Палтусу было двадцать два. Он считался, скажем так, не особо нормальным. Любил носить детские шапки со значками, смотрел только мультфильмы, тяготел к сладостям и пластилину. А от качелей ; не оттащишь! Ещё он очень любил строить домики из песка. Соседские пятилетние дети очень гордились, что рядом с ними лепит домики такой большой мальчик. А вот взрослые его совсем сторонились. И казались Палтусу совсем чужими.
Палтусу очень нравилась атмосфера вокзала, потому что там люди спешили навстречу каким-то своим личным переменам, ото всех веяло этой самой свежестью. И это немного распространялось и на него. Он любил приходить туда каждую неделю, сначала гулял по всему зданию, потом в его окрестностях, потом опять возвращался в зал ожидания, и усаживался в кресло.
Самому Палтусу очень нежелательно было куда-то выезжать по состоянию здоровья. Раньше он раза четыре заезжал на денёк в другой город. Но очень плохо переносил поездки на любом транспорте, каждую минуту ему казалось, что он может умереть. А уснуть вообще не мог ни на секунду.
А потом Палтус стал другим. Он и раньше не был таким обычным, но теперь всё стало ещё чётче.
. . .Палтус сидел на вокзале часами. Сначала ему казалось, что он действительно куда-то собирается ехать. И ему очень нравилось это чувство. Потом он понемногу от этого уставал, и начинал наблюдать за людьми. Радоваться вместе с одними, переживать за других. А как было радостно, когда кто-то вдруг что-то обронял! Палтус сразу кидался поднимать, догонять обронившего! И, весь сияя, он протягивал человеку чуть не утерянную вещь. Некоторые даже не говорили "спасибо", а вот дети всегда радовались его значкам. Иногда от снимал пару значков и дарил их. У самого-то дома была целая коллекция!
На вокзале он чувствовал себя очень полезным. Часто ведь ещё и какая-либо старушка просила его посторожить тяжёлую сумку, пока она будет в буфете. И тогда Палтус, как человек страшно отвественный, все минут двадцать, пока бабулька ела первое-второе-третье-четвёртое-пятое, не сводил глаз с её сумки. А когда бабулька возвращалась, ему сначала казалось, что это не она владелица сумки, а какая-то другая старушка, у той вроде другие черты лица были. . . Поэтому Палтус сначала несколько секунд очень возмущённо на неё смотрел, но потом понимал, что это она и есть.
Дверное стекло зала было какое-то неправильное. Люди по ту сторону дверей казались местами сильно короткие, местами сильно длинные. Иногда с них было чуть-чуть смешно. А потом всех подряд становилось жалко. . .
23. 12. 10