Куда брела наша компания ребят – не помню, да и не это важно.
Только вышли на улицу Ленина, где здание полуразрушенного госбанка и повернули налево, вдруг слышу с противоположной стороны улицы голос моего младше-го брата Сергея (ему – шесть, а мне десять лет). Что он прокричал, не понял, но увидел, что он поднял вверх руку, показывая, что в ней что-то есть. Главное не это, а то, что он идёт с каким-то совершенно не знакомым мне мужиком. Не знаю почему, но моё сердце дрогнуло, и я крикнул: «А ну иди сюда!». Он перебежал на нашу сторону и с сияющим лицом показал бублик, который он ел. А потом говорит, что этот мужик зовёт его к себе домой и обещает дать ещё бубликов. Я взял его за руку и сурово сказал, что он пойдёт только с нами. Мужик постоял-постоял и пошёл своей дорогой.
Мой страх станет понятным вам, если я скажу, что это был 1945 год. Ходили слухи, что в котлетах, купленных на рынке, попадались человеческие ногти, а то, что по ночам убивали людей и, совсем недавно, вырезали целую еврейскую семью, так это – уже не слухи. Я сам бегал смотреть в разрушенном доме брошенные на лёд (то было ещё зимой) голые тела этих несчастных…