Яркий, блестящий, переливающийся всеми цветами радуги, диск был последним достижением компьютерных технологий. В его тело умельцы внедрили сегменты человеческой дезоксирибонуклеиновой кислоты, то есть ДНК. И теперь он мог содержать невообразимый объём записей, скажем, о звёздных системах. Аркадий, инженер по космической связи, долго смотрел на полупрозрачное чудо для общения с биокомпьютером, и у него перехватывало дыхание от чувства единения всего сущего со Вселенной. Всё случится сегодня!
На диске записан код доступа к сердцевине биокомпьютера – кристаллу, который выведет общение человечества с дальними мирами на новый виток. Нужно лишь вставить диск и активировать вычислительный комплекс.
Недавно молодой человек перечитал идеи Пьера Тейяра де Шардена, и уже который день находился под впечатлением бесконечных возможностей разума. Мысленно Аркадий пытался дотянуться рукой до ближайшего светила, Альфы Центавра, – куда улетела бывшая однокашница Алька. Они и подружить-то толком не успели, но собирались объявить о помолвке по возвращении Алькиного корабля на Землю. Связь с экспедицией оборвалась неожиданно, хотя экипаж через месяц после старта успел передать закодированную космограмму: «Всё в порядке. Готовы к гиперпрыжку». Неделей раньше Алька, выкроила время в плотном рабочем расписании и отправила жениху электронную открытку с юпитерианскими пейзажами, заснятыми корабельными зондами: «Милый, люблю, целую». Эти послания были последними. А затем наступила эфирная тишина, давящая и безысходная.
Девятый вал отчаянья захлестнул, перевернул лодку его души. Он боролся с безвестной стихией, во сне и наяву, как мог, изо всех сил. Не сдавался. Синяя звезда надежды пробивалась к нему в сердце слабым маячком: «Алька жива»!
Казалось, ещё вчера Аркадий прилежно сидел в позе лотоса и медитативно блуждал в межзвёздной пыли и в облаках ионизованного водорода пытался найти след возлюбленной. Но засмотревшись на космические красоты, он почему-то всегда сбивался с пути, отвлекаясь на детские и юношеские воспоминания. Всплывающие из глубин небытия образы и символы вмешивались в канву трансцендентных видений и теней. В конце концов, реальные сомнения брали верх, – на него наваливались сонмы космических чудовищ в виде гравитационных линз и ловушек, и он вновь оказывался дома на любимом коврике, парящем на магнитной подушке. Пора спать!
Проходя мимо зеркального овала двери, он нажал кнопку и придирчиво просканировал себя. Динамические параметры организма хозяина высветились на дверном мониторе. Кроме того, что Аркадий видел на экране высокого блондина с накачанным загорелым торсом, домашний лаборант неумолимо выдал весь перечень вредных привычек, а также отклонения холестерина, билирубина и кортизола в крови. В заключение виртуальный лаборант доверительно сообщил, что Аркадий – трудоголик, полуночник, злоупотребляет кофе, редко бывает на свежем воздухе, и ему давно пора жениться. «Вот, пристал. Сам знаю»!
Каждое сегодня уплывало во вчера. Алькин корабль не отзывался. Наступил новый день. Именно сегодня, Аркадий чувствовал: произойдёт что-то хорошее, и должен победить прогресс. В глубине души уже ощущалась скорость сигналов, несущих привет через космическую бездну. Он вживую с помощью новейших устройств, попытается установить связь с пропавшей год назад экспедицией. Контрольная комната диспетчерского пункта, где он дежурил, находилась под самой крышей и имела площадь почти в квадратный километр. Прозрачный купол накрывал многоэтажное здание с многочисленными шарнирами, ответвлениями и колоннами, издали казавшееся гигантской бабочкой, готовой взмахнуть крыльями. Вверенную ему территорию Аркадий объезжал на роликах, поспевая вовремя к смене экспозиции далеких звёзд, ориентированных в качестве главных маяков для космосвязи.
– Аркадий, начинаем! Вы готовы? – спросил начальник космической связи, седобородый мужчина, худощавого телосложения в белом халате. Искорка некоей доли скепсиса проскочила в добром прищуре глаз и затаилась в полуулыбке между пышными усами.
– Готов, Иван Иванович. Система ожидает.
– Хорошо, давай!
– Требуется ввод начальных данных. Имя комплекса?
– Пусть будет Письмоносец.
– Набрал. Основной вид деятельности?
– Космическая связь.
– Область приложения в жизни, политика или психология?
– Какая политика? Еще чего! Психология.
– Хобби?
– Удумали, «хайтеки» наши, машине хобби присобачили!? Пиши – работа, связь с общественностью.
– Язык общения с оператором?
– Русский.
– Анкету набрал. Что дальше?
– Ключ на старт. Поехали!
Вот он – час икс! В присутствии государственной комиссии, Аркадий приблизился к внешнему обзорному экрану и развернул тарелки антенн в сторону гигачастотного квазара вблизи Альфы Центавра. Взял микрофон:
– Внимание оптикам, астрофизикам, техническим службам и гостям! До отправления сверхбыстрого импульсного пакета для экспедиции «Игла» осталась одна минута и десять секунд. Займите безопасные капсулы. Включаю обратный отсчёт. Пятьдесят девять секунд, пятьдесят восемь, пятьдесят семь… Пуск.
Раздался страшный взрыв, последовала череда удаляющихся сиплых хлопков. Тягучее звуковое давление обволокло все коридоры и закоулки центра космосвязи. Наконец, завершающим эффектом явилось сильное искривление континуума. Рябь гравитационных искажений померцала и успокоилась.
– Всем службам отбой! – взволнованно сказал Аркадий. – Импульсный пакет ушёл через дополнительные измерения внепространственного конуса успешно.
– Ура-а! – закричали сотрудники и гости.
– А когда ответ ждать? – поинтересовался ненароком глава комиссии, сам президент России.
– Если у экипажа всё благополучно, на что мы очень надеемся, и люди живы-здоровы, то примерно через три с года.
– Так долго?
– Один парсек – это три с лишним световых года. Я лично пасую перед скоростью света. На корабле «Игла» нет такой же сверхбыстрой и внепространственной связи. Они могут послать радиосигнал обычным способом.
***
Часы били полночь. В очередной раз тридцать первое января незаметно перетекло в первое января.
– С Новым Годом! – закричали гости, чокаясь хрустальными бокалами с пенящимся шампанским.
– С новым счастьем, сынок! – шепнула мама. – Взгляни напротив, это Машенька, – дочь моей подруги тёти Груши. Не помнишь, в садике кого за косички дёргал?
– Машка! – рослая красавица шатенка, оголившая развитые плечи пловчихи, кинула озорной взгляд на визави.
– Узнал?
– Где твои косички, егоза?
– Там же, где твоё картавое «Дедушка Мо’ёз».
– Опять дразнишься, вот, погоди, догоню и уши надеру.
– Кто кому, – она с вызовом кивнула на окно. – Какой снегопад! Пошли наперегонки, призом будут уши соперника.
Аркадий отдернул шторки, отворил балконную дверь. Падал прошлогодний снег, кипенно-белый, мягкий и холодный, унося прочь зыбкое ощущение грусти. Оглянулся, поймал ожидающий взгляд жёлто-чайных глаз Машки:
– Перчатку поднял. Хорошо, давай, сразимся за кубок «Красные уши»!
Аркадий спасовал перед скоростью света, несущей сквозь парсеки, вероятно отправленный экипажем «Иглы» ответ. Алькина электронная открытка спряталась где-то глубоко в палеонтологических архивах почтового сервера. А мама, как обыкновенная земная женщина, хотела видеть сына счастливым и нянчить внуков. Поэтому она сочла за благо организовать как бы нечаянную встречу Маши с Аркадием. Далеко идущий заговор двух мамаш был сшит белыми нитками.
***
– Аркаша, расскажи о космической связи, – попросила Машка, глядя на звёзды, просвечивающие между рваными облаками. Снегопад прекратился. Январская ночь обещала новогоднее волшебство.
– Да, мы, земляне, уже вышли на просторы межзвёздных и межгалактических дорог, – начал издалека Аркадий. – Мы отправили наших замороженных товарищей к иным созвездиям и мирам. Когда-нибудь они доберутся до тех мест, пригодных для основания новых человеческих цивилизаций. О других планетах я думал ещё вчера, хотя это было почти пять лет назад, когда с Земли стартовал фотонный антигравитатор «Игла». Учёные говорили, что он способен за бортом сворачивать пространство-время в клубок, практически мгновенно приближая к себе звёзды. Первой целью стал мир планет, вращающихся вокруг Альфы Центавра.
– Они и сейчас там? – Машка зачерпнула горсть снега и понюхала. – Арбузами пахнет.
– Неизвестно. Планировалось, что экспедиция управится за год, полтора. Корабль не вернулся в родную гавань ни через год, ни через пять.
– Антигравитатор мог сбиться с курса на обратном пути?
– Три года назад мы построили центр сверхбыстрой космической связи, отправили послание к Альфе. Ответа пока нет. Как единственный и неофициальный артефакт я храню электронную открытку с пейзажами Юпитера, отправленную лично мне с корабля до гиперпрыжка «Иглы». В той экспедиции…
– Молчи, – Машка прикрыла рукавичкой ему рот. – Я всё знаю.
– С тех пор я люблю только настоящие, бумажные открытки. Их можно подержать в руках, а адресату можно позвонить, услышать его живой голос, смех…
***
«Альфа, я Земля…», – так начиналась очередная космограмма экипажу «Иглы». Каждые три года сверхбыстрая связь уносила импульсный пакет в космос. Сколько записей об этом скопилось в дежурных анналах? Пожелтели и стерлись загибы страниц, тщательно изучаемых многочисленными контролёрами и любопытными туристами.
– Письмоносец, как настроение?
– Хорошее. Я основал многофункциональный ресурс «Закадычные друзья», тестирую его, отправляю поздравительные открытки знакомым. Хочу сделать людям приятное к праздникам, и соединить тех, кто давно не виделся.
– Благородное дело задумал.
– Правда? Я рад. С наступающим!
– Спасибо, взаимно!
Рабочий день окончен. Аркадий Петрович выключил верхнее освещение. Приём космических сигналов мощными антеннами он перевёл в режим автодиспетчера. Скоро Новый Год, и он хотел поздравить всех-всех живыми открытками, поспешил на почту. Лёгкий морозец и мелкий снежок, поскрипывающий под ногами, не мешали житейским думкам.
Давным-давно он, Аркадий Петрович, – обыкновенный столичный гражданин, – отправлял по двадцать поздравительных открыток. Хорошие слова летели самолётами и ехали поездами к родителям, родственникам, друзьям и подругам, приятелям, однокашникам. Праздников было много, – трудовых и военных, мужских и женских, религиозных и по случаю чьей-то личной победы, само собой дни рождения и Новый Год. Шло время. Дипломы и защиты стали историей. Дни рождения знакомых стёрлись в блокноте, забылись. Адресаты переехали куда-то. Кто в новую квартиру или деревню, кто за рубеж. Старые адреса стали бесполезны, а новых – не появилось.
Число открыток неумолимо убавилось, едва доходя до десятка, да и праздники как-то незаметно улетучились. Города и годы смешали эпохи, битвы, перемены и катаклизмы. Память, услужливо избавляя от стресса, незаметно стёрла добрую часть адресов. А из праздников в душе приютился один, самый волшебный и последний из могикан, переводящий стрелки часов на новый лад ровно в полночь. Это было как никогда логично и где-то даже правильно. Дни текли быстро, мелькали, словно кадры кинохроники. За утром следовал вечер, за летом – осень, за теплом – холод. А за годом шествовал год. Почти вчера (или год назад?) Аркадий Петрович наблюдал в окно из космодиспетчерской, как падал прошлогодний снег. А сегодня опять новый канун Нового Года.
Вот и ступеньки почтового отделения. Аркадий Петрович не помнил, когда выплыло число пять. Уже несколько лет подряд он неизменно покупал пять красивых, сверкающих блёстками открыток с Дедом Морозом, Снегурочкой, оленями или зимним пейзажем. Три отправлял почтой, (слава богу, адреса не изменились!) и две на всякий случай оставлял дома: вдруг гость на пороге? Так хоть открыткой и порадовать человека. Всё лучше, чем без подарка. Ну а чай с капустным пирогом или курником, испечённым супругой Марьей Антоновной, – это завсегда, пожалуйста. Кто спорит?
Живые открытки, в смысле бумажные, он полюбил давно. Прогресс добавил Интернет и электронные возможности. Виртуальные открытки покоряли буйством красок и скоростью доставки. Ещё шесть электронных открыток он отправлял из дома на Луну, бывшей коллеге Юльке; на Марс – некогда соседу Витальке, ныне планетологу Виталию Михайловичу, и на Титан друзьям альпинистам.
Но пару дней назад Аркадий Петрович произошло нечто, из-за чего он пил сердечные капли. Неожиданно он получил электронное поздравление от …Альки Берёзкиной. Той самой, несостоявшейся невесты, исчезнувшей вместе с экспедицией «Иглы». Она сообщала, что случайно нашла его «емэйл» в социальной сети. Дескать, живет в пригороде, а на Новый Год собирается к подруге в столицу. Алька предложила тридцать первого декабря встретиться у Спасской башни в шесть вечера, посидеть за чашкой кофе с часок, вспомнить былое. Письмо всколыхнуло забытые чувства, студенчество, картошку на подшефной ферме, ночи напролет в библиотеке, вечеринки в общаге. Весело проводили время, счастливо. Что осталось в памяти? Фотографии и редчайшие виртуальные открытки, да и то не под каждый Новый Год. И та, последняя с видами Юпитера.
Однако где-то в душе зашевелились червячки сомнений: «А не спам ли это»? Он полез в сеть, проверяя достоверность физического домена отправителя. Затем возникла мысль, – узнать неизвестные подробности об экспедиции, посланной к Альфе Центавра. Интернет огорчил его скудной строчкой: «По вашему запросу ничего не нашлось». Тогда он набрал в поисковике слово «Антигравитатор». Ответ обескуражил Аркадия Петровича: «Несуществующее устройство для перемещения в межзвёздном пространстве, используемое исключительно лишь писателями-фантастами». Он плеснул воды в стаканчик и накапал тридцать капель валерьяновой настойки, выпил и закусил рафинадом. Бред! Но кто-то же послал ему открытку? Остается ещё затребовать исторический поиск в космической библиотеке Земли. Ввёл в открывшемся окошке личный служебный идентификатор и запрос: «Звёздный корабль Игла». Вскоре автомат сообщил: «Информация для служебного пользования. Ориентировочное время ответа – тридцать четыре тысячи пятьсот шестьдесят секунд. Произвести поиск: да или нет»?
– То есть, результат придет уже после Нового Года, поэтому я должен сделать выбор сейчас: идти мне на встречу с Алькой или нет? Вот в чём вопрос! – Аркадий Петрович вытер носовым платком потные ладони, покрутил колесо мышки. Нажал «Да». – Что я теряю, в принципе, кроме потраченного времени? Ничего.
Он подошел к окну. Пульс подскочил, как в юности, до ощутимых ста двадцати ударов в минуту. Зимняя стужа рисовала узоры на стеклах космической диспетчерской. Приложил руки к мерзлому окну. Пожар минувшего разгорался из искры в пламя. В душе боролись надежда и прагматизм:
– Скажем, возвращение «Иглы» спецслужбы глубоко засекретили. Так? Не исключено. Тогда зачем нужны космограммы, которые с помощью Письмоносца мы направляли к Альфе, зачем? Не с единственной ли это делалось целью, – усыпить бдительность общественности. Допустим, мои рассуждения не лишены здравой логики и смысла. Вдруг я чего-то не знаю? Бывают же чудеса. Хорошо, я пойду на свидание, пожалуй.
Будучи порядочным семьянином, Аркадий Петрович посоветовался с Марьей Антоновной, – отпустит ли его супруга на пару часиков? Ответил также, по «емэйлу», Альке согласием.
Аркадий Петрович приехал на место встречи получасом раньше. Волновался как мальчишка, топал ногами, отряхивал с дублёнки снег. Бездна лет минула. Ну, как не узнают друг друга? Вглядывался в лица встречных женщин. Нет, не Алька. И эта тоже не она. Потоптался напротив Спасской башни. Сфотографировал главную ёлку страны. Посмотрел на разноцветные гирлянды. Что в них? Просто настроение. Воспоминания детства. Подул лёгкий ветерок, посыпал мелкий снежок, придавая всему чарующий праздничный вид. Следуя за погодой, туча расхрабрилась, и снежинки распушились, выросли в красивые сине-белые шестигранники.
Аркадий Петрович любил снегопад раз в году – с тридцать первого декабря на первое января. Каждый год он наблюдал одну и ту же картину. Хлопья большие и мохнатые, ложились бархатом на ветви деревьев, газоны, тротуары. Машины на стоянках казались берлогами невиданных зверей, возможно, прибывших из Заполярья. Танцующие снегоуборочные комбайны и бульдозеры замирали в стоп-кадре неслучайного прохожего по имени Дед Мороз. Это единственный день в году, когда Аркадий Петрович принимал зиму умом и сердцем. Гармония чистоты и белизны царили в этот момент в мире и в душе. Шесть часов, Альки ещё нет. Мужчина успокаивал себя: «Женщинам свойственно опаздывать».
Аркадий Петрович оглядывался: «В белой шубке, – не она ли? Нет, но похожа. Боже, мой! Сколько лет, сколько зим пронеслось»!? Прохожие и гости столицы прибывали и прибывали. Лица людей радостные. Души распахнутые. Улыбки на всю улицу, – от окна до окна, от одной башни до другой, от ёлки к храму. Кругом суета. Одни несут ёлки, сосны и пихты, хвойным ароматом наполняя морозный воздух. Другие крепко вцепились в продуктовые сумки, из которых торчат батоны хлебные и колбаса, горлышки шампанского и пакеты с мандаринами, а также зайки, мишки и коробки с игрушечной железной дорогой. Наступает волшебное время года. Громко тикают волшебные часы и минуты на часах каждого города и каждой семьи. Страны северного полушария дружно смотрят на Лапландию, ожидают звона бубенчиков и колокольчиков удалой пятерки белых оленей. Время счастья, время свершений, время перемен к лучшему.
Взглянул на Куранты. Половина седьмого, Альки нет. Загрустил. Аркадий Петрович ждал до семи, восьми, девяти. В десять замёрз как цуцик, побежал к метро. Около одиннадцати, он ввалился домой, заснеженный, замерзший и готовый расплакаться. Сел на банкеточку в прихожей. Марья Антоновна всё поняла, запричитала:
– Ох, ты, батюшки! Не пришла? – обмела веником дублёнку и ботинки, помогла разуться.
– Нет. Я ждал её, как пацан, как в юности у кинотеатра. Она тогда опоздала, но пришла. А сегодня? Сегодня, я замёрз раньше.
– Вертихвосткой была, ею и осталась! – приговорила бывшую подружку супруга. – Сымай одёжу-то, Аркаша, давай. Не сиди сиднем. Ох, да на тебе лица нет. Я давно стол накрыла, горячее ждёт на плите.
– Погоди, Машуня. Кажется, я понял. Всё гораздо проще, чем думалось. Я, старый дурак, вспомнил. Давеча мне о новой моде с электронными открытками рассказал молодой коллега. Услуга в социальных сетях появилась такая, называется «Закадычные друзья». Виртуальный робот анализирует вашу почту, биографию, связи, находит затерянные адреса и рассылает поздравления вам от имени друзей и наоборот, им как будто бы от вас. Чтобы выглядела открытка по-человечески, программа генерирует душевные высказывания, используя личную переписку великих людей. Иногда это похоже на роман в письмах.
– Какая жестокость, однако! А если от людей, Господи прости, остались одни воспоминания? – прикрыла рукой рот Марья Антоновна.
– Робот – не человек, эмоциям не подвержен. Его время – почти вечность. Он всё равно рассылает открытки от имени любимых из вашего списка.
– Ну и ну! Но любым роботом кто-то ведь управляет, интересно кто этот негодяй? – Марья Антоновна повесила дублёнку на крючок, а шапку отряхнула и положила на полочку. – Идем в зал, покушаешь, согреешься.
– Ба! Я, кажется, догадываюсь, чьих рук и железных мозгов, эта работа, – он наложил в тарелку немного оливье и заливное из сёмги.
– Скажи Аркаша, не томи! – хозяйка по очереди принесла из кухни горячие тефтели в сотейнике и кастрюльку с пюре, поставила на деревянные кружки на стол.
– Небось, наш биокомпьютер Письмоносец постарался! Что для робота каждый человеческий друг? Милый образ, чья-то жизнь? Нет – набор цифр, программный код. Поэтому она и не пришла. Алька теперь тоже – лишь цифры, электронный привет и виртуальная открытка. Ах, если бы я отказался, сославшись на дела!?