Богучар - рынок - встаю рано.
Приехал, припарковался, занял место. Каких только людей за время торговли не увидишь: богатых и нищих; красивых и уродов; больных алкашей и наркоманов, а также ментов, воров и много другой шушеры. Всех не перечислишь… Одному одно, другому другое. Шило на мыло, мыло на шило!
- Пошёл ты на фиг!
- Да, сам ты пошёл!
Не угодишь никому - бесполезный номер. Сними с себя последнюю рубаху и отдай, безвозмездно в хорошие руки. Про себя подумают, что дурак, но рубаху возьмут, и спасибо при этом не скажут.
Богучар - рынок - развод.
Несколько раз попадался под ловкую руку мошенников. Как, всё-таки, наша человеческая натура устроена? Один раз попадёшься на удочку к таким вот шулерам - через год всё позабывается. Опять лезешь в ту же яму. Вернее они туда тебя заводят и доят, доят и доят. Дояры, твою мать! Что самое интересное: до тех пор это доение будет продолжаться, пока на лбу основательно не отпечатается, что ты, без всякой брехни, настоящий и натуральный лох. А эти гады спокойно гастролируют потому, что лица их почему-то не запоминаются. Они пользуются таким моментом и стараются на один и тот же рынок, два раза в год не попадаться. И вот, курсируют современные Остапы по матушке и так уже в усмерть, обворованной России изо дня в день - бабосы из нас, глупых простофиль, выколачивают. Вообще-то, не выколачивают собственно. Мы-то, денежки сами им отдаём, Потом искренне жалеем о своей врождённой тупости и глупости.Подошла ко мне одна такая аферистка. Прилично одетая. Не пожилая, не молодая, скромная. Я обычно покупателю сразу в глаза смотрю. А эта глаза прячет, в сторону отводит. Долго стояла: смотрела, выбирала, приценивалась. Остановилась на самом маленьком, невзрачном, кусочке мяса.Я засуетился, как дурак последний. Завернул, взвесил и начал подавать кулёк в ее ловкие руки. Эта … в них пятьсот рублей держала. Я, довольный, скинул ещё десять рублей за некачественный товар. В общем, за сдачей полез и передал настоящему профессионалу своего скромного, но доходного бизнеса. Отвернулся буквально на одно единственное мгновенье. Зачем отвернулся, сам не понял. В голове, пятьсот рублей, как молния пролетела, а от покупателя след давно остыл.
Богучар - рынок - цыгане оборзели!
Цыганва совсем опупела, охамела и охренела. В наглую ходят – деньги сшибают. Товар свой паршивый впихивают - смотреть страшно. А приходится. Никуда от них не деться! От нервных страданий, причинённых аферистами, я позвал Бориса, с которым забежали мы в кафетерий, что на первом этаже универмага находится. Забежали, как говорится, для вынужденной процедуры. Короче говоря, взяли по сто грамм водки и чебурек. Зря, кстати…. Потому, что с него-то мне и было, наверное, потом плохо. За мной цыганка в очередь встала. Только что на улице, как обезьяна прыгала: мелочь клянчила, гадать пыталась, носки кому-то, чуть ли не насильно, всовывала. Я-то давно её уже приметил. Не первый рынок около моей торговой точки ошивается.
- Стё коньякъ и чоколадъ, - прочирикало цыганское мурло на необычном русском диалекте.
Я чуть водкой не подавился!
- Дорогого коньяку и шоколадную шоколадку, - тупо пролетело через мои измождённые извилины серого вещества.
- Вот дают, Чавэллы, – проговорил Борис, взмахнув, неожиданно рукой.
Я сначала испугался. Мало ли что у моего коллеги в голове приключилось. Но потом привык к этим непроизвольным жестам, которыми он пользуется в каждом случае при распитии алкогольных напитков. С этими скверными, но правдивыми мыслями, мы вылетели из данного заведения.Боря задержался около моего столика, так как подошел один наш общий знакомый.
- Перец-то хоть горький? – проговорил тот, показывая пальцем на самую здоровенную горькую перчинку, которую я выставил в качестве общего ассортимента.
- Конечно! Еще какой горький! – хитро поглядывая на Бориса, ответил я, заигрывая, тем самым с покупателем. - Вот если целиком съешь, то сто рублей не пожалею.
Не дожидаясь окончания шутки, наш знакомый, не думая, сжевал целиком всю перчину. Бедные мои глазенки… так высоко в лоб они еще не упирались. Пришлось доставать из кармана сто рублей. Слово не воробей…
- Слушай друг, - начал я, заикаясь предлагать выигравшему пари гражданину.
– Раз ты так перец любишь, давай я тебе перцем и отдам.
- Ты что, дорогой, мне острое нельзя, - выхватывая сторублевку бормотал прохожий путник. – Врач строго-настрого запретил.
- Каскадер, твою мать, - только и оставалось вымолвить мне ему вдогонку.
Тот открыл пошире рот и хапая побольше воздуха помчался в поисках ближайшего водопоя, чтобы унять пожар своей собственной жадности. Я стоял, глядя на него и клял себя за свои дурацкие шутки. А Боря… а Боря стоял прикрыв рот ладонью, но когда отходил, то ржал, как педальный конь! Даже хуже…
Богучар - рынок - злые собаки!
Рынок тем временем был в самом разгаре. Толпы покупателей и зевак носились, как проклятые среди торговых рядов. То там, то здесь раздавались неприличные вопли, смех, ругань, сигналы машин, визг тормозов, взрывы петард и много - много других звуков, которые можно услышать только на рынке. Всё многообразие, совсем не манящих звуков, образовывало особую рыночную атмосферу, категорически влияющую на здравый смысл, честь и совесть снующих повсюду наших с вами сограждан. Я небрежным движением руки схватил за ухо поросячью голову. Другой рукой взял тазик с ливером. Оглянувшись по сторонам и не увидев ничего, что бы помешало моим действиям, смело понёсся относить заказ.
- Бляха-муха! Где ещё эта, гадская собака взялась? Откуда эта паскудина выперлась? Вот, уродина! – заорала моя голова, причем, вместе со свинячьей. Мозги довольно здорово, стали соображать.
Собака, будь она не ладна, со всей своей наглой мордой, решила приватизировать поросячью голову. Она ухватила по-хамски за свободное ухо злобной пастью и самым бессовестным образом потащила на себя. Я на себя - она на себя. Уже и ногой её пинаю! Ни в какую - хоть убей! А убить-то нечем. Руки, как назло, заняты. Как не крути, а не бросишь же, всё на землю.
- Сволочь, отдай голову! – получала собака по назначению. - Убью, скотина! Отдай, собака! – раздавалось на весь рынок.
Интересно, что люди могли подумать… Мол, голову кому-то прищемили. Или еще, что-либо подобное. По крайней мере, тот, кто рядом со мной находился, ни хрена, ничего не подумал. Нет бы помочь, так нет, обходили люди стороной. Я всё-таки выбрал подходящий момент и умудрился ногой достать до пасти мерзкого животного. Пасть раскрылась, я вырвал голову. Хотел этой же головой, в порыве страсти, убить наглого супротивника, но вовремя одумался и остановился. Да и пёс, наверное понял, что не туда попал, и быстренько ретировался по направлению к мясным рядам… Только отбился от злой и коварной собаки, пожалуйста, милости просим. Вот они – носатые и усатые, всех мастей из южных волостей!
Богучар - рынок - опять цыгане.
Идет толпа цыганская… Кто внутрь к ним попал всё, сливай воду. Только мат и кулаки, больше ничего не поможет. Иначе, удачи не видать.
- Ой, молодой! Красивый! Давай погадаю. Всю правду скажу, - лепетала, словно лисица перед случкой, идущая на встречу цыганка.
- Не надо мне ничего, - срочно отреагировал я.
Вот, попал некстати. И что самое главное: от собак легче отбиться, чем от этих тварей. С ума сойти и не встать…
- Сразу видно, умный! И жена у тебя красивая! И дети хорошие! Дай моим ребятишкам на мороженое! Дай, не жмись…
- Влип очкарик! Теперь не отвяжешься, - стучало по голове. – Руки, как назло заняты.
- Дядь, дай денег! Дядь, дай на мороженое! – верещали цыганятки.
При этом они усиленно дергали за рукав, заглядывая страдальческими глазами глубоко в душу, пытаясь найти там сострадание и толстый-толстый кошелёк.
- На! Бери! Только отстаньте, ради бога! - не выдержала душа поэта.
Кое-как переложил на тазик голову, достал из кармана мелочи (рублей, думаю сорок) и, передал нападающей стороне.
- Молодой, красивый! Какой добрый! Детишек пожалел. Давай, теперь погадаю. Всё, что хочешь, расскажу, - запела опять свои старые песни, надоедливая до безумия гадалка.
Тут ещё остальные стали подтягиваться.
- Ну, всё, - думаю... - Чего хотел, на то и напоролся. Ведь знал, что этим всё закончится, так нет – нате, берите… У меня денег куры не клюют.
Они, видя моё сиюминутное замешательство, моментально приступили к атаке. В ход были пущены самые изощренные способы: по честному отъёму лишних денег, а так же и не лишних – любых, какие есть. Была даже задействована в ход тяжёлая цыганская артиллерия. Это был гипноз. Они, по очереди хлопали меня по плечу, мол, зачем тебе голова от свиньи, лучше нам отдай. По-очереди заглядывали в глаза, мол тазик с ливером подари и денег туда побольше насыпь. Тогда, точно узнаешь, что-то самое интересное и сокровенное, которое произойдет в ближайшем будущем.
Ой, наивные вы мои! Не знали, что я уже принял достаточно противоядия. Мне теперь по хрену любые цыганские ухищрения.
- Да, пошли вы... - адолбали уже в доску! - с неистовым размахом выкрикнул я. - Сейчас тазик определю, так вам точно мало не покажется!
До чего ж наглые создания. Не отстают, ни в какую. Вот что значит прикормить их. Они тут же всем косяком на тебя набросятся и сожрут со всеми потрохами. При этом скажут, что они самые обычные граждане, просто менталитет у них другой – цыганский.
- Идите на хрен! - орал я, всё быстрее и быстрее ускоряя шаги.
Цыгане не отстают. Видя, что дела пребудут безуспешные, это подлое отродье при всём честном народе стало такие гадости посылать мне вдогонку, что уши и у меня, и у головы от поросёнка, тут же завернулись в здоровенную трубу.
- Гандон сраный! И жена у тебя сволочь - корова ****ская! И дети твои - уроды! И сдохнешь ты, как последний мамонт жадный!
Тут уже всё в душе моей перевернулось. Бросил тазик с ливером и головой на первый попавшийся прилавок. Нервно глянул по сторонам, подыскивая подходящее средство для массового убийства. Но, приподняв над головой табуретку, я увидел, что от наглых цыган давно уже и след простыл.
Богучар - рынок – бардак.
Так и носимся по этой суматошной жизни, как за своей неразлучной тенью, оправдывая данную деятельность необходимостью собственного бытия. Посмотришь кругом на людское сообщество… Приходит на ум одна душераздирающая мысль: о несправедливом распределении земных благ среди равных жителей, живущих на нашей родной планете. Что самое интересное: тот, кто победнее (а их видно по одёжке), особенно не торгуется. А тот, кто вышел из крутой иномарки, именно вышел - экономят каждую копеечку, а так же каждую копеечку сорвать норовят. Такую билеберду иной раз нести начинают… Что таким образом они достигли своего благополучия и благоденствия. Да нет… Просто вы постепенно стали, путём мещанской халявной эволюции такими сволочами, жлобами и снобами… Возобновили себе легенду, что честно заработали эти деньги тяжким трудом, экономя каждую копеечку. Фиг там, ворюги! Ну, да бог с вами. Многое накипело, но не хочется на эту нудную тему разговаривать. Каждый покупатель по-своему хорош. С одним посмеёшься, с другим просто поговоришь. Даже, если ничего не продашь. А третьему очень хочется дать в морду! Попадаются такие, что непроизвольно сходишь с ума, а иногда хочется самому с него сойти. Именно такие для меня рыночные отношения.
Богучар - рынок – дурдом.
Это потом были электронные весы, а тогда обыкновенные – с чашечкой и циферблатом. Плюс-минус пятьдесят грамм – всё, как положено. В один прекрасный момент, подошла ко мне старушка - божий одуванчик. Одета прилично, разговаривает на правильном русском языке. По всему виден интеллектуал с интеллигентным уклоном.
- Сыночек, миленький! Сколько же ваше сало стоит?
- Сто рублей, - привычно отвечаю я подошедшему покупателю.
- Сынок, пенсия маленькая. Уступи, хоть немного, - сказала бабуля; и так посмотрела на меня, словно я у неё холодильник украл.
- Пенсионерам скидка! Возьмите за девяносто рублей.
- Сыночек, как на эту пенсию прожить. Ведь, внукам надо что-то дать.
Во всем теле с быстротой, самой быстрой молнии, нарастало вредное для моей души, беспокойство. В печальных глазах бабушки лежала неприступная скорбь ко всему миру. У меня сложилось предположение, что я у нее не только холодильник украл, но еще и телевизор вынес. Хотел, было, подарить этот кусок сала(хрен бы с ним - не обедняю). Но что-то почувствовал такое - силу непобедимую. Как гад последний взял - и не подарил.
- Ладно, берите за пятьдесят рублей,- сказал я; и положил кусок на весы, которые незамедлительно показали ровно, один килограмм.
- Молодой человек, - куда только сыночек делся. - Заверните ещё раз. У меня полная сумка других продуктов. Вы же на рынке стоите. Должны и, просто обязаны обеспечить покупателя всем необходимым. В том числе, нормальной упаковкой.
Я чуть не упал. Ходят, прибедняются, а у самой колбасы копчёной, окороков полная сумка. Мне такие деликатесы и не снились.Проводил бабулю с богом. Как камень с сердца свалился! Тут же позабыл про нее. А, напрасно… Через несколько минут скопилось несколько выгодных покупателей на мясо. Так вот она. Бабушка – старушка. Нарисовалась – фиг сотрёшь. Послал бог в наказание за все мои прегрешения. Идет злая и вредная старуха, орёт нечеловеческим голосом (интеллигентным):
- Вы что себе позволяете?! Вы когда народ обманывать перестанете? Я, специально зашла в магазин и взвесила ваше сало на электронных весах.
Я схватился за голову.
- Ваше сало, - не унималось чудовище, - Оно ещё неизвестно какого качества. Тоже надо проверить. А вот весит всего девятьсот грамм. А я заплатила, как за килограмм. Верните мне деньги, торгаш! Я никогда у вас, ни чего покупать не буду!
Отдал я ей эти деньги и мысленно послал на три буквы… Но главное-то собственно и не в этом. Главное в том, что остался только один покупатель, и тот, лишь веник купил. В общем: стою, думаю, переживаю.
Богучар - рынок - проявление мистики.
Скоро очередной Новый Год. Кругом мелькают ёлки: маленькие и большие, пушистые и не очень, дорогие, и очень дорогие. А так же игрушки, хлопушки, бенгальские огни, и остальные праздничные штуковины. Все изделия в основном китайского производства. Особенно на нервы действуют петарды. Тут и там раздаются хлопки. Пацанва совсем уже охренела. Лупят, где попало. То и дело в различных точках раздаются маленькие, но громкие взрывы.
Торговля неплохо пошла… Я уже всё мясо порубил и веников, чуть-чуть осталось. Надо же, на Новый Год веники берут. Всё бы хорошо но та бабка вконец настроение испортила. Причём не только в голове, но и в остальном честном организме. В кишках забурлило, заходило и захлюпало. Да так, что не приведи господь. Первая мысль, которая пришла голову:
- Наколдовала что ли?
Бабка, как заноза засела в сознании. По голове било, стреляло и стучало! Надо было, в срочном порядке, куда угодно и как угодно бежать, скакать и мчаться; лететь, пока не случилось настоящее Новогоднее представление на торговой площади Богучара. Бросив всё на произвол судьбы, я словно лошадь Пржевальского, помчался навстречу ветру и совсем не скромной судьбе. И вот вам результат - всегда так бывает… Когда срочно надо, на получай! В смысле - ни хрена, не получишь. На этот раз судьба показала отворот-поворот… Деревянная уборная, стоящая за зданием, при выходе в сквер, была закрыта изнутри. Я с неистовым, предсмертным ржанием поскакал через дорогу в обход рынка, на пустырь. Еле – еле успел…
Какое удивительное всё-таки создание природы - человек. И это ему не так, и то не этак. Когда идет жизнь своим чередом, как говорится, своим руслом, то мы ни на что, особо не реагируем. Хорошо и хорошо… Не умеем радоваться вот так, по простому… Зато, если случится внезапная неприятность, которую мы, несомненно, переживем, то тут-то и наступает разгул жизнелюбия, радостное ощущение восторга и внезапное повышение эмоционального чувства, готовых перепрыгнуть все существующие рамки дозволенного. А солнышко какое-то прямо другое! А небо бездонное, а даль прекрасная! Даже пустырь самый родной и желанный. Всё бы хорошо… Но откуда-то взялась женщина. Она шла мимо, по тропинке, ведущей к рынку. Увидев меня, она прибавила шагу. Это было видно даже невооружённым глазом.
- Здрасьте! - только и успел, непроизвольно сказать я.
Пока эта глупость вылетала из моего счастливого рта, милая женщина перешла в галоп и помчалась так, как будто её преследовал самый страшный и злобный маньяк, а не простой и глупый засранец!
Богучар - рынок - здравствуй небо - Новый Год!
Дело сделано. На душе - хорошо, прекрасно, чудесно, великолепно. Такое ощущение, что не зима впереди. Это апрель на три месяца пораньше пришёл. Пришел и решил, вопреки законам времени, устанавливать свои весенние порядки. Я иду, весело и непринужденно напеваю знакомую песенку. Но, видно не будет мне сегодня покоя. Видно кому-то не хочется, чтобы в чём-то повезло. При подходе к рабочему столику, меня снова вспомнила та самая злопамятная бабка. Да не просто вспомнила. Погнала ведьма как самого быстрого страуса Нанду. И опять, по той же мерзкой причине.
Приспичило очень здорово. До полного безобразия. Причём второй раз уже. А это, как говорится, симптом, который просто обязан указывать на определённый диагноз. Я, быстрее мысли перебежал через дорогу и, с громаднейшим желанием получить немного счастья, помчался к цели.
- Бах! Бах! Бах! - рвались со всех сторон петарды. Одна из них бессовестным образом рванула прямо у моих ног.
- Ух, хулюганы! Вот я вам щас! - орал я на местных пацанов, которые разыгрались не на шутку. - А ну, брысь отседова!
К счастью, деревянное учреждение было не занято. Оно с великим гостеприимством впустило меня в свои очаровательные, вонючие объятия.
- Слава Богу! Слава Богу! - прошептал я.
Дверь с оглушительным хлопком закрылась, чуть не слетев с родных петель. Ваш покорный слуга рывком успел снять штаны… Открывается потихонечку дверь… Всё, что угодно можно было подумать, но только не это… Короче говоря, залетает в зловонное помещение, прямо к моим ногам, самая мощная петарда (сволочи - китайцы), которая только продаётся на рынке.
- Б-а-а-а-бах! - рванула петарда: с оглушающим на смерть разрядом, с не выносимым грохотом, разваливающегося туалета, а так же с диким испугом главного отдела организма, от бурного и внезапного нервного проявления. Хорошо, что штаны успел снять. Во время наступившей внутренней паники я всё же услышал топот ног, убегающих малолетних преступников; дикий хохот детской толпы; и безумные выкрики про месть фашистским оккупантам. Чуть было, не рванул за ними, но…
- Куда ж деваться? Не побегу же без штанов.
Бедные мои волосы. Они от великой неожиданности, как по команде, синхронно встали на голове, на руках, на ногах и даже, кажется, немного поседели. В ушах заложило, в глазах помутнело и заслезилось. Из носа потекли сопли, а на душе ужасно и паршиво заскребло. Чуть не заплакал. Ей Богу…
Что особо немаловажно - самый главный механизм заднего места выдал месячную норму плановых осадков. Опустошил полностью (даже наперёд) весь кишечник. Тем самым дал благоприятную тему для дальнейших размышлений. Хочешь смейся - хочешь плачь. Какими только словами я не клял всех этих пацанов, цыган, собак, мошенников, сволочную бабку, свинский туалет… А так же весь этот, замучивший в доску моё бедное самосознание и нежную душу - сволочной по всем показателям, ненавистный, гадкий, мерзкий и пакостный рынок!
P.S.Вот, уже, почти пятнадцать лет, как я живу в деревне и нахожусь в состоянии ежедневной работы во славу крестьянского хозяйства. Боже, мой! Вот, уже, почти пятнадцать лет, как я пребываю в настоящей крестьянской семье, ведущей основательную, земледельческую жизнь.
Присматриваясь к непрерывному труду, в котором сам же и являюсь непосредственным, ведущим участником, я (человек, в недавнем времени, совершенно посторонний) до сих пор не могу объяснить самому себе этой беспрерывной неустанности труда. Крестьянская пословица говорит: «лето работает на зиму, а зима на лето». И точно: летом с утра до ночи без передышки бьемся, выращивая овощи, чтобы заработать на корм скотине. А зимой забиваем скотину, чтобы дожить до теплого лета.
Сто пятьдесят лет прошло, со времени отмены «Крепостного права». Сто пятьдесят лет прошло с того времени, когда крестьянин был предоставлен самому себе и фактически отделен от государства тем, что вынужден был своими силами выживать при любых, даже исключительных условиях. Да, здравствует свобода! При этом государство, бросив крестьянина на произвол, не забывало собирать всевозможные подати и налоги. Что изменилось с того времени? Вместо лошади – мотоблок. Плюс старенький автомобиль, обязательно с прицепом. А, для развлечения: самогонный аппарат с телевизором, еще газеты для внушения ежедневной правильной идеологии правящего клана. Такое ощущение, что если не считать новых благ цивилизации, достигнутых естественным эволюционным путем при развитии научного прогресса, то ничего (совершенно) не изменилось.
Как и много лет назад, крестьянин получил липовую свободу от коммунистического крепостничества и был, в самых извращенных тонах, предоставлен самому себе. Выживай, мол, как можешь! Двадцать лет выживает крестьянин. А, это половина трудовой жизни… Государство – «Родина», по-своему начинает вспоминать про своего гражданина (сельского жителя), когда тот, хоть чуть-чуть начинает становиться на сытые ноги. Например: проводит газ в самые отдаленные села. Причем проводит за счет крестьянина, а потом дерет за этот газ три шкуры. Потом, государство, придумывает новые налоги на земельные участки деревенского жителя и его постройки, которые вымучены, потом и кровью и возведены собственными руками, без чьей-либо помощи. При этом придумываются (не создаются законом, а именно придумываются, похоже – от забора) новые условия для оформления новых податей и налогов, за великий счет того же крестьянина. Он, как страус Нанду бегает по бюрократическим инстанциям, чтобы оформиться, теряя нужное время и снимая с себя четвертую шкуру в пользу, уже нелюбимой Родины. Через некоторое время, придумываются новые правила и, вот вам, пожалуйста – налог на воду и воздух! Нахапав до совершенного неприличия, чиновники заботятся о том, что бы крестьянин получал достойную пенсию. Чтобы добавить что-то к этим копейкам, крестьянин должен работать до глубокой старости (пока ноги носят). Предоставленное достойное образование липовое, а медицина в сельских условиях бессильна. Безобразие и беззаконие во всех сферах. И, это очень проявляется, именно в деревне. Даже, электричество неродной китаец, покупая его, платит меньше, чем наш сельский житель. Как и сто пятьдесят лет назад, крестьянин (вконец обнищав) должен бросать семью и ехать на заработки в большие города. Даже то, что производится на приусадебном участке, вынужденно продается с большими проблемами: либо перекупщикам, как при той свободе, либо пробиваясь собственными силами, испытывая постоянные гонения со стороны чиновничьей бюрократии.