как открывается перед ним огромная гладь озера, парень воскликнул:
– Вот оно – озеро Кроноцкое! Может мои родители ушли сюда? Отец, выросший здесь, рассказывал: «Зимой наше глубокое озеро покрывается толстым льдом. Только здесь живёт пресноводная нерпа. Рыбу нерка, мы называют – кокани. Она имеет своеобразный вкус, а пойманный голец, на солнце становится прозрачным. По весне на водную гладь садится столько разной птицы, что кажется, будто озеро живое. В прибрежных лесах живёт множество зверей и птиц».
Внимание камчадала привлёк купол вздувающейся воды. Парень вскочил, всматриваясь. Из глубин озера взлетела, зелёно-серебристого цвета, круглая байдара. На мгновение зависнув, резко взвилась ввысь и устремилась к вулкану Кихпиныч.
– Ты видел, друг? – крикнул появившейся из-за камней кот. – Ворона говорила правду – это полетели горные духи!
– Да! – тихо ответил Камак. – Пойдёмте, нам нужно спешить.

Товарищи шли вдоль побережья озера, величественная сопка отражалась на его поверхности. Путники спешили и срезали путь, поднимаясь на увалы спускающие к воде. На ночь сделали привал в сосновом лесу. Сидя у костра, Камак протянул коту пойманного гольца. «Это что такое?» – зажимая в лапах прозрачную рыбу, спросил кот. – «Жуй, пушистик, – это местная рыба», – впиваясь зубами в данный парнем кусок, с ухмылкой сказал Соболь. – «Васька, тут и не такое увидишь! Набирайся силёнок. Утром обойдём этот залив», – жуя, добавил камчадал. – «Назову залив – «Лагеря», – промурлыкал кот, ощутив необычный вкус рыбы.

Стойбище камчадалов.
Среди ночи Камак проснулся оттого, что на плечо вскарабкался кот, Соболь прижимался к его сапогам. Он сел и стал озираться по сторонам, но ничего не было видно: черные тучи проносились низко. «Спи, человек, – сказал Соболь. – Сюда подлетала ястребиная сова. Такая птица унесла мою мать». – «Какой уж тут сон, – отозвался парень. – Пошли. Опыт ночного движения у нас есть. Мы же спешим!»
Заря ещё только разгоралась, а путники уже вышли на мыс «Елена» и всматривались в залив «Камчадалов» – ни дыма от костра, ни лая собак. Обходя по возвышенности заболоченный участок, по уложенным брёвнам перешли реку «Северная».
– Опоздали! – трогая рукой угли кострища, и глядя вслед убегающему семейству лис, горестно сказал парень. – К тому же дождь начался не к стати.
– Жаль, конечно, – горестно промолвил кот. –  Если и были тут твои родители, то вернулись к Бобровому морю. Они постараются вернуться в своё селение. Ты чего поздно вышел к месту стоянки камчадалов, «грызун лесной», боишься встречи с людьми?
– Может быть и да! – ответил Соболь и указав на семейство пресноводных нерп резвившихся в озере, добавил: – Смотри, «гроза медведей», недалеко от берега всплыли твои дальние родственники, с усищами как у тебя.
Кот ничего не ответил, а под шум непрекращающегося дождя быстро побежал по озёрной гальке на восток: парень и проводник последовали за ним.

Неожиданная встреча.
Под крики озёрных чаек, и шум накатывающихся на берег волн,  путешественники продвигались к Кроноцкой сопке. По связанным брёвнам, что оставили камчадалы, перешли через северную реку. «Лиственничная!» – буркнул кот. Камак подхватил пушистого друга на руки и сказал:
– Васька, почему не даёшь новых названий? Смотри, сколько островов в озере!
– Что говорить? – устраиваясь на плече друга под капюшоном кухлянки, ответил кот. – Идёт дождь и ничего не видно.
– И для меня это утро серое и бесцветное, – горестно отозвался Соболь.
– Кончай хандрить, друг, – глянув на впереди прыгающего проводника, весело крикнул парень. – Дойдём до Океана, порыбачим.
Прибрежные лиственничные леса остались позади, а к береговой линии озера подступил стланик. Парню, несшему на себе товарищей, стало трудно пробираться через непроходимые заросли. Он остановился: стена высокого стланика преграждала путь. «Что делать? Первый раз вижу такие густой кустарник!» – воскликнул Камак. Соболь прыгнул вперёд и скрылся. Через какое-то время, из кустарника раздался его призыв: «Пробирайтесь сюда. Тут тропа».
Теперь парень легко шагал, по петляющей тропе, меж высоких кустов ольховника. Дождь то прекращался, то вновь начинался. Преодолев большое расстояние, путники вышли к реке «Кроноцкая», вытекающей из озера. Товарищи поели рыбы и отдыхали. Первым насторожился Соболь, за ним кот Васька, потом и Камак, услышав голоса людей. В его груди радостно забилось сердце.
Из кустарника вышли два камчадала, и увидев парня, держащего на руках рыжего кота, остановились, удивлённо переговариваясь. Один из них воскликнул:
– Камак, ты вырос! Вижу перед собой настоящего камчадала. Откуда ты?
– Кифсх – дядя, я ищу своих родителей, – узнав старшего брата отца, что гостил у них прошлым летом, радостно ответил юный путешественник.
– Мы возвращаемся с побережья. Помогли сделать новую байдару твоему отцу. У тебя появилась сестра. Поторопись, иначе родители уплывут домой.

Горькая потеря.
Камак устремился вперёд по тропе. «Родители живы и я скоро увижу маму и папу!» Он устал, но радость, переполнявшая его, давала новые силы. «А куда делся наш проводник? – спросил кот, с плеча друга, оглядываясь по сторонам. – «Отыщется! Соболь смышлёный и бывалый зверёк. Он не захотел встречаться с людьми и бежит где-нибудь рядом» – переходя с бега на шаг, ответил парень.
Вдруг из кустов на путника бросился крупный зверь. Кот Васька, выпустив когти, прыгнул навстречу. Росомаха, разинула пасть, намереваясь схватить пушистого зверька. Как стрела, пересекая полёт товарища, пролетел Соболь и челюсти росомахи сомкнулись, послышался хруст ломающихся костей. Кот приземлился на голову хищника, и вонзил когти в его глаза. Протяжный вопль огласил округу, и тут же новый, – это Камак пронзил копьем тело коварного зверя, и ещё, и ещё. «Это тебе за нашего проводника!» – кричал парень.
Камчадал с ожесточением втыкал нож в каменистую почву, роя могилу для Соболя. Затем уложил в ямку тело золотистого зверька, ставшего за время похода надёжным товарищем, и привалив сверху большим валуном, прошептал: «Спасибо, друг, за всё! Ты был надёжным проводником, и в трудную минуту пожертвовал собой ради товарища!» – «Спасая меня, ты  бросился в пасть хищника, – жалобно промурлыкал кот. – Я расскажу всем о твоём героическом поступке, друг. Отныне, территория от вулкана Семячик до сопки Кроноцкая, включая огромное озеро, на берегу которого упокоился герой, будет называться – «Соболиный Край»!

У Бобрового моря.
По скалистому берегу реки, несущей воды к Океану, парень, неся на себе кота, продвигался вперёд. То он бежал, под грохот потока, радуясь предстоящей встрече, то плёлся, убитый горем. Кот сидел, уцепившись когтями в кухлянку: глаза его слезились.
Широкая и быстрая река, втекая в тундровое урочище, начала делится на рукава. Парень отошёл от неё и поднялся на каменистую возвышенность: океанские просторы раскрылись перед ним. Он вглядывался в вечерние сумерки. «Не туда смотришь, камчадал! – горестно сказал кот Васька. – Байдара уходит вслед солнцу». Камак посмотрел, и слёзы выступили у него на глазах. Он понял, что на встречу с родителями опоздал.
Наколов в притоке реки рыбы, он развёл костёр и готовил еду. Кот улёгся в стланике и не шевелился. «Аль твои друзья опять охотятся на куропаток?» – прозвучал вопрос. Подняв голову, парень увидел сидящую на берёзе Ворону.
– Нет, уважаемая, вон мой кот лежит, а наш проводник – Соболь погиб в зубах росомахи. Я встретил камчадалов у озера, и теперь знаю – у меня есть сестрёнка. Вон уплывает лодка с моими родителями.
– Во как обстоит дело! – удивлённо защёлкала клювом крылатая гостья. – Сейчас не могу лететь, устала, пока вас искала. Утром я догоню лодку, и брошу в неё ленточку твоей матери. Твои родители поймут и вернутся за тобой. Я-то буду лететь рядом, указывая им путь.
– Спасибо, уважаемая Ворона за помощь! – обрадовался парень. – Давайте все вместе поедим и отдохнём. Очень горестный был сегодня день.
Втроём поели, даже кот Васька повеселел. На ночь Ворона устроилась в ветвях берёзы, а друзья улеглись у костра.

Встреча.
Среди ночи парень проснулся от лая собаки. «Васька, так лает наш пес Хоч». – «Я тоже его слышу», – удивлённо промурлыкал кот. В плотном тумане, Камак спускался к побережью, неся на плече кота: Ворона осталась у стоянки. Вдруг на него налетел пес и, свалив, начал лизать лицо парня.
– Хоч! Мой Хоч! – воскликнул Камак. – Как ты здесь оказался?
Мощный порыв ветра с моря, разорвал пелену тумана. Камак увидел стоявшую у шалаша маму, с сестрой на руках, кот Васька уже тёрся об ноги хозяйки. Он бросился в материнские объятия.
Когда солнце было в зените, к берегу причалил отец. Он побывал у истока реки Шумная, где ураган выбросил их лодку. Там хранились добытые шкуры морских животных. Семья радовалось столь внезапной встрече. Весь длинный путь, что плыли домой, Камак рассказывал и показывал родителям вулканы, на которых они с котом Васькой побывали. Говорил о зверях и птицах помогавшим им в дороге. Отец поведал сыну, как им удалось выжить в ураган и после. Как они с матерью добрались до озера Кроноцкое, и жители его племени помогли с продуктами и постройкой новой лодки. Рассказал, как удивился, увидев преданного пса, что сейчас лежал на дне лодки, у ног парня. Хоч разыскал нас, пробежав по побережью сотни миль. Кот Васька, находясь на коленях хозяйки, слушал и мурлыкал беспрестанно. Сестрёнка парня сладко спала под эту мелодию. Часто к лодке, идущей на вёслах, вдоль берега, подлетала Ворона и приветливо каркала.

Вот такая история случилась сотни лет тому назад. Сейчас, к упомянутым в сказе вулканам и долинам, ныне территория Кроноцкого государственного природного биосферного заповедника, спешат люди со всей земли, чтобы полюбоваться красотами Камчатки. Егеря, что сохраняют первозданную природу, показывают и рассказывают туристам все чудные и порой суровые красоты заповедника. Таких не тронутых мест как Камчатка, с её своеобразной флорой и фауной, практически не осталось на Земле.
Trada. – 2015.