Все события выдуманы, все совпадения случайны, имена героев взяты неизвестно зачем, можно ограничиться M. и Н., впрочем и одной из двух букв было бы достаточно. Но получилось всё по-другому.
В детстве я как и мои товарищи-нетоварищи не отличался излишним послушанием и прилежностью. Так продолжалось ровно до первого класса, когда в мокрый и дождливый сентябрь прилетела далёкая птица марабу и шепнула мне на ухо красноречивые эпитеты, от чего я зарделся и больше не позволял себе прежних вольностей. Но разговор не об этом.
В эпоху туманного далёкого времени, которое вспоминается с трудом, только если очень сильно напрячься и зажмурить глаза, я побывал на берегу большого безымянного озера, в левой части которого был построен деревянный мостик, с которого при желании можно было легко спрыгнуть случайно или целенаправленно. Что-то понравилось мне в синей летней глубине, в которой мелькали почерневшие водоросли и я погрузился в неё, лягнув левой ноги неустойчивый воздух с недостатком кислорода, желая познать манящее неизвестное. Очнулся я на берегу спиной на жёсткой жёлто-зелёной траве. Окружающие большие умные человеки что-то испуганно говорили друг друга и напряжённо смотрели в белки моих глаз. А я невинно ими хлопал, как и полагалось пятилетнему полусмышлённому мальчику. Ну а когда мы шли в сторону города, то я конечно ещё раз прыгнул в эту глубокую голубую неизвестность. И снова потерял сознание.
Говорят, до сих пор так прыгаю. Но не знаю. Со стороны оно, конечно виднее.
Иногда.
___________
Есть что-то незрелое, мальчишеско-девичье в восторженно-сахарном эпитете "мне нравится". От того, нравится мне или нет одуванчик в чистом поле он не превратится в пыль, не исчезнет, не станет идеальнее своими вечно сдувающимися частичками увядающего тела - нет, ему всё равно, мои слова проходят мимо него звуковыми волнами, которые в его системе отсчёта ничего не значат. Болезненно до дрожи в конечностях, когда даёшь некому X. прочитать результат своего мысленапряжения или "полёта фантазии" как это принято называть(хотя при чём здесь полёт затрудняюсь сказать) и он говорят: "О, здорово! Мне понравилось!" А рядом Y. стоит и послушно кивает головой, болванчик. Нравятся шоколадные конфеты, третий размер груди у случайной знакомой, новые кеды, а вот к творчеству или его иезуетским пыточным попыткам вешать таблички с жёлтыми ярлыками нравится-не нравится совсем ни к чему.
__________
Моим самым удивительным любовям суждено было прожить не более трёх недель. На двадцать второй день любовь начинала задыхаться, биться в эпилептических судорогах и корчить рожицы как горе-актрисы сгоревших и почивших в бозе провинциальных театришков. Потом разумеется она прыгала в окно и оставляла записки, полные печали и экзистенциального кризиса. А потом приходила другая и снова прыгала в окошко. И третья. И четвёртая. Недолгоживучие они, любови. Незакалённые к превратностям жизни.
_________
"Жизнь - это варенье" - часто говорила хорошая тётя мальчику Вове, улыбаясь и причмокивая пухлыми губами, с которых стекал сладкий нектар. А вот про мух, которые стремятся усесться на лакомство и испортить весь аппетит, она отчего-то забыла упомянуть. То ли постеснялась, то ли решила подарить Вове пару радужных очков в розовой оправе. А такие очки, как известно похуже мышеловки.
Плохая это всё-таки была тётя.
А Вова взял и поверил. И разочаровался.
Но не сразу, конечно.
Годам к двадцати.
________
Люба любила любить
Варя варила варварские вареники
Аня анонсировала анаконде аншлаг "Антракта".
Когда они встретились, то закричали.
- Лю! - кричала Люба.
- Ва! - кричала Варя.
- Ан! - кричала Аня
А потом они подрались, помирились и пошли пить чай с варениками.
А Лефиафан, которому послышалось, что его зовут, чуть не попал под трамвай.
________
Мой друг Витя обладает поистине уникальной способностью. Он способен любить, не требуя взамен немедленных постельных откровений. Он не ждёт чего-то простого и прямолинейного, как ждут в магазине пакет гречи заместо заработанных кровью, потом и прочими бла-бла. Он может даже не видеться с объектом влюблённости тире любви, но когда я его спрашиваю, любит ли он её ещё, то он всегда утвердительно кивает. А когда его бросают(всех нас бросают, если мы сами не успеваем сыграть на опережение), то он грустно улыбается. "Ну, ничего" - говорит Витя и пожимает своими большими плечами. А потом он любит другую. Но и ту, прежнюю, тоже продолжает любить. Ему никогда не устраивают сцен из дешёвых женских книжек в тонких обложках. И не говорят ужасные сальные пошлые фразы, которые так часто доводилось слышать мне. Он такой хороший и странный единовременно, что часто я завидую ему чёрно-белой завистью.
Потому что сам так не могу.
________
Когда людям становится очень скучно, то они набивают трубку табаком и садятся у окошка, загадочно пуская белые клубы дыма. Рассуждают о жизни, о смерти, бросают на ветер высокопарные фразы и смотрят куда-то вдаль. А ветер им обратно в личики и рожи слова закидывает лёгкой пощечиной. И они сразу грустят и открывают залежавшуюся с прошлого года бутылку водки. И больше уже не цитируют Канта с Вольтером, только икают и охают.
_______
В один холодный зимний день я встретился со знакомой. Мне хотелось произвести на неё впечатление и потому я изрядно подготовился и продумал с десяток различных эпитетов и вопросительных предложений с роскошными гиперболами и чудными метафорами, под стать строчкам поэтов ушедшего раз и навсегда века на случай ожидаемых волнительных пауз. Я говорил чушь, чушь высокомерную и лживую, но остановиться не мог, я врал везде, где можно было соврать - но не считал это за ложь, а спасительно и сладко думал, что приукрашиваю свою хилую ёлочку воспоминаний новогодними игрушками. Она сдалась у моего подъезда, когда я пригласил ей. Я не стал говорить "На чай". Все говорят "На чай", а потом трахают до утра, а про чай и забывают вовсе. Спустя два часа мы лежали в кровати, мокрые и уставшие после маленьких глупых покорений собственных олимпов и альп и мне было стыдно и грустно. Когда эти ощущения по отдельности - с ними можно бороться, глушить их правдами и неправдами, но вкупе они представляют собой достаточную силу. Я сел на кровать спиной к девушке и закрыл лицо руками, которое пылало, обжигаемое внутренним жаром. Было почти физически больно сознавать что её чистота, красивое юное тело - тело восемнадцатилетнего подростка с такими мыслями и фантазиями, которые забываются к тридцати и если рассказать мужчине о чём тот думал десять лет назад, то он рассмеётся вам в лицо, а женщина - та и вовсе посмотрит на вас т-а-к. Т-а-к смотрят только женщины, у нас это совсем не получается, а если и получается - то криво, и не совестно становится, а смешно глядеть в скрюченную мимикой физиономию.
И я думал, что будет дальше. Она ко мне вероятно привяжется - а что я буду делать? Эгоизм душил и брал за жабры, ведь я беспокоился не за неё - так мне только хотелось думать, но в действительности я думал о себе, меня беспокоили собственные терзания в будущем, а она была лишь косвенным субъектом ощущений, даже отчасти виной и наверно в будущем я возненавидел бы её, её красоту и наивность, которые любил простой и глупой любовью. К счастью она уехала в другой город и я не отвечал на бумажные и электронные письма, закрыл рот и ручку на невидимые замочки, объясняться не хотелось, не хватило бы слов, малодушие покрыло изнутри тонким слоем и не дало состояться признанию, а если бы удалось - то она презирала бы меня за мою подлость, она бы считала меня "низким человеком", подонком и дрянью - тем, кем я возможно и являлся в действительности, а этого я стерпеть не мог бы и потому трусливо молчал, чувствуя как между мной и ней был обоюдный цугцваг и каждый шаг приближал к пропасти.
_______
Мои знакомые Миша и Даша очень любят друг друга. Жить не могут, когда их разлучает непредвиденная Сила Обстоятельств. Больше всего они любят читать свои переписки в Вконтакте, ругаться, плакать, заламывать руки и говорить трагическими голосами истёршие до дыр эпитеты, которые когда-то услышали по телевизору. И какими они словами только друг друга не поносят, и понятно же, что если получится разъединить их - то будет счастье у них у каждого своё личное сокровенное, а не такое общее счастье, над которым не радоваться хочется, а отвести глаза и плюнуть куда-нибудь в угол. Но не скоро их удастся оттащить друг от друга. Года через два-три, а может - никогда. Они так цепляются за свою побледневшую и осунувшуюся любовь, что совсем не замечают что этот спасательный круг давно уже как сдулся и ухватись за него - немедленно пойдёшь ко дну, булькая и разнося по воздуху неблагой мат. Они никак не расходятся и любовь свою мелкую по всему свету разносят эхом, которое разбивается о стены коммунальных квартир. Иногда я думаю - а может, так оно и надо? Так и должно быть? Нет, не может быть такого