Зимой я кормлю синиц.
Живём мы на Севере. Синицы у нас все одинаковые: спинки у них зеленоватые (так что их не «синичками», а «зеленичками» надо бы назвать), а на голове черные шапочки, как у монахов. И клювики – как шпильки тоненькие.
Называются такие пичуги, будто на смех, «большими синицами». Это потому, что они – хоть и птахи-невелички – а всё же больше остальных синиц.
И вот однажды пошли мы засыпать корм в кормушки, а Костя и говорит:
- А это что, птенчик?
- Какой такой, - говорю, - птенчик – зимой?!
- А вот, маленький!
Смотрю: и впрямь – прилетела к нам необычная гостья. Лазоревка! У нас они очень редки.
Лазоревка – тоже синичка, и очень похожа на «большую». Только у неё грудка лимонная, а на головке не чёрная, а небесно-голубая шапочка. То есть – лазоревая: лазурь – это ведь голубой цвет, цвет неба. Отсюда название – лазоревка.
А ещё – она почти в 2 раза меньше большой синицы. Совсем крохотуля. Круглый комочек перьев, и из них торчит чутошный носик. Вроде кнопки. В чём только душа держится?
Мы с Костей думали: большие синицы будут её обижать. Она же другой породы, совсем одна, да ещё и такая малышка.
Но оказалось, у этой козявки храбрости – как у быка! Она с самым деловым видом прыгала по веточками, скушала семечку, отведала сальца. А потом так освоилась, что даже стала гонять больших синиц!
Одну турнула от сала – та улетела. Другую – и эта дала дёру.
И наша кнопочка так обнаглела, что почувствовала себя Королевой! Как она шугала этих бедных больших синиц – ого-го! Шустрая она ужасно – быстрее их всех. И все они её боялись.
Понять, почему так, мне трудно. Думаю, дело именно в её особой прыти. Большие синицы просто не успевали развернуться – как на них коршуном налетала наша решительная лазоревая барышня – и тем ничего не оставалось, как смыться.
Все большие синицы для нас – на одно лицо. Мы их не различали. А лазоревка – одна. Да ещё такая яркая личность, с характером! И мы ей дали имя – Коршун.
Лазоревка Коршун!
Дошло до того, что наша Хищница – только прилетит – как начинает охоту на других синиц. Не ест, не пьёт – только порядок на дереве наводит.
Всех разгонит – тогда уж приступает к трапезе. Ела она не так, как большие синицы: прицепляясь к кусочку сала не сверху, как они, а снизу – как муха.
Каждый день прилетала к нам наша лазоревка – и мы её уже ждали, и даже спрашивали друг у друга: Костя у меня – а я у Кости:
- Ну, что: Коршун сегодня прилетела?
Мы беспокоились за неё.
Стояли сильные морозы: под 20 градусов. А ведь синицы ночуют зимой все вместе, сбившись в кучку в каком-нибудь дупле, так что наружу только хвостики торчат. И тем только спасаются от смерти.
А с кем ночует она? Ведь она же совсем одна, бедняжка!
Но каждый день наша Коршун как ни в чём не бывало объявлялась, бодрая, уверенная в себе и энергичная, как всегда, за несколько секунд разгоняла по углам больших синиц, выбирала самый аппетитный кусочек сала, прицеплялась к нему ножками снизу – и закусывала.
А однажды мы с Костей наблюдали такую сцену. Лазоревки что-то долго не было: почти до обеда.
И вдруг – смотрим: большие синицы в испуге кинулись в разные стороны, как от выстрела.
Я уж думал – ворона!
Но тут на веточку в самой середине дерева пулей влетела наша дорогая лазоревая Мадам.
- Коршун! – радостно закричал Костя.
И я тоже обрадовался.
Она оказалась на яблоне совсем одна! Все остальные, зашуганные ею за все эти дни несчастные синицы, попрятались на других деревьях.
Распушив пёрышки, Победительница повертела головкой, убедилась, что все супостаты поставлены на место, – и принялась за сало.
Вот так, мои дорогие!
Сила – это ещё не всё! Главное в жизни – смелость!
Будь ты хоть от горшка два вершка – а не бойся ничего, и всё у тебя будет хорошо.
Вот как у нашего Коршуна.
Уж такая-то краля - точно нигде не пропадёт!