В Туруханской гостинице
Меня нелёгкая на север занесла.
Сижу в гостинице. На самолёт
Билеты проданы до первого числа,
Рекой нельзя: на Енисее лёд.
На улице то снег, то дождь и грязь.
В столовой щи и щи. Питаюсь всухомятку.
На всё на свете круто обозлясь,
Стихами пачкаю походную тетрадку.
Сижу один. Гостиничный сосед
Гуляет где-то. Бог послал соседа!
Ему и сорока, пожалуй, нет.
Приходит заполночь и дрыхнет до обеда.
От скуки канский «Беломор» курю.
Валяюсь на казённой койке
И шибко нецензурно говорю
О диких ценах и о перестройке.
На полстолетья повернули вспять
И всё пытаемся начать сначала.
Боюсь, не обернулось бы опять
Созданием генсеку пьедестала.
Конечно, Горбачёв пока что свой.
Но власть имущие чинуши
Так насобачились кривить душой
И в лести гнуть откормленные туши!
Молчит угрюмо Туруханский град.
В ночи и лай собак не слышен.
Мой из окна обшаривает взгляд
Его дождём исхлестанные крыши.
Тоска и скука. Серая тоска,
Но я родился, видимо, в сорочке,
Что для забавы, для себя пока,
Из слов сплетаю эти строчки.
Что как награда, выпадают мне
Стихосплетенья мелкие удачи.
Над выдуманной строчкой в тишине
Я, как ребёнок, посмеюсь, поплачу.
И забываю я казённый неуют –
И жуткий чай, и грязные стаканы,
Что то и дело по стене снуют
Усатой ратью тараканы.
* * *
В Тюмень заехал, на какого-то рожна,
Октябрьской непогодою простужен….
Хотя Тюмень мне вовсе не нужна,
Тем более Тюмени я не нужен.
По улицам брожу без дела и без цели,
Никем не узнан, никого не узнаю,
Здесь десять лет я прожил. Неужели
Бесследно? На углу стою.
Спешит народ, как я два года
Тому назад к автобусу спешил…
Мой след октябрьский снег запорошил.
Что сделаешь? Такая непогода!