Слишком мало дней и надежд, — сказала я зеркалу и отражавшейся в нем женщине с гребнем в руках. Волосы ползли следом за расческой, превращая лицо в маску уныния. — Три дня на воплощение мечты — это именно то, что ты заслужила, сидючи дома под гнетом местных гадов. Когда с клюкой по улице проволочишься, твой номер телефона спросит только социальный работник, которому инвалидов по списку не хватило.
Еще два дня назад путешествие казалось невероятно прекрасным. Происшедшая в музее материализация ужаса подогрела эмоции, взбудоражила. Казалось, что возникшая во мне энергия задержится надолго. А вот желание вернуться в отель к «бронтозаврам» с раскладушками пропало навсегда. Катерина поставила штамп:
- Даббл и сингл-рум в другом месте, не обнищаем! Пусть эти (имелась в виду группа) дрыхнут в филиале, якшаются с «живыми мертвецами», припрутся и туда, без осечки! А мы перекантуемся в более приличных условиях!
В небольшой гостинице, с выходящими на площадь окнами, нашелся двухместный номер. К вечеру со стола свисали ломти ветчины, свернутые вдвое, капала душистым жиром на пол копченая спигола, пористый хлеб, щедро нарубленный, будоражил запахом свежей выпечки. Букеты рукколы и шпината, посаженные в гостиничный графин, кивали по сторонам густой кроной, накрывая литровую коробку сока. Венчала застолье бутылка виноградной граппы, разлитая по одноразовым стаканчикам. Катюха устроилась на раскладном кресле, я одновременно деликатничала со стаканчиком и, увлеченной телефонными java-играми у меня на коленях, Лизой. Ветреный вечер заглядывал в открытую дверь балкона, играл крендельками на занавесках, присматривал по-хозяйски. Я успокоилась. И даже позволила уговорить себя на завтрашнюю экскурсию в винодельни соседней провинции.
И вот раннее утро пятого дня перед зеркалом в подавленном настроении. Говорят, волосам полезно дышать свежим воздухом. На балконе, опершись на легкие ажурные перильца, огляделась. Гостиница находилась на пересечении площади с одной из трех улиц. Щебетали птицы, что-то клевали с мостовой. Смела со стола в ладонь крошки, заодно прихватила висящий в изголовье кровати бинокль. Пернатые набросились на добавку, толкались пестрыми клювиками. Попала в поле зрения правая стена отеля-музея, проскользнула дверь бара, завешанная гроздями пустых бутылок. На лавочке террасы бара, положив руки на спинку, развалился парень в ковбойских сапогах. Седая челка, зачесанная набок, прямой нос, глаза за темными очками. Бинокль чуть не выпал из рук. Он! На ходу влезая в холодящий шелк платья, путаясь в застежках босоножек, в минуту просчитала каблучками ступеньки со второго этажа.
Выбежав, нашла глазами здание, в котором располагался бар. Лучше и не думать, с какими словами подойти. Можно, к примеру, присесть близенько, напустив волосы на закинутую за спинку руку. Или уронить сумочку. Остановилась резко. Место рядом с парнем уже было занято. Знаковым плюгавым старичком в синем костюме. Пронзила догадка — вот «мозг», управляющий зомби! Страх пересилил волнение и любопытство. Я развернулась и ушла.
Через три часа нежились на море. Черный песок прибрежной зоны забирался в сандалеты, сыпался из волос, влажные ладони набирались крапчатым агатовым узором. Вижу мягкие изгибы губ, очертания оправы очков. Решение пришло внезапно. Завтра в половине двенадцатого я обязана быть в музее, сценарий «управляющего» вряд ли изменится.
Створки двери послушно пропустили меня внутрь. Приглашение на всякий случай прихватила с собой. В тесном пространстве 70-х никого не было. Вышла через вестибюль и начала осмотр с XVI века. Мрамор, изразцы, каменная вязь на колоннах. Диваны на гнутых ножках, обитые голубой с позолотой тканью. Атлас поблескивал под мягким светом свечей, расставленных на овальных столах разной высоты и размеров.
В следующем зале встречало бюро с восемнадцатью ящиками. Погладила бронзовые ручки, начала по порядку. Первый, второй, шестой. На этот раз открывались все ящики. И все были пусты. Леденящий пронзительностью вопль, возникший издалека, подстегнул хлесткой плетью. Через секунду пальцы моих рук коснулись инкрустированного потолка. И понеслось! Пасторальные темы на небе обоев, вертикально полосатые колонны, матовый блеск древесины, почерневшей от времени — декорации мелькали до кабинета, где на этажерке застыла изящная фигурка балерины. Именно там я и «приземлилась». Так, значит, опасность ждет в гостиной 70-х. Пристальный взгляд «дедулиных» черных глаз прожигал из кресла рядом с секретером. При виде зомби я не струсила, как сейчас. Непроизвольно поклонилась, проскользнула в спальню.
На диване почивал Избранник. Упала на колени, всматриваясь. Седая челка закрывала лоб, бледные губы изогнулись луком. Уловила поверхностное дыхание. Из соседней комнаты скрипнуло.
- Не спите, вставайте, пойдемте, — затормошила за руку, ущипнула у внутреннего сгиба локтя.
Парень открыл глаза. Уперся холодно, неприязненно, по-чужому. Отшвырнул мою руку.
- Ненормальная!..Что вам надо, женщина? — заговорил истерично на русском.
- Простите. Уже ничего. Только уходите поскорее отсюда.
Встала с колен, пошатываясь. Полное бессилие. И, странно, облегчение.
Вокруг «управляющего» сгрудилось несколько беломертвенных фигур. Хозяева музея в сборе! Вот и мною поломанный, отшлепанный. Заштопанная черными нитками дыра на животе отличала от сородичей. Загрозилось нестройное: «Grainzzzz». Отчаянно замахала приглашением (не поддаваться, стоять с бесстрашной физиономией, заморская дева!): «Транзитто! Транзитто!». Размашистыми движениями «па де Катро», наработанными в детстве, удалось выскочить за дверь. Фигуры двинулись по направлению к спальне. С «артелью» одной не справиться! Побегу спрашивать помощи.
В следующем за музеем доме застучала в закрытые от жары ставни.
- Uomo Pericola!
У входа в музей раздался треск. Створки распахнулись, и на пятачок вылетело тело. Из дома, у которого билась я, выбежали два высоких старика и женщина в широком цветастом платье. Шумно окружили лежащего парня.
Тело встрепенулось, приняло сидячее положение. Потрогало голову, на которой высилась фиолетовая шишка. И разразилось отборным матом. Эх, не пришелся по вкусу хозяевам музея мой соотечественник!
*
Толкая вперед сумки с вином, не доверенные багажному отсеку, группа рассаживалась по местам автобуса.
- Лерочка, мы здесь! — крикнула с правого ряда Катя.
Что-то толкнуло меня изнутри.
- Тетя Лера, вы куда? — услышала уже сзади голос Лизы.
На последних сиденьях салона уютно устроился незнакомый мужчина. Полноватый, в защитного цвета жилете, на коленях держал книгу.
- Свободно? — улыбнулась я вопросом. Мужчина поднял голову. Вот они, глаза из моего сна. Карие, добрые. Внимательно заглядывающие в мою глубину.
- Да, конечно, конечно, — задвигался, поднимаясь, — давайте я вас к окошечку пропущу. Хотите? — ласково любезничая, предложил он. Повертел книжкой.
- Читали Бенаквиста? Такая, знаете, занятная книжица.
- Детектив? Расскажете по дороге? — села, крикнула вперед. — Катюша, Лизка, не скучайте, встретимся на привале!
* * *
«Мебель из натуральных пород дерева по антикварным образцам. Тел. 89; — такое объявление частенько бежит строкой по местному телевидению. Фирма «Полоний композишн», слышали? Композишн — это я, выполняющая обязанности дизайнера, и два прилежных ученика. А Полоний — мой муж, маэстро проекта. Родители его, в пылу увлечения наукой, нарекли сына радиоактивным элементом. Но сын не страдает, к имени достался ему покладистый, благодушный нрав. А я не в обиде на сны, что не подсказали имя супруга заранее. Ну, избежала бы ошибок и, свойственного русской женщине, порыва эмоций. А если все было продумано именно по такому сценарию?! Не мной, конечно.
Дедулей в синем. Ха-ха-ха!
- Полонюшка мой, предсказанный, — шепчу мужу на ушко перед сном. Снимаю с его руки часы и кладу на пахнущее свежей древесиной бюро. С восемнадцатью ящиками.
2011 год,январь-февраль