ПРОВОДНИКИ
История 2: «Господин горных дорог»
"Я ухожу вослед не знавшим, что значит слово "страх".
О, не с тобой ли все пропавшие, погибшие в горах,
Что обрели покой там, где пляшут ветры под твоей рукой
на грани ясного утра"?
Мельница «Господин горных дорог»
Сегодня Базовый лагерь на Эвересте бурлил жизнью сверх обычного. По шоссе Дружбы подкатил синий фургончик, доставивший к месту события вездесущих журналистов. Люди сновали меж грибной россыпи разноцветных машин и палаток. Кто-то заваривал чай, кто-то собирался на выход, ругая вчерашний буран, что намел снега на уже протоптанном маршруте, кто-то отдыхал после трудного пути, и почти все строили гипотезы о том, где же сейчас находятся потерявшиеся в буране люди и живы ли они.
Стараясь справится с бьющимися на ветру волосами, и одновременно глядеть в камеру, молодая журналистка вела репортаж:
- Как сообщалось ранее, попытка 13и летней француженки Эн Мари Нуаро стать самой молодой альпинисткой Европы, покорившей «вершину мира», окончилась катастрофической неудачей. Группа восходителей, в составе которой была и юная Нуаро, попала в снежный буран на переходе между Шестым высотным лагерем и Первой Ступенью. К счастью, большинству участников восхождения удалось вернуться, однако сама Эн Мари и шедший с ней в связке опытный восходитель Кумба Норбу из народности шерпа, до сих пор числятся пропавшими без вести.
Эн находилась в экспедиции под присмотром своего дяди – Антуана Леруа - по нашим сведениям, являющегося так же опекуном юной восходительницы. Однако, незадолго перед выходом, мсье Леруа, по настоянию экспедиционного врача, не допустили к штурму. Из-за быстро развивающихся симптомов горной болезни, Леруа вынужден был спустится из Шестого лагеря в Пятый, но перед этим успел дать роковое разрешение на восхождение для своей племянницы.
Увлеченная своим делом журналистка и не подозревала, что слушателей у нее на самом деле немного больше, чем она думает. Те проводники, чьи имена не числились в кадровых списках ни одной компании, тоже искали маленькую Эн по всей горе и частенько наведывались в лагеря за новостями. Новости были не очень утешительными.
- 13 лет... это совсем ребенок! - с досадой вздохнула Фрэнсис. – Лучше бы ее искали всеми силами, чем возить сюда этих охотников до сенсаций!
Сергей утешающее приобнял супругу. Журналистка, меж тем, как ни в чем ни бывало, продолжила:
- В борьбе за жизнь маленькой девочки спасатели готовы использовать все имеющиеся у них средства, даже если речь идет о несколько нестандартных способах. На момент трагедии случайно оказавшийся в гостинице монастыря Ронгбук известный экстрасенс Уильям Клементсон, прибыл в базовый лагерь, чтобы со своей стороны оказать содействие в поисках. Предоставим ему слово.
Не самой приятной наружности человек с зализанными к затылку сальными патлами и козлиной бородкой принял микрофон.
- Я ме-едиум, - важно поправил он. – Мой посредник из мира духов – погибший здесь в прошлом веке молодой альпинист… - тут Клементсон назвал имя и фамилию, известную каждому на этой горе. – Его дух до сих пор обитает здесь и регулярно шлет мне сообщения, в правдивости которых мир мог убедиться хотя бы на прошлогоднем примере. Тогда я предсказал, что между месяцем овна и тельца на южном маршруте погибнет несколько альпинистов… к сожалению, так оно и вышло.
- Никаких сообщений я ему не передавал! – искренне возмутился стоявший рядом с Фрэнсис симпатичный белокурый паренек. – Я вообще его в первый раз вижу!
- Можешь не оправдываться, Сэнди, - махнула рукой альпинистка. – Знаем мы этих экстрасенсов.
- Технически, это даже не предсказания, - продолжал ворчать оскорбленный блондинчик. – Он просто подтасовывает факты. Здесь каждый год кто-нибудь погибает, южный маршрут более многолюден, апрель-май – самый популярные месяцы для восхождений, а «несколько» - очень удобное число, когда не можешь назвать точную цифру. И вообще – это не по-джентльменски, использовать чье-то имя в целях саморекламы! …А можно, сэр, я его стукну?
- Не надо, - Джордж, к которому была обращена эта просьба, с трудом сдержал улыбку. – Сейчас ты пошлешь его в нокаут, а потом он скажет, что это был медитативный транс и наврет еще с три короба.
- Почему же вы, - задала вопрос журналистка. – Не попросите своего посредника помочь в поисках Эн Мари?
- Мой дар, - недовольно скривился медиум. – Не проявляется на заказ. Возможно, Сэнди не слышит меня, а возможно, ему мешают ответить скопившиеся здесь отрицательные флюиды…
- Еще как слышит! - насупился обсуждаемый. – Может это тебе «отрицательные флюиды» мешают, а мне вот тут один хмырь болотный…
До слуха проводников донесся низкий и то и дело «чихающий» гул барахлящего мотора. Из-за облака показался маленький, чудом не разваливающийся старинный самолетик, и лихо спикировал на плоскость базового лагеря. Он летел, подпрыгивая, лавируя и чудом избегая столкновения с палатками, пока, наконец, не остановился возле двух завтракающих на расстеленной газете альпинистов, последним взмахом винта разбив в руках одного их них кружку.
- Черт… что это было? – заморгал глазами облитый чаем парень.
- От перепада температуры, - деловито пояснил его сотрапезник. – Кружка за ночь замерзла, а ты туда кипятка плеснул…
- Ооо, кого к нам ветром занесло! – прибежавший на гул мотора улыбчивый индус Цеванг приветствовал вылезающего из кабины пилота. – Морис! Интересно, ты и при жизни так садился – людям на головы?
- Нет, конечно! – возмущенно фыркнул пилот, задирая на лоб очки-консервы. – При жизни они разбегались… Глядите, кого я вам привез!
Так как неказистый самолетик был одноместным, пассажир – высокий, русоволосый мужчина – пристроился прямо на хвосте, позади пилота.
- Хау-ю-ду-ду, ребята! – его английский всегда был источником его проблем, но открытая улыбка прибывшего сразу вызывала симпатию.
- Самолетсын-ба, Толя! – радостно раскинув руки, заорал Цеванг. Что-то подобное он слыхал от казахстанских альпинистов и решил поприветствовать коллегу на языке его родной страны. – Эй, сколько лет, сколько зим прошло с тех пор как мы с тобой в один неудачный день полезли на эту горушку? Как дела, товарищ? Не слышал, не собирается ли врунишка Джонни снова на Эверест? Мы бы устроили ему такую встречу, что вранья хватило бы на еще два бестселлера и один диагноз шизофрении!
- Да нет, ребят, не нужно этого… - добродушно усмехнулся Анатолий, пожал руки и мужчинам, и Фрэнсис на равных. – Мы на Аннапурне слышали про Нуаро. Жаль девочку…
Анатолия, не так давно ставшего лидером проводников Аннапурны, проводники Эвереста знали и глубоко уважали. Многие из них лично были свидетелями той страшной ночи 96-го года, когда русский альпинист на склоне Джомолунгмы с риском для жизни спас троих потерявших дорогу человек.
- Как идут поиски?
- Пока никак, – признался Джордж.
- Да совсем никак! – раздраженно влез Морис. – Я, наверно, уже все здесь облетал вдоль и поперек! Известно же: если Гора не захочет отдать человека, проводники бессильны! Те двое наших, которые шли с группой Нуаро, говорили, что словно ослепли и ничего для спасения подопечных в буране сделать не могли. Значит, на то была Ее воля. Если Она пожелает, мы девочку даже в двух шагах от себя не разглядим! Придется оставить это дело…
Толя смотрел только на Джорджа.
- И ты оставишь?
Тот некоторое время стоял неподвижно, глядя в снег, потом едва заметно качнул головой:
- Нет.
Англичанин шагнул к русскому, подхватив его под локоть, повлек в сторону от других проводников, но не отличавшийся деликатностью Морис потопал следом.
- И что собираешься делать?
- Я пойду к Смотрящим. Они ближе к Ней, они лучше чувствуют дух Горы. Думаю, они могут что-нибудь знать.
- Думаешь… Смотрящие захотят помочь? – Анатолий с сомнением почесал переносицу.
- Попытка – не пытка, – без особой уверенности пожал плечами Джордж.
Сам он меньше всего хотел туда идти. Отношения Проводников со Смотрящими всегда были несколько натянуты. К тому же семеро Смотрящих Старейшин при жизни были носильщиками в отряде Джорджа и тот до сих пор винил себя в их гибели под лавиной.
- Не пытка – это если речь идет не о Смотрящих! – взорвался негодованием Морис. – Да Монах тебя с потрохами сожрет, либо ты дров наломаешь, так, что потом разгребать придется всем нам!
- А кто такие Смотрящие? - раздался за спинами говоривших немного хрипловатый голос.
Недавно освободившийся от проклятия Неприкаянных, новый проводник Дэвид только начинал постигать азы загробной жизни на Горе. Сейчас он спустился со склона и, увидев Джорджа, подошел доложить о результатах поиска. Поздно спохватившись, что влез в серьезный разговор, Дэвид смутился, но Джордж ничего против его общества не имел.
- Они такие же, как мы, Дэвид, – поприветствовав новичка, пояснил лидер. – Но… как бы сказать?... Придерживаются другой политики. В основном это шерпы, которые погибли здесь и считают, будто наказаны за то, что продались чужестранцам и покусились на неприступность Божественной Вершины. Смотрящие предпочитают спасать людей, отпугивая их от Горы. Разумеется, они не нападают на восхожденцев, как Неприкаянные. Но и не помогают людям, считая, что смерть одних послужит уроком другим.
- А их Лидер – Монах, вообще непонятный тип! – вмешался Морис. - По крайней мере, он был здесь задолго до меня, и даже до него с Рыжиком, - пилот кивнул в сторону Джорджа. – Не знаю, был ли Монах когда-нибудь человеком, но порядочно мразью он был всегда!
- Морис… – Джордж поморщился, но без особого осуждения.
Кое в чем он был согласен с пилотом. Монаха все проводники считали малоприятной и скользкой личностью. Раболепно преклонявшийся перед Чомо-Канкар, он по-инквизиторски чтил Ее законы и правила, нередко вставая Проводникам поперек дороги. А к Джорджу вождь Смотрящих и вовсе относился с плохо скрываемой неприязнью. Так старый подлиза-советник мог бы относиться к дерзкому фавориту королевы.
- Что «Морис»? – ворчливый летчик не думал униматься. – Ты рискуешь в пустую, говорю тебе! Монах только позлорадствует нашей беспомощности. И сразу наябедничает Ей. Проводники, мол, продолжают поиски вопреки Вашей божественной воле! И вот тогда нам всем не поздоровится!
- Я никого из вас не заставлял искать девочку, – одна из причин, по которой Джордж мог потерять спокойствие, заключалась в его гипертрофированном чувстве ответственности за своих людей. Голос его прозвучал, пожалуй, чуть резче и холоднее, чем ему хотелось. – Если ты боишься, Морис, просто стой в стороне.
- Зачем я, по-твоему, вообще залез сюда, если бы боялся нарушать правила? – Морис, напротив, заговорил спокойнее и хладнокровнее. – Я буду искать, по твоему слову или без. А вот другие равняются на тебя. Именно поэтому, ты не имеешь права рисковать ими. Тем более бессмысленно. Послушай меня! Все, что мы сейчас можем сделать – положится на милость Высших сил, которые сильнее Ее и по милости своей не дадут погибнуть этому ребенку...
Джордж прикрыл глаза, уже сожалея о своей недавней вспышке, но поделать с собой ничего не мог. Он и раньше терпеливостью не отличался, а уж предложение сидеть, сложа руки, когда дорога каждая минута, и подавно возмутило деятельную натуру англичанина.
- Откуда ты знаешь, Морис, - как-то очень подчеркнуто тихо произнес Джордж. – А вдруг то время, что мы потратим, моля бога о помощи, он дает нам, чтобы мы могли действовать?
Пилот хотел было что-то возразить, но Джордж неожиданно положил руку ему на плечо и развернул лицом к стоящему меж палаток самолетику, на борту которого, выведенное кривыми буквами, красовалось гордое название - «Ever-wrest».
Морис глубоко и обреченно вздохнул:
- Ты знаешь, что ты чертов упрямый осел?
- Знаю, – несколько самодовольно улыбнулся Джордж и мигом вернулся к серьезности. – Только Сэнди ни слова не говорите! Ему в этой интрижке лучше вообще не участвовать. Я и так жалею, что в тот раз взял его с собой.
Не тратя больше времени на разговоры, Джордж ушел.
А Рыжик, обычно хвостиком ходивший за напарником, на сей раз отвлекся на возмутительные речи Клементсона. Обнаружив исчезновение своего старшего товарища, он бросился его разыскивать. К несчастью, подходя к беседующим, Сэнди на время скрылся за ближайшей палаткой и, услышав последние слова Джорджа, печально поник головушкой.
"Ты лежишь на горе, на высокой горе, и видишь сон,
А по небу плывут иллюстрации сна - облака.
То, что снится тебе, происходит со мной на земле,
Я сижу у реки, наблюдая полет мотылька".
Зоя Ященко и группа «Белая Гвардия»
Джордж отлично помнил и свою жизнь, и смерть, и все, что было после. Хотя легче было бы забыть. В наказание за дерзость Гора распяла его лицом вниз на одном из своих склонов, да так и оставила.
Тридцать долгих лет мертвый альпинист смотрел в каменную глубь скалы. Он слушал, как поет ветер, представлял идущие над собой облака, фантомно ощущал холод и боль в давно уже не живом теле, но не имел возможности покинуть его.
Часто Гора разговаривала с ним. Сначала пленник гордо отмалчивался, но постепенно стал находить в этих беседах удовольствие и временное избавление от одиночества. Правда, большую часть времени он все равно проводил наедине с собой.
Чтобы не сойти с ума и не превратиться в Неприкаянного, Джордж мысленно продолжал писать письма друзьям и родным, сочинял стихи и даже отрывки лекций студентам Кэмбриджа, которые они уже никогда не услышат.
Однажды невнимательные альпинисты умудрились поставить палатку поверх его заметенных снегом останков. По классическому сценарию, мертвец должен был возмутиться и насмерть перепугать непочтительный народ. Но Джордж был только рад снова услышать живые человеческие голоса. А люди в тоненькой, трепещущей на ветру палатке, словно ощущали это расположение и, сами не понимая отчего, чувствовали снизошедший на них покой и умиротворенность.
Но вот настал тот момент, когда пленник Горы смог подняться. На дворе стоял 1953 год и как раз в этот день сэр Эдмунд Хиллари и Тенцинг Норгей спустились к людям, неся им весть о том, что Крыша Мира, наконец, покорена. Может, с победой Человека над Горою, Она – Снежная Королева – потеряла часть своего могущества, а может быть, Чомо-Канкар просто обладала некоторыми понятиями о справедливости и решила таким образом облегчить участь своим вечным узникам. Гора знала, кто был Первым на ее вершине.
Отвыкший от солнечного света, Джордж еще долго не решался открыть глаза, пока не осознал, что бояться ему больше нечего. Глаз, как таковых, у него давно не было, и физическому миру он уже не принадлежал. Боль, холод, потребность в еде, воде и кислороде осталась там, за гранью, которую альпинист давно пересек. Чем больше он это осознавал, тем больше возможностей новой, нематериальной жизни ему открывались. Не важны стали погодные и высотные условия, не страшны пропасти и падения, в прошлом осталась усталость. Но это Джордж открыл уже потом. А при пробуждении главным его желанием было найти Сэнди.
Первые месяцы своего ледяного плена альпинист пытался обмануть себя оптимистично лживыми мыслями о том, что его юный напарник сможет совершить невероятное: вернуться в одиночку и поведать ждущим в лагере, что они все-таки взяли эту дьявольскую высоту! Или даже – к черту рекорды! – просто вернуться живым. Но Гора, некоторое время помучив пленника неизвестностью, призналась, что это не так и Сэнди тоже остался здесь.
В день своего освобождения Джордж долго бродил по склонам, но так и не нашел напарника, и решил подняться на вершину. Сэнди пришел к нему сам. Озадаченный и растерянный, паренек, даже не здороваясь, присел на камень рядом и тихо, будто боясь, что кто-то услышит, спросил:
- Мы что – умерли? То есть… это и есть смерть?
Джордж уже обреченно ждал обвинений в свой адрес, но Рыжик вдруг заговорил своим обычным, бодрым и рассудительным голосом:
- Знаете, я тут провел эксперимент! Заткнул себе нос и попробовал, сколько я смогу не дышать. У меня получилось полчаса, а потом надоело. Жажды и голода я тоже не ощущаю. Отсюда, если мыслить логически, можно сделать вывод, что я мертв.
- А ты разве чувствуешь себя мертвым, Сэнди? – слабо улыбаясь, откликнулся Джордж. – Поверь, дыхание и потребление пищи – не самые главные признаки того, что ты живешь. Куда важнее не потерять способность огорчаться и радоваться. Равнодушный ко всему человек может быть мертв, еще продолжая дышать.
- Это вы сейчас с точки зрения философии, да? – с легкой снисходительностью вздохнул блондинчик. – Я понимаю, что у вас несколько…эм… гуманитарный склад мышления. Но я-то говорю с фактической стороны. Хотя…
Обстоятельно подходивший к любым экспериментам, Рыжик замолчал, прислушиваясь к себе.
День выдался относительно безветренным. Блестел снег, плыли внизу облака, в разрыве которых изредка мелькали фрагменты высокогорного пейзажа. А над всем этим великолепием куполом раскинулся синий небесный свод, и щурилось лучами тускловатое солнце.
- Хотя, я чувствовал радость. Например, когда нашел вас здесь.
- Значит, мы живы, – сонно кивнул Джордж. – И… Сэнди.
- Ммм?
- Технарь – это, все-таки, диагноз.
"Зависит всё, что в мире есть,
От поднебесной выси,
Но наша честь, но наша честь
От нас одних зависит".
Леонид Дербенев
Смотрящих Джордж нашел в тени склонов Лхоцзе. В основном это были коренные жители Непала и Тибета, но встречались и европейцы, равно как и среди Проводников частенько попадались шерпы. Большая часть Смотрящих была в сборе, а значит, они знали, что к ним придут.
Лидер Проводников шел меж ними, как сквозь строй, ощущая на себе острые, и порой не очень дружелюбные взгляды. Шел молча, лишь раз коротким кивком поприветствовав Старейшин. Обычно они отвечали, но не на этот раз, отчего чувство тревоги только усилилось.
Выражение лица Монаха было непроницаемым, как у типичного монголоида. В позе лотоса он парил над куском скалы, но Джордж сразу почувствовал фальшивость этой медитативной позы. Монах вовсе не был расслаблен. Из-под тяжелых век он зорко следил за приближающимся Проводником.
- Рад видеть тебя, скалолаз, - лидер Смотрящих говорил по-английски без малейшего акцента и улыбался при этом как-то по-акульи радушно. – Что за причина заставила такого героя, как ты, почтить своим присутствием нас, скромных работяг Горы?
Джордж проигнорировал сей велеречивый сарказм и решил говорить сразу и по сути:
- День добрый, Гьюто. Я пришел к тебе по делу. Ты знаешь, что творится на Горе и, возможно, знаешь об этом больше моего. Я был бы тебе очень признателен за любую информацию, которая поможет спасти юную Нуаро. Если она еще жива.
- Мы не зря зовемся Смотрящими, - изрек Монах, по-прежнему не открывая глаз. – Я знаю все и ежечасно возношу молитвы о спасении пропавшего ребенка. Разумеется, я помогу тебе. Если Гора услышит мои мольбы и даст на то свое благоволение.
Чего-то подобного Джордж как раз ожидал, но не смог удержаться, чтобы на секунду иронично не возвести глаза к небу.
- Гора не даст своего благоволения. Она ослепила моих людей, не позволив им спасти девочку в буране. Я прекрасно помню ваши принципы, Гьюто. Тот, кто идет на Гору, сам выбирает свою участь. Но речь идет не о взрослом человеке. Поэтому я прошу тебя о помощи. По-моему, снисхождение к слабому является куда большим признаком силы, чем жестокость.
- Горы жестоки, да, - с фальшивым сочувствием вздохнул Монах. – Но давай поразмыслим, сагиб Джордж, отчего так сложилось?
Горы неподвижны, монолитны. Они стоят веками и никуда не ходят. Человек сам идет к горе. Идет не на поклон, нет. Человек жаждет видеть мир под собой. Как там европейцы придумали? «Венец творения»? Да, человек любит себя короновать. Но разве так поступает справедливый монарх?
В неожиданно распахнувшихся глазах Гьюто на секунду плеснулась неприкрытая ненависть.
- Люди приходят сюда со своей гордыней. Люди оставляют здесь свои отбросы. За эти годы склоны нашей священной горы их стараниями превратились в свалку мусора. Белые люди всегда отличались привычкой плевать в чужих храмах. Мало того, что они используют народ шаркхомбо в угоду своим амбициям, и тянут за собой на погибель! Они и своих сотоварищей нередко бросают умирать в снегах. Им важнее не потерять вложенных в восхождение денег, чем спасти чью-то жизнь. Люди сейчас считают, что можно купить себе вершину, как покупают продажную девку. То, что было спортом благородных, стало средством набить свой карман. Впрочем, ты ведь и сам… - Монах вдруг замолчал, впиваясь взглядом черных глаз-буравчиков в темно-серые глаза Джорджа, но Проводник не отвел взгляда и Гьюто окончил речь, видимо, не так, как планировал. – Ведь ты и сам прекрасно об этом знаешь. А потому, увы, Проводник, я не приду к тебе на помощь. И тебе советую подумать. Я понимаю, девочку жаль. Но мы должны прежде всего заботиться об общем благе. Весть о ее смерти разнесется далеко. И, может быть, тогда многие люди трижды подумают, прежде чем идти навстречу бессмысленной гибели. Таким образом, мы сохраним гораздо больше жизней, нежели сейчас, спасая одну-единственную.
Гьюто умолк и даже слегка поклонился, давая понять, что разговор окончен. Втайне он надеялся, что Джордж разозлиться или будет спорить. Но англичанин, так и не отводя взгляда от хитрых глаз Монаха, от души, четко и во всеуслышание, вместо бесполезной полемики вдруг произнес одну единственную фразу:
- Каким ханжой надо быть, чтобы прикрываться идеями общего блага, обрекая на смерть маленькую девочку!
И без того узкие губы Гьюто сомкнулись в линию, не тоньше лезвия ножа.
- За тридцать лет ледяного плена твоя голова так и не остыла, скалолаз? – плохо скрывая звенящую в голосе угрозу, произнес он. – Гора не забирает жизни человека, не дав ему шанса отступить. Каждый в свое время получал предупреждение свыше. И те, кто внял ему, ушли отсюда живыми. Помнится, ты свое предупреждение проигнорировал? Так не допусти же такой ошибки второй раз. И, обвиняя нас в жестокости, помни, что во всех смертях на это Горе есть немалая доля твоей вины! Ты пришел сюда первым и привел за собой таких же, как ты, бессердечных гордецов, в угоду своей глупой мечте разбивающих сердца родных и близких. Если люди гибнут на этой Горе, то ты виноват в этом не меньше, чем мы.
Если на сей раз стрела Монаха достигла таки цели, то Джордж постарался не подать виду. Принятие собственной вины – это тоже большая сила и на долю секунды поникший Проводник быстро поднял голову.
- Я знаю, Гьюто. Поэтому я и остался. Остался здесь, помогать тем, кто решил повторить мой маршрут. А картина с демонами, кстати… не по-английски толстый юмор.
На сей раз Джордж отвесил некое подобие поклона и уже развернулся, чтобы уйти, когда Монах не выдержал, чтобы не метнуть ему в спину последнюю, открытую угрозу:
- Не ищи ее, Проводник! Не бунтуй против силы, перед которой ты ничто!
Но Джорджа было уже не остановить. Теперь, помимо желания помочь девочке, в дело вступила его природная противоречивость – упрямство мальчишки, о характер которого учителя старой английской школы сломали все розги, но так и не привели его к общему знаменателю.
- Я всю жизнь против чего-то бунтовал, - через плечо бросил он Монаху. – Не думаю, что после смерти стоит менять свои привычки.
"Каждый выбирает по себе
Щит и латы, посох и заплаты.
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе".
Юрий Левитанский.
Злость улеглась быстро, оставляя после себя горький привкус досады. Может Джордж и оставил за собой последнее слово, но в общем и целом безнадежно проиграл. Ему просто не хватило терпения и хитрости, чтобы уговорить Смотрящих помочь или выудить информацию о Нуаро иным способом. К тому же он теперь накрепко восстановил против себя Монаха, чьи угрозы никогда не отличались безосновательностью. Оставалось надеяться, что это аукнется только ему, а не всем Проводникам Горы.
Джордж еще некоторое время шагал вниз по склону, потом остановился и подождал, хотя куда больше хотелось избежать встречи с тем, кто шел следом.
- Привет, Ньима, - с деланной небрежностью поздоровался проводник. – Гьюто что-то забыл мне сказать?
- Это я забыл сказать тебе «здравствуй», сагиб Джордж, - невысокий, почти дочерна смуглый шерпа обошел неподвижно стоящего англичанина и встал с ним лицом к лицу. – Вот, пришел исправиться.
Джордж недоуменно воззрился на Ньиму, которого знал слишком хорошо, чтобы заподозрить в трусости. Если шерпа побоялся поприветствовать его при Монахе, то ведь сейчас рисковал гораздо больше. И вряд ли просто из-за угрызений совести.
- Да ладно, - Джордж улыбнулся и прищурился. – А если серьезно?
- Тут кое-кто хочет поговорить с тобой.
Другой шерпа, в современной одежде и куда более солидного возраста, появился на полшага позади Ньимы, поглядывая на проводника с некоторым опасением.
Если бы сердце Джорджа продолжало биться, оно пропустило бы удар от неожиданности и внезапного озарения.
- Вы - Кумба Норбу? – потрясенно шепнул Джордж. – Вы шли с Эн Мари и…
- И я умер, да, - подтвердил старый шерпа и, заметив, как глаза Джорджа стекленеют от тихого ужаса, поспешил добавить. – Но когда я покинул Энни, она была жива. Я не знаю, где она, сэр. Мало кто знает. Мы попали в буран под Первой ступенью. Сбились с пути и, кажется, прошли мимо Шестого лагеря. Там был крутой выкат. Мы шли с Энни в короткой связке. Но я сорвался.
- Вы перерезали веревку, - догадался Джордж. – Чтобы спасти девочку.
Кумба кивнул.
- Ее дядя – мой хороший друг, – просто пояснил он. – Антуан Леруа когда-то очень помог моей семье. А я… вот, - старый шерпа вынул из-за пояса маленькую красную альпинистскую перчатку и протянул Джорджу. – Я очень боюсь гнева Горы. Но, надеюсь, что ты сможешь помочь девочке.
Англичанин принял перчатку, не отводя глаз от изрезанного глубокими морщинками лица старого шерпы.
- Монах не одобрит, Кумба. Но ты можешь стать Проводником. Я смогу защитить тебя. Никто не тронет моих людей, пока я… пока я с ними.
Казалось, в глазах Кумбы на миг мелькнула надежда, но затем он отрицательно покачал головой.
- Ты хороший человек, сагиб Джордж. Но Монах кое в чем прав. Люди приходят в горы на свою погибель. И я не хочу им в этом помогать.
"Если шел за тобой, как в бой,
На вершине стоял хмельной,-
Значит, как на себя самого,
Положись на него".
В.Высоцкий.
Едва шерпы успели исчезнуть, как на призадумавшегося Джорджа налетел невесть откуда взявшийся Сэнди:
- Уф! Насилу вас нашел, сэр, - пропыхтел Рыжик становясь рядом, и тут же вкрадчиво намекнул: - Сколько не спрашивал, куда вы направились, все молчат, как сговорились… Эм… с вами все в порядке?
Только глубокое уважение к старшему другу удержало Сэнди от желания провести ладонью у него перед лицом.
- А? Да, в порядке… - очнулся Джордж. – Есть новости, Сэнди?
- Ни-ка-ких! – блондинчик плюхнулся на камень и хлопнул ладонями по коленям. – Боюсь, на поисковые группы теплокровных созданий надежда плоха. Если они меня 90 лет найти не могут, то девочку за отмеренное ей время и подавно не найдут, - паренек помолчал, вздохнул забормотал уже о чем-то своем. – Пока они меня отыщут, эта злосчастная камера успеет рассыпаться в прах. И тогда уже никто никогда не узнает правду… Зря я ее вам не передал.
- Мы не знали, кого найдут первым, - равнодушно заметил Джордж.
Сэнди возмутился:
- Как вы так можете? Неужели вам не хочется, чтобы все эти скептики, наконец, заткнулись, а люди узнали, кто был первым на вершине мира?
- Я знаю. И ты знаешь. Этого мне достаточно, - уверенно ответил Джордж, а потом, уже намеренно поддразнивая напарника, добавил: - А по мне, так от налета неизвестности история наша становится только таинственнее и романтичнее.
- «Таинственнее, романтичнее!» - ворчливо передразнил Рыжик. – Может литераторы и видят смысл в этих высокопарных словах, а я предпочитаю точные цифры и вписанные в историю рекорды!... А что это у вас такое?
Секунду спустя Сэнди выхватил у напарника из рук красную перчатку Энни и вскочил с места:
- Её?! Постойте! Я же видел такую!
- Ниже Шестого лагеря? – вздрогнул Джордж.
- Да!
Рыжик сорвался было с места, но напарник удержал его за локоть.
- Стой. Объясни где и я пойду туда сам.
- Почему?! – изумился Сэнди, но вдруг, сделав какие-то выводы, обиженно насупился.
- Гора не хочет, чтобы мы продолжали поиски, - попытался объяснить Джордж. – И я не знаю, что будет с теми, кто решит упорствовать.
- Но вы же решили, - Рыжик мягко, но настойчиво отстранил руку напарника и хмуро потупился. – Знаете… я ведь не… я понимаю, что вы сожалеете о том, что взяли меня с собой. Я не обижаюсь, честно. Может, если бы мистер Финч был там, или мистер Оделл пошел бы с вами… может тогда вы смогли бы… вернуться назад. И… вот только не надо таких жестов!
- Сэнди! – простонал Джордж, прикрывая лицо рукой. – Ты все слышал, да?
Паренек обиженно засопел и ковырнул снег носком ботинка.
Джордж смотрел на него с постепенно нарастающим чувством понимания.
После стольких лет, Рыжик, у тебя еще хватает глупости в чем-то себя винить? Даже после смерти, которую и смертью-то назвать нельзя? Проводники живы, потому что у них есть своя цель, своя миссия в этом мире. Есть и будет. Так какого же черта ты сам, Джордж, лишаешь их этой цели?
- Сэнди, я правда жалею, что взял тебя с собой, - тихо и искренне признался Джордж. – Не сделай я этого, ты мог бы прожить долгую и счастливую жизнь. Но я никогда, ни одной минуты не жалел о том, что ты у меня есть. И раз таково твое решение, пойдем и спасем Энни Нуаро. А о последствиях подумаем, когда они наступят.
"Отставить разговоры
Вперед и вверх, а там...
Ведь это наши горы,
Они помогут нам"!
В. Высоцкий.
Монах был прав и кое в чем еще. Из-за активности туристов склоны Горы постепенно превращались в настоящую высотную свалку. Использованные кислородные баллоны, остатки палаток, снаряжения, консервные банки валялись то тут, то там. Особенно у постоянных маршрутов и лагерей, но порой и на голом склоне можно было обнаружить самый разнообразный мусор. Иногда это были обрывки одежды. А иногда и останки тех, для кого альпинистская одежда стала погребальным саваном. Проверить каждое из таких пестрых пятнышек на снегу не представлялось возможным. Но сейчас двое проводников искали один конкретный предмет, и память Рыжика не подвела. Маленькая, красная точка на фоне снежного заноса под скалой нашлось довольно быстро.
- И почему я сразу не проверил, болван?! Лишних полчаса прошло… Черт! – Рыжик хотел было схватить перчатку, но испуганно отдернул руку. Перчатка была не пустая. – Господи… Неужели она упала сюда? Сверху?
Джордж поднял взгляд и, быстро оценив отрицательный наклон нависающей скалы, мотнул головой:
- Нет. Она пряталась здесь от ветра.
Эн Мари Нуаро была смуглой, темноволосой девочкой, которую дядя Антуан за большие, блестящие и живые глаза называл «Галчонком». Но сейчас эти глаза были закрыты, плотно сомкнутые ресницы поседели от инея, кожа приобрела синюшно-мертвецкий оттенок, а губы под уже бесполезной кислородной маской и вовсе казались сливово-черными.
Смотреть на этот маленький, замерзший комочек было страшно, и Джордж приложил пальцы к пульсу на шее девочки уже без особой надежды. Но ребенок удивил опытного альпиниста. Дети вообще удивительно цепко держаться за жизнь.
- Пульс есть, - севшим от волнения голосом произнес проводник. - Сэнди, надо срочно...
- Эй, привет! - внезапно чирикнул за спиной звонкий и незнакомый голосок. - А вы кто такие и что делаете?
Мужчины выпрямились и обернулись в мгновение ока. Скорее интуитивно, чем по догадке, они прикрыли собой тело найденной девочки, и с ужасом обнаружили шагах в пяти от себя точную ее копию. Правда, совсем не синюю и окоченевшую, но, как знали проводники, уже далеко не материальную.
- Во-от бли-и-ин... - тоскливо протянул Рыжик.
- А я потерялась, - лучась улыбкой, объявила Энни Нуаро, помолчала и вдруг вдохновенно затараторила. – Мы попали в буран! Ооо, это был ужас! Ветер грохотал, как товарный поезд! Дальше собственного носа ничего не видно! Честно, я думала, мне крышка. Но сейчас чувствую себя превосходно. Даже без кислорода. Видимо, акклиматизировалась. А я всегда говорила, что Эверест – это легкая прогулочка, по сравнению с К-2 или Канченджангой.
Сэнди скептически поднял бровь:
- А ты была на К-2?
- Нет! – без тени смущения Энн мотнула выбившимися из-под шапки косичками. – Я в первый раз в Гималаях. Но дядя так сказал.
Рыжик многозначительно покосился на напарника. Не поэтому ли, мол, Она захотела придушить малявку, как котенка? Джордж не ответил на улыбку друга. Он лучше понимал Гору и мстила она не девочке. Но, как бы там ни было, приговаривать ребенка к смерти за неосторожное слово – непростительная жестокость.
- Вы какие-то странные, ребята, - нахмурилась Энни, изучая серую одежду восходителей прошлого века. – Вы кто?
- Я – Джордж, а он – Сэнди, - просто и быстро ответил лидер Проводников, незаметно ткнув в бок Рыжика, который уже было приосанился, чтобы громко и официально представиться, а то и отчитать девчонку за неуважительное общение со взрослыми. – Мы…
- О, боже мой, нет, не говорите, я догадалась! – Энни взвизгнула так, что проводники, и без того от потока ее эмоций не выходившие из шокового состояния, даже вздрогнули. – Вы же актеры, да?! То-очно, я слышала, что скоро будут снимать «Эверест 1924»! Черт его знает, о чем этот фильм, но попасть на натурные съемки – это же круто! А вы сейчас не снимаете? – егоза завертела головой в поисках людей с камерами. – Жаль! Ну ладно!
- Эй! – Сэнди возмущенно прикрылся от фотовспышки, но Эн уже прятала фотоаппарат в карман.
- Обязательно запостю об этой встрече в блог. Он называется «Эн Нуаро. Я и весь мир». – девочка расставила руки, изображая, видимо, величину заголовка. – Заходите на досуге.
- А что значит «постить в блог»? – начал было любознательный Рыжик, но осекся, напоровшись на взгляд Джорджа, помимо лучезарнейшего обожания содержавший явный приказ: «Сэнди, заткнись».
- Ну, это ты переигрываешь, - поморщилась Энни. – Не верю. Ладно, ребята, мне пора! Дядя Антуан наверно места себе не находит, а мне еще надо найти Кумбу, без него я в лагерь не вернусь. Оревуар!
Бодро, как горная козочка, девчушка зашагала вверх по склону.
- Опоздали мы, сэр, - вздохнул Рыжик и мечтательно уставился в небо. – Подумать только… О нас снимут кино…
- Нет.
- Почему не снимут?
- Я говорю: нет, еще не опоздали! - резковато оборвал Джордж, принимая решение и разворачиваясь к напарнику. – Она жива, Сэнди. Выход из тела может случиться и в состоянии комы, и в глубоком обмороке. Беги к спасателям и приведи сюда любого, кто услышит тебя и доверится. А я присмотрю за мадмуазель «Я и весь мир». Нельзя, допустить, чтобы она осознала, что с ней произошло.
"Черный альпинист за тобой пришел,
Богу помолись, плюнь через плечо.
Ты не убежишь - так зачем кричать?
Он уже пришел. Дай себя забрать".
Sunny Cat
- Сэнди, ты откуда? – подбежала к Рыжику дежурившая возле Шестого лагеря Фрэнсис. – Где Джордж, что случилось?
- Некогда объяснять, мы нашли ее! Где сейчас спасательная бригада? – выпалил Рыжик и похолодел от нехорошего предчувствия, заметив, как личико Фрэнсис исказила острая досада.
- Сэнди, они… Был метеопрогноз. К ночи буран может повториться. Всех сняли с маршрутов. Спасатели… они… прекратили поиски.
- Черт!..
Проводники умели воздействовать на физические предметы, но только очень ограниченное время. Поэтому они не могли просто принести девочку к лагерю. Им нужна была помощь живых людей. Внушить ищущим спасателям нужное направление, маскируясь под их собственную интуицию, не так уж и сложно. Но поди внуши сидящему в палатке человеку, что он должен тотчас встать, выйти и лезть наверх, в опасную погоду, чтобы проверить не весть откуда залетевшую в голову мысль!
Рыжик честно пытался.
- У меня такое ощущение, - говорил один спасатель другому, задумчиво сматывая в бухту лежащую у его ног веревку. – Что мы что-то упустили. Может, девчонку надо было поискать чуток ниже лагеря? Они могла сбиться с пути и пройти мимо…
- Брось, - вздыхал его сосед по палатке. – Это все мнительность, Дэн. Мне тоже сейчас лезут в голову какие-то странные мысли… и чувство вины не отпускает. Но мы сделали все, что могли. Боюсь, уже поздно.
- Да вы что, мозги себе отморозили?! – псиахнул Сэнди, пнув ногой термос с чаем, вылетел из палатки, оставив альпинистов изумленно взирать на ни с того ни с чего подпрыгнувший в воздух сосуд.
Разумные доводы – это, конечно, благо. Но сейчас для Сэнди, который и сам всю жизнь старался мыслить рационально, был необходим человек, способный безоглядно довериться интуиции.
И Рыжика осенило.
Мистер Клементсон мирно дремал в своей палатке в базовом лагере. Он изрядно подустал за день, раздавая интервью и советы направо и налево. А однажды ему даже удалось сделать верное предсказание о том, что "к вечеру мы убедимся, что воздвигаемое человеком недолговечно!". Правда, некоторые относили сказанное к крушению надежд на спасение Нуаро, а другие к рухнувшей палатке-столовой у китайской экспедиции. Неважно! Главное, что предсказание сбылось.
Довольный проделанной работой, Клементсон в мыслях уже видел себя на борту вертолета, вместе с журналистами летящего в Лхасу подальше от склонов негостеприимной горы, когда в палатку пробрался морозный воздух, и чья-то рука толкнула экстрасенса в плечо.
- Я пришел. Вставай давай.
- Что? - Клементсон продрал глаза и сонно завертел головой.
В палатке было темно и пусто. Зловеще поскрипывал, раскачивающийся под потолком фонарь "летучая мышь".
- Ты кто такой?
- Сам же говорил, - раздался из пустоты вполне обычный, без потусторонних завываний, правда, несколько приглушенный голос. - Я - Сэнди, твой посредник из мира духов! Вставай, иди в палатку с этой вашей путниковой связью и передай спасателям в Шестой лагерь, что девочку они найдут на отметке примерно 26 700, в сторону Большого Кулуара. Если поторопятся, то успеют до начала бурана. И больше не смей трепать мое имя! Это был единственный раз.
Клементсон выслушал и презрительно фыркнул:
- Вот что я вам скажу, молодой человек! Не шутите с мертвыми. Ваш нелепый розыгрыш совсем не смешон!
- Ах, розыгрыш, значит?! - возмущенно зазвенело в пустоте, а затем Клементсон, чувствуя, как от страха его прилизанные патлы начинают подниматься дыбом, по движению воздуха понял, что нечто большое и незримое перешагнуло через него и встало посреди палатки.
Бесплотная рука остановила раскачивание фонаря.
- Послушайте меня, сэр, я... - тут Сэнди громко и с расстановкой назвал свое полное имя и включил в палатке свет. - А вы, мистер медиум, шарлатан и шут гороховый!
То, как люди видят призраков, во многом зависит от их личного восприятия и сложившихся стереотипов. Не потому ли контактеры в классических историях с привидениями, изначально не ведающие, что перед ними дух покойного, запросто беседуют с ним, принимая за обычного человека? И лишь потом, узрев где-то на выходе с кладбища соответствующую могилу и фото, получают свою долю озарения, и бегут заполнять разнообразные мистические сайты до боли однотипными рассказами?
Если же контактеру заранее известно, что в месте его пребывания так или иначе трагически оборвалась жизнь какого-то существа, то, будьте уверены, он непременно почувствует запах тлена при приближении покойника, вырядит его в белый саван и пририсует прочую атрибутику смерти.
Порой люди видят именно то, что видит их воображение, а не то, что есть на самом деле. Призрак зачастую ассоциируется со смертью, а смерть с разложением. То, что дух, по идее, нетленен, при этом вспоминают немногие.
Вот и Клементсон, начитавшись рассказов Ва Хонг Бао о найденном трупе "древнего англичанина" вместо склонившегося над ним белокурого парнишки увидел Нечто в истлевшей серой одежде, с белесым лицом и черными дырами вместо выклеванных высотными воронами глаз.
- А-а-а-а-а-а-а!!! - завопил несчастный медиум. – Мертвее-е-е-е-ец!!! - и пулей вылетел из палатки.
- Идиот, - обиделся Сэнди. - Я же не ору: "А-а-а-а, живой!!!" когда вижу кого-нибудь из вас...
В лагере поднялась суматоха. Истерично мечущегося меж палаток экстрасенса долго ловили, еще дольше успокаивали и отпаивали горячим чаем.
- Я-я-я… я видел его!… Я видел Сэнди! – выбивая зубами дробь о край кружки, лепетал Клементсон.
- Но ведь вы говорили, что часто с ним беседуете и получаете от него послания? – поинтересовалась растрепанная со сна журналистка.
- Но в этот раз я действительно… - начал было Клементсон, и осекся, попав в перекрестье ироничных взглядов. – То есть я… это… эм…
Часом позже Фрэнсис встретила Сэнди возле Пятого лагеря. Проводники перемещались не в мгновение ока, но гораздо быстрее живых людей. Рыжику помогали все, кто мог, и все равно в итоге потерпели поражение.
- Когда предупреждаешь их о ледовом мосте или ненадежной веревке, они почему-то верят своей интуиции, - буркнул Рыжик. – Но если речь идет не об их собственной жизни…
- Сэнди, - Фрэнсис подошла к уныло стоящему на краю лагеря пареньку и сочувствующе погладила по плечу, – дело не в том, что они боятся… или не хотят помочь. Просто… просто здравый смысл мешает. Чтобы слепо довериться сердцу, нужно напрочь отключить мозги. А современные люди давно разучились так делать.
- Да, ты права, - вздохнул Сэнди. – Это безнадежно.
- Это безнадежно! - эхом произнес рядом чей-то умоляющий голос.
Невдалеке от проводников чернели два человеческих силуэта.
- Послушай, Антуан, - уговаривал один. – Ты сам едва стоишь на ногах. У тебя начинался отек легких. Тебе нельзя в гору, ты слышишь? Ты не вернешь Энни тем, что погибнешь с ней вместе!
- Знаю, я… я не надолго, Арно, - шептал чей-то усталый и лживо-уверенный голос. – Я только воздухом подышать… И… одному, мне просто хочется побыть одному.
Фрэнсис и Сэнди многозначительно переглянулись.
"Я хотела остаться с тобой,
Я уже успела посметь.
Пахнет снегом, прозрачная боль –
То ли даль, то ли высь, то ли смерть"...
Мельница «Господин горных дорог»
- Вот здесь! - заявила Энни, с новым приступом энтузиазма сбегая по опасному выкату вниз. - Вот здесь я потеряла Кумбу, точно!
Так как за последний час Энни приходила к подобному выводу раза четыре, Джордж уже перестал беспокоиться о том, что она найдет искомое, но и останавливать девочку не собирался. Пусть лучше бегает и ищет, чем заявится в лагерь и обнаружит, что ее никто не видит, не слышит и не осязает. Оставалась также опасность того, что Энни повстречает духа. Неприкаянного Джордж прогонит без труда, Смотрящий, конечно, побежит жаловаться Монаху - уже хуже, но страшнее всего было то, что в любую минуту за Энни могла прийти Смерть. Такой противник Проводнику точно не по силам и здесь оставалось надеяться только на успех Рыжика.
- Я бы его удержала, только чертова веревка порвалась, - пыхтела Энни, спускаясь по отвесной стене, которой кончался выкат. - Я говорила дяде Антуану, все снаряжение надо покупать во Франции! Ваше, американское, никуда не годится. И вообще, альпинизм изобрели французы. Это же наши Альпы.
- Серьезно?
- Да!
Будь девочка сейчас в своем физическом теле, Джордж бы ее к этому спуску на милю не подпустил, но сейчас молча наблюдал, как юная скалолазка уверенно работает ледорубом и мысками альпинистских ботинок выбивает в твердом фирне ступеньки.
- В следующий раз на такую стену без страховки ни ногой, - предупредил проводник. - Шлепнешься и костей не соберешь.
- Соберу, - лаконично возразила Эн, и, конечно, тут же шлепнулась. – Я жива! – минуту спустя послышался приглушенный снегом вопль. – Главное, правильно сгруппироваться… О! Кумба!
- Кумба?... - проводник вздрогнул. – Нет, Энни, не подходи туда! Эн!
Он просто спрыгнул с обрыва и оказался рядом, но чуть-чуть опоздал – девочка уже успела отгрести снег с лица своего неудачливого напарника…
В следующий же миг Энни Нуаро с громким визгом бросилась прочь от места упокоения несчастного шерпы, а когда Джордж поймал ее за локоть и развернул к себе, обхватила проводника ручонками и спрятала лицо на груди мертвого альпиниста, не переставая при этом отчаянно верещать.
- И-и-и-и-и-и!
- Энни, мне очень жаль… - слегка опешивший от такого расклада, Джордж осторожно опустил руку на цветастый помпончик венчавший шапочку маленькой француженки. – Но мы в горах. И здесь такое случается.
- Нет! Не правильно! Нечестно! Нельзя, чтобы так было! – Энни завертела головой, размазывая слезы по лицу и по одежде Джорджа. – Я… я… я виновата!
- Ни в чем ты не виновата. Это все глупая американская веревка…
- Не говори со мной так! – девочка дернулась и даже попыталась ударить, но и отстраняться при этом не собиралась. – Я не маленькая, слышишь? У… у него были дети! А я… лучше бы я вместо него…
- Что за глупости ты говоришь, Энни? – Джордж поежился от этих слов. Он ненавидел подобные мысли хотя бы потому, что когда-то они и его слишком часто посещали. – Поверь, с Горой не поторгуешься, Она не станет взвешивать «за» и «против». Она просто возьмет свое. И если ты теперь собираешься винить себя в том, что выжила… Тогда зачем ты вообще сюда полезла, ребенок?!
То ли ему удалось ее убедить, то ли Энни сама начала понемногу успокаиваться, но судорожные всхлипы девочки постепенно стихли, а потом она вдруг произнесла:
- Потому что он существует.
Джордж замер, а потом даже слегка отодвинулся.
- Что?..
- Я иду, потому что он есть, – повторила девочка, серьезно глядя на Проводника черными, как смородинки глазами.
- Откуда ты это взяла? – севшим голосом прошептал Джордж, готовый в этот момент сквозь землю провалиться, лишь бы не слышать, как наивное дитё доверчиво лепечет слова, некогда брошенные в толпу гордецом и эгоистом, променявшим счастье своей семьи на одну, пусть и самую великую вершину…
- Все альпинисты так говорят, – Энни пожала плечами. – Дядя Антуан так говорит, и… мама с папой так говорили.
- Говори-ли? – проводник потупился, окончательно сбитый с толку и изничтоженный.
- Да. …На Канченджанге, пять лет назад, – тихо подтвердила его догадку Энни, быстро поджимая снова задрожавшие губы.
- Прости.
- Я уже не плачу по ним, - Энни бойко тряхнула косичками и проглотила подступивший к горлу комок. – Я хочу, чтобы они мной гордились! Я…
Энни, наверно, хотела сказать еще что-то, но внезапно задохнулась, округлив ротик и глазенки, схватилась за сердце.
- Ой… больно!
- Что такое, Энни? – проводник подхватил покачнувшуюся девочку на руки, аккуратно опускаясь вместе с ней на снег.
- Х-холодно! Дышать не могу! Помоги!
- Держись, девочка, дыши, - шептал Джордж, в котором вместе с беспокойством проснулся и лучик надежды. – Если больно, значит, ты жива…
Если это то, что он думает, и Рыжику удалось привести помощь, то сейчас, по идее, Энни Нуаро должна была исчезнуть и очнуться уже там – под навесом скалы, в своем теле, в руках спасателей… Но девочка оставалась здесь и стекленеющими от ужаса глазами уставилась в небо:
- Что это? Что это такое?!
Джордж поднял голову и увидел именно то, чего больше всего опасался.
В небе над Горой вдруг появилась дыра, к краям которой стягивались тяжелые облака, образуя огромную, страшную, свинцово-серую воронку. И воронка эта ширилась и, ускоряя вращение, опускалась вниз.
«Черт… только не сейчас… только не в двух шагах от спасения…»
Проводник знал, что на тонкой грани между жизнью и смертью его держит только воля Горы, и он, воспротивившись Ей в открытую, вряд ли сможет удержать здесь девочку даже те минуты, которые понадобятся спасателям, чтобы вернуть ее в зримый мир. Джордж опустил голову, но когда открыл глаза, взгляд его был полон решимости.
- Не смотри туда, Энни, - он даже заставил себя улыбнуться. – Зажмурься покрепче, держись за меня и ни за что не открывай глаза, слышишь?
- Хорошо! – едва успела пискнуть Энни, как воронка накрыла вершину горы, свет померк и ветер засвистел пронзительно и люто, изгоняя из мира все прочие звуки.
- ТЫ НАРУШИЛ МОЙ ЗАКОН. – глухо громыхнула Гора.
«Тоже мне, новость…» - проводник только ниже склонился над отчаянно хватающейся за него Энни.
- НЕ СПОРЬ С ГОРОЙ О ЕЕ ДОБЫЧЕ.
Все ниже опускалась воронка на вершину, все ближе и чернее становилась облачная круговерть. Теперь можно было разглядеть, что каждый из бешено вращающихся в ней клочков тумана был на самом деле черным, вытянутым, безглазым лицом. Протяжный и бесконечный крик, исторгаемый их гротескно вытянутыми ртами, походил на тоскливый вой Неприкаянных, но звучал стократ громче и резал острее, чем нож рассекает плоть.
- ОТПУСТИ. ИЛИ Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ.
Она и так повторяла слишком долго.
Склонившись к самому уху девочки, Джордж шепнул:
- Не открывай глаза, Энни. Не открывай глаза, пока не услышишь своего имени.
В следующий миг девочка почувствовала, как тело ее защитника вдруг становится фарфорово-твердым на ощупь, а потом раскалывается на осколки, ускользая меж пальцев струйками ледяной пыли. Энни закричала, вытянув руку в пустоту, но звук ее голоса захлебнулся в вое неземного ветра.
"Господином Горных Дорог назову тебя, облака
Кружат стаей перед грозой.
Наша кровь уходит в песок, позабудь ее, и она
Прорастет тугою лозой".
Мельница «Господин Горных Дорог»
Хрипло дыша и упрямо переставляя ноги, Антуан Леруа тащился в гору. Когда он одолел добрую сотню метров по наклонной и Пятый Лагерь скрылся из виду, француз остановился и закашлялся. Во рту появился неприятный солоноватый привкус крови. Даже в кислородную маску дышалось с трудом. Высота давила легкие мужчины ледяными пальцами. Монблан – гордость французских Альп – был по пояс гималайскому исполину, на боку которого Антуан сейчас стоял.
Француз с бессильной ненавистью оглядел уходящий вверх заснеженный склон. В глазах закипали слезы, а в голове звенел его же собственный голос.
«Благодаря стараниям многочисленных туристических компаний, подъем на Эверест сейчас больше напоминает увеселительную прогулку, чем восхождение. Коммерческий подход сводит риск к нолю!»
Вот тебе и коммерческий подход. Стихия неподкупна. Ей не предъявишь претензии за нарушение договора и не потребуешь обратный билет.
«Ты победила, проклятая Гора! Верни мою девочку, или меня забери вместе с ней!»
Слезы льдинками стыли в глазах и мешали видеть. Антуану показалось, что впереди, в снежной пыли начинающейся метели маячит неясный человеческий силуэт. Леруа перчаткой обмахнул глаза и пригляделся. Кто здесь может быть в такое время, несмотря на штормовое предупреждение? Может, спасатели еще работают на склонах? Может, у него есть какие-нибудь новости?..
Незнакомец уходил, медленно поднимаясь в гору.
- Хэй! – сиплый голос француза нельзя было уловить и за десять шагов, но фигурка остановилась и выжидающе замерла, а, когда Антуан поднял руку в приветственном жесте, с копирующей точностью повторила его движение.
Что это? Броккенский призрак? Но их без солнца не бывает, да и выглядят они иначе.
«Иди за ним», - шепнула Антуану интуиция и шептала она почему-то женским голосом. – «Иди за ним, он поможет».
«У меня бред», - решил француз, но в момент крайнего отчаяния подсказки сердца заглушают позывы здравого смысла и Антуан, заметив, что фигурка вновь начала удаляться, вдруг решился и побрел за ней.
Французу казалось они шли целую вечность, ни к Шестому Лагерю, как сначала предположил Леруа, а наискосок по склону, от Пятого Лагеря в сторону Большого Кулурара. В это время, в этих условиях, ни один нормальный человек не избрал бы этот путь! Страх мурашками прошелся по коже Антуана.
«Кто это? За кем я иду? Это не человек!! Назад… надо назад!»
Но в этот самый момент расплывчатый силуэт остановился под высоким карнизом и – француз не мог этого видеть, но почувствовал всеми фибрами своего тела! – повернулся и безмолвно уставился на своего упорного преследователя.
«Святая Мария, Матерь Божья!…», - горячо зашептал француз, увидев, как силуэт его призрачного проводника на глазах тускнеет, расплывается и исчезает. То ли от страха, то ли от высотной болезни подкосились колени.
«Это не просто так», - снова шептали мысли. – «Это знамение».
Была не была! Француз дал себе пять минут, чтобы отдышаться и справится со страхом, а потом почти ползком рванул к тому месту, где исчезла фигура. Незнакомца там не было. Зато из-под снега торчала такая знакомая красная маленькая перчатка…
Он почти не удивился тому, что нашел ее.
- Галчонок! Энни! ЭННИ!
Мужчина подключил свой кислородный баллон к маске девочки, сгреб ребенка в охапку и, сам полуживой от усталости и высоты, потащил ее сквозь начинающуюся пургу к Шестому Лагерю. Позже спасатели назовут чудом то, что они добрались до палаток живыми, но ведь человек, обретая потерянную надежду, становится стократ сильнее.
Энни Нуаро при звуке своего имени открыла глаза и увидела над собой самый обычный звездный свод.
"Заклятый и древний враг снова клянется,
Меня растереть, растереть в порошок,
Но ангел не дремлет, и все обойдется,
И кончится все хорошо".
Леонид Дербенев.
Неделю спустя в Лхасе, возле здания больницы, Антуан Леруа беседуя с приятелем-альпинистом, сообщал ему хорошую новость.
- Да, сегодня уже полностью пришла в себя. Да! Цела, здорова. Моя Энни крепкий орешек. Вся в сестру… в свою мать.
Приятель, поздравляя, пожимал руку довольному дядюшке и качал головой.
- Мде-е. Вот это история. То, как ты ее нашел, мон ами, иначе, как счастливой случайностью не назовешь.
- Случайностью, говоришь? – Антуан Леруа перестал улыбаться и полез в карман за пачкой сигарет.
- Да брось! – поморщился уже слышавший его историю приятель. – Не уверовал же ты действительно во всю эту мистику, дружище? Просто экспедиционный врач вколол тебе тогда изрядную дозу дексаметазона. Плюс высота и болезнь… Вот и померещилось… всякое.
Антуан молча закурил. Затянулся, выпустил изо рта долгую струйку дыма, и только после поглядел в обеспокоенные глаза друга.
- Хочешь знать, Арно, что Энни первым делом сказала, когда открыла глаза?
Друг изобразил на лице знак вопроса.
- Она спросила: «где Джордж?»
- И… кто это?
- Она рассказала, что встретила на горе людей. Что они были актерами и играли альпинистов прошлого века.
- В то время на горе не было никакой съемочной группы…
- Я знаю. Энни сказала, что сфотографировала их, но кадров в фотоаппарате не было. Их звали Джордж и Сэнди, Арно. Понимаешь? Джордж и Сэнди.
- Перестань! – приятель расплылся в улыбке, но незаметно поежился. – Не думаешь же ты… Не-е-ет. Антуан. Девочка бредила. А имена… она могла слышать. Видеть на том камне, например. Все можно объяснить…
- Угу, - Антуан Леруа докурил сигарету и метко отправил окурок в урну. – И то, что тело Кумбы Норбу нашли именно в том месте, где рассказала Энни?
Арно предпочел молча развести руками.
- А знаешь, - продолжил Антуан. - у многих народов существуют легенды о неком добром духе, охраняющем путников в горах.
- Черный альпинист? – недоверчиво усмехнулся друг.
- Я слышал, как тибетцы называют его Господином Горных Дорог…
Тем временем в своей палате Энни Нуаро, неловко держа планшет перебинтованными руками, тяжело дыша и покусывая губы от волнительной догадки, вбивала в строку поиска два человеческих имени и одно название горы. Уже пару минут спустя, девочка перелистывала тексты многочисленных старых статей, и, рассматривая пожелтевшие фотографии из прошлого века, смигивала набегающие на глаза слезы.
"Вечный покой сердце вряд ли обрадует.
Вечный покой - для седых пирамид,
А для звезды, что сорвалась и падает,
Есть только миг - ослепительный миг".
Леонид Дербенев
- Ты предвидела все с самого начала? – тихо произнес он. – И чего же этим добивалась? Меня хотела испытать или Антуана Леруа проучить? В любом случае, для него это был очень жестокий урок.
Стоявшая позади Джорджа женщина казалась еще бесплотнее бестелесных Проводников. Ее сотканная из мерцания снежинок фигура была безупречна, черты лица идеальны. Белоснежные волосы шлейфом струились по ветру. В аквамариновой синеве глаз угадывалась мудрость веков, а на губах застыла улыбка девочки-шалуньи.
Однажды Джордж сказал Снежной Королеве она красивее всех женщин на свете, кроме одной. И, когда красавица спросила, чего же ей не хватает до первого места, ответил: просто ты – не она. Женщины не прощают такого. Она отомстила и мстила до сих пор, так вдохновенно и изысканно, как умеет мстить только горячо любящее ледяное сердце.
- Горы жестоки, - усмехнулась Она.
- А, Гьюто все-таки наябедничал? – не без злорадства догадался Джордж. – Представляю, как он бесился, узнав, что несмотря на все его старания, в итоге вышло по-моему.
- Вовсе нет, - с фальшивым возмущением заступилась Она за своего верного слугу, но под конец не сдержала сарказма. – Монах само бесстрастие.
- Да-а? Как бы он не лопнул когда-нибудь от своего бесстрастия.
Королева приблизилась, коснувшись затылка Проводника прохладным дыханием. Кажется, это был ироничный вздох.
- Запомни: я ценю преданность и верность. Ведь покорных слуг надо поощрять. А на дерзких гордецов порой не напасешься терпения. Хотя, не скрою, они обаятельны.
Джордж не ответил ни словом, ни жестом, ни эмоцией. Он словно застыл от ее дыхания, а Она тем временем продолжила:
- Знаешь, самопожертвование – удивительно сильная штука. Она закрывает многие счета и очень хорошо подчищает прошлые грехи. Мне интересно, почему ты не ушел? У тебя ведь был шанс. Ты спас девочку. Оставалось просто шагнуть за грань, избавиться от меня, раз и навсегда. Уйти туда… - движением головы Она указала вверх, в мерцающую искрами звезд синеву. – К ней, к своей Рут… Или ты до сих пор боишься? Боишься взглянуть ей в глаза и увидеть там осуждение?
- Честно? Не знаю. – Джордж пожал плечами и продолжая невидяще глядеть перед собой. - Может, боюсь. Может, чувствую, что кому-то здесь еще нужен. Или просто потому, что не знаю наверняка, есть ли в раю горы.
Королева рассмеялась звонко и искренне, снежный шлейф над вершиной расправил серебристый хвост.
- Поэтому-то я и не разнесла тебя в прах за непослушание, хотя и хотела! Ты уникум, балбес и неисправимый мечтатель, продукт эпохи романтизма! А ведь именно в тот век я познакомилась с Человеком по-настоящему… Такие глупые, смешные, странные люди. Такие мелкие, но мнящие себя превыше богов. Хрупкие жизни, твердые характеры… Ты их зажег, ты привел их сюда. Спасибо.
Пока Она так говорила, медленно приближая лицо к его лицу, Джордж даже глаза прикрыл в ожидании какой-нибудь выходки, но Королева только игриво дунула ему в ухо и обезоруживающе заулыбалась.
- А вот и твой хвостик, которому ты явно будешь нужен всегда. - синеглазая подмигнула проводнику и поглядела куда-то вниз.
Когда Сэнди появился на вершине, Джордж был уже один. Только в воздухе незримо витали искорки Ее отзвучавшего смеха.
- Уффф, - Рыжик со вздохом облегчения уселся прямо в снег. - Я думал, случилось что-то непоправимое и мы вас больше не увидим!
- Куда я отсюда денусь, – произнес Джордж с такой отсутствующей интонацией, что Сэнди подозрительно прищурился и насторожился. – Как там наша юная покорительница?
- Вы не поверите. Жива и цела, вся до последнего пальчика. Ну, может, нос себе немного обморозила, но ничего – облезет и до свадьбы заживет. Кошмар, а не ребенок, зато живучая, как кошка. Выходит, не зря вы ради нее рисковали улететь отсюда к чертовой бабушке.
Рыжик подошел и вытянул руку для победного рукопожатия, но задумавшийся Джордж не повернулся к нему и не заметил.
- …Кто знает, может, это было бы даже справедливо.
С выражением - «ой, ну начинается!» - Сэнди вздохнул и опустил руку. Своему сверстнику за такой умирающий тон Рыжик тотчас бы влепил подзатыльник.
- Я заявлял, что дух романтики и приключений не должен покидать сердца людей, что ради этого стоит умереть. – Джордж невесело усмехнулся. – Странно ощущение теперь… когда люди, вооружившись моими словами, идут на смерть.
- Знаете, - серьезно изрек Сэнди и на минуту умолк, стоя плечом к плечу с напарником над расстилающимся под ними высокогорным пейзажем. – что я по этому поводу думаю?
- Мм? – не глядя на него, Джордж лишь вопросительно поднял бровь.
- Что вам с такими мыслями еще чуток – и можно в Смотрящие записываться.
Джордж удивленно покосился на Рыжика. Издевается? Физиономия Сэнди сияла святой невинностью, но своего он добился, черная меланхолия исчезла из глаз напарника, сменившись искренним возмущением.
- Шутишь? – Джордж гордо вздернул нос. - Да я лучше второй раз сдохну.
"Кто здесь не бывал, кто не рисковал,
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звезды хватал с небес.
Внизу не встретишь, как ни тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес".
Владимир Высоцкий.
Через полтора месяца выписавшаяся из больницы Энни Нуаро снова была в базовом лагере на Эвересте. Не для восхождения нет. И сезон прошел, и здоровье сейчас было не то, но, как она заявила дядюшке, «перед отлетом во Францию, хотелось бы попрощаться с Гималаями по-хорошему».
- Я ненадолго, - стоя на краю лагеря, убеждала она Антуана, который в последнее время от племянницы ни на шаг не отходил. – Не думаешь же ты, что я вот так вот сбегу от тебя? Куда? Покорять вершину? Ну, будь серьезней, дядя! Твой Галчонок ведь взрослый, опытный альпинист! Я даже высоту набирать не буду, только отойду от людей подальше… послушать горную тишину. Нет, спасибо. Понимаешь, мне надо одной. Мне надо обязательно быть одной.
Отойдя подальше от людского шума, Энни некоторое время глядела по сторонам. Поблизости никого не было, только трепыхались на ветру тряпочные флажки на ближайшей каменной пирамидке, дымился можжевельник и хрустел под ногами разбросанный шерпами рис.
- Теперь, когда я все знаю, вы, наверно, не покажетесь мне, – задрав голову к сияющей снегами вершине Чомо-Канкар, слегка обиженно начала Энни. - Но я… я знаю, что вы есть. Я просто хотела сказать вам спасибо.
Джордж хотел было удержать Сэнди, но тот с проказливой улыбкой увернулся, и ответил:
- Да, пожалуйста! Если ты теперь нас не боишься, то можем показаться, по старой дружбе.
Джорджу тоже волей-неволей пришлось проявиться, и Энни тут же доказала, что не боится, бросившись обниматься.
Как уже говорилось, воображение – сильная вещь, и если человеку очень захочется прикоснуться к тому, чего фактически нет – это становится возможным, бестелесное обретает жизнь. Для Энни оба этих человека были живыми и настоящими.
- Как же я рада вас видеть!
- Уже Вас? – съехидничал Сэнди. – А раньше обращалась на «ты».
- Какая разница, - Джордж взъерошил цветной помпончик на шапочке Нуаро. – Мы тоже рады видеть тебя, Энни.
- Я имела в виду вас двоих, - ухмыляясь, парировала Энни. – Да-да, тебе я тоже рада, Рыжик, мистер «Fix it»!
- Что за воспитание у современных детей, ума не приложу, - возмущенно фыркнул Сэнди. – В следующий раз даже не надейся, что я буду оббегать все лагеря и общаться с гнусными экстрасенсами, чтобы спасти тебя.
- Все равно будешь, – уверенно заключила Энни и, к великому смущению Рыжика, повисла уже на нем.
- Эй-эй! Вот только давайте без телячьих нежностей, мадмуазель Галчонок! – сконфуженно заворчал блондинчик, но заалевшие уши выдали его с головой. – И вообще мистер Джордж говорил, что лучше бы тебе с нами тесно не контактировать.
- Это правда? – Энни подняла на Джорджа черные смородинки-глаза и тот утвердительно кивнул. – Почему?
- Хотя бы потому, что ты достаточно смелая, чтобы думать о жизни, а не о том, что находится по другую ее сторону. – ответил Проводник и, увидев, что девочка грустно опускает головушку, аккуратно придержал ее за подбородок. – Эй. Я знаю, что ты хотела спросить. Я знаком с проводниками здешних вершин. Симона и Филипп Нуаро не оставались на Канченджанге. Их там нет. Не все остаются. Есть те, что идут выше.
- Куда? – тихо спросила Эн.
- Не знаю, - честно признался Джордж. – Как видишь, я еще не взял этой высоты. Но если я там буду, то обязательно передам привет твоим родителям. Скажу, что их Энни большая умница. Что она боец, не опускает рук и, конечно, многого в этой жизни добьется. А когда-нибудь, лет так через сто, а то и больше, ты и сама сможешь рассказать им о своих успехах. На самом деле не умирает никто. Но и спешить сменить этот мир на следующий тоже не стоит.
- Я знаю, - Энни глубоко вздохнула и тепло улыбнулась. – Я сильная.
- Тогда тебе пора, Галчонок.
- И присматривай там за своим дядюшкой, - напомнил о себе Рыжик. – Он человек хороший. Только болтает иногда что попало.
- Я присмотрю, - серьезно пообещала девочка, еще раз пожала руки обоим Проводникам и развернулась, весело махнув смешными черными косичками, бодро зашагала к лагерю.
Но, на полпути, уже собравшиеся уходить Джордж и Сэнди вдруг услышали, как Галчонок снова им что-то весело кричит:
- Сто-ойте! Эй, ребята! Я забыла спросить! – любой журналист, будь у него шанс поговорить с этими людьми, задал бы им этот вопрос в первую очередь. – Вы… вы ведь были ТАМ?! Вы были наверху?
- А вот об этом, - Джордж обернулся через плечо, подмигнул девочке и, несмотря на возмущенный вопль Сэнди: «но, сэр!», произнес: – тебе предстоит догадаться самой.
- Я в вас верю, – шепнула Энни и еще долго смотрела в след двум бредущим по склону серым фигуркам, покуда их очертания не скрало белое крыло поземки.
"Пусть укроет цепи следов моих иней,
Чтоб никто найти их не мог.
Кто теперь прочтет подо льдом твое имя,
Господина Горных Дорог"?..
Группа «Мельница»