Теперь на всевозможных праздниках и гуляньях я иногда "резвлюсь", но уже более наблюдаю.
Вот и вчера. Молодость, здоровье, красота, а более всего этого, присутствие любимого человека и приятное окружение пьянили моих гостей без вина.
Настроение у гостей было замечательное, поэтому шутки, даже незатейливые, вызывали взрывы смеха. Бесконечно сменявшиеся танцы , пляски, песни, казалось, не смогут утомить молодёжь. Но вот, далеко за полночь, чуть-чуть устав и успокоившись, компания разделилась на мужскую и женскую половины. Мужчины остались за столами, мы уединились в другой комнате рядом. На стихийном девичнике разговоры с лёгкостью перескакивали с местных новостей, моды, рецептов готовки и целительных масок для лица.
Вдруг одна позвала своего мужа:
- Игорёк! Принеси мне чего-нибудь попить!
Игорь тут же вошёл с бокалом:
- Моя любовь, ты хочешь пить? Вот, моя единственная, я для тебя выбрал самое лучшее!
Женщина отпила несколько глоточков, с улыбкой вернула бокал ожидавшему мужу.
Не знаю, как это выглядит в моём пересказе, но и следа театральности или наигранности не было в мимолётном общении этой супружеской пары.
Заворожённые нечаянной сценой, женщины молча переживали чувства, возникшие в душе каждой из нас...
Прекрасная ночь прекрасно завершалась. На какое-то время воцарились тишина, покой и умиротворение. И вдруг ещё одна женщина обратилась к своему мужу с той же просьбой:
- Дима, так хочется пить, принеси мне.
Из соседней комнаты Дима не сразу, но отозвался:
- Сама что ли встать не можешь? Иди и пей.
От близких слёз голос женщины задрожал:
- Дима, ну, пожалуйста, принеси!
Любая из нас бросилась бы выполнить эту просьбу, чтобы прекратить неловкость, переходившую в пытку. Но грубость мужчины и наметившиеся слёзы бедной женщины парализовали нас. Мы оставались на своих местах.
Наконец, Дима вошёл с кружкой и, сунув её в руки жены, сказал:
- Держи... сама сходить не могла...
Он тут же вышел. Женщина так и осталась с ненужной ей кружкой, которую она
не поднесла к губам.
На наших глазах топтали душу женщины, уважаемой и достойной, а мы не смогли, даже не попытались защитить ту, что не справилась с тоской по словам любви, нежности. И вина её была лишь в том, что она ждала этих слов, предназначенных только ей, от самого близкого человека, отца её маленькой дочки. Надеялась, что прилюдно муж постесняется быть хамом, каким, уже было понятно, часто был с ней наедине.
Мы все ей горячо сочувствовали, но молчали, понимали: произнеси
хоть одно слово и она расплачется... Гости расходились, весело переговариваясь, высказывая желание днём снова встретиться.
Оставшись одни, мы с мужем долго избегали встретиться глазами. Наконец, он тихо привлёк меня к себе...
Какое счастье, что этот Дима ушёл из нашего дома, а я уж постараюсь, чтобы это было навсегда!