Глава 25 воспитательной книжки для родителей
"Засахаренная килька"
***
Сегодня - день рождения канарейки. С самого утра тётушка Хинтер поставила клетку с птичкой на подоконник в кухне, чтобы та радовалась солнышку и могла видеть подготовку к праздничному столу. Дядюшка Хантер пошёл купить канарейке чего-нибудь вкусненького, киса полковник Гарри, ушла на чердак, заявив, что она умирает со смеху, когда слышит о дне рождения пучка перьев. А голова с портрета взялась сочинять поздравление. Но что-то сегодня у головы не ладилось. Нет, поэтический дар ей не отказал, но сомнения не давали остановиться на каком-либо варианте поздравительного стиха. Она отрывала тётушку от кухонного стола и спрашивала её мнение. Затем меняла стих, либо придумывала новый и опять звала тётушку. Тётушка выслушивала стих, морщилась и скрывалась на кухне. А голова продолжала испытывать муки творчества.
Наконец, вариант поздравительного стихотворения был готов. Тетушка в очередной раз появилась из кухни.
Канареечка, не глядя,
Всё склюёт, что даст ей дядя.
Но потом он пострадает,
И за птичкой убирает.
- Это когда же дядюшка прибирал клетку? - был ответ, - В стихах должна отражаться правда жизни. Кроме того, это не поздравительный стих.
И тётушка ушла шинковать ананасы. А голова задумалась и вскоре позвала тётушку обратно.
Любить можно тёплую стельку,
Компот, простоквашу, зверьё,
А можно любить канарейку
И гладить по перьям её.
- Вот это лучше! - воскликнула тётушка, - но опять нет ничего поздравительного.
И она вернулась на кухню.
- Поздравительного, - бормотала голова, - пожелательного. Ладно. Будет вам и то и другое.
И своё обещание голова вскоре выполнила. Раздался такой призывный крик, что тётушка от неожиданности уронила себе на ногу сковородку и ойкнула от боли. Поэтому она не сдержалась, когда влетела в комнату:
- Что ты орёшь, дурацкая твоя голова, что ты меня задёргала?
- Извини, тётушка, просто я придумал окончательный вариант, учитывающий, что наша птичка желтенькая как лимон. Слушай:
В этот солнечный денёк птичке пожеланье:
Без охраны не ходить к кисе на свиданье,
К пьяницам не подлетать, это не пустяк,
Канарейку могут выжать полностью в коньяк!
- Бедная птичка! - ахнула тётушка, - неужели нельзя написать ко дню её рождения что-нибудь доброе, приветливое?
- Приветливое? - задумалась голова, - можно, конечно. Сейчас придумаем.
И голова опять осталась одна. Она подумала немного и пробормотала:
Все канарейке шлют привет,
И шлют дары пернатой,
А я дарю тебе букет:
В нём спрятаны гранаты.
Снова в комнате наступила тишина и вновь раздалось бормотание головы:
- Нет! Пожалуй не стоит звать тётушку. Стих, конечно, получился приветливый, но взрывы, грохот, шум её всегда немного отпугивали.
И голова замолчала. А в кухне кипела работа. И на столе, и на плите стояли кастрюли, сковородки, миски. Пар от плиты тянулся к окну и канарейка ощущала разнообразные дразнящие запахи. На полу располагался таз, закрытый крышкой от бака. А над всем этим возвышалась тётушка в переднике, с закатанными рукавами. Она сняла с плиты кастрюльку с почти готовыми тушёными еловыми шишечками и стала думать, что раньше поставить на освободившуюся конфорку. И в этот момент из комнаты послышался зов поэта. Тётушка в спешке схватила таз, поставила его на плиту и бросилась на зов. Голова встретила её следующим стихом:
Давайте дружно поздравим пташку,
Сегодня каждый за птичку рад.
Мы опрокинем внутрь рюмашку
За красоту её рулад!
- Ну вот! Это другое дело, - сказала тётушка. - Рюмашка, правду сказать, выдаёт твои тайные пристрастия, но стих хорош! И вовремя. С минуту на минуту придут дядюшка и киса и все сядем за праздничный стол.
Тётушка расстелила скатерть, поставила столовые приборы, и тут вернулся дядюшка со свёртком. Он принёс обещанные деликатесы. Тут была и селёдочка, и буженина и перцы трёх цветов: жёлтые, зелёные и красные. Следом за дядюшкой явилась киса. Она рассмотрела покупки и заявила, что это расточительно и что отмечать день рождения пташки можно корочками, сухариками и семечками. Никто не обратил внимания на эти скептические заявления. Тётушка торжественно внесла клетку с канарейкой, поставила её в центр стола и отправила дядюшку на кухню принести первое блюдо. Голова открыла рот, чтобы произнести поздравление, и в этот момент вошёл дядюшка с тазом в руках.
- Ой! - прошептала тётушка, - это же не супик! Я вместо супика поставила кипятить бельё. Совсем меня голова затыркала своими стихами.
Дядюшка посмотрел на таз в своих руках, понюхал его и захохотал. Вслед за ним рассмеялась киса и прямо сползла от смеха с кресла. Потом захохотала с подвыванием голова, а ей вторили рулады канарейки. Дядюшка от смеха сел на пол и без сил обнял таз. И тут засмеялась тётушка. А чему она смеялась больше: дядюшке, сидящему на полу, голосящей канарейке, голове или валяющейся от смеха кисе - это уже другая история.
***