Вот мы порою говорим: такова Судьба! А что это такое? Стечение обстоятельств? Или то, что предначертано, предопределено нам кем-то или чем-то свыше, что невозможно ни изменить, ни отменить? Я не специалист в такого рода вопросах, но порою невольно задумываешься над этим.
*
Это было в начале семидесятых. Я, в те годы молодой, энергичный, только что защитивший диссертацию в своем родном Свердловском горном, из тех, кого тянуло «за туманом и за запахом тайги», приехал работать в Читу, где возглавил горную лабораторию в создававшейся в то время научной части института ВНИИПрозолото.
Как-то весной вместе с моими коллегами, - зав. лабораторией обогащения полезных ископаемых Николаем и заведующим геологической лабораторией Михаилом я был командирован в Москву «выколачивать» в министерстве и головном институте финансирование под деятельность новых подразделений. Фамилий не называю, поскольку «не в этом соль».
Коллеги мои были лет на десять старше меня, имели весомый практический опыт работы на предприятиях Забайкалья, и, наверное, считали меня временным пришельцем из тех, о которых говорят «из молодых, да ранний». Впрочем, Николай не имел и кандидатской степени, - был чистым практиком. Так что у меня тоже были основания на скептическое отношение к некоторым его действиям. Ну, да не об этом речь.
Решив в столице поставленные перед нами задачи и позвонив Читу, - в общий отдел, что дело сделано, и мы возвращаемся, направились мы в аэропорт Домодедово. Но где-то замешкались в пути, и на рейс в Читу, которым планировали улететь (в памяти сохранилось, - рейс №109), не успели. Помню массу высказанных друг другу упреков при выяснении причин, кто из нас виноват в этом опоздании. Купить билет на самолет тогда особых проблем не составляло, но пришлось часов восемь слоняться по аэропорту в ожидании отправки следующего рейса, которым мы благополучно и прилетели в Читу.
Жена моя (она работала проектировщиком в том же институте) рассказывала потом, что ждала моего возвращения и была немало удивлена тем, что коллеги стали вдруг внимательно и сочувственно на неё поглядывать, а секретарь директора, что было и вовсе необычно, предупредительно открыла перед ней дверь в приемную, когда ей что-то там понадобилось. При этом молча, но тоже внимательно и сочувственно на неё смотрела.
Позже стало известно, что директору позвонили из обкома партии и сообщили, что самолет рейса №109, следовавший из Москвы, при подлете к Чите потерпел катастрофу. Просили проверить, не было ли среди пассажиров рейса сотрудников института. Директор навел справки, узнал, что действительно, наши сообщили из Москвы, что вылетают. Наказал секретарю до поры никому ничего не говорить, да разве можно утаить такую новость. Через полчаса об этом знал весь институт и все, затаив дыхание, ждали развития событий.
В то время, как известно, в Советском Союзе «не было» не только терактов, но и секса. Для тех из молодых, кто не в курсе дела, напомню. В середине 80-х телеведущие Владимир Познер и Фил Донахью организовали один из первых советско-американских телемостов Ленинград—Бостон. В ходе общения американская участница телемоста задала вопрос: «У нас в телерекламе всё крутится вокруг секса. Есть ли у вас такая телереклама?»
Советская участница (администратор гостиницы «Ленинград» и представительница общественной организации «Комитет советских женщин») ответила: «Ну, секса у нас нет, и мы категорически против этого».
Аудитория рассмеялась, какая-то из советских участниц уточнила: «Секс то у нас есть, у нас нет рекламы». Но в житейский обиход вошла вырванная из контекста часть фразы: «В СССР секса нет», ставшая крылатой.
Можно подумать, что не было в СССР и терактов. Во всяком случае, о них не писали в газетах, и не сообщали по телевидению.
Много лет спустя, я узнал из интернета, что самолет выполнявший рейс №109 Москва – Чита после посадок в Челябинске и Новосибирске прибыл в аэропорт Иркутск, где произошла смена экипажа. Новый экипаж произвел взлет в 03:02 московского времени 18 мая. На борту находились 68 взрослых пассажиров и 4 ребенка.
В 03:20 экипаж установил связь с диспетчером аэропорта Чита. В 03:36 с борта самолета сообщили о поступившем пилотам требовании изменить курс. Бортмеханик сказал: «сейчас пройдут в кабину и скажут, куда лететь». Через две минуты с борта поступил сигнал опасности (кодовая передача). После девятого тире сигнал прервался. Диспетчер увидел исчезновение движущейся отметки на индикаторе радиолокатора. На месте отметки самолета появилось характерное для взрыва «облако», как при поражении воздушных мишеней на полигоне. На дальнейшие вызовы экипаж не отвечал.
Срочно вылетевший экипаж вертолета Ми-8 в 04:55 обнаружил в тайге обломки самолета. Они были рассыпаны строго по трассе в 97 км западнее аэропорта Чита на участке протяженностью почти 10 км. Пять очевидцев около 09:40 местного времени слышали звук взрыва, видели в воздухе падающие части самолета и падающих людей.
При обследовании обломков оперативно созданной комиссией было установлено, что самолет разрушился вследствие взрыва безоболочного бризантного взрывчатого вещества (тротила) весом 5,5-6 кг, который произошел в районе правого аварийного люка первого салона.
По данным судебно-медицинской экспертизы смерть одного из пассажиров произошла от пулевого ранения и воздействия взрывного устройства. Этим пассажиром был Рзаев Чингис Юнус-оглы, 1941 г.р., севший на борт самолета в Иркутске. У него было обнаружено пулевое ранение спины в области 8-го межреберья слева. Предположительно, смерть наступила от огнестрельного ранения в сердце. Выстрел был сделан из табельного пистолета сопровождавшего самолет милиционера Ежикова. Почти сразу же произошел подрыв взрывного устройства.
Много воды утекло с того времени. Но порою вспоминаю об этом, и думаю: такова видно Судьба! И погибших, и нас, - оставшихся живыми.
*
Судьбе было угодно сыграть с нами в рулетку еще раз, правда, теперь уже не так жестоко. Не знаю, по какому случаю мы собрались, но нас троих, - меня, Николая и Михаила застал вместе наш институтский распространитель лотерейных билетов. До тиража оставалось совсем мало времени, у него оставались не проданными 15 билетов, идти, сдавать их ему было лень, и он обратился к нам со слезной просьбой купить эти оставшиеся билеты, тем самым освободить его от хлопот, связанных с их сдачей. В банк, или еще куда, - не знаю.
- Вы, - говорил он, - заведующие лабораториями, кандидаты каких-то там наук, получаете больше, чем мы, - смертные. Что вам стоит купить по 5 билетов, всего-то по 30 копеек за билет.
Действительно, подумали мы, - что нам стоит. Мы и в самом деле «получали» больше, да и парня нужно было выручать. Николай, хотя он и не был «кандидатом каких-то там наук», не отмежевался, - тоже небрежно бросил на стол «рупь с полтиной».
Через какое-то время появилась в газете таблица розыгрыша. Я заглянул в неё любопытства ради, ни на что, конечно, не надеясь. И к удивлению своему обнаружил, что один из купленных мною билетов той же серии и почти с тем же номером, что и билет по которому владелец выиграл автомобиль «Москвич». Несовпадение состояло «всего лишь» в том, что номер моего билета был на единичку меньше. Тоже ведь явление редкое! Такое «везение» по существовавшим тогда порядкам поощрялось банком выплатой рубля.
А ведь он, - вспомнил я распространителя, - продавал нам билеты одной серии и вроде как номера билетов были по-порядку. И действительно, уже на следующий день в газете «Забайкальский рабочий» появилась короткая заметка о том, что наш де земляк, – заведующий научно-исследовательской лабораторией обогащения полезных ископаемых института ВНИИПрозолото выиграл автомобиль «Москвич». О том, как кусал локти незадачливый распространитель лотерейных билетов, можно только догадываться. Представьте себе, сколько было шуму и обсуждений в институте.
- Везунчик, - говорили женщины, с завистью глядя, как проплывала по коридору не очень-то фотогеничная жена Николая, - Раечка. – А нам, видимо, не Судьба!
Это нынешнему поколению, избалованному иномарками, «Москвич 412» кажется фуфлом. Для нас же он был воплощением успехов отечественного легкового автомобилестроения. С ним не могли сравниться даже появившиеся вскоре «Жигули». Патриоты отечественной индустрии первое время упорно называли её «Фиатом» и относились к новой модели настороженно.
- Да там же все на пломбах, случись что, - в какой-то там сервис надо ехать. Да и где запчасти взять на эту иностранку, - говорили мне «знатоки».
К слову сказать, это заблуждение позволило мне вскоре без особых хлопот приобрести «Жигули» первой модели, которая верой и правдой прослужила мне почти 20 лет. Дала возможность увидеть сотни удивительных по своей красоте уголков забайкальской глубинки, а под занавес её бескорыстной службы - проехать по пути первых землепроходцев земли сибирской, - от Читы до Красноярска, правда, во встречном направлении. Но, опять же, - не об этом речь.
*
Как говориться, - «не в коня корм». Николай хоть и был технарем, но к автомобилям – абсолютно равнодушен. Не было у него той струнки, которая присуща настоящим автомобилистам, особенно автомобилистам того, - ушедшего времени. Не было в нем готовности холить своего любимца и без конца копаться в его чреве и суставах даже тогда, когда в этом не было особой необходимости. Правда, на водительские права он «сдал», и несколько раз продемонстрировал свое умение, съездив со своей Раечкой на дачу. Но и только. Потом что-то там, в «Москвиче» разладилось, и он долгое время стоял под окнами без движения.
Не пожилось Николаю. Не сделала его счастливым и дважды повернувшаяся к нему лицом Фортуна. Умер безвременно и безалаберно, «по пьяни», выпив то ли случайно, то ли по суицидной глупости стакан уксусной эссенции. После похорон мужа осиротевшего «Москвича» Раечка продала. Вот тебе и «везунчик»!
Так что же это? Стечение обстоятельств? Или Судьба, как предначертание свыше?