Этим вечером Скит Йонтра не стал делать никаких предисловий, чтобы ввести слушателей в курс дела. Он лишь сказал, что очередная его история будет из его военного прошлого. Потом еще какое-то время прокопавшись в своих бесчисленных карманах, достал небольшую лабораторную мензурку. Продемонстрировал ее всем, после чего высыпал ее содержимое прямо себе на стол.
— Вот, — произнес он, отчего-то удивленно уставившись на небольшую кучку ярко-зеленого и, как казалось, весьма тяжелого вещества, — эта штука получилась у меня случайно. Это порошок, как видите. Но не совсем обычный. Дело в том, что он обладает памятью. — Последовала непродолжительная пауза, во время которой Скит начал переползать из стороны в сторону и, словно задумавшись о чем-то, глубокомысленно потирать щупальцем клюв. — Да, — продолжил он, — памятью. И хотя такими веществами сейчас уже никого не удивишь и всем они вполне известны, но тогда, когда этот Ирдий, а именно так я его назвал в честь одной весьма примечательной особы, был синтезирован, такие вещества все же еще были в новинку.
Так вот, служил я тогда, очень давно, в составе спасательного подразделения. Но на мне были погоны, подчинялся я армейскому распорядку и был, в общем-то, обыкновенным солдатом. И все же, учитывая мои способности, командование части позволяло мне иногда работать в армейской лаборатории и заниматься научными исследованиями. Исследования эти, конечно, должны были приносить хотя бы какую-нибудь, пусть даже потенциальную пользу для армии. Поэтому особого выбора в направлениях изыскательских работ у меня, к сожалению, не было. Ну и я, естественно, выбрал то, что было для меня всего ближе. А именно — самовосстанавливающиеся материалы. Это такие, кто не знает, материалы, которые могут восстанавливать свою первоначальную форму после, скажем, внешних воздействий. Повреждений и прочего. Понятно, что звездолет, например, изготовленный из такого материала, был бы намного более «живучим» по сравнению со звездолетом, покрытым обычной броней. И хотя во время тех занятий в лаборатории меня в общем-то никто не контролировал, но тем не менее работал я много, потому что тема меня интересовала. А возможность помимо прочего улизнуть от обычных армейских обязанностей лишь добавляла мне энтузиазма.
В результате же тех, весьма долгих, но немало увлекательных экспериментов, мне удалось выяснить, что память у таких вот как этот, — Скит указал на горстку вещества на своем столе, — материалов, бывает многоуровневой. Молекулярной, например. И это, пожалуй, самый простой, поверхностный, так сказать, уровень. Может она быть и атомарной — это уже чуть поглубже. А может и мюонно-кварковой. И вот тут, — Скит с видимым удовольствием хмыкнул, — мы с вами вступаем в контакт с весьма необычной материей. Поскольку вещество, обладающее такой памятью, практически невозможно зафиксировать в каком-либо одном стационарном состоянии. Однако, если вам каким-то особенным образом удастся этого достичь, то все. Вещество это будет уже навсегда как бы «привязано» к такому состоянию и ничто потом не сможет его из этого состояния вывести. Вот если взять, к примеру, этот порошок, что вы видите у меня на столе, и придать ему определенную форму, то потом уже никакими усилиями вы не сможете эту его форму изменить. На время — да, но ненадолго. Чуть только вы ослабите хватку, как все вернется назад, как было. Причем, что самое любопытное, если вы не остановитесь и продолжите упорствовать, то уже сам этот порошок начнет оказывать на вас обратное воздействие. И не локально-слабое, как сжатая пружина например, а комплексное, мощное и, даже, можно сказать, неудержимое. Так вот, работая над изготовлением подобных материалов и будучи одновременно солдатом спасательного подразделения, я наконец получил однажды то, что искал. Хотя, конечно, и не сразу тогда догадался что именно.
В то далекое время, а было это примерно полтораста лет тому назад, мы с нашим подразделением несли вахту в системе Трио. Как раз неподалеку от головной планеты Хондраков. Да-да, именно тех. Их еще иногда называли Хондраками-задирами. Не имея в своем распоряжении достаточной армии и вооружения, они тем не менее доставляли окружающим их мирам массу беспокойства. И от них всегда можно было ожидать какой-нибудь пакости. Ни провокаций, ни диверсий, ни даже открытых агрессий Хондраки не стеснялись. Да и вообще вели себя крайне агрессивно. Поэтому Северный альянс был вынужден, так сказать, их контролировать, отчего и держал три подразделения военных звездолетов по периметру их мира и еще четыре крейсера примерно в том же районе. Наш звездолет спасения, на котором я и служил тогда, находился также неподалеку.
В тот достопамятный день, который мне, наверное, никогда уже не забыть, мы с ребятами праздновали пятую годовщину нашей службы в подразделении и, если сказать честно, то здорово набрались горячего. Офицерский состав был где-то наверху, а мы, собравшись в каюте одного из матросов, орали во всю глотку, пили, смеялись, да и вообще вели себя не совсем, так сказать, по уставу. В пылу веселья кто-то из моих сослуживцев, видимо, совсем уже перебрав, начал вопить, что Хондраки ему до смерти надоели, и что он один бы их всех перебил, была бы на это только его воля. Мы, конечно, засмеялись в ответ, а он обиделся: «Что мы, мол, не верим храброму бойцу, нашему боевому товарищу?» Мы ответили, что да, мол, не верим. И что он никого не перебьет, потому что Хондраков там несколько туманов, а он всего один. Немного поразмыслив и, видимо, осознав, что все же несколько погорячился, он тем не менее заявил, что тогда он убьет Лидера Хондраков. А без него они уже точно ни с кем воевать не станут. На это мы ответили, что да, действительно, — это было бы хорошо, вот только подобраться к нему наш приятель все также не сможет. «А кто сможет?» — он никак не унимался. «Да кто угодно, но только не ты», — засмеялись мы в ответ.
Совсем уже распалившись, приятель наш предложил тянуть жребий, — кто пойдет убивать лидера Хондраков. И представьте себе, выпало мне. Помню, — Скит чуть нахмурился, — я тогда даже и не протестовал особо, а, наоборот, стал бравировать, что судьба, мол, всегда выбирает достойнейших. После чего и, ни секунды не сомневаясь в своих способностях, направился в сопровождении нескольких таких же обалдевших от выпитого матросов к спасательному челноку, который крепился к корме нашего звездолета. Тихонько пробравшись мимо дремлющих дневальных и едва не давясь при этом от смеха, мы добрались кое-как до нужного места. Ребята тогда в тот челнок меня буквально погрузили, потому что передвигаться самостоятельно я едва мог. Потом, чтобы не шуметь, один из них влез в скафандр, вышел в открытый космос, вручную отстыковал челнок от корабля и буквально лапами оттолкнул его. Я остался один. Вокруг горели разноцветные индикаторы, рычаги какие-то упирались мне в бока. А в иллюминаторе поблескивал серебристым светом медленно уплывавший в черную бесконечность космоса родной корабль. Я уже начал было отключаться, но все-таки успел ввести в бортовой компьютер нужные координаты и включить автопилот.
Очнулся я часов через десять. Протирая глаза и расправляя онемевшие до игольчатых колик щупальца, я лихорадочно пытался вспомнить, как сюда, то есть на поверхность этой неизвестной мне планеты, попал, да и вообще, что это такое вчера со мной было. А когда наконец вспомнил, то уже не мог отделаться от мысли, что пить, наверное, все же пора бросать, и что теперь-то я уже по-настоящему вляпался. Оставалось только дождаться патруля Хондраков, после чего отправляться в их тюрьму. Надолго, а возможно, и навсегда. Товарищей своих, о которых тогда тоже вспомнил, я почти проклинал в тот момент. Ведь наверняка же не все они были так же пьяны как и я, однако среди них не нашлось ни одного более или менее здравомыслящего, который бы смог остановить это безумие. Но Хондраков почему-то нигде не было. Да и вообще, вокруг не было видно не то что патрулей, но и вовсе никакой охраны. «Похоже, что Хондраки уже вконец обнаглели и совсем не заботятся о своей безопасности» — подумал я тогда. Однако все объяснялось, наверное, еще проще, — они элементарно не ожидали ни от кого подобной наглости.
Мысль эта подзадорила меня и отчего-то разозлила. «Ах так, — выругался я про себя, — совсем уже страх потеряли, ну ничего, я вам тогда сейчас устрою!» И отбросив благоразумные мысли об эвакуации с вражеской планеты, наоборот решил отправиться за тем, за чем, собственно, и прилетел. Аккуратно, чтобы не слишком шуметь, вылез из челнока и незаметно, как умеют только йонтры, пополз по направлению к крепости Хондраков. Минут через сорок и так и не встретив по дороге ни одного патруля, я добрался до небольшого пруда, который находился у самого подножия северной стены их цитадели. Почти инстинктивно я нырнул. Пруд тот был глубоким. К тому же в центре него, судя по всему, располагался водозабор, поскольку, едва погрузившись, я сразу почувствовал слабую вибрацию и услышал звук от журчавшей где-то неподалеку воды.
Немного поплавав среди иловой мути и водорослей, я обнаружил, что действительно, в самом центре того пруда на глубине примерно двадцати орр, находилась стальная решетка, за которой виднелась широкая, примерно в мой рост, поросшая донным мхом углепластиковая труба. Сама же та решетка была намертво вмонтирована в бетон. Поэтому о взломе нечего было и помышлять. Однако мы, йонтры, — настоящие потомки древних осьминогов и совершенно не утратили их гибкости и эластичности. Поэтому такая преграда не могла являться для меня непреодолимым препятствием. Но что было за ней? Ведь там могли оказаться и винты насоса, и мелкоячеистые сетки или еще что похуже, о чем я и подумать тогда даже не мог. Посомневавшись какое-то время, я все же решил пролезть через одну из ячеек решетки, о чем тут же и пожалел. Нет, сам-то я пролез без труда, но вот мой мазер, который был даже не то чтобы крупным, а каким-то негабаритным, ну никак не хотел этого делать. И так я его крутил, и эдак, все напрасно. Пришлось мне отстегнуть ремень, на котором он крепился, и на котором я тогда почти уже висел. Поток воды быстро подхватил меня и понес куда-то вглубь. Поэтому не прошло и минуты, как я буквально вылетел из той трубы, но уже, естественно, с другого ее конца. После чего вместе со струями водопада, низвергавшимися в пропасть, рухнул в неизвестность, вниз.
Опять пруд. Нет, на этот раз уже какой-то бассейн. Стены облицованы мрамором, маленькая аккуратная лестница наверх. По ней-то я и поднялся. Вокруг никого, лишь где-то вдалеке гулкие чьи-то шаги. Ну что же, пока, вроде, все шло нормально. Но дальше-то куда? А дальше у меня, собственно, и выбора никакого не было. Один только широкий коридор со множеством дверей по бокам отходил от того зала с бассейном. Туда-то я и направился. Но в коридоре этом, к несчастью, и вовсе не было места, где спрятаться. Ни теней, могущих послужить хотя бы каким-то укрытием, ни самих предметов, чтобы эти тени отбрасывать. А только гладкий, по всей видимости, новый мраморный пол, да каменные, поросшие сырой плесенью, древние мрачные стены. «Надо бы отсюда куда-нибудь улизнуть поскорее», — подумалось мне. И только что я так подумал, как вновь услышал в коридоре шаги. Судя по звуку, это были два Хондрака, и шли они как раз в мою сторону. Времени для проволочек не оставалось вовсе, поэтому мне пришлось нырнуть в первую же попавшуюся незапертую дверь, надеясь лишь на то, что за ней никого не окажется. Так и вышло. И более того, что меня тогда, как помню, еще сильнее обрадовало, в комнате той был погашен свет, а значит я мог не опасаться, что меня заметят через камеры видеонаблюдения, которые там наверняка находились. Хондраки прошли мимо моей двери, о чем-то вполголоса переговариваясь. Из их разговоров я узнал, что один из них был секретарем в канцелярии и нес какие-то бумаги на подпись… на подпись… Лидеру?! «Ух ты, — обрадовался я, — значит моя цель была не так уж недостижима, как казалось вначале». Впрочем, — тут Скит Йонтра неодобрительно покачал головой, — в тот момент я даже и близко не представлял себе, насколько мне повезло тогда. Да и по прошествии многих лет я так до конца и не понял, как это мне удалось в тот раз эдак сухим из воды выйти. Но, однако, продолжим-льк.
Парочка та зашла в комнату, что была напротив моей, но чуть ближе к бассейну. А еще через пару минут они вышли назад и, даже не заперев за собой дверь, ретировались в направлении откуда пришли. Я не мог упустить такой случай и тут же проскользнул в кабинет лидера Хондраков. В кабинете играла музыка. Да и вообще это было очень просторное, шикарно обставленное помещение, вполне сухое. С древней, явно раритетной мебелью, коврами с высоким ворсом, лампами в причудливых абажурах из неизвестного красноватого металла, гербами на стенах и с наставленными повсюду, где только возможно, чучелами. Уж кого там только не было среди них, каких только животных удивительных, птиц невиданных и сам даже еще не знаю кого, — Скит хмыкнул. Но тут же опять посерьезнел, принял задумчивый вид и несколько суховатым тоном продолжил.
— «Ух ты, — сказал я себе, рассматривая все эти трофеи, — а ведь этот Лидер знатный охотник. Ишь, сколько настрелял. Вот только чего он к нам-то лезет? Охотился бы себе на своих зверей и все бы были довольны». Но нужно было что-то предпринимать. Мазер мой остался наверху, ножа с собой у меня также не было (он был оставлен воткнутым в банку закуски в той каюте на корабле). Я полазил по карманам — ничего. Один вот только этот зеленый порошок в мензурке. Ведь вчера на наше «мероприятие» я отправился прямиком из своей лаборатории. «И что же мне теперь с этим чудом делать?» — задумался я, тупо уставившись на плоды своих научных изысканий. И знаете, вспомнил, эксперимент один. Когда попытался сконфигурировать этот порошок в некую стационарную форму, а потом изменить ее. Кончилось тогда все это весьма плачевно — чуть поллаборатории не разнес. Благо, что имея уже некоторый опыт в подобных делах, я все-таки догадался в тот раз предварительно выйти из зоны возможного поражения.
«Так и есть, — вот она идея. Но куда его спрятать-то? В стол, под стул? Нет, глупость, а — вот!» Я взял со стола Лидера его ручку, отвинтил сзади крышку, куда обычно заливают чернила, засыпал туда свой порошок, завинтил все и… вновь услышал в коридоре шаги. Теперь бежать было уже просто некуда, это был тупик. Скользнув за какую-то единственную на дальней стене портьеру, я замер. В комнату вошли двое. Первый голос, который был голосом секретаря, я уже знал, второй же, более грубый, казался новым. Впрочем, я их особо не слушал тогда, не до того как-то было. Нужно было срочно бежать, но как? Лихорадочно соображая и даже строя планы внезапного нападения сзади, я неожиданно, совершенно беззвучно, просто как мешок с рыбой, завалился куда-то назад в пустоту, успев лишь заметить опускавшуюся позади стенную перегородку. Это был потайной ход. «Ясно, — решил я, когда тихонько приподнялся и огляделся по сторонам, — значит этот Лидер был все же достаточно осторожным, чтобы предусмотреть путь бегства на экстренный случай. Вот бы эту его осторожность, да его подчиненным. Уж тогда бы я вряд ли смог сюда вот так-то легко пробраться». Ну да ничего, и пусть себе, мне это было только на пользу.
Проход где я очутился, был очень узким, примерно в полтора орра шириной. Но немного дальше, за полупрозрачной дверью, в нем обнаружилась маленькая проходная комнатка со множеством мониторов на стене. Еще же там были стол, стул и прочие разнообразные предметы, необходимые для удобного наблюдения и слежки. Один из мониторов показывал в тот момент как раз кабинет Лидера. Видимо, он все-таки никому не доверял наблюдать за собой и сам пользовался всем этим оборудованием. Рядом с этим монитором были и другие, которые показывали и тот зал с бассейном, откуда я не так давно вылез, и коридор, по которому ползал в поисках, где бы спрятаться, и прочие, неизвестные мне еще помещения. Сам же Лидер находился у себя в кабинете и сидел за своим столом. «Значит, это он и был тем вторым, что с грубым голосом» — подумал я, разглядывая предводителя Хондраков через его же собственную систему видеонаблюдения. Ну и физиономия же у него была, скажу я вам, — Скит слегка сморщил лицо. — Сам-то я никогда прежде не видел его, даже на фотографии. Поэтому эта его пасть, со множеством мелких, полуоскаленных зубов, уши прижатые к голове и чешуйчатая кожа, произвели на меня тогда почти неизгладимое впечатление. И оставалось только догадываться, что бы он со мной сделал, окажись я в его мощных, когтистых, жилистых лапах.
Перед ним на столе лежали разные бумаги, по всей видимости, для ознакомления и на подпись. Секретарь его стоял здесь же, вытянувшись по струнке и глядя куда-то в потолок. Тем временем Лидер взял со стола «заряженную» мной ручку и начал ей что-то бегло писать. Потом размашисто и даже как-то смачно поставил подпись и тут… словно легкое искажение света пронеслось по монитору. После чего он передал бумаги секретарю, встал, потянулся и бодро зашагал по кабинету. Секретарь посмотрел на бумаги. А потом стал молча и с явным недоумением переводить с них взгляд на Лидера и затем обратно. Что-то было не так. Я пригляделся: ни записей, ни подписи на бумагах не было. Через некоторое время секретарь снова отдал бумаги Лидеру, но тот лишь как-то странно поглядел на них и вернул обратно. По всей видимости, он даже не помнил, что только что их подписывал. Секретарь больше уже не решился настаивать на своем и вышел из кабинета.
Я же, предусмотрительно удалив из системы видеонаблюдения все записи с моими похождениями по их катакомбам, направился вперед по коридору к запасному выходу, благоразумно посчитав, что более испытывать судьбу наверное все-таки уже не стоит. И потом ничего интересного, в общем-то, уже и не было. Если только не считать некоторой заминки с кодовым замком двери, ведущей наружу. Однако мне достаточно было лишь слегка подышать на тот замок, чтобы по конденсату определить нужные кнопки. Немного покомбинировав, я наконец смог подобрать нужный код и выбраться на поверхность планеты. Потом был мой, все так и не обнаруженный Хондраками спасательный челнок, тихий и незаметный взлет, наш корабль, объяснения с вахтенным, вранье какое-то и еще десять суток принудительно-штрафных работ за утраченный неизвестно где мазер.
А вечером того же дня была объявлена всеобщая тревога по причине подготовки Хондраков к наступлению. Но она ничем не завершилась. Наступления не состоялось. На следующий день все повторилось то же самое и через день, опять. Складывалось впечатление, что Хондраки лишь только готовились нападать, но всякий раз в последний момент отчего-то передумывали. Это продолжалось примерно с месяц, по истечении которого все эти воинственные пассы нам всем уже порядком поднадоели, и на них никто не обращал особого внимания. Помню еще, как наш сержант ругался тогда и посылал всех, уж даже не скажу куда именно, лишь только ему в очередной раз докладывали о новом готовящемся нападении Хондраков. Ребята же мои после того пьяного путешествия все как-то загадочно переглядывались друг с другом и время от времени выспрашивали у меня, чего это я там такого сделал? Но я, памятуя тот день, решил им ничего не говорить, назло, и всякий раз отшучивался, и плел разную чушь. Кончилась же вся эта история тем, что и самим Хондракам, по всей видимости, надоели эти непонятные приготовления без нападений и они, так же как и наш сержант, послали, но уже свое собственное командование куда подальше. После чего и разлетелись по разным мирам. Так одной горячей точкой в нашем звездном скоплении стало меньше.
Скит замолчал. Потом аккуратно собрал со стола назад в мензурку свой порошок, еще раз продемонстрировал его слушателям, вежливо попрощался со всеми и, деловито щелкая клювом, отправился восвояси.