Июль, вечер:
- … может, в машине уже? Или к себе пригласишь?
Цинизм - удел избранных. Но вслух произношу:
- Сука…
- Ага, - невинный кивок головой.
У нее тонкие руки и изумительной красоты шея. Я люблю смотреть, когда она держит бокал и делает ленивые глотки - шея начинает шевелиться, чуть вздрагивать, словно живущий отдельно организм, кадык (если он у нее есть - там, за ровной и гладкой поверхностью) на долю секунды приходит в движение и также быстро замирает. Длинные пальцы в это время неподвижны - они сливаются воедино с бокалом. Сегодня волосы у нее гладко зачесаны и собраны сзади в какую-то непонятную шишку. Со стороны всё выглядит завораживающе.
Но, скажу вам, не всегда и не во всех ситуациях. Такой вот классический вариант циничной мадонны редок. В повседневной жизни она - импульсивная и непредсказуемая. Делает резкие движения и часто бывает неловкой. В минуты же любовной неги становится грациозной пантерой - мягкой и осторожной. Странно, но она никогда не говорит ни о прошлом, ни о будущем - живет настоящим днем. Это, наверное, единственное, что я не могу в ней принять. А все остальное - цинизм, хамство, откровенное вранье и обман, бл.…во и даже равнодушие - терплю, как и полагается.
Потому что она - моя любовница. Вместе мы пять лет. Я не знаю, как подчеркнуть, как выделить в моей жизни эти годы - ВСЕГО или УЖЕ? Срок достаточный для любых отношений. А то, что происходит между нами - отдельная песня.
Я женат. У меня замечательный ребенок, дом в пригороде с окнами на юг, собака бассет-хаунд и ежесубботние семейные посиделки со всеми родственниками и клюквенной наливкой. Она - бессовестно, бесстыдно свободна. Номер ее мобильного, как мне кажется, знает весь город. Родственники ее живут далеко, в какой-то тьму-таракани. Она и сама оттуда. И не стыдится этого. Она может показушно "окать" и "чокать", но при этом никогда не наденет дешевую обувь и знает, какой вилкой следует есть рыбу.
Я до сих пор не верю, что сумел познакомиться с ней. Мы - как из разных параллелей. И чем больше проходит времени, тем больше я убеждаюсь в этом. Сейчас я бы тем более не решился подойти и завязать банальный разговор. Она и тогда послала меня куда подальше. Но мне было плевать. Я захотел ее. И получил в результате. Сейчас меня остановило бы ее хамство. Вернее - непосредственность. Наверное, становлюсь старше Она не кочевряжилась и не ломалась, как пряник. Я пригласил ее в кафе. Она напилась "мартини" (розовый, со льдом и лимоном!) - именно так и было - "я - пригласил, она - напилась", без всяких "разрешите вас угостить и прочее". Потом я положил руку ей на колено, она лениво посмотрела поверх моей головы и так же лениво спросила: "Хочешь?..".
Я хотел. И мы поехали ко мне на дачу.
Простыни были смяты в единый комок, запах постели пьянил больше, чем вино, и она была частью меня - немного чужеродной, как зубной протез (необходимой, красивой, нужной), но - меня. Никогда еще женщина не являлась мне такой.
Пятью годами раньше, сентябрь, день знакомства:
- Ты - чума.
Она изгибается грациозно, томно, тянется через мое утомленное тело к ночному столику за кубиком льда для "мартини", бросает кубик в бокал и только потом льет на прозрачные грани розовое, чуть маслянистое содержимое бутылки:
- Не-а… Я - деликатес.
Я не отступаю. Я разбираюсь в деликатесах:
- Чу-у-ма-а!
Она начинает смеяться - приглушенно и чуточку хрипло:
- Де-ли-ка-тЭсссс!
Затем внимательно смотрит мне в глаза и, как бы подводя черту, добавляет:
- Чумной деликатЭсссс.
Мне с ней хорошо. Мне с ней свободно и просто.
Просто пятница, свободный вечер:
- Забей себе в гудок, мать твою!..
Это опять она. Иногда мы ссоримся, но это бывает редко, потому что видимся с ней не часто. Сегодня я позвонил ей третий раз за последние три дня. Я чувствую - она раздражена. Раз в неделю - это норма, но не каждый же день!
- Тебе не идет ругаться.
Я вру - ей очень идет ругаться. От своей жены я никогда не потерплю такого, но она - не моя жена. Она - моя женщина.
Октябрь, 22:00:
Я увидел ее в чужой машине. За три часа до этого у нас был сумасшедший секс, и она впервые сказала мне дикую фразу: "я люблю тебя". "Повтори", - потребовал я, пытаясь уловить фальшь. "Люблю". "Еще!". "Люблю".
А через три часа она ехала в серой машине классической марки "мерседес". Рядом сидел тот, кем я стать не сумел - успешный (судя по машине) и богатый (судя по костюму). Она сделала вид, что не видит. А у меня в ушах звенело: "Люблю!". В тот вечер я поругался с женой. Ночью нас разбудил резкий телефонный звонок. "Я люблю, люблю вашего мужа! Отдайте мне его!", - рыдала трубка в ухо моей заспанной жене. Но, к сожалению, не ЕЁ голосом. Жена швырнула в меня телефоном и ушла спать в детскую. Утром я все-таки набрал ее номер и потребовал объяснить - зачем всё это?.. "Пошшшел ко всем чертям!..". Она даже не стала дослушивать.
Несколькими часами ранее, тот же день,октябрь, 19:00:
- Тебе надо выйти замуж…
- За такого же кретина как ты?..
Она смотрит невинным взглядом, словно действительно хочет услышать ответ. А мне хочется небрежно бросить:
- За меня.
Но она опережает:
- Нормальных уже разобрали. А кто остался - за тех не хочется!..
Я - в числе "нормальных"? Совсем не утешает. У меня куча минусов: я - женат, я - отец, деньги у меня есть, но не столько, сколько нужной ей. И самое главное, я - абсолютно такой же, как она. Последнее ей нравится меньше всего:
- Как хорошо, что мы с тобой не живем вместе.
Я тоже так же думаю.
- Интересно, а сколько бы мы продержались?
Мне тоже интересно:
- Месяца два, наверное…
Она удивленно поднимает брови:
- Ну! Недели две-три, не больше.
К великому сожалению - это истинная правда.
Начало ноября:
Иногда она динамит меня по полной программе. Отключает мобильный, придумывает всякие отмазы или просто, без объяснений, не приходит, как договариваемся.
- Черный крест, сука!
- Да хоть два креста!
И хихикая, томно добавляет:
- Только из списка не вычеркивай! Я же у тебя - почетный крестоносец!
У нее постоянно кто-то есть:
- Не будь эгоистом!
Если же кто-то появляется у меня, она равнодушно тянет в трубку:
- Что такое? Неужели сегодня не мой день?
Однажды я рассказал ей про свою молоденькую любовницу. Мы лежали на неудобном диване, довольные друг другом, и разглядывали облезлый потолок чужой комнаты. Я увидел, как у нее дернулся правый глаз, и нервно забилась жилка на виске:
- Какая прелесть.
Потом отвернулась к стене, поковыряла пальчиком обои и добавила:
- Х-м, интересно, что ты будешь делать, если она вдруг забеременеет? Наверное, опять женишься…
Удар ниже пояса. Когда-то я рассказал ей, что женился именно так - моя будущая жена уже ждала ребенка. И мне бы обидеться на эту дрянь - за искреннее, не показушное равнодушие, встать, хлопнуть дверью и уйти. Но я не стал этого делать:
- Прости меня… (я действительно не хотел ее расстраивать).
Она секунду молчит, потом громко и слишком наигранно хохочет:
- Прощаю, дорогой!..
В течение всего времени:
Раз в неделю я звоню ей и приглашаю поужинать. Днем она работает. Стараюсь сделать это утром, потому что желаю услышать положительный результат: "Сегодня ты у меня - первый". Я, вообще-то, всегда первый. Но - не у нее. Мы не ездим на окраину или в захудалые кабачки - мы спокойно посещаем те места, которые любим. "Не гоношись. Будешь прятаться - сразу вычислят". Мы не прячемся. Она заказывает грибы и рыбу. Пьет сухое шампанское или ледяную водку. "Мартини" - это на сладкое. А я сладкое каждый день есть не могу ". Я ем мясо в больших количествах. Она редко притрагивается к нему. "Ты вегетарианка?". "Брось! Я похожа на идиотку?". "Ну почему? Вегетарианство - это определенный стиль жизни…". "Именно. А я не могу жить в загнанных рамках. Даже если сама себя в них загоню". Это точно. Я вообще не вижу системы в ее жизни. Иногда мне хочется провести с ней хотя бы день. Проснуться рядом, в одной кровати, разбудить, легонько потрепав по щеке, сварить ей кофе, потом отнести в ванную, поставить под душ, а потом замотать в махровое полотенце и… Мысли мои рвутся безнадежно-ненадежными нитями. Она никогда не позволяет ночевать у нее. Даже когда моя жена уезжает с ребенком в отпуск, я скребусь в ее дверь бездомным голодным котом. "Вали отсюда, милицию вызову…". Это она набирает мне на мобильник, потому что ей лень подходить к двери. И я валю.
22 февраля, вторник.
- Ты воевал?
Я воевал. Летом 85-го успокаивал родителей бодрыми письмами из Афгана: "Дорогие мои! За меня не беспокойтесь. Кормят хорошо. Каждый день фрукты. В военных действиях почти не участвуем. Служу под Кабулом водителем на бензовозе". После этого письма карета скорой помощи увезла мою 43-летнюю маму в кардиоцентр с тяжелым сердечным приступом. Из братской республики я привез в подарок для нее изящный маникюрный набор, инкрустированный слоновой костью, две медали и болтающуюся на цепочке гильзу калибра 7,62 от АКМ. Пять лет носил ее не снимая, пугая покореженным металлом девчонок, с которыми периодически спал. Потом в приступе необъяснимого бешенства выбросил. А еще через пять лет нашел ее аккуратно спрятанной в бабушкиной шкатулке среди венчальных свеч, крестильных крестиков и мелко исписанных поминальников.
- А сейчас ты бы пошел воевать?
Пошел - куда бы делся. В этом мы с ней схожи - оба считаем, что каждый мужчина должен пройти войну, мир и медные трубы. Или - огонь и воду, если хотите. Однажды я услышал, как она сказала про кого-то: "Господи! Да он тяжелее белого билета в руках ничего не держал!".
- А ты?
Она даже не удивляется:
- Сейчас - нет. А лет 15-ть назад - да.
Я уже привык к ее эпатажу:
- Почему?
Она ухмыляется, и я снова теряюсь:
- Потому что за нашу советскую родину…
Февраль, вечер, пятница.
- … жениться на любовнице! С ума сойти!…
Мы пьем кофе в дешевой забегаловке и обсуждаем последние новости.
- Куда катится мир!
Согласен. Наследный принц английского престола собирается узоконить отношения с любовницей. А смог бы я - развестись с женой, бросить все и жениться на… на ней? Нет. Точно нет. Семья - это одно. Любовь - абсолютно другое. Я могу ходить по бабам, не ночевать дома, но променять этот дом на другой - никогда! Это мое железное убеждение.
Она вбулькивает в себя коньяк - хлопс! Чуть прищуривает левый глаз и раздувает свои прекрасные ноздри. Она прекрасна во всем, в любой ситуации! И словно читает мои мысли:
- А ты бы смог?..
Для нее - что угодно! Только попроси!
- … жениться на любовнице?
Да!!!
Хрен с ним - с убеждением…
Апрель, вторая половина дня:
- Как там наша молодуха?
Профиль мадонны непоколебим и обворожителен.
- Чего заткнулся?
Мне хочется в цветах и красках наплести ей про молодую любовницу - сколько ей лет, как с ней хорошо в постели, какая у нее грудь, задница, ноги…, чтобы эта дрянь пристыженно замолчала или даже заплакала - от горя, от неуверенности в себе, от возможного одиночества, в конце концов! А я бы остановил машину и обнял ее, плачущую, погладил по голове и полушепотом стал успокаивать: "Девочка моя, я пошутил, пошутил, ты у меня единственная…".
Но вместо этого честно отвечаю:
- Сто лет уже не ездил.
- Что так? - опять же не поворачивая головы и равнодушно глядя по сторонам.
- Скучно с ней. Ничего не умеет.
- Научи.
Я улыбаюсь. Даже дорога начинает казаться не такой нудной и серой - ее голос дрогнул на каком-то полутоне, и из общего ряда звуков предательски выбился один. Всего лишь один! Но и этого достаточно, чтобы понять - ей на меня не наплевать! ("Я тебя люблю". "Повтори!". "Люблю". "Еще!". "Люблю"…).
Однажды в конце мая:
- Мы поздно встретились, - иногда я жалею об этом по-настоящему.
- Не-е! Самый сенокос! - она улыбается, и я вижу морщинки у ее глаз. - В двадцать лет со мной, наверное, тоже скучно было…
- Почему в двадцать? - мне порой трудно угнаться за ее логикой.
- Ну, если проследить все твои значимые жизненные даты, то ты был свободен именно в год моего двадцатилетия.
Я чувствую, как грудь моя раздувается воздушным шаром от заслуженной гордости - все-таки, она обо мне думает. Чума!
Тремя годами ранее, где-то в начале августа:
Один раз она влюбилась. Не знаю - в кого, но глаза у нее тогда были коровьи - печальные и до того тоскливые, что я был готов убить того придурка! Она стала курить, сбрасывая пепел куда попало, и облик циничной мадонны померк - горе растворяет цинизм в своих черных водах. Я так и не добился от нее - кто это был, но уже через два месяца мы снова лежали с ней на одном диване, опять в чужой квартире и опять пялились в чужой потолок.
- А я его знаю, - я врал и был горд этим.
- Ну и хрен с ним…
Я повернулся на бок и поцеловал ее в висок. Действительно!
В течение всего времени:
Мы живем в разных параллелях и на разных улицах. Или - в одной? Мы хотим быть рядом? Не знаю. И зачем? А может, нам просто страшно рушить то, что уже имеем (и главное - ради чего?) - семью, сложившиеся отношения, круг общения? Или же понимаем, что каждый из нас - не равноценный товар, и выбор не будет в нашу пользу? Бред какой-то. Меня тянет к ней. Её - ко мне. То, что происходит между нами - устраивает обоих. Любовь - не-любовь. Только секс? Навряд ли. Думаю, и у нее и у меня были варианты получше. Дружба? Но это же смешно! Дружба в постели! Хотя, ей я рассказываю всё. Даже не стесняюсь своих слабостей. Терять мне ее не хочется. Жить с ней - тоже. Но она мне нужна!
- Мы на пороге новых взаимоотношений между мужчиной и женщиной.
Наверное, это так. Хоть в чем-то стал первопроходцем.
Октябрь, чужая дача.
- Кто у тебя был первый?
Она вскидывает брови:
- Тебе это действительно интересно?
Я начинаю что-то нечленораздельно мычать – мне это действительно интересно, но я не хочу показаться снобом или пуританином. В конце концов, любопытство берет верх:
- Да.
Она внимательно смотрит мне в глаза и без тени иронии произносит:
- Мужчина. А у тебя?
Интересно, ответь я - "и у меня…", какой была бы ее реакция? Онемела? Упала с дивана? Подавилась маслиной? Скорее, равнодушно поинтересовалась: "Ну и как?". И то - для поддержания разговора, скуки ради…
Тот же день, в продолжение разговора.
- У тебя были девственницы?
Мне бы опять соврать, но с ней я это делаю не часто:
- Нет.
У меня не было девственниц с потупленным взором и прохладными руками. Когда-то я сам, 17-летний и невинный, добровольно отдался в руки опытной женщины. До сих пор благодарен ей за первые уроки и за такт, который она тогда проявила. С ней мы больше никогда не встречались. Вскоре я сам стал профи, но брать учеников (вернее – учениц) мне никогда не приходило в голову. Не мой уровень.
Смотрю на свою мадонну. Интересно, а она как? Обучает? Мне становится тоскливо. Нет, это не ревность - какая может быть ревность в подобных взаимоотношениях? Если я сейчас спрошу, и она ответит то, чего боюсь услышать - убью её.
- Девственник? Бред! Я сама такой же идиоткой когда-то была.
Чистота для нее - идиотизм.
- И как?
- Что - как? - Она смотрит на меня снисходительно, как на душевнобольного.
- Неужели не помнишь, как все было в первый раз?
Она закрывает глаза. Я ей не верю. Но она качает головой. И смеется:
- КАК – нет. Но зато помню его лицо… Оно было идиотским.
Она была пьяная. В разгар какой-то школьной вечеринки, на чей-то свободной квартире, на старом диване в объятиях такого же пьяного подростка моя королева потеряла свою невинность.
- Упаси Бог! Я ничего не теряла! Даже ключи от квартиры!..- Теряют то, что приобретают. Или находят. Ни того, ни другого со своей физиологией я не делала.
27 декабря, поздний вечер:
Мы поднимаемся на лифте на 7-й этаж. У меня в кармане ключи от квартиры матери - та уехала к сестре на три недели. Если сейчас в лифт зайдет кто-нибудь из соседей и увидит меня с ней, то бессмысленно доказывать, что она моя сослуживица. Но я, почему-то, не боюсь. В квартире тихо и пахнет какими-то цветами.
- Хризантемы! - удивленно тянет она. И идет на запах в поисках букета, на ходу скидывая свою одежду. Я иду за ней - в куртке, кроссовках и обмотанный шарфом. Я стараюсь не наступать на ее вещи - сначала шубу, потом сапоги, потом - юбку, блузку, белье… Мама дорогая, она в чулках! Зимой! Чулки она тоже стягивает и разбрасывает в разные стороны. Я повержен!
Тот же день, чуть позже:
Одевается она быстро и деловито - словно исполняет каждодневную рутинную работу. В такие минуты я готов ее задушить! Уже не от страсти. Я представляю, как она также спокойно одевается после секса с каждым другим мужчиной. Не со мной.
- Ты чего? - она красит губы, старательно вглядываясь в зеркало. Как все просто!
- Давай выметываться! Ничего не забыла? - я еще чувствую ее на своих ладонях и не могу быстро перестроиться.
- Если только трусы, - она поднимает с пола шубу и надменно выходит из квартиры. - Но это вам на память!..
Я - пас!
Первые десять минут мы едем молча. Нам хорошо. Затем она начинает болтать какие-то пустяки - про последние новости, про курс доллара, про соседа, который врубает радио в пять утра. Потом разговор переходит на меня - и я раскрываюсь перед ней как невинная девица. Она же мой друг (все-таки - друг?). Моя женщина. Моя любовница.
У дома она опять начинает финтить - к подъезду не подъезжать, остановиться в \трех метрах у аптеки, фары выключить… На психе я резко торможу:
- Приехали!
Она томно улыбается и треплет меня по щеке совершеннейше дурацким жестом:
- Поцелуемся на прощанье?
- Вали давай! - я знаю, сейчас начнется шоу "прощание славянки" - с выгибонами и прочей ерундой. - Чума!
Наконец она выходит из машины, небрежно запахивает шубу на ходу и картинно машет мне рукой. Я мигаю ей фарами. Потом она останавливается, словно что-то забыла, возвращается и стучит в боковое стекло. Я открываю дверь.
- Деликатээээсссс!
- Что? - все-таки, я ее обожаю.
- Не чума. Чумной деликатэээссс!!!!!
И уходит.