Декабрь. Ранние сумерки. Окна освещены густым и тёплым светом. Влажные хлопья снега, как светляки, кружатся в лучах автомобильных фар, запушают воротники прохожим.
С озорным «Снегурочку не звали?» вхожу домой. Поспешно сбрасываю запорошенные снегом пальто и шляпу и зажигаю лампу. Кладу на стол увесистую бандероль, где чётким, слегка размашистым почерком написано –
от кого: Бориса Матвеевича Розенфельда,
откуда: город Кисловодск.
***
Мы встретились там же, в Кисловодске, у входа в Нарзанную галерею месяца полтора назад. Борис Матвеевич повёл меня по согретому нежарким солнцем парку. Говорили о музыке, о литературе, вспоминали любимые имена. Мой спутник то и дело обменивался рукопожатиями, отвечал на поклоны. И в каждом приветствии, обращённом к нему, заметны были уважение и сердечность.
Невольно я задумалась об отношении земляков и поняла, что секрет прост. Розенфельду, исследователю и писателю, увлечённому организатору культуры, посчастливилось найти свой путь и занять только ему предназначенное жизнью место. Он воодушевлён и способен вдохновить других. Мягкость и деликатность сошлись в нём с чувством собственного достоинства. Это привлекает к нему людей искренних. Но в то же время не даёт покоя тем, кто живёт будто бы под расписку, «что у них действительно есть талант». Да стоит ли их вспоминать?
Поговорим лучше о человеке, щедрость и многообразие талантов которого не вызывает сомнений. Память о нём дорога мне и Борису Матвеевичу в равной мере. Это Ираклий Луарсабович Андроников. Достаточно перечислить навскидку темы, которые интересовали Андроникова, и где он сказал или сделал что-нибудь значительное, чтобы понять: это была личность незаурядная. Пушкин и Лермонтов. Искусство устного рассказа. Звучащая литература. Театр. Радио и телевидение. Музеи, архивы, библиотеки. Музыка. И ещё многое-многое другое.
В замечательной статье, подарившей название целой книге, Андроников размышляет о «великой эстафете», которая продолжается благодаря единодушию людей искусства, их стремлению внести пусть даже едва заметный, но важный вклад в сохранение и умножение культурных традиций. Сам Ираклий Луарсабович в своё время горячо и азартно принял эстафету и привлекал к участию в этом, как он говорил, общем деле своих читателей, слушателей и зрителей.
Недаром Борис Матвеевич, а ему повезло познакомиться с Андрониковым, до сих пор помнит его слова: «Главное – не находить, а делиться найденным со всеми».
***
Распечатываю бандероль… и не верю своим глазам.
Две папки. Не вмещаясь в них, торчат во все стороны пожелтевшими уголками вырезки из газет и журналов –
статьи И.Л. Андроникова и материалы о нём, выходившие в периодической печати в течение полувека!
Вот найденная и прокомментированная Андрониковым переписка родных историографа Н.М. Карамзина – знаменитая «Тагильская находка». Впервые она напечатана журналом «Новый мир» в 1956 г.
А вот и «Первый раз на эстраде». В 1972 г. автор записал устный рассказ и принёс его в «Юность».
Публикации в «Известиях», «Советской культуре» и «Литературной газете», в «Искусстве кино», «Огоньке» и даже «Крокодиле» (не все из них вошли потом в книги Ираклия Луарсабовича) – интервью с ним, юбилейные статьи, шаржи.
Так сколько же их всего? В который раз пробую сосчитать и вновь сбиваюсь. Пятьдесят… Восемьдесят…
Около ста!
Всё это не просто собрано – систематизировано со знанием и любовью. Кое-где трогательные пометы: «Жаль, нет начала» или «Жаль, нет конца».
Сердце стучит радостно-учащённо и наполняется несказанной благодарностью к Борису Матвеевичу. Он справедливо рассудил: архив поможет изучению наследия Андроникова. Узнав, что я связала с этим нынешнюю и (только бы исполнилось задуманное!) будущую профессиональную судьбу, бескорыстно передал мне всё.
Взволнованная, я поделилась новостью с друзьями. Выдающийся музыкальный педагог, поэт и культуролог Валерий Борисович Брайнин отозвался почти по-лермонтовски: «Да, люди есть и в наше время!»
Я же подумала: «Великая эстафета продолжается…»
Москва, декабрь 2014 г.