Пока молоды, полны надежд и мечтаний, мы живем в полной уверенности, что только мы и никто другой строители своего будущего. И только от нас зависит то, как мы сможем его выстроить. И упорно, день за днем, кирпичик к кирпичику старательно возводим стену своей жизни.
А с высоты прожитых лет начинаешь понимать, что, выстроил далеко не то, что задумывал. Все не так, как хотелось и мечталось. Оказывается, от тебя мало что зависело в ее построении. Словно кто-то неведомый менял намеченный тобой вектор на диаметрально противоположное направление, или вообще загибал его в такую загогулину, выпрямлять которую пришлось чуть ли не всю жизнь. Случайные встречи почему-то оказались решающими, а то, что, казалось, должно было стоять незыблемо – неожиданно разрушилось от малейшего дуновения ветерка.
А так случайны ли были эти встречи? Ведь каждая из них сыграла какую-то роль. Значит, для чего-то они были нужны? И приходит осознание, что ничего случайного в этой жизни не бывает. Как-то так она устроена, что творит с нами, иногда, казалось бы, ненужные и невероятные вещи, которые впоследствии хоть краешком, но откликаются в твоей судьбе. Я уже не говорю о глобальных передвижках в плане встречи-расставания, но даже мелкие, ничего не значащие события эхом откликаются позже.
Был у меня такой случай. Давно это было, в 70-х годах прошлого столетия. Работала я тогда администратором областного Драмтеатра. В обязанности мои входило распространение билетов по организациям и предприятиям города. Одним словом – организация зрительного зала. А во время гастролей, которые приходились на летнее время, еще и касса театральной труппы была на мне. То есть деньги на выдачу суточных артистам, на бензин водителям, оплата за гостиницу, и самое главное – хранение билетов, выданных в подотчет и выручка от спектаклей. В то лето поехали мы на гастроли в узбекский город Фергану.
Старая Фергана, где находилась гостиница, завораживала. Центр города, утопающий в зелени старых чинар, сквозь листву которых с трудом пробивалось палящее южное солнце, лениво журчащая вода в арыках, приветливые, улыбчивые люди, базары с горами почти дармовых фруктов – все это навевало сладкое умиротворение. Словно ты попал в одну из сказок Шехерезады.
Так как я лицо материально ответственное, мне, естественно, забронировали одноместный номер. В те времена номеров с сейфами еще не было, но я со спокойной душой оставляла все деньги и пачки билетов в шкафу, который закрывался на ключик. Правда, этим ключиком можно было открыть любой шкаф в гостинице, любой письменный стол, и т.д. Единственно, чем я могла себя обезопасить, так это не оставлять ключа от номера у дежурного администратора. Что я и делала, не взирая на ропот уборщиц. С уборкой им приходилось подстраиваться под мой график работы.
Номер мой находился на первом этаже. Но цоколь гостиницы был настолько высоким, что окно находилось на высоте метров трех от земли. И выходило в глухой угол во дворе гостиницы, который был огорожен забором и на ночь запирался. Поэтому по ночам я спокойно спала с открытым окном, не опасаясь, что кто-то может залезть в окно. А потом и вообще потеряла бдительность, не закрывая его и днем, в свое отсутствие, а лишь задергивая шторы. Вообще мне повезло с номером. Комнатка, хоть и маленькая, куда помещалась одна кровать с тумбочкой да платяной шкаф, была уютной. А самое главное – тихой, расположенная в дальнем, противоположном от гостиничного ресторана крыле. Моим артистам, жившим над рестораном, повезло меньше. Они жаловались на шум по утрам, грохот ящиков.
И вдруг однажды, дело было уже после полудня, но еще не вечер, захожу я в свой номер, и вдруг слышу прямо у меня под окном разговор. По голосам понятно, что разговаривают двое мужчин. Говорят по-русски. Первое, что пришло в голову: «Алкаши какие-нибудь. Нашли-таки укромное местечко. И как они могут в такую жару?..» Я уже было собралась отдернуть штору, чтобы шугануть их, но что-то в их разговоре насторожило меня. Наверное, отсутствие мата. Нет, мат, конечно, был, но не в таком бьющем по ушам количестве, когда мужики просто беседуют при распитии. Уж тут они дают себе волю, и просто соревнуются друг с другом в изощренности. Тут было другое. Это был деловой разговор наставника и ученика. И, главное, голоса трезвые. Я невольно прислушалась.
- Ты чего обосс…ся-то сразу? Ну, сорвалось, бывает. Чего волну гнать? Главное, ушли. У меня тоже сколько раз срывалось поначалу. Главное, ты смотри. Сначала оба жмем его с двух сторон, вроде как к выходу протискиваемся, а когда я зажму его руку и толкну на тебя – тут ты аккуратненько, двумя пальчиками и вытаскиваешь. Понял? Не раньше. А только во время толчка. Он тогда ничего не почувствует. Поэтому смотри не на него, а на меня. А ты поторопился…
Второй голос, по звуку было слышно, что совсем молодой, в ответ, хлюпая носом, заныл неразборчиво что-то, вроде:
- Да ничего у меня не получится.
- На выпей пивка, и успокойся. Все будет ровно.
- Я лучше по форточкам. Там легче...
- Всю жизнь, что ли по форточкам будешь лазить? А вырастешь? Нет, пацан, надо уже о будущем думать. А с этой профессией, я тебе скажу, ты фраером будешь. Хорошие щипачи они всегда в цене. Во-первых, на зону редко попадают. Кошелек скинул, и ни один легавый не докажет, что ты его брал. И всегда при башлях.
И только тут до меня дошло, что это старый вор-карманник обучает молодого. Смену себе готовит. Я ни жива, ни мертва села на пол под окном, боясь не то, что движением, дыханием выдать свое присутствие. Я, человек настолько далекий от криминальной жизни, как балерина от кочегара, словно окунулась в непонятный и страшный мир. Мне казалось, что узнай, что их кто-то подслушивает, они не остановятся ни перед чем, чтобы ликвидировать меня, как свидетеля.
Это сейчас нас так плотно посадили на криминальную иглу, что мы уже и сами того не замечая, разговариваем, как на зоне. А бесконечные сериалы открыли нам всю подноготную этого закрытого мира. И для кого-то стали даже неким учебным пособием. А тогда эта сторона жизни для нас была terra incognito . В те времена даже увлечение детективами для культурного человека считалось move tone .
- Боюсь я, - признался второй, по голосу совсем мальчишка. – Страшно, аж руки трясутся.
- А в форточки лазить не боишься? В этой жизни, пацан, все страшно. Особенно в первый раз.
«Философ, блин»! - усмехнулась я. Они замолчали. Я уж подумала, что все, ушли, и с облегчением вздохнула.
- Хорошо! – неожиданно крякнул «старый». Наверное, что-то принял на грудь, а я опять тихо-тихо присела под окном.
- В нашем деле главное – руки. Они малейшую паутинку должны чувствовать, понял? И бабы любят такие нежные пальчики, - заржал «старый».
- Да бабы не пальчики любят, а что покрепче, - подхихикнул ему молодой.
- Тебе-то, салага, откуда это известно?
И они опять ненадолго замолчали.
- Ничего, еще спасибо дяде Сене скажешь, - отрыгивая пивом, продолжил «старый», - что к хорошему делу тебя пристроил. Вот заиграют твои пальчики, как у пианиста, и все получится. А у тебя они, само то, понял? Ты главное, разрабатывай их. Мячик, что я тебе дал, не потерял? Он у меня счастливый. И еще запомни, паря. Пить нам нельзя. Пивком побаловаться изредка, это еще ничего, а пить лучше не начинай. Если пальцы будут трястись, это, как это говорят-то… О, блин, забыл. Кабздец, одним словом.
Они еще минут пятнадцать простояли под окном, обсуждая свои профессиональные проблемы, потом зазвенели пустые бутылки.
- О, вспомнил! – неожиданно воскликнул «старый» - Профнепригодность, понял? Ну, все, разбежались. Да смотри, больше не накатывай, чтобы завтра все чики-пуки было.
Послышался звук удаляющихся шагов, и только тогда я осмелилась сквозь щелочку между шторами посмотреть им вслед. Лиц их я, конечно, не увидела, а со спины ничем не примечательная пара. Оба невысокие, худощавые, вроде, как отец с сыном идут. И одеты вполне прилично. Таких мимо тебя за день десятки, а то и сотни промелькнут.
До конца гастролей я только и делала, что прислушивалась к мужским голосам везде, где могла: в транспорте, в магазинах, на базаре, на улице и даже на спектаклях. А окно в номере после этого подслушанного разговора я больше вообще не открывала, мучаясь от духоты. Даже ночью.
Для чего мне нужен был этот нечаянно прослушанный урок? Казалось бы, простое стечение обстоятельств, не более того. Но даже такая мелочь смогла пригодиться. Лет десять спустя, когда эта история была хорошо забыта, я толкалась на осенней ярмарке. Обычно на таких мероприятиях нет-нет да и «выбрасывали» какой-нибудь дефицит. В надежде на это я и пошла на ярмарку, прихватив с собой почти все свои сбережения. Мало ли что попадется?
Неожиданно для самой себя я вдруг заметила, что ко мне проявляют нездоровый интерес двое молодых мужчин. Они неотступно следуют за мной на небольшом расстоянии. Поначалу я с чувством удовлетворения подумала, что кому-то из них понравилась, и они не решаются со мной познакомиться. Я даже невольно выпрямила спину, подтянула живот, незаметно выправила походку на игриво-легкую. И, пикантно постреливая глазками, изредка оглядывалась на своих преследователей, пытаясь определить, кому же из них я приглянулась. Но стоило мне подойти к палатке, чтобы посмотреть, за чем толпится народ, мои «ухажеры» тут же пристроились ко мне с двух сторон, и начали энергично толкать меня…
Мне невольно вспомнилось наставление под гостиничным номером в Фергане. И все стало понятно. Чтобы убедиться в догадке, я подошла к следующей палатке. Там повторилась то же самое. Я поняла, что они от меня так просто не отстанут, и мне не оставалось ничего другого, как незаметно уйти с ярмарки. Обидно было, что ничего не успела купить, но зато сохранила деньги.
Вот вам и случайность. Получается, зачем-то надо было мне, по жизни наивной и доверчивой, как валенок, получить на первый взгляд совершенно ненужную мне информацию?
28.12.2014